история их смертей

Данил открыл глаза, и первые несколько секунд не видел ничего. Только через минуту зрение восстановилось, и он смог отличить абсолютную темноту от более светлых участков. Значит, зрение он не потерял, просто в этой комнате темно. - Надо выбираться отсюда, - вслух произнес парень, и его слова эхом пронеслись по тюрьме. Судя по запаху, по спертому воздуху – это подвал. Значит, еще один подвал, Лиза не отступает от своих принципов. Данил лежал на полу, без матраца, без подстилки, и его руки касались сухой земли. Стены были бетонные или цементные, без света этого не определить. Набрав в легкие побольше противного воздуха, парень встал на ноги и внимательно прислушался к своему телу. Ничего не болело, все было в порядке и на месте. Даже на ощупь его тело нигде не пострадало, если не считать левую руку, которая болела после долгого сна. Но она восстановится через пару минут… Кашин медленно, выставив руки вперед начал шагать вдоль стены. Пять шагов одна стена, пять другая. Значит, этот подвал имеет квадратную форму. Парень не знал, зачем ему эта информация, но вдруг она пригодится? Он даже не смог поднять руки вверх – потолок был низкий. Судя по тому, что между его головой и потолком было сантиметров пять, это вряд ли был подвал под домом. Все-таки почти год в качестве детектива не прошли даром. Помещение, в котором был заключен Данил – что-то типа погреба, под домом или даже квартирой на первом этаже. На потолке, почти посередине комнаты, был деревянный люк. Значит, можно выбраться только отсюда. - Отойди от двери в дальний конец комнаты и повернись лицом к стене, - Данил сначала не понял, откуда доносился приглушенный, неразборчивый, но явно женский голос. Но когда сверху, там, где был люк, показалась маленькая полоска света, Данил отошел в дальний конец подвала и повернулся лицом к стене, так, как приказала девушка. - Ты знаешь, почему ты здесь? – Данил кивнул и, когда голос стал громче, повернулся. – Я не давала тебе приказа повернуться. - Какая разница, Лиза? Я все равно знаю твое лицо, знаю, кто ты и где работаешь. Где бываешь по вечерам, в какой паб ходишь с подружками…- парень замолк, стараясь понять намерения своей убийцы. Но Лиза молчала, лишь, нахмурившись, подошла вплотную к детективу и приставила холодное дуло пистолета ко лбу парня. - Может, ты и знаешь меня. Точнее, мою жизнь, но это еще ничего не значит, - ее резкий, полный боли голос раздавался эхом от глухих стен подвала. Девушка, несмотря на свое плачевное положение, выглядела довольно храбро. Она старалась стоять прямо, чтобы пленник не заметил повязки на ребрах. Эту рану, довольно болезненную, нанес ей Руслан, когда, уже отчаявшись, пытался сбежать. Теперь они стояли лицом к лицу. Его – изучающее, изможденное и искаженное страхом, и ее – презрительное и одновременно интересующееся. Она не ожидала, что парень будет таким «живим», ведь смерть друга, да и собственная скорая смерть должны были сломить его. Но глаза Дани сверкали сумасшедшим огоньком, от которого у девушки по спине прошла дрожь. Да, ему нечего терять. А ей теперь есть что – не зря ведь она убила уже четырех человек. Нужно довести дело до конца, но она не могла. Не сейчас, когда он смотрит на нее так… - Зачем ты убила еще и Мишу, Лиза? И Юлика, и Никиту? – Данил все еще стоял у стены, но он уже просчитывал варианты того, как он сможет вырвать у нее оружие, как сможет заломить ей руки и выбраться отсюда. - У меня не было выбора, детектив Кашин, - рука, сжимающая пистолет, начала дрожать, но девушка сжала пальцы так, что он побелели – не нужно, чтобы жертва видела слабость своей смерти. - Выбор есть у всех, - тихо произнес Данил. Блеф – не самое лучшее в этой ситуации. Был ли выбор у самого парня? Нет, вряд ли. Да и какой выбор, если на тебя нацелен пистолет? - А у вас есть выбор? – Данил усмехнулся. Девушка что, читает его мысли? Он хотел спросить ее о многом – зачем ей смерти этих парней, зачем ей смерть Руслана? Как она смогла скрываться от полиции столько дней? Почему она начала мстить? Но вместо этого он смотрел в ее глаза, полные боли. Она не хочет делать этого. Она не убийца, а лишь жертва. Жертва, которая не может смириться со своей болью. - Уже поздно, Лиза. О тебе знают все. Теперь уже не скроешься. - Я знаю. Поэтому ты и здесь. Лиза медленно согнула руку в локте, пока холодное дуло пистолета не коснулось виска. - Я знаю, что за мои преступления меня ожидает смертная казнь. Увы, я не хочу умирать на электрическом стуле. Мое тело и так достаточно страдало, - девушка нервно прокашливается и кривится от боли в ребрах. – Прочти это. Она вынула листок бумаги из кармана, и он упал на пол, прерывая шелестом напряженную тишину. Данил сейчас хотел только одного – чтобы она не умирала, чтобы она ответила за смерть всех своих жертв. Он знал этот звук – сначала щелчок, тихий, но такой зловещий. А через долю секунды звук выстрела, который еще несколько секунд эхом отражался от низких стен подвала. Она лежала на спине, раскинув руки. Ее пальцы еще сжимали пистолет, но рука была расслабленной. Боль от пережитых потрясений наконец-то отступила, и ее место заняло умиротворение. Мир и покой – вот что девушка нашла в своей смерти. Данил подошел к листку бумаги, края которого уж намокли от расползающегося пятна крови. Еще одно предсмертное письмо, только теперь уже от убийцы. «Он изнасиловал меня. Зажал мне рот рукой, привязал к полке в своем гараже и изнасиловал. Он делал это не в первый раз, уж слишком отточенными были его движения. Мои крики, мои слезы его не останавливали а, наоборот, распаляли. Он бросил меня там, положив рядом нож. Словно предоставлял мне выбор – умереть или продолжать жить с этим позором. Я перерезала веревки, положила нож во внутренний карман фартука и вышла из гаража. Через пару дней его нашли с перерезанным горлом, истерзанным. Я наблюдала за его смертью, то, как жизнь ускользает через мои пальцы. Его жизнь была в моих руках. Эта власть… Он увидел в моих глазах отражение своих пыток, отражение своих преступлений. Он просил прощения. Сотни раз он повторял уже бессмысленное слово «прости» пока я не вышибла ему все зубы металлическим носком ботинка. Так больнее. Наконец, он умер. Его темные волосы стали красными от кровоточащей раны на голове. Я била его, била до отупления эмоций, пока мои глаза застилала пелена гнева и мести. Но я заставляла открывать его голубые глаза снова и снова. Теперь в них была не власть, нет, а страх, боль и смерть. Он оказался на моем месте, и я убила его. Следующим был Миша. Он узнал, догадался, что это была я. Пришел, чтобы шантажировать. Его я убила легче. Просто избила, привязав к горячей батарее. А потом перерезала горло. Я знала, что он его друг. Мы даже виделись пару раз в барах. Но он совершил большую ошибку – подумал, что я слаба. Что я жалею о том, что сделала. Я доказала ему обратное. Юлика постигла та же участь. Но этот сукин сын успел оставить кучу улик, так что следы в конце концов вывели их на меня. Нет, не их. Его. Руслан Тушенцов. Добрый, честный коп. К сожалению, я не такая как он. Убивать его было труднее всех – он не умолял о пощаде, не кричал. Он просто лез мне в голову. Говорил со мной, даже задыхаясь в собственной крови, умолял меня рассказать свою историю. И я сдалась. Я рассказал ему обо всем – о боли, смерти и мести. И мне захотелось его отпустить. Спасти его чистую жизнь. Но было уже поздно. И я решила, что больше не буду убивать. Только себя. Вот так ты и оказался здесь, детектив Данил Кашин. Скажи моим родителям и младшему брату, что я по-прежнему их люблю. Сейчас даже больше.» Данил сложил листок и сел рядом с телом девушки. Покойся с миром, истерзанная душа. Этот мир не был твоим.