***
Посетители и кассиры косятся в сторону неизвестного им красноволосого парня с огромным подносом и Эверестом бургеров на нем. Аомине со своим заказом уже давно ждёт его за занятым столиком. — И куда в тебя столько лезет... — он все никак не может привыкнуть к тому, что его друг, он же и главный соперник в баскетболе, жрет как не в себя и ещё трижды так же. — Заткнись, сколько хочу — столько и ем, — бросил Кагами, разворачивая хрусткую обёртку и откусывая чуть ли не половину бургера разом. Аомине лишь фыркает, наблюдая за этой картиной, после чего разворачивает почти такой же экземпляр и отправляет в рот. Так они и сидят следующие минут двадцать, а может и больше, в тишине. Никто не нарушает этого спокойствия, потому что для них это нормально. Тишина, разбавляемая лишь шумом улицы, никогда не давит на них мертвым грузом: она наоборот успокаивает. Поглотив всё своё и подтырив немного у Каги, который чуть ли не покраснел от негодования, что его еду воруют так нагло, Аомине помог сократить время пребывания в душном помещении, в котором, судя по всему, сломались кондиционеры. На улице май, учеба началась относительно недавно, так что пока не нагружают тестами: парни отрываются на площадке, ровно так же, как и на прошедших каникулах. Идёт уже второй год обучения в старшей школе, и он обещает быть насыщен баскетболом по самое не хочу, потому как на третьем году они будут заняты подготовкой не только к турнирам и набором новичков в команды, но и предстоящими экзаменами. Молчание во время неспешной прогулки до все той же площадки, от которой рукой подать до дома Кагами, прерывает сцена, свидетелями которой ребята стали не по своей воле. — Ты не понимаешь! Тебе плевать на меня! — истерила девушка, держась за прутья качели и смотря на брюнета перед собой. — Что я могу с этим поделать?! Я что ли в этом виноват?! Это твои проблемы, не мои! Я не хочу быть связан с этим! — видно, что парень паниковал и медленно отступал, а по щекам девушки катились слезы. — Из-за тебя... Из-за тебя я слепну! Почему ты не можешь ответить взаимностью.. почему... — она медленно оседает на песчаную поверхность и плачет лишь сильнее, закрывая покрасневшее лицо. Аомине дёргает Кагами за край майки и головой указывает направление. Вмешиваться не хочется, а мешать, проходя мимо, так тем более. Об этой болезни мало что известно, однако всё, что смогли дать исследования, так это информацию о том, что слепота наступает вследствие любви. Нет, не простой влюбленности или симпатии, а именно искренней и неподдельной любви. Хотя это явление крайне редко, оно имеет место быть. Кагами молча идёт за другом, который благоразумно сменил направление. Дайки было ровным счётом всё равно, он уже сталкивался с подобным, но тогда речь шла о его подруге — Сатсуки, которая без памяти влюбилась в Тецу. Ей очень повезло, что тот ответил взаимностью и болезнь отступила, хоть и значительно подпортила девушке зрение, из-за чего та вынуждена носить очки и линзы. Аомине точно знал, что ему такое не грозит. Ему плевать на эти розовые сопли, главное — перепих, а для этого достаточно любой девушки с пышным бюстом, что будет без ума от баскетболиста. Кагами же с точностью да наоборот очень взволновала эта сцена. Ему было жаль девушку и он даже представил себя на ее месте. А что было бы, если бы он влюбился по-настоящему? Что если бы он начал терять зрение? Насколько он знал, болезнь останавливается только если тебе ответят взаимностью, а это всегда риск и неизвестность. Будто ходишь по льду: никогда не знаешь в каком месте он замерз достаточно, чтобы наступить и не провалиться в толщу воды. Думая об этом он продолжал идти за Дайки и, сам того не замечая, сверлил его спину уже минут эдак пять. — Ты долго дыру во мне прожигать собрался? — спросил чуть хриплый голос. — Не развалишься, — фыркнул Кагами, но всё-таки отвел взгляд. — И вообще, твой дом в другой стороне... — начал было рыжий, но его перебили. — Сегодня я у тебя. Предки опять посрались, не хочу возвращаться. — Волноваться не будут? — Им не до меня. А если и будут, скажу, что у друга. Это ведь все равно правда, — Дайки лениво повел плечами. Спокойное общение для этих двоих стало обычным делом, ровно как и подъебы не по делу. Кагами был одним из немногих, кому Аомине доверил тайну проблем семьи. Из-за работы отца тот приходит поздно и выжатый как лимон, а маму Дайки это очень волнует и она всегда затевает одну и ту же песню раз в три-четыре месяца: «Брось эту работу! Она тебя погубит!». После чего отец взрывается и начинается очередная перепалка, исчерпывающая себя ещё в начале. Результат заведомо известен, но их это не останавливает. Когда надо выплеснуть это раздражение как-то иначе, они переключаются на сына с его успеваемостью, так что неудивительно, что от семейных ссор Аомине часто скрывается у Кагами. Он и накормит, и в баскет с ним сыграет, а ещё у него огромная кровать, на которой Ао в наглую вырубается не спросив, вынуждая Тая переместиться на диван или же, если тот совсем устанет, плюхнуться рядом и не обращать внимание на ещё одно массивное тело под боком. — Ладно, но учти: у меня утром тренировка, так что встаёшь со мной, — Тай переминает собственные волосы на затылке, ероша их большой ладонью. — Да-да, помню. У вас монстр в юбке, а не тренер. Нахера ставить тренировки на субботу, да ещё и утром?! Ей бы размер побольше и было бы простительно, — говоря это, парень изобразил в воздухе, на себе, будто жамкает грудь, после чего схлопотал поджопник. — Давай-ка тренера не приплетай. Тренировка — значит тренировка. Я должен там быть так и так, иначе кто тебе зад надерёт, а? — хмыкнул Кагами, рассматривая след от "Джорданов" на заднице спортсмена. — Ои, какого хера ты творишь?! Не пачкай мне ничего, сволочь! — Аомине остановился и принялся отряхивать следы правосудия, над чем Тайга тихо смеялся. Буквально спустя минуту завязалась потасовка, после которой они наконец добрались до места назначения.***
— Ооои, Кагамиии... — лениво, но громко протянули из гостиной. — Чего тебе? — отозвались с кухни. — Жрать хочу. — Я тебе шеф-повар, что ли?! Мы только недавно ели! — возмутился Тайга. Он хоть и готовил прямо сейчас, но предполагалось что как минимум на завтра, а не на этот же вечер. — Ну Кааагааамиии... — заканючили с дивана. — Нет. — Каагааа... — Нет сказал! — если бы Кагами сейчас смотрел в лицо Аомине, то увидел бы надутое и недовольное смуглокожее существо с губой на выкате. И вот так всегда: что не приход Аомине — то пустой холодильник. Казалось, что как только он переступает порог его квартиры, в парне просыпается ещё один Тайга, потому как стряпню рыжего он уминает только так. Кагами уже жалел, что когда-то впустил этого оболтуса к себе вместе с Куроко. Продолжая сидеть и недовольно кусать губы от вкуснейших запахов прямиком из рая, Аомине прижимал ноги к груди и усиленно делал обиженный вид, надеясь задобрить Тайгу, который может войти в любой момент. Он поставил себе баскетбольный матч "Cleveland" VS "Bulls" на DVD и просматривал его уже по второму кругу, изучая игру обеих команд, убивая время. — Что на этот раз смотришь? — спросил Кагами, входя в гостиную и прислоняясь плечом к стене. Он вглядывался в экран, но никак не мог понять, что за команды играют, так как названия на футболках были едва различимы. — Кревренд против Буррз, — произнес Ао тоном "я обижен, накорми меня". Рыжий же тихо прыснул со смеху. У Аомине всегда было ужасное произношение, а при названии команд так вообще. — Чё ты ржешь, скотина, — рыкнул обладатель ужасного английского и повернулся в сторону обидчика, нахмурив тонкие брови. — Да так... просто представил, как у тебя берут интервью в NBA, а ты начинаешь нести какую-то хрень на ломаном английском с ужасным акцентом, — Кагами лишь продолжает слегка трястись от еле сдерживаемого смеха, после чего в него летит подушка. Парень благополучно уворачивается, не замечая настигающего его Аомине. В следующие минут десять они отчаянно пытались наставить друг другу отменных синяков, однако Кагами быстро сдался, подскочив и убежав на кухню, опасаясь за еду, как бы та не подгорела. Потирая ноющую челюсть, синеволосый вновь вернулся на место, по пути отмечая, что со стороны вполне заметны надписи на форменных майках команд...