don't push me away

Если ты оборотень, то говорить о спокойной жизни не приходится. Чонгук и не мечтает о спокойной жизни, он лишь надеется, что в это полнолуние с его стаей ничего не случится. Никто не сорвётся и не даст своему волку подавить человеческую сторону. Молодым оборотням тяжелее всего справляться с полнолунием, недавно обращённый Чимин так и рвётся перегрызть кому-то глотку. Если бы не цепи, которые крепко-накрепко приковывают его к стене, уж он бы наворотил дел. К большому недовольству Юнги, именно ему поручено приглядывать за волчонком, которому он уже сам готов вонзить когти в горло, лишь бы он перестал выть и скулить. Всем приходится в последнее время нелегко, а Чонгуку в особенности: волчат нужно держать на постоянном контроле; следить чтобы Юнги, сверкая своими кровавыми зрачками, не отправился на охоту. А теперь ещё и новая стая появилась в окрестностях. Чонгук с раздражением выдыхает, осматривая на карте место, где недавно были замечены чужаки. Они весьма неглупые, на его территорию не суются, но ошиваются в опасной близости. — Пока они не представляют для нас угрозы, нет смысла идти на открытый конфликт, — подает голос Намджун, до этого спокойно рассматривающий карту. Чон недовольно рычит на бету и садится на край стола, потирая виски. Постоянный недосып плохо на нём сказывается, он становится дико раздражительным, а теперь ещё и его внутренний волк будто взбесился. Постоянно мелькают мысли о том, как здорово было бы выпотрошить Джуна, чтобы не лез к нему со своими нравоучениями или сломать хребет вечно подвижному Хосоку, слишком уж мелькает перед глазами. — Намджун, если на моей территории другой альфа, то у меня есть причины для переживаний, — Ким под бешеным взглядом альфы лишь поводит плечами и кивает, соглашаясь. Спорить с Чонгуком, когда он в таком состоянии все равно бесполезно. — Бери с собой Сокджина и разведайте об этой стае как можно больше, близко не приближайтесь и будьте очень осторожны. Очень, Намджун. Бета все ещё не видит причин для беспокойства, но послушно кивает и поднимается с кресла, натягивая ехидную улыбочку. — Кстати, если кто-то не сменит Юнги, то в нашей стае станет на одного Чимина меньше. Ким стряхивает надоедливо лезущую в глаза чёлку и отмахивается от нервирующей мысли о том, что чутье Чонгука ещё никогда его не подводило. Когда за бетой закрывается дверь, альфа с трудом сдерживает мученический стон и думает о том, что Мину всё-таки нужна помощь, судя по истошному вою младшего оборотня, который набатом стучит у него в голове. Намджун, конечно, не всерьёз говорил, они оба прекрасно знают, что несмотря на свой скверный характер, Мин с легкостью отдаст жизнь за любого члена стаи и никогда и пальцем не притронется к своим. Но сейчас, когда он слышит только Чимина, а Юнги будто бы и вовсе затих, становится тревожно. В гневе Юнги становится свирепой машиной убийств. Кто знает, что могло произойти? Чонгук торопливо выходит из гостиной, ероша непослушные смоляные волосы и прислушивается. Он прекрасно слышит голоса и мысли Намджуна и Сокджина, которые обратившись, направились в сторону леса. Чувствует неуверенность и страх Хосока, который совсем недавно научился контролировать своего волка и инстинктивно старается держаться поближе к альфе. Чимина, для которого это полнолуние особенно болезненно переносится, и где-то на периферии сознания слышит недовольное рычание растерянного Юнги, который привык всегда контролировать себя. Когда Чонгук открывает дверь в подвал, куда им пришлось поместить Чимина, он видит Мина, который абсолютно неподвижно сидит у стены и смотрит в одну точку, даже не замечая его появления. Дрожащими пальцами он зарывается в свои мятные волосы, и поддавшись наплыву пока неясных для альфы эмоций, выпускает когти, неосторожно оставляя кровавую полосу у себя по щеке. Запах крови, кажется, заставляет Чимина забыть о боли, которую он испытывал ещё мгновение назад, втянув терпкий аромат, он замолкает и неотрывно следит за алой капелькой, которая стекает по щеке Юнги, а потом резко звенит цепями, с удвоенным рвением стараясь добраться до желанной цели. На запах прибегает и Хосок, который быстро осматривает Юнги и по молчаливому приказу вожака, уводит его. Чимин рычит на Хосока, под удивленным взглядом Чонгука, насылает на его голову различные проклятья и обещает выломать ему все пальцы, которыми тот дотрагивался до его Юнги. — Чимин, — голос альфы в голове успокаивает, заставляет волка сложить лапы и лишь недовольно порыкивать, — Чимин, что это было? Чимин смущенно трясет головой и отводит взгляд в сторону, не желая ничего объяснять. — Я все равно, узнаю, Чимин. Скажи мне. — руки Чонгука проходятся по шее и плечам беты, осматривая на наличие повреждений, успокаивая, согревая, подавляя своими альфа-гормонами. — Я не знаю, Чонгук, я не уверен. — альфа нетерпеливо рычит, сжимая плечо уже сильнее, требовательнее. Но Чимин лишь зажмуривается, а потом снова начинает жалобно скулить, потому что минутное облегчение прошло и полнолуние заставило его волка вновь ощетиниться. Чонгук понимает, что сейчас волчонок не сможет ничего ему объяснить, поэтому, кидая на него последний взгляд, выходит из подвала. Юнги и Хорс обнаруживаются на кухне, причём последний усиленно машет руками перед лицом Мина, очевидно рассчитывая на какую-то реакцию. Но тщетно. Нет, ну Юнги и до этого был не особо эмоционален… — Хо, займись Чимином, — Хосок лишь сконфуженно кивает и окинув бету задумчивым взглядом, уходит. Он совсем не дурак и понимает, что между двумя членами стаи происходит кое-что необычное. Чонгук обеспокоенно заглядывает Юнги в глаза и даёт несильную пощечину, чтобы привести его в себя, а потом запускает руку в волосы, успокаивая, и Мин наконец-то отмирает. Смотрит как побитый щенок, подставляется под руку и чуть ли не скулит. Чонгук впервые видит его в таком состоянии, конечно, бывало время, когда ему требовалась забота и помощь альфы, но чтобы вот так… Голос беты сухой и надломленный, заглушается воем его свирепствующего волка. Обеспокоенного, злого, раздирающего Юнги изнутри. — Он его выбрал, Чонгук. Мой волк выбрал его. И внезапно появляется ясность, кусочки пазлов складываются в ровную картинку. — Ты не рад? — Юнги вскидывает раздраженный взгляд и с трудом сдерживает рычание. Чонгук лишь кивает. Можно было и не спрашивать. Он не понимает почему, но у Юнги с Чимином отношения не заладились с самого начала. Даже тогда, когда Пак — бывший одноклассник Хосока, был ещё человеком, он умудрялся постоянно ссориться с Юнги, которому было поручено забирать Хорса из школы. А когда пришлось обратить парня, то все только ухудшилось. Альфе часто приходилось сдерживать гнев Юнги и охлаждать пыл юного Чимина. Так как Юнги мог запечатлиться с ним? Волк не может ошибиться в выборе пары, но почему это произошло только сейчас? Ведь они знакомы уже несколько лет. Потому что это первое полнолуние Чимина? — Чонгук, как он может быть моей парой? — Юн трясет головой и упорно не желает признавать очевидное. — Мы же ненавидим друг друга. Альфа лишь прижимает голову Мина к груди, и гладит по волосам дрожащего от волнения бету. Они оба знают, что это означает. И никакие слова тут не нужны. Из подвала слышится истошный вой и Юнги уже дергается в сторону раскрытой двери, откликаясь на зов, но вовремя останавливается. Альфа чувствует как напряжена каждая клеточка его тела, а следующее мгновение когти беты уже впиваются в бок Чонгука. — Это ничего не значит, ясно? Ничего не значит. - хриплым шёпотом пытается убедить Мин самого себя. Волк Юнги рвётся тёмный подвал к Чимину. Вгрызается в горячее сердце зубами, требует подчиниться, уступить своей сущности. Но Мин лишь глубже вонзает когти в ребра своему альфе, и сопротивляется. Всегда сопротивляется. Чонгук с рыком хватает его за шкирку и встряхивает. Глаза Юнги лихорадочно бегают по дверному проему за спиной вожака, губы крепко сжимаются. Ему больно, это видно. Но он не тот, кто способен изменить своё мнение о ком-то, лишь потому что ебучая природа предназначила Чимина ему в пару. — Ты же знаешь, что это большая редкость, Юнги. Он — твой, — лицо Юнги ничего не выражает, но Чон чувствует, знает, что у него внутри сплошной комок нервов, — а ты — его. Чонгук не может найти подходящих слов и это его дико раздражает. Хороший альфа должен всегда быть для стаи опорой и защитой, но вот его волчонок, потерянный и разбитый, чего-то от него хочет, просит. А Чон всё никак не поймёт, что от него хотят. Юнги Чимина ненавидит, и если альфа его хоть немного знает, а он его знает лучше чем кто-либо, то Мин не захочет ничего менять. Он оттолкнёт Чимина. Растопчет своё сердце, но не примет пару. — Когда ты запечатлился с ним? — Юнги недовольно щурится, отмахиваясь от неприятных воспоминаний. Выдыхает устало и смотрит почти спокойно. Апатично. — Три года назад. Но сегодня он меня признал, — срывается на истерический смех и закрывает лицо руками. Чонгук невольно сглатывает и тянется к его рукам, убирая их от лица беты. — Так ты поэтому… — Нет, не поэтому, Чонгук! Я ненавижу его, потому что он весь, всё, что в нём есть вызывает во мне отвращение. — из подвала слышится жалобный вой и следом тихий шёпот Хосока, Юнги замолкает на полуслове, устремляясь взглядом к подвалу. — Я просто ненавижу его. Чонгук понимающе кивает, ничего на самом деле не понимая. Так же не бывает, да? Если ты на ком-то запечатлён, то будешь любить всю жизнь только свою пару, сделаешь для него всё, что угодно. Такова природа волков. Так должно быть. — Ты мог хотя бы не говорить этого здесь? — Хосок появляется почти беззвучно, смотрит осуждающе, злится, — Он же всё слышит. Юнги замирает, прислушиваясь, но слышит лишь дыхание Чимина. Сбитое, неровное. Сердце противно ноет. Юнги бросает взгляд на Чонгука, и выбегает из кухни, обращаясь на ходу. Хосок бросается за ним, но Чон отталкивает его к стене, рычит, провожая белого волка взглядом. — Ему нужно побыть одному, подумать. А потом сгребает притихшего Хосока в охапку, как бы извиняясь за несдержанность. Им всем нужно подумать.