***
- Мне? - Oui. - Зачем ты принес это, Ашер? Жан-Клод чуть отодвигается от книги, как-то нервозно облизывая губы. Надо же, кажется, мне удалось вывести наружу малую толику его искренности. Я беру его ладонь в свою, крепко сжимая. - Чтобы ты вспомнил.***
- Значит, не хочешь сознаваться. Пара факелов на стене зажглась, как только завершилась первая проверка на прочность. Я не поднял взгляда, хотя палач стоял в паре шагов от меня, зыркая своим жутковатым глазом. К чему эти расспросы, если тебе и без них все известно, andouille? - В чем? - все же, решив для разнообразия позабавиться, с любопытством - к слову, напускным, - поинтересовался я. - В убийствах. Сговоре с Сатаной. Колдунстве. Мне продолжать? - Будь я в сговоре с Сатаной - разве он не вызволил бы меня отсюда? - наконец, для полноты картины я горделиво вздернул подбородок. За это мне тотчас же достался крепкий удар кулаком в челюсть - стража здесь отлично знала свое дело. Челюсть хрустнула, отзываясь некоторой пульсацией в затылке. - Заткнись. А он не умеет держать себя в руках, этот смертный. Что же, хорошо. Так даже забавнее. - Сознайся ты там, - дознаватель кивает головой в сторону коридора, - твоя участь была бы куда легче. Ну-ка, скажи... Он резко хватает меня пальцами за подбородок. Благо, в окружающем полумраке не замечает, что синяки на моем теле рассасываются с поразительной скоростью. Я не дергаюсь, постоянно напоминая себе о терпении. Немного, еще немного - и я буду на свободе. Увижу тебя.***
- Снова я? - Да.***
- А теперь... Дознаватель в бордовом берет с небольшого стола, грубо сколоченного из дрянных досок, выпуклый инструмент - дрянь, напоминавшую щипцы, пахнущую кровью и железом. Он кладет ее прямиком на раскаленные угли, тлеющие в углу камеры. - Вспоминай, как ты убил их, отродье Сатаны. О чем он? Ах, да, mon ami. Ты не знаешь. Тебя не было с нами в тот миг, когда жизнь наша перевернулась. А ведь то была лишь прогулка - Джулианну беспокоили головные боли: после твоего отъезда она стала сама не своя. И она попросила меня о короткой прогулке под луной, ведь каким-то чутьем она понимала, что и мне тогда было неспокойно. Никто из нас не знал, что мы окажемся в гуще событий. И что за зверей попытаются выставить не зверей, а нас. Я почуял запах крови издалека, но, научившись контролировать свою жажду, приглушил в себе желание ускориться и выведать, что там, впереди. Тем более, мне совершенно не хотелось пугать Джулианну, да только вот... Она вскрикнула первая, до боли сжав мою ладонь и прикрывая ладонью правую сторону лица. Джули была девушкой не из робкого десятка, так что такое могло напугать ее до выкриков? Я взглянул вперед, и разума коснулась весьма забавная мысль - будь я человеком, содержимое моего ужина неминуемо полезло бы наружу. Метрах в пяти от нас, распластавшись по земле в нелицеприятных позах, лежали тела. На первый взгляд их было не больше пяти, и лишь позже мне удалось насчитать дюжину. Я жестом остановил рванувшуюся вперед Джулианну, вышел вперед, приглядываясь. Понять, что эти люди мертвы не составляло никакого труда, но создатель импровизированного кургана из тел мог быть где-нибудь неподалеку. Я решил проверить, посмотреть, чьих это рук дело. Знаешь, mon ami, я никогда прежде не видел таких ран - благо, на обнаженных телах жертв они были более чем заметны в бликах луны. Нет, я вполне серьезен. Начиная от горла и заканчивая паховой областью тела были вскрыты, как огромным тесаком. Судя по капающей крови и слабому запаху трупного разложения, убили их не столь давно, и, вполне возможно, убийца не станет останавливаться на этом. Глаза многих людей были широко распахнуты в предсмертном ужасе - у некоторых вырваны связки, а двое лишились глаз - один, светло-зеленый, я едва не раздавил кончиком сапога. Видимо, убийца не ограничился простым вскрытием - предпочел полакомиться отдельными внутренностями. Он был избирателен, поскольку у юных девушек недоставало сердец, а у нескольких людей постарше отсутствовали куски легких. Убийца был силен физически, неимоверно силен - ведь только такому, истинно сильному, подвластно вырывание коленных и локтевых суставов и разламывание ребер. Проблески костей белели тут и там, а темно-зеленая трава стала бурой от количества крови. Убийца - эстет. Какое животное будет складывать из своей добычи курган? Нет, всякий зверь знает: не спрячешь еду - на нее тут же набросятся падальщики и любители полакомиться за чужой счет. Но здесь все было как-то...неправильно. Оставить тела на столь открытом пространстве, не замести следы... Убийца - умалишенный. Я делал вывод за выводом, и слишком долго простоял в задумчивости над девушкой с изуродованным лицом. И снова, я услышал, нет! Почувствовал. Она позвала меня. - Ашер, давай уйдем, пожалуйста. Мне что-то...нехорошо. Конечно, я знал, что ей нехорошо. Джулианна стояла в отдалении, но видела все, чего видеть ей было не нужно. Учитывая ее общее нестабильное состояние, следовало бы увести ее еще дальше, чтобы никакие разорванные тела не смущали взора моей возлюбленной. Мы ведь заботились о ней, правда, mon ami? - Конечно, мы уйдем, - я заспешил к ней, но прежде нагнулся, поднимая с земли что-то поблескивающее, заинтересовавшее и способное опровергнуть догадки об ограблении. И тут же я отдернул руку - то было серебряное распятие - небольшое, с виду невзрачное. Все мы держались подальше от святых символов, хотя город в то время был напичкан ими - ты, наверное, помнишь. - Стоять! Возглас-приказ, раздавшийся где-то справа, заставил меня едва ли не отпрыгнуть в сторону. Едва не задев оторванную ногу пожилого господина, я обернулся, проверяя, в порядке ли Джулианна. Но она была не в порядке. И я - тоже. На меня смотрел по меньшей мере десяток острых лезвий. Они говорили "Дернешься - и присоединишься к трупам подле тебя". - Так-так, а вот и тот, кого мы ищем добрых три месяца. Убивец в ночи или лучше сказать - потрошитель? - один из державших оружие людей, облаченный в темное и вооруженный внушительным крестом на шее. - Возвращаться на место преступления - это глупо даже для прислужника Дьявола. Пойдешь с нами, демон - и не вздумай бежать. Мой взгляд оббежал незнакомцев - каждый в доспехах, у каждого крест и пузырек, прицепленный к поясу. Возле Джулианны... - Что ты там прячешь, шлюха?! - высокий человек с бакенбардами подобрался к Джули - к моей Джули - и схватил ее за талию. Я слышал, как тяжело она задышала и как хрустнули ребра, сдавливаемые грубой ручищей. Я слишком плохо помню, что происходило дальше. Помню, что зарычал и бросился вперед, а после настала самая настоящая кутерьма. У того человека был крест. Того человека учили, что против демонов помогают кресты. И поэтому, когда я повалился на него, оттаскивая от Джулианны, он выставил его перед собой, и тот слабо замерцал в потемках, причиняя моему зрению слишком ощутимый дискомфорт. Меня оттаскивали прочь, вопили что-то про демона и били куда-то в область спины и живота. - Нет, прошу вас! Это не он! О, бедная Джули...Она рвала связки напрасно, ведь когда я, извалявшийся в земле и чужой крови, предстал перед стражами порядка - они сразу решили, что со мной делать. Если бы то была тюрьма, если бы... - Вспомнил, паршивая собака? Палачи не любят ждать. Возможно, этот был из тех, кому легче выполнить свою работу побыстрее, не растягивать мнимое удовольствие от общения с заключенными. В руках мой дознаватель уже держал раскаленный добела инструмент. - А ты слишком красавчик для убивца-то, - заглядывая мне в лицо, проговорил человек в бордовом. Мое лицо при виде предмета в его руках не могло оставаться бесцветным, как раньше - в глубине зрачков мелькнуло напряженное непонимание. А секундой позже - брови чуть двинулись вниз. - Знаешь, что это? Он потряс инструментом перед моим носом, как будто я слабо видел в таком довольно ярком освещении. Без лишних слов стражник, стоявший все это время поодаль от меня, ухватил меня здоровыми ручищами поперек талии, а металлический, невыносимо горячий предмет вонзился в мою щеку. Я дернулся, ощущая, как медленно горящее железо уничтожает кожу, искривляя ожог в причудливой форме. Открытый огонь всегда был врагом для нас, но в этот раз все было слишком неожиданно, слишком резко и...Больно! Я зашипел, всеми силами пытаясь не закричать. Нет, я не позволю себе и вскрикнуть. Даже вздохнуть. Выдать себя. - Таким обычно скот клеймят, - равнодушно заметил дознаватель, проводя раскаленным инструментом чуть вверх, в сторону моих светлых волос и опаляя несколько прядей. - Вернешься в Преисподнюю с такой меткой, демон - Сатана на смех тебя поднимет. Стражник выпустил меня, чем я незамедлительно решил воспользоваться - пнул его ударом ноги куда-то в пах, и достаточно сильно. Лицо, огнем горевшее, отразило зарождавшийся внутри меня гнев, и, казалось, что я сам скоро превращусь в раскаленную искру, способную убивать. - Ах ты... Коренастый страж, быстро оправившись от боли, замахнулся для удара, но первым был дознаватель. Воспользовавшись секундным замешательством, он рванул на себя короткую цепь моих кандалов и, выставив ногу под мое колено, заставил меня упасть лицом в равнодушный холодный пол. Придавил ногой шею, болезненно затрагивая позвонки. На его подошве была металлическая набойка - я это чувствовал. - Знаешь, что еще мне про тебя сказали? Я не мог повернуться к нему, не видел, что он делает. А он, убрав ногу, присел на корточки рядом со мной, вытянул ладонь и... Пламя, жуткой силы голубоватое пламя отразилось в моих глазах - святой символ Церкви был зажат у дознавателя в кулаке. Внушительный, золотой и тяжелый. - Ты отпрыгнул от распятия, как котенок от лужицы. Страшно, да, демон? - палач дразнил, как ему было угодно, я же попытался двинуться в сторону, хоть как-то отгородиться от этой застилающей глаза пелены. Куда бежать? Где скрыться? Я не знал, а дознаватель из-за промедления с силой пнул меня под ребра. - Вставай, сукин сын. Я предпочел бы не видеть его лица. Не смотреть ему в глаза, и поэтому поднялся медленно, с неохотой. Пытался держаться подальше от креста, ведь если они узнают о моей реакции на священные символы - то мне конец. Я знал это потому, что по всей стране прокатилась волна жестоких убийств подобных нам с тобой. Люди, впрочем, жестокости в этом не видели - для них в какой-то момент времени это стало нормой. А мы должны были скрываться и держаться подальше от служителей Инквизиции. Мне просто не повезло в тот раз - так думал я. И надежда угасала с каждой минутой пребывания в этом сыром, пахнущем гнилью и железом подвале. Приложив ладонь к щеке, я ощупывал нанесенное повреждение. Лишь спустя несколько секунд я угадал в очертании горящего ожога жуткое подобие креста. Он получился глубоким, и заживать будет долго - этот пес Инквизиции свое дело знал. И в следующую секунду, замахнувшись, ударил меня по запястью длинным металлическим предметом. Mon Dieu, Жан-Клод, клянусь Матерью Тьмы - это был хлыст. Такой, которым погоняют лошадей или наказывают непослушных рабов. Только железный. - Говори, mon chien sale! Еще один удар, от которого я физически не могу защититься - ладони скованы за спиной, а стражник стоит в двух шагах от меня с оружием наизготовку. Металлический хлыст вновь взлетает ввысь. Опускается на мое лицо, а моментом позднее - цапает стальной хваткой ключицы. - Я ничего не делал, - наконец, не выдерживая, пытаюсь хоть как-то отвлечь внимание я. Тело безжалостно горит, а мысли судорожно трясутся - как будто с каждым ударом извергаясь из меня с нестерпимой болью. Я все еще думаю о том, жива ли она. И о том, где сейчас ты, почему ты бросил нас. Палач замахивается снова, но на этот раз мне удается рвануть вперед, на него, и, воспользовавшись крупицами силы, сбить его с ног. Крест на его шее засветился неярким пламенем, а жутковатые разноцветные глаза смотрели на меня с такой злостью, какой я прежде не видел на человеческом лице. Не дав ему опомниться, я падаю на своего дознавателя, прижимаюсь к его телу, несмотря на слепящее сияние церковной реликвии и приближаюсь к его лицу. - Пожалуйста, monsieur, я готов взять все обвинения на себя, только отпустите Джулианну, я вас прошу. Он отпихнул меня - со всей злобой, что была у него, а страж тотчас же подхватил меня под руки, сопроводив это ударом по позвоночнику. - Ты еще будешь ставить мне условия, щенок?! В моих глазах мелькнула почти просьба, и я попытался поймать его взгляд. Воспользоваться силой, убедить его с помощью этой столь нужной и по-своему удивительной способности. Да только вот он будто бы знал, как вести себя. Знал, и поэтому в глаза мне не смотрел - глядел куда-то в точку поверх моей головы. Выпрямившись, он недолгое время словно бы размышлял, искал ту самую гениальную идею, которая сумеет меня по-настоящему удивить. И он нашел, он знал, за какие ниточки дергать. - А что до этой ведьмачьей подстилки... - протянул, наконец, дознаватель, хищно скаля гнилые зубы. - Думаю, ей полезно будет встретиться с тобой и полюбоваться таким красавчиком еще разок. Я с сожалением взглянул на человека, уверенный, что он не доживет до часа своего триумфа. Я верил, что ты придешь за нами, когда ты будешь нам так нужен. Я почти видел твои глаза за решетчатой дверью сырого подземелья. - Уводи, ты знаешь, куда, - бросил дознаватель стражнику, и тот потащил меня вслед за собой, но прежде...Человек в бордовом посмотрел в мои глаза, чуть склоняя голову и поглаживая нагрудный крест. - Настоящим красавчиком будешь, sangsue. И тут до меня дошло. Я начинал понимать, к чему все эти игры и с чем, с огромной долей вероятности, я столкнусь в следующие минуты. Я мог бы убежать, если бы не застилающая зрение пелена перед глазами и сковывающие запястья кандалы. Но то лишь после того, как я увижу Джулианну. Правда, уже тогда я чувствовал невероятное беспокойство. Он догадался. Мой палач знал. Тебе знакомо это слово - нас так называют порой. Кровопийца.***
Вампир с длинными темными волосами, чуть спутанными из-за раннего пробуждения, тяжело вздохнул, откидываясь на спинку дивана. Казалось, он стал еще бледнее, а взгляд его забегал из стороны в сторону. Ладонь накрыла лоб в мнимом жесте успокоения. Или это был настоящий Мастер Города? - На этом достаточно, mon ami, - устало проговорил Жан-Клод, слегка перебирая пальцами по лбу. - Это тяжелый труд - свести собственные воспоминания в книгу. Я понимаю, какой была твоя жизнь, и какая сила была у страданий, но... - Замолчи. Напряженная пауза повисла в воздухе - такая, что могла соперничать с атмосферой крошечной грозы. - Que? - Мастер мотнул головой, его взгляд стал серьезным. - Ты бросил нас...бросил меня тогда, а теперь отказываешь в простейшей просьбе. И после этого говоришь о понимании? Внутренне Ашера трясло. Жан-Клод слишком увлекся своим настоящим, а прошлом позабыл, как будто так и нужно было. Это его ошибка, за которую он мог бы поплатиться в любой момент. Никогда не забывай прошлого. - Non, Ашер, конечно же я виноват... - Молчи. Светловолосый вампир открывает прежде прикрытую волосами половину лица, нарочно отводя их в сторону. Уродство, с которым он был вынужден жить всю бессмертную жизнь, заставляло его разбивать все зеркала в своих временных пристанищах. Он ненавидел себя, он не мог видеть собственное отражение. И поэтому ладонь Ашера властно легла на подбородок Мастера, сжав его. - У меня есть три желания, которые ты исполнишь в уплату долга, - негромко произнес блондин - яркий голубой взор заглядывал в бездонные озера полночи напротив. - Тогда я поверю, что ты понимаешь. Едва ли Жан-Клод позволял кому-либо так обращаться с собой. Никто, впрочем, и не знал, что чувство вины жило в нем все долгие годы его жизни, и точило, точно червь. А сейчас Ашер сам пришел к нему, пришел, как пожизненное напоминание о роковой ошибке прошлого. И ему дается шанс на искупление - если бы только вампиры несли наказание за все свои деяния...Так отчего промедление? Оно было только замешательством, ведь ледяные пальцы Ашера... Жан-Клод и впрямь позабыл их приятный бархат. - Хорошо, mon ami, я согласен. Но убить Аниту не проси - я не стану. Ашер усмехнулся, отводя глаза. Надо же, даже сейчас его мысли заняты этой человеческой девицей. Интересно... - Первое: дочитай до конца, - произнес вампир, отпуская, наконец, подбородок Мастера. Ашер заметил, до мельчайшей капельки запомнил то мелькнувшее в полночном взгляде диковатое подобие удовольствия. - Как исполнишь - я скажу тебе второе. "А может быть, ты сам его загадаешь".