Волчонок

Ник ушел, оставив меня один на один со своими мыслями. Именно сейчас у меня их очень много. Вопросов стало еще больше. Кто-то, а я имею ввиду охотников, могли подстроить эту аварию. И, возможно, мы бы не отделались парой царапинами. Мы могли получить серьезные травмы, а еще хуже, умереть. Дверь со скрипом открывается и мне приходится повернуть голову вбок, чтобы убедиться, что это Ник с Крисом. Тело пронзает боль, но я всё же убеждаюсь, что пришел Кристиан. Парень аккуратно проходит мимо меня, приземляясь на стул. Он смотрит так пристально, что становится неловко, а в его глазах я вижу страх и еще что-то. Но я не могу понять что именно. Отвыкла угадывать эмоции по глазам. — Боже, Ева, мне очень жаль, что так получилось, — неожиданно раздалось из его уст. — Если бы я сначала проверил… а еще лучше, отказался вести тебя… ты бы сейчас не лежала тут, скорчившись от боли с переломанными рёбрами. Теперь я поняла. В его глазах полно боли. Он считает, что во всём виноват он, но ведь всё не так. Он абсолютно не виновен, но как мягко ему об этом сказать? Как доказать ему, упрямому оборотню, что он ничего не делал? — Кристиан, — замечаю, что ладонь парня покоится на моей коленке и кладу свою на его. — Ты не виноват, ты ничего не сделал. Абсолютно ничего, понимаешь? Ты лишь исполнил мою просьбу, запомни это, — старалась, как можно нежнее говорить я. Я очень хотела, чтобы он это понял. Чтобы не винил себя за то, в чём не виноват. Но даже после моих слов, его взгляд не изменился. Ни капли. Он все так же испытывал боль. — Тебе сильно больно? — переместив ладонь с коленки на мою руку, спросил кареглазый. Он волновался, и я его понимаю. Я бы тоже волновалась, если у него было сломано ребро. — Нет, Кристиан, ничего почти не болит, — ответила я и попыталась лучше сесть, что отразилось сильной болью в груди. — Чёрт. — Я вижу, что тебе больно, Волчонок, — серьёзно проговорил он, прикрыв глаза. Костов сверху и снизу обхватил мою ладонь и я почувствовала что-то. Будто практически вся боль куда-то ушла. Как будто её кто-то высосал. И, кажется, Кристиан реально её высосал, забрав себе. Я посмотрела на него и, увидев, как он зажмурил глаза и до крови прокусил нижнюю губу, забирая мою боль себе. Я вытащила руку. Он не должен… Не должен испытывать мою боль. — Дай мне свою ладонь, — строго сказал он, растирая свои руки. — Нет, Кристиан, — так же кинула я, покачав головой. — Ты не должен забирать мою боль. Зачем ты вообще это делаешь? Парень нервно забегал глазами по палате. Он теребил бинт, повязанный на его запястье, задумавшись о чём-то. Сейчас мне совершенно не хотелось знать, о чём он думает, о чём размышляет. Не сейчас. Вновь пытаюсь сесть, не смотря на всю эту ужасную боль. Скидываю ноги на пол, игнорируя слова, или точнее крики Кристиана, о том, что мне нужен постельный режим. Я уверенна, что если так и буду продолжать лежать, то ничего у меня не заживет. — Твою мать, Ева, быстро легла обратно! — крик тёмноволосого уже начинает надоедать мне. — Отстань, Костов. Ты, кажется, в мамочки не нанимался, — огрызаюсь я, вставая на ноги. Кристиан замолкает, следя за моими движениями. Он волнуется, я понимаю, но так нельзя. Нельзя просто лежать без дела. Если охотники напали один раз, они нападут ещё. И, возможно, только на одного из нас. Боль пронизывает моё тело от кончиков пальцев, до верхушки головы, но я пытаюсь не выставлять этого на показ. — Видишь… я стою, и ничего со мной не случилось, — хрипло говорю я, делая пару шагов. Теряю равновесие и, кажется, валюсь назад, но крепкие руки ловят меня, не давая упасть. — Вижу, — держа за талию, парень садит меня на кровать и не отпускает. — Я в порядке, правда! — пытаюсь убедить его, но он не верит. Так всегда. Но отчасти он прав, что не верит. Ведь боль есть и она сильная. — Я верю, солнышко, но давай ты полежишь тут хотя бы пару дней? У тебя сломано семь рёбер, — настаивает на своём кареглазый, смотря мне в глаза. Да, возможно он прав, но я всё также ненавижу больницы. — Я не хочу здесь оставаться, — простонала я, скрестив руки на груди. — Ты останешься здесь и точка. Если я заберу тебя домой, то не смогу тебя защищать, мне надо уехать из города на пару дней. — Куда ты уезжаешь? — вскидываю брови, переведя тему. — Это не важно. Мне просто нужно уехать, я скоро приеду, — утверждает Костов, переместив руку с талии на плечо. — Пойми, я волнуюсь, и если ты будешь сидеть в школе одна, со сломанным ребром, без защиты, то я буду сильно волноваться, а дела я отменить не могу, это важно, — объяснял Кристиан. Понимающе киваю. Хотя нет. Я ничего не понимаю! Зачем ему куда-то уезжать на несколько дней? На один вопрос больше. — Извините, мистер, вам пора идти, — в палату постучали и вошел мужчина в белом халате. — Время посещения окончено. — Да, да, ещё секунду, пожалуйста, — попросил Крис и мужчина вышел. — Просто полежи здесь пару дней, хорошо? — с надеждой спросил Кристиан, на что я кивнула. — Я люблю тебя, пока, — он прикоснулся к моей щеке своими губами и, быстро отстранившись, ушел. Я ещё пару минут смотрела в одну точку, осмысливая его слова. Он сказал, что любит меня. А может, он сказал это автоматически? Может… случайно? Ведь до этого ни разу не говорил мне, что любит меня. *** Прошло еще пару дней. Ничего особенно не изменилась. Ник приходил каждый день, а от Криса вестей нет. Я начинаю волноваться, вдруг с ним что-то случилось. Но Ник утверждает, что ничего плохого с Костовым не случится, а если случится, то он легко разрулит все проблемы. Забрать меня и посмотреть, что со мной произошло, приехал папа. Ну да, оказывается, Ник сказал ему об этом ещё тогда, когда я оказалась в больнице. Но он, сидя на море, приехал только сегодня. — Удивительно! От нескольких переломов не осталось и следа! — удивлялся доктор, показывая моему отцу снимки. — У вашей дочери очень хорошие кости! — Да, у неё с детства всё очень быстро заживает, — незаинтересовано отвечает отец, поглядывая на наручные часы. — Извините, нам пора ехать. Папа смотрит на меня, улыбаясь. Я уже стою с сумкой в руках, дожидаясь, пока отец задаст доктору вопросы, которые его интересуют и мы наконец поедем в школу. Почему в школу, а не домой, раз уж он приехал? О, это очевидно. Во-первых, Кристиан чуть ли не убил Ника, лишь бы я была в школе, под присмотром Эмили. Во-вторых, сегодня вечером папа снова улетит на море. Как я поняла, они оставили большую часть вещей там и теперь нужно их как минимум забрать, а раз есть возможность, то почему бы ему еще там не отдохнуть? Ох. У меня сложная жизнь. — Идём, милая, — забрав у меня сумки, сказал отец и пошел вон из комнаты. — До свидания, Михаил Иванович, — вежливо попрощалась я, прежде, чем последовать за отцом. Выйдя из больницы, мы сели в папину машину. На переднем сидении, как обычно, сидела Кристина, поэтому мне пришлось сесть назад. — Привет, милая. Как тебя так угораздило? — приветливо спросила она, смотря на меня через зеркало заднего вида. — Как будто тебе это интересно, — сквозь зубы прошипела я. — Представляешь, у мотоцикла кто-то подрезал тормоза! — сев в машину, возмутился папа. — Мотоцикла? — искренне удивилась Кристи, взглянув на отца. — У Криса есть мотоцикл, мы ехали в город на нём, папы же дома не было, он же отдыхал, — как бы невзначай сказала я, сделав ударение на слова «папа» и «отдыхал». На лице отца появилось недовольство, а Кристи лишь улыбалась. Смешно. — Ему разве восемнадцать? — вновь удивилась она и посмотрела на меня через зеркало. — Семнадцать, — коротко ответила я, прислонившись к окну. Только через минуту, по еще больше недовольному взгляду отца, я поняла, что ляпнула кое-что не то. Раз Крису семнадцать, значит у него либо нет прав, либо они фальшивые. Я уже приготовилась, что папа меня отчитает, скажет, какая я глупая. Но нет. Ничего этого не было. Его брови медленно приняли обычное расположение и больше не хмурились. Взгляд стал добрым и расслабленным. Меня пугает такой папа. — Кстати, а где твой Кристиан? — вновь заговорила девушка. Чёрт, она начинает меня бесить своими вопросами. — Если ты не заметила, сейчас каникулы, а у Криса есть семья, — запричитала я и шепотом, чтобы никто не услышал, добавила. — Наверное. — Почему он не взял тебя с собой? Ты же брала, — задала еще один вопрос она. Тут она реально начала меня бесить. Готова была задушить её прямо на месте. Но нет, нельзя, я же хорошая девочка. — Насколько я помню, его мама ещё жива, а папа не собирается заново жениться, — снова соврала. — А еще, если ты не заметила, я лежала в больнице с переломами семи ребер.я Сомневаюсь, что с такой «болячкой» стоит ездить по гостям. Я не знала, где его родители, разведены ли они, и вообще живы ли. Но делать было нечего. Я не знала, где сейчас Крис, а соврать — было самой разумной идеей. — Ева, — подал голос отец. — не говори так с Кристиной. Уважай её хоть немного. — С какого бы хрена я должна её уважать? — ухмыльнулась я, достав из кармана телефон. — Она мне, кажется, никто. Разблокировав экран, я еще больше расстроилась. Ни сообщения, ни пропущенного звонка от Кристиана. Ужасно. Я даже не знаю, жив ли он сейчас. — Она моя жена, вот с какого, — строго сказал папа, прокрутив руль на сто восемьдесят градусов. Закатив глаза, я заблокировала телефон. Но, как только я это сделала, он завибрировал, оповещая о входящем звонке. На экране высветился неизвестный номер. С боязнью, я приняла вызов. — Ало, да? — тихо сказала я, как бы стараясь, чтобы никто не услышал. Но о чём я. Что Кристина, что папа, меня прекрасно слышали. — Волчонок… — нежный голос в трубке заставил меня подавиться собственной слюной. — Аккуратней, — подметила Кристи, на что я вновь закатила глаза. — Привет, Кристиан, как ты? — я улыбнулась, будто он меня видит и если я не улыбнусь, он поймет, что мне плохо без него. — Я скучаю, малышка, — вновь раздался нежный голос в трубке. — Я тоже, — сказала я, облизав губы. — Когда ты приедешь? И… почему не звонил? — У меня появилось ещё пару проблем. Ну, вернее не проблем, — усмехнулся он. На заднем фоне послышался женский голос, который отчетливо сказал: -«Ах, так это я проблема?» — и засмеялся. Обида и ревность — вот что поглотило меня. Но я старалась не убирать улыбку с лица, чтобы взрослые этого не увидели. — В общем, милая, — на заднем фоне послышалась фраза «как же мило». — Позже ты будешь очень рада этой проблеме. Когда она захочет выйти из этой дыры, ты будешь очень рада, — хорошо, я верю. — А сейчас, пожалуйста, сиди у Эмили комнате, она живет одна, и не смей выходить без неё из комнаты. Если куда-то соберёшься, то только с ней. И, пожалуйста, будь аккуратней, — без умолку говорил Кристиан, строгим, но приятным голосом. — Хорошо, я поняла, что ты хочешь быть моей мамой, — усмехнулась. — Ну, или папой, — сказав это, я заметила, как папа нахмурился. — Но мне не нужна такая чрезмерная забота. Со мной ничего не случится, Крис, — я старалась говорить уверенно, хоть и получалось не очень. — Если Миша сказал, что охотники в школе, значит охотники в школе и я хочу, чтобы ты как можно больше находилась в компании тех, кому доверяешь. Карина, например, или Эмили, Ник, Маша, больше примеров привести не могу. Я волнуюсь и ты это прекрасно знаешь, — с волнением в голосе говорил Кристиан. Понимаю его. Я и сама немного побаиваюсь этих охотников и за друзей. Но даже если мы будем вместе с Эмили или Кариной, то что мы сможем сделать? Ладно, да, можно их побить. Но если их будет в разы больше, чем нас? Тогда мы точно ничего не сможем сделать. Нас убьют и закопают где-нибудь в лесу. — Я буду осторожна, обещаю, — пролепетала я, и пальцем нарисовала на стекле сердечко. — Так как ты? У тебя точно все нормально? Даниэль с тобой? — задавала вопросы, один за другим я. — Всё хорошо, Дани со мной, дать ему трубку? — усмехнулся Крис. — Тебе, кстати, привет от него. — И ему тоже, — сказала я, не переставая лыбиться. — Ладно, волчонок, прости, но у меня есть ещё дела. До встречи, люблю тебя, пока, — пропел Крис и быстро сбросил вызов, так и не услышав мои «и я тебя, пока». Убрав телефон от уха, я заблокировала его, и со всей печалью, что у меня была, вздохнула. Мы не виделись несколько дней, а я безумно соскучилась по живому Кристиану. По такому, которого можно обнять, с которым можно посмеяться. В живую. Я, кажется, так давно не слышала его голос. Другой скажет: «Да ну, всего пару дней». А для меня это казалось вечностью. Сейчас я могу встать и с уверенностью сказать, что я действительно люблю этого парня. И без него я, уже не я, а кто-то другой.