Monochrome rainbow

Сухой лист тихо хрустнул под тяжелой лапой. Над лесом, словно молоко из кувшина, пролилась волна тишины. Белоснежная фигура, пробирающаяся по подлеску, замерла и прижалась к земле. Олень, стоящий в нескольких метрах от хищника, тревожно вскинул голову и огляделся вокруг, прядая ушами. Кончик белого хвоста припавшего к траве зверя напряженно мотался из стороны в сторону, а желтые глаза с вертикальными зрачками неотрывно следили за каждым движением жертвы. Кажется, олень успокоился, вновь склоняясь над сочной травой, но еще одного шанса может уже не быть. Под белоснежной шерстью перекатывались железные мышцы готовящегося к прыжку зверя. Олень мирно щипал траву, не показывая никакого беспокойства, поэтому хищник многое поставил на свой рывок. Жаль, не учел, что они с оленем в лесу не единственные обитатели. Стоило только белоснежному телу взмыть в воздух, как испугавшийся невесть чего олень скакнул в сторону и рванул в подлесок. Над сонной прогалиной раздался полный досады рык. - Дьявол! - хищник медленно поднялся на две конечности, отряхиваясь от приставших пожухлых листьев, - дьявол бы побрал этих оленей. Где я прокололся? Я же... Он повел носом, медленно поворачиваясь в наветренную сторону. Так это и не его вина была? Чтож... Тихо заворчав, хищник медленно пошел в сторону странного незнакомого запаха. Он знал ароматы всех обитателей этого куска леса, и это значит, что в его владениях какой-то чужак. Лучше с ним разобраться сразу, чем всякий раз оставаться без ужина. Мягко ступив на лежалую хвою, белоснежный зверь вышел на соседнюю поляну и посмотрел на землю. Первым его желанием было метнуться обратно, вторым - вытащить охотничий нож и прыгнуть вперед, а третьим - глубоко вздохнуть, чтобы выдать сакральное: - Ну, Сынхён, ты в заднице. Сынхёну еще не довелось в своей жизни понюхать достаточно пороху, чтобы вот так запросто встретиться в лесу с дроу. Это конечно была его территория, но он обжил ее совсем недавно. Кроме того, даже по людским меркам он был еще слишком молод для того, чтобы обретаться в одиночестве, что уж говорить об его клане. Но, тем не менее, он изъявил четкое желание жить отдельно. А это значило, что ему следует завести свои собственные охотничьи угодья. Крошечный пятачок на самом отшибе территории клана отлично подошел на первое время. Мать заметно волновалась, отпуская его из поселения. Ее хвост нервно отбивал в пыли сбивчивую мелодию, когда он, приладив на плечо немногочисленные пожитки, исчезал за стволами вековых деревьев. При желании она могла бы легко найти его. Но она осталась на месте, хоть ее сердце и было неспокойно. Белые тигры Вайерны так не поступают. Когда они уходят, то уходят навсегда. И вот, на исходе второй недели его самостоятельной жизни, судьба подбрасывает ему никого иного, как темного эльфа. Вообще, у тех, кто встречается с дроу в лесной чаще, как правило, два выхода: умереть быстро и умереть мучительно. Причем, первое совсем не исключает последнее. Наверное, и Сынхёна бы постигла подобная участь, если бы только встреченный им эльф не был совсем мальчишкой, да к тому же без сознания. Он обнюхал неподвижное тело и задумчиво осмотрелся. Места тут глухие, но изведанные вдоль и поперек. Никаких лазов дроу поблизости нет, а, значит, этот парень пришел сюда откуда-то издалека. Только вот зачем? Решив не искушать судьбу, Сынхён занес над рвано вздымающейся грудью эльфа свой охотничий нож. Марать когти, и уж тем более клыки о кровь этого создания не хотелось. А оставлять его в живых было слишком рискованно. Рано или поздно, он очнется. А очнувшись, может оказаться серьезной помехой в первых шагах взрослой сынхёновой жизни. Облизнувшись, Сынхён покрепче сжал рукоять и резко дернул кистью вниз. В этот момент дроу застонал. Как обычный, совершенно нормальный человек. Человек, оборотень, гном, без разницы. Острие остановилось в нескольких миллиметрах от подрагивающей артерии на обнаженной шее. Сынхён замер. Он окоченел, чувствуя каждое робкое движение собственных мышц под кожей. Все внутри кричало: «Убей!» Сынхён не видел причин не слушать свой внутренний голос. Но почему-то не послушал. - Пожалею ведь, - простонал он, убирая кинжал за пояс, - твою ж химеру… Убивать котят, щенков, детей, стариков, беременных самок и безоружных юнцов всегда значило не уважать заповеди Закона и кроме того, это опозорило бы честь предков. Сынхён давно считал, что некоторые слова Закона следует пересмотреть. Темный эльф, которого он бесцеремонно закинул на плечо, предварительно связав, не тянул ни на щенка, ни на беременную самку. К тому же, может он и был юнцом, но уж точно не безоружным. Сынхён мог бы поклясться, что этот дохляк разве что не звенит на каждом шагу. Он основательно распотрошил его карманы и одежду еще там на поляне. Добытого железа хватило бы его клану чтоб снарядить полноценный боевой отряд, а этот парень таскал все на одном только себе. Кроме того, судя по бряцанию, Сынхён еще немало пропустил. Пришлось отдать дроу свою лежанку, ничего другого, даже отдаленно напоминающего мебель, у Сынхёна в берлоге не было. Он проверил прочность узлов на веревках, перетягивающих запястья и лодыжки эльфа, и наклонился, чтобы рассмотреть его, наконец, как следует. Полумрак не был помехой его кошачьему зрению. Впрочем, у Сынхёна были все основания полагать, что в темноте его новый гость ориентируется куда лучше него. Черная кожа резко контрастировала с белоснежными волосами. Сынхён никогда еще не видел дроу вживую, и уж точно не собирался сводить с ними настолько близкое знакомство, чтобы довелось полюбоваться на их лица вблизи. Впрочем, прежде чем удовлетворять любопытство, нужно было сперва кое-чем озаботиться. Он осторожно расстегнул плащ темного, медленно вытащил его из-под неподвижного тела и подивился его легкости. Верно, заговоренный, не иначе. Под плащом была облегающая кожаная рубашка, крест-накрест опоясанная ремнями с небольшими ножнами. Кинжалы отсюда он вынул еще на поляне, но, судя по всему, что-то он все-таки умудрился упустить. Сынхён потянул за завязки, разводя освободившуюся ткань в стороны. Шнуровка шла сверху донизу. Такую хитрую он видел лишь единожды, когда их клан конвоировал через лес королевскую карету. Никто не знает здешних мест так, как тигры Вайерны. Именно поэтому королевская стража и обратилась к старейшинам. Сынхён попал в отряд по счастливой случайности, заменяя ушедшего на охоту старшего брата. Именно там ему удалось воочию узреть настоящую принцессу. Положа руку на сердце, он мог бы назвать это одним из самых волнительных моментов в своей жизни, потому как даже с василиском он на тот момент уже дрался и не раз, а вот принцесс еще никогда не видел. Равно как и такой странной одежды: жесткий каркас, похожий на тот, что знахарь накладывал ему на ногу, когда он сломал ее, упав с вершины дерева, опоясывал ее талию. Но девушку это, похоже, совсем не смущало. Она рассматривала воинов вайерны с живым любопытством, смеялась, и явно хотела потрогать кого-нибудь из них за уши. И вот сзади у ее каркаса шла такая же шнуровка. Сверху донизу. Забавно. Он осторожно развел полы рубашки в стороны и, повинуясь неведомому порыву, положил собственную руку, покрытую короткой жесткой шерстью, на чужую грудь. Белое на черном. Шерсть на гладкой коже. Смерть на смерти. Под эбеновой кожей лихорадочно билось сердце. Сынхён нахмурился, чересчур лихорадочно. Его гость похоже пришел в себя и в данный продумывает варианты побега. Тигр не льстил себе мыслью, будто бы хоть в одном из этих вариантов он сам остается в живых. - Я знаю, что ты не спишь, - фыркнул он, убирая ладонь и стягивая шнуровку, - можешь не пытаться меня провести. - И не пробовал еще, - тихий голос, почти шепот разрезал воздух берлоги. Говорил дроу на лиронском наречии с едва заметным акцентом, но Сынхён провел в окрестностях Лирона достаточное количество времени вместе с отцом, будучи на задании, чтобы не испытывать проблем с пониманием. Он кивнул, отсаживаясь на шаг подальше. Его шестое чувство настойчиво вопило о том, что существо, лежащее перед ним, смертельно опасно. Подобным образом Сынхён чувствовал себя лишь когда случайно растревожил клубок гадючьей свадьбы. - Я не хочу тебе зла. Просто хочу защитить себя, - уточнил Сынхён на всякий случай, - если мне покажется, что ты начинаешь представлять для меня угрозу, мне придется тебя убить. Дроу издал едва слышный смешок и открыл глаза, в темноте отливающие оранжевым. - Тогда можешь сделать это прямо сейчас. Я опасен независимо от того, в каком состоянии нахожусь. Сынхён молча пожал плечами, не спуская с темного эльфа пытливого взгляда. Что ни говори, случай беспрецедентный. Мало кто может похвастать подобным знакомством. Впрочем, что теперь делать со своим новым знакомым он не имел и малейшего представления. Отпускать его было так же нелепо, как и держать все время взаперти. Выход напрашивался только один. Не менее нелепый, но по крайней мере не сулящий тигру мгновенной смерти. - Тогда не против будешь некоторое время побыть тут? Сам понимаешь, я рад был бы сделать так, чтоб ты оказался как можно дальше отсюда, но добиться этого можно только развязав тебе ноги. А я знаю, что вас, темных эльфов, учат убивать даже кончиком уха, не то что ногой. Дроу вздохнул, прикрывая оранжевые глаза. - Разве у меня есть выбор? - Разумеется, нет, - отрезал Сынхён, пожалуй чересчур быстро и жизнерадостно для того, кто пляшет над бездной, не имея дальнейшего плана, - я не собираюсь творить с тобой ничего худого до тех пор, пока ты не надумаешь на меня напасть. - После того, как я надумаю на тебя напасть ты ни с кем уже не сможешь сотворить ни худого ни доброго, - огрызнулся эльф. Сынхён не сумел сдержать улыбки. - В таком случае, мы оба заинтересованы в том, чтоб ничего такого не произошло. Молчание было ему ответом, но тигра это мало беспокоило. Оборотни Вайерны не зря слывут слишком толстокожими, чтоб обращать внимание на переживания своих оппонентов. Сынхён кивнул и повернулся к небольшому ящику, стоящему у стены, там лежали его охотничьи приспособления. Покопавшись в его недрах, оборотень вытащил несколько бубенцов. Обычно, он привязывал их к силкам, чтобы точно знать, когда зверь попадется в ловушку, но сегодня они послужат иной цели. Склонившись над дроу, тигр осторожно привязал бубенцы по всему его телу. Оранжевые глаза неотрывно следили за каждым его движением, напоминая всегда быть начеку. - Мне нужно отлучиться, но я буду недалеко. Любое твое движение… - Сынхён оскалился, демонстрируя внушительные клыки, - … я услышу. Эльф демонстративно прикрыл веки, тихо зазвенев бубенцами на груди. Чтож, тем лучше. Тигр поднялся, подхватывая стоящую в углу острогу, и вышел из логова. В своем ли он уме? А может быть дроу успел обработать его своей магией и теперь Сынхён вынужден блуждать в мире идиотских иллюзий? Впрочем, прохладный ветерок, ерошащий шерсть, был более чем реальным, а тигры не очень-то любят задумываться над всей этой магической ерундой. Сынхён встряхнулся и направился к протекающей неподалеку речушке. Пока он взмахивал острогой, уши то и дело чутко поворачивались в сторону землянки, но бубенцы молчали. Наскоро наловив рыбы, тигр осторожно вернулся к жилью. Внутри было тихо, но он не торопился входить. Наверное, если бы он занес в дом сотню-другую самых ядовитых на свете змей, то чувствовал бы себя более уверенно. Изнутри тихо звякнул бубенчик и этот звук, словно спусковая пружина, заставил Сынхёна сорваться с места и запрыгнуть внутрь, выставив перед собой острогу. Глаза не сразу перестроились на полумрак, но расширившиеся оранжевые, словно светящиеся изнутри, зрачки, они поймали сразу. - Я же просил без глупостей, - прорычал тигр, чувствуя, как от избытка адреналина шерсть на загривке становится дыбом. Дроу замер, часто дыша. Наполовину прокрученные вперед из-за спины запястья тоже остановились в очень неестественном положении. - Ты не понимаешь, - впервые в голосе эльфа прозвучали настолько яркие эмоции, - мне нужно уйти. Сынхён одним прыжком пересек разделяющее их расстояние и остановил руку с выпущенными когтями в миллиметре от часто бьющегося сердца дроу. - Это ты не понимаешь, на какой риск я пошел, не убив тебя сразу же, как увидел. - Понимаю, богиня тебя забери! Лучше, чем кто-либо другой! Сынхён не ожидал такой вспышки эмоций. Кроме всего прочего, чего он еще не ожидал, так это что сразу же вслед за криком отправится в полет до ближайшей стены. Гибкая фигура, освободившая, как оказалось, ноги, вывернулась из-под тяжелого тела оборотня и темной молнией скользнула к выходу. Последние отлетевшие от его одежды бубенцы звонко объявили конец этого раунда и начало следующего. Кошки всегда приземляются на лапы. Дроу следовало бы помнить это. Перегруппировавшись и мягко оттолкнувшись от перекрытий, тигр рванулся вслед за эльфом, все больше распаляясь. Злость, досада и ярость бурлили, переполняя его до краев. Правда, даже сам он был бы удивлен, если бы, присмотревшись, углядел в этом кипящем котле еще и восхищение. Выскочив на улицу, дроу замер, растерянно моргая. Даже ночной свет был для его чувствительных глаз слишком ярким, а сейчас, на закате, в его зрачки словно бы вонзили раскаленные иглы. Застонав и зажмурившись, он метнулся сначала влево, потом вправо. А потом Сынхён настиг его со спины. Рыча словно дикий зверь, он схватил эльфа одной рукой за связанные запястья, а второй крепко приложил головой о землю. В тот же момент темная пятка врезалась ему между лопаток. Тигр всего на секунду ослабил давление, но этого хватило, чтобы дроу, развернувшись под Сынхёном, зарядил тому коленом в пах. Так уж повелось в природе, что все человекоподобные существа мужского пола, будь они людьми, оборотнями или гномами, устроены примерно одинаково. Тигры Вайерны, конечно, приучены терпеть всякую боль, но кое-какую ее разновидность гораздо лучше переносят тигрицы. У Сынхёна заискрило в глазах и перехватило дыхание. Он знал, что в битве с дроу любое промедление буквально подобно гибели. Он знал это, поэтому приготовился к смерти. В его клане воинов учили быть готовыми к ней сразу же после свершения обряда инициации, так что страха не было. Только досада на самого себя и собственную неопытность, поставившую под удар не только его, но и всю деревню. Ведь если дроу выживет, то несомненно захочет мести. Но прошла секунда, другая, третья, а смерть все не приходила. Боль снизилась до допустимого порога и тигр инстинктивно собрался в комок, готовый отразить запоздалую атаку, но… Эльфа в округе не было. Сынхён не мог поверить собственным глазам, поэтому подключил нюх. Его чуткий нос уловил запах дроу, удаляющийся… Навстречу еще одному дроу? Оборотень застонал, нащупывая на поясе кинжал. Чтож, он не понимал почему все еще жив, но допускал, что умереть все-таки сегодня еще успеет. Ведь если эльф побежал за подмогой, то они могут напасть на деревню. Это – целиком и полностью вина Сынхёна, стало быть, именно он и должен остановить врагов. Бесшумно, тигр скользнул в высокий подлесок, следуя за пряным ароматом своего неудавшегося узника. Еще на половине пути он вдруг замер, чувствуя, как шерсть на хвосте становится дыбом. В воздухе остро пахнуло кровью. Кого эти двое уже успели убить? Чья жизнь была отнята при косвенном содействии Сынхёна? Он глухо зарычал, более не беспокоясь о скрытности, и рванулся вперед с самой большой скоростью, на которую только был способен. Когда кусты расступились, выпуская его на погрузившуюся в сумрак поляну, он уже почти озверел от запаха крови. Его животное сознание перед прыжком успело только отследить одну темную фигуру, замахивающуюся клинком над поверженным телом второй. Когти вошли в мягкую податливую плоть, словно в масло. Ударив, наотмашь, Сынхён отскочил ближе к деревьям, не прекращая скалиться. - Ты?... – знакомый голос полоснул не хуже лезвия клинка, что, как оказалось, успел поранить тигру плечо, - …Идиот. Сынхён не сразу сообразил, что голос проклятого дроу идет не от стоявшего, а от того, что лежал на земле. Второй темный зашипел, словно гадюка, и перестроился, прижимая ладонь к расцарапанной кровоточащей груди. - Уходи отсюда! – Лежащий дернулся в сторону, пытаясь подняться. - Второй раз тебе этот трюк не удастся. Что за бред? Почему эльф нападает на своего же? И почему этот дроу только что дравшийся с ним теперь хочет, чтобы тигр ушел? Разве он не должен желать смерти любому, кто не принадлежит к его народу? И разве не умрет он сам, если Сынхён сделает как он хочет? - Верно, - подал голос второй темный, - во второй раз я буду готов. Сегодня отличный день чтобы умереть, так? Сынхён ощерился, медленно продвигаясь вдоль окаймляющих поляну деревьев. Все его инстинкты вопили о том, что дело плохо. Да он и сам это понимал, но в голову как назло не шло ничего стоящего, чтобы поправить ситуацию. Незаметно для себя, тигр подобрался к своему знакомому. - Развяжи, - оранжевые глаза поднявшегося на колени эльфа вспыхнули в последних отблесках вечерней зари, - развяжи меня, иначе у нас ни шанса. - Ты сумасшедший? – оскалился Сынхён, - довериться дроу? Чтобы оказаться лицом к лицу с двумя врагами? - Если бы я хотел убить тебя, ты давно был бы мертв, - тихо промолвил эльф, не сводя глаз с готовящегося к рывку собрата, - прошу… Сынхён хотел сказать что-то еще, но инстинкт заставил его взвиться вверх за секунду до того, как воздух в том месте, где он только что был, взрезал клинок. Связанный эльф откатился в сторону, группируясь для того, чтобы встать на ноги. Звуки неизвестного Сынхёну наречия зазвенели над травой. Второй дроу ответил ему, ухмыляясь, и сделал подлый выпад, метивший прямо в сердце. В последний момент его знакомый успел увернуться, метнув ухваченный босой ногой камень прямо в лицо нападающему. - Прошу, богиня тебя побери! - Я пожалею об этом, - прорычал Сынхён, бросаясь наперерез свистящей стали, и выпуская когти. Одно движение решит, кто выживет, а кто умрет сегодня. Удар. Веревки разлетелись в стороны, словно перепуганные белки. Не сумев затормозить, Сынхён долетел до деревьев напротив и, развернувшись, припал к земле, хлеща хвостом по бокам. Дыхание у него перехватило еще раз. Он никогда до сегодняшнего дня не видел дроу, это правда. Значит, никогда до сегодняшнего дня он не видел и сражающегося дроу. Это зрелище, говорят, может заворожить, если, конечно, у тебя будет достаточно времени перед тем, как ты покинешь этот бренный мир. Но два сражающихся дроу просто выбили у оборотня почву из-под ног. Он и не предполагал, что живое существо может двигаться с подобной скоростью и грацией. «Неужто все они таковы? – подумал он, чувствуя, как каждая мышца в его теле напряженно дрожит в непонятном возбуждении, - неужели каждый из них дерется вот так? Какие же у нас шансы?» Тела дроу сплелись в единый черный узор. Прерываемый только вспышками зеленоватых искр, высекаемых встречающимися лезвиями. Его знакомец сумел вытащить у нападавшего один из клинков и отбивался с яростным остервенением загнанного в угол волка. Однако, только сейчас тигр заметил расплывающиеся по его рубашке и брюкам алые пятна. Даже стороннему наблюдателю было ясно, что долго ему не продержаться. Может быть, сейчас самое время исчезнуть? Несмотря на цвет шкуры, тигры Вайерны мастерски умеют исчезать в тенях деревьев. Только вот... Глядя на то, с какой ловкостью дроу фехтует даже будучи раненым, Сынхён все отчетливее понимал, что да. Если бы тот на самом деле захотел убить его, то сделал бы это давно. «Я пожалею... - пронеслось в голове тигра, - Святые Старцы, как же сильно я потом пожалею...» Собравшись со всеми силами и игнорируя боль в раненом плече, оборотень послал свое тело вперед. Он не надеялся, что ему поможет скорость; ясно было, что тут он темным не соперник. Но вот по части грубой физической силы он явно был в преимуществе. Лязгнув зубами, он врезался макушкой в спину опешившего эльфа и рявкнул: - Давай! Его знакомому не нужно было повторять дважды, от победы его отделяло только несколько секунд и один взмах клинка. Второй дроу неверяще глядел на торчащую из груди рукоять оружия. - Видишь, - тяжело дыша, Сынхён прижал уши к голове даже сейчас предвидя подвох, - удался трюк-то, даже во второй раз. Правда, свою ироническую речь ему пришлось оборвать, и довольно резко. Не слишком-то удобно говорить, когда в кадык упирается острое лезвие собственного ножа. Его знакомый, сверкая глазами, внимательно рассматривал тигра, словно впервые его заметив. Сынхён затаил дыхание, в любую секунду ожидая удара, который все не наступал и не наступал. - Кто ты? - эльф подал голос, отодвинув лезвие от горла оборотня на несколько миллиметров. - Меня зовут Сынхён, - голос прозвучал слишком хрипло даже для уставшего тигра, - я одиночка. - Это я уже понял, - оранжевые зрачки сузились, словно бы заглядывая внутрь сынхёновой головы, - но почему?... Впрочем, неважно. Видимо, я должен сказать спасибо? - Было бы неплохо, но можешь ограничиться и тем, что просто уберешь от меня подальше нож. Дроу вскинул брови, а его губы впервые тронуло что-то, похожее на улыбку. - Ты единственный за многие годы, у кого был реальный шанс убить меня… И единственный, кто им не воспользовался. Пока я не разберусь велик ты или просто глуп, я оставлю тебя в живых. Он медленно отвел лезвие чуть назад и вниз, одновременно отпрыгивая в сторону. Сынхён инстинктивно потер горло и хмыкнул. - Видимо, я должен сказать тебе то же самое? - Возможно, - дроу нахмурился, а потом, словно перебарывая собственное свое естество, протянул тигру его нож рукояткой вперед, - Джиён до-Квон. - Сынхён, - оборотень принял нож, удивленно приподняв уши, - почему вы двое сражались друг с другом? - Потому что... Я... - Джиён вдруг качнулся, свет оранжевых глаз потускнел. Сынхён едва успел подхватить его у самой земли. - Похоже, кровушки ты потерял куда больше, чем может вынести твое тщедушное тело, да? Тигр положил его на траву и уверенным движением расшнуровал уже почти алую рубашку. Множество колотых ран испещряло жилистую черную грудь. Сынхён присвистнул, доставая из поясной сумки куски мха, что всякий оборотень держит на случай боя. Просто чудо, что ни один из ударов не достиг цели. Чудо или... Он вспомнил скорость с которой Джиён отбивал вражеские атаки. Чудо или мастерство. - И что мне делать с тобой? - оборотень фыркнул, накладывая на раны повязки. Хотя, в общем-то, уже знал ответ на этот вопрос. В конце-концов, должен же он услышать его историю.