Лето моей жизни

      Редко, очень редко Ухёну удается уйти с работы раньше обычного времени. Зачастую, он там задерживается. Но сегодня, несколько подрядчиков перенесли встречи на другие даты, и у младшего освободилось несколько часов в конце дня. Поэтому Наму радостно вырулил со стройплощадки и направился домой, решив не предупреждать Гю заранее, а сделать ему сюрприз. Он свернул по дороге к супермаркету, накупил продуктов, чтобы вечером побаловать любимого вкусным ужином.       Сонгю сегодня должен был работать дома. Погода которую неделю стояла дождливая, все вокруг было серым и безрадостным. Листва с деревьев давно уж облетела, земля от дождя превратилась в сплошное болото. Этот ноябрь был просто ужасным. Только домашний уют, который они с Гю создавали сами, скрашивал эти бесконечно долгие и бесцветные дни.        Ухён подъехал к дому, поставил машину в гараж, и с пакетами наперевес направился внутрь. Странно, что на шум машины к нему не вышел Гю и, как всегда, не бросился с радостным лаем Дулли. Младший оставил продукты на столе в кухне, а сам поспешил на второй этаж в поисках любимого хёна. Но на лестнице ему пришлось затормозить и даже взяться за поручень, чтобы не упасть от услышанного. — Скорее, хён! — Услышал Наму голос Гю за закрытой дверью их спальни. — Ах! Я больше не выдержу! — Я стараюсь, — ответил хорошо знакомый Ухёну голос, это был Хоя. — Чуть левее, вот так, — практически простонал Сонгю. — Хорошо! Еще чуть-чуть! Вот так!       Ухёна словно под дых ударили. Он медленно съехал по стене на ступеньки, пытаясь найти силы и вдохнуть хотя бы глоток воздуха. В глазах потемнело, руки затрясло мелкой дрожью, а ноги стали ватными. Он не мог собрать мысли воедино. Единственное, чего он хотел — это бежать отсюда немедленно. Младший осторожно поднялся и, держась за поручень, стал спускаться вниз. Дойдя до кухни, Наму включил холодную воду в раковине, умыл лицо, обтерся полотенцем и выключил кран.       И вдруг в голове его начали появляться светлые мысли: «Почему Я должен уйти? Это мой хён, мой дом, моя собака! Я никому их без боя не отдам. НИКОМУ!» Ухён пару раз ударил себя по щекам, словно готовясь к боксерскому поединку, попрыгал на месте, пытаясь расслабить мышцы рук и ног, а затем уверенной походкой направился на второй этаж. Преодолев лестничный пролет в считанные секунды, он снова притормозил у двери. — Давайте уже шевелитесь, — услышал Наму командный голос Джонни. — Гю-хён, если ты не достаешь, то дай Хое-хёну возможность подвинуться ближе. — Что здесь происходит вообще? — Практически закричал Ухён, залетая в комнату.       Перед его взором предстала интересная картина: Гю стоял на лестнице у окна, в руках у него была не до конца закрепленная на карнизе штора; Хоя стоял внизу, у лестницы, и придерживал ее, чтобы Сонгю не свалился, а Сонджон, лежа на кровати, с Дулли на руках раздавал хёнам указания. В спальне все было вверх дном. Пол был завален рулонами с обоями, валиками, банками с краской и клеем и прочими строительными смесями. — Сюрприз! — Вяло пробормотал Гю, и компания помощников также «дружно» его поддержала. Гю стал спускаться с лестницы, на последней ступеньке он запнулся, и, если бы не Хоя, то полетел бы на пол головой вниз. Потому как Ухён так и стоял у двери, медленно соображая что здесь происходит. — Ты рано, — сказал Сонгю, подходя к младшему. — Мы тут тебе сюрприз готовили. Жаль, что не получилось. — Да уж. — Подтвердил расстроено Наму. — Я и без сюрприза чуть инфаркт не заработал. — А что такое? — Поинтересовались Хоя и Сонджон. От них, как и от Гю не укрылось нервное состояние Ухёна и его бледность. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Попробовал Гю лоб Наму ладонью. — Температуры вроде нет, но выглядишь не очень. Может, приляжешь в гостевой спальне, а мы с ребятами тут как раз все закончим? — Да, наверное, так будет лучше, — улыбнулся Ухён и направился в другую комнату. Ребята же переглянулись и решили немного ускориться. Даже Сонджон, до этого только раздававший команды хёнам, вдруг подскочил с постели и поспешил взобраться на лестницу, чтобы, наконец, повесить штору.       Комната действительно преобразилась. Под руководством, а под конец, даже и с помощью Джонни, был перекрашен потолок и стены, на двух из них были поклеены обои, ребята заменили весь текстиль в комнате, чтобы он соответствовал выбранной сине-серой гамме, а также светильники и люстру. Спальня очень преобразилась. Единственное, что огорчало друзей, а в особенности Гю — это то, что сюрприз не удался, и что Наму был совершенно не рад всей этой суете и переделкам, и вообще был чем-то очень расстроен.       Закончив все задуманные дела, ребята собрали весь инвентарь, прибрались за собой, отнесли остатки краски и обоев в подвал, стараясь сильно не шуметь. Сонгю предложил покормить «рабочую силу», но те, сказавшись на сильную занятость, быстро собрались, вызвали такси и, наскоро попрощавшись, уехали.       Старший же решил проверить как там Ухён. Дулли не отставал от него ни на шаг, тоже выражая обеспокоенность состоянием хозяина. Почти бесшумно открыв дверь в гостевую спальню, Гю обнаружил Наму, свернувшегося клубочком, на дальнем конце кровати. Он не спал, а просто лежал, глядя в окно. — Ухён-а! — Позвал его старший, не решаясь подойти ближе, Дулли же обошел Гю, сел напротив Наму и стал вглядываться в глаза хозяину. — Ты в порядке? Что-то случилось? — Гю, — обернулся младший и сел, подтянув ноги к себе, обнимая колени руками. — Я такой плохой парень. За что ты меня любишь? — Наму, — не на шутку испугавшись за Ухёна, Гю уселся перед ним на краешек кровати, стараясь перехватить его взгляд. — Ты меня пугаешь. Объясни что происходит. — Оказывается, я тебе не доверяю, — выпалил младший, — ни тебе, ни нашим друзьям, никому. Я ужасный человек. Как ты можешь любить такого? — Нам Ухён! Немедленно объясни все толком! — Повысил голос старший. — Мне стыдно, — прошептал куда-то в сторону Наму. — Я жду! — Почти крикнул Гю. — Когда я сегодня пришел пораньше домой, — начал свой рассказ Ухён, — то у двери спальни услышал твой голос и голос Хои-хёна. И, я подумал, в общем, мне показалось… — Что показалось? — Не понял его хён. — В общем, мне показалось, что вы там вместе. — Ну, мы и были там вместе, вместе с Джонни, — не понимая, к чему ведет младший, тараторил Гю. — Нет, хён, — схватив старшего за руки и, взглянув ему прямо в глаза, продолжил Наму, — что вы вместе в нашей постели. — Что за глупости? — Не поверил словам парня Сонгю. — Я и Хоя-хён? Ты разве не знаешь его ситуацию? А обо мне ты разве чего-то не знаешь, Наму? — В том то и дело, что все знаю! — Воскликнул младший. — Сейчас, отматывая назад, я все понимаю, но первая моя мысль была о вас двоих. Ты видишь, какой я? Я ужасный! Я плохой парень. — Это не так, — погладил Гю Наму по щеке, — ты — отличный парень, ты взял себя в руки, не устроил сцену перед ребятами и все осознал. Верно? Мы все бываем в чем-то не уверены порой, такое уж время, но главное во время остановиться, прислушаться к своему сердцу и чувствам, и все встанет на свои места. — Та так думаешь? — Ухён впервые поднял глаза на старшего. — Ты не злишься, что я испортил вам сюрприз и надумал себе все это? — Нет, — покачал головой Гю и улыбнулся. — Я ведь тоже порой надумываю разные глупости, а потом понимаю, что это всего лишь моя буйная фантазия, а реальность — совсем другая. — В реальности есть я и ты? — Спросил Ухён, обнимая Гю и притягивая его к себе. — Я и ты, — согласился старший. — Мы всегда можем обо всем поговорить и все обсудить, не доводя ситуацию до крайностей, верно? — Верно, — согласился Наму. — Я люблю тебя, Сонгю. — Я люблю тебя, Ухён, — ответил Гю и поцеловал любимого в губы, а тот ответил с неподдельной страстью и нескрываемой нежностью. Ребята целовались, забыв обо всем на свете, пока Дулли не подал знак, что пора уж и честь знать, и накормить ужином преданного пса.       Вняв мольбам Дулли, пара, взявшись за руки, спустилась на кухню. Парни разобрали продукты и приготовили скромный ужин. Покормив, собаку, они разлили по бокалам вино, и Гю пригласил Ухёна рассмотреть, наконец, тот сюрприз, который целый день готовили ему друзья. — Мне нравится, — сказал Наму, — все, как я люблю. — Ты не злишься, что я не посоветовался с тобой? — Поинтересовался старший, присаживаясь на край постели. — Нет, я даже рад. — Отпил немного вина из бокала младший. — Это то, как ты видишь нашу спальню, я окунаюсь в твои мысли и ощущения. И мне это очень нравится. Я вижу тебя. — А, если спальня — это я, что тогда ты? — Спросил Гю, поднимаясь с постели, он оставил бокал на прикроватной тумбочке, подошел к младшему и обнял его со спины. — А я — это дом, — ответил Наму, — он был создан для тебя. Не бойся что-то менять в нем. Он твой, навсегда. Ребята стояли, прижавшись друг к другу, и глядя в окно, где на дворе давно уже наступила ночь, пряча бессмысленные обиды и недопонимания, глуша нелепые упреки и ненужные ссоры.