Черноморка

Не очень хорошо помню, как я попала домой. Не сразу я вспомнила, что родители снова уехали в командировку на выходные и вернутся только в понедельник. Еще обладая своим разумом, я догадываюсь закрыть дверь на замок, скинуть обувь и только потом лечь на свою кровать, не снимая верхней одежды. Слезы текут по щекам, я даже не могу их остановить, да и зачем. Снова непонятно зачем и когда проснувшийся в нем эгоизм все рушит. Мы так хорошо общались в выходные, мы сказали друг другу такие важные слова, но что из них правда? Я считаю себя уверенной в своих действиях, я сделала все правильно. Михаил Васильевич цепляется за Егора, начиная говорить, что я верчу с ним шашни. Он не понимает, что это мой лучший друг. Да, когда-то я была влюблена в него, но это просто было детское помутнение рассудка, сейчас же я люблю Мишу и никого больше. А слова про Богдана Андреевича? Я падкая на учителей? Тогда он на учениц! Я бы никогда не могла бы даже подумать о том, что я буду в отношениях со своим учителем! Он даже не слышал, о чем мы говорили, чтобы предъявлять мне какие-то обвинения в моей неверности. Если он так рассуждает, зачем он тогда отвечал на вопросы Зиночки о своих отношениях, когда прямо перед ним сидит его девушка. Если его… И если девушка… Эмоции накатывают с новой силой, и я утыкаюсь носом в подушку, поджимая ноги под себя. Я не знаю, сколько я пролежала в таком положении и состоянии. Может быть час, а может и месяц. Скоро я настолько ушла в забытие, что ничего не слышала и не чувствовала. Слез не осталось, я просто безжизненно смотрела вперед. Не было ничего, я превратилась в овощ, просто валяющийся где-то среди подушек. Вырывает меня из этого состояния звонок в дверь. Первый я игнорирую, но, когда проходит минута, он повторяется снова и снова, но теперь уже практически без перебоев. Приходится встать и дойти до двери. В прихожей я все-таки догадываюсь снять свою куртку. Не смотря в глазок, я открываю дверь. Передо мной, упорно надавливая на кнопку дверного звонка, стоит Арина. Она облокотилась на руку, зажимающую звонок, и беспокойно нажимала на него. Сзади стоял какой-то слишком нервированный и слишком бледный Егор.       — Юля, наконец-то! — говорит Веселкина, набрасываясь на меня с объятиями. — Я так перепугалась, когда Егор рассказал мне про твое состояние! Почему ты не брала трубку? О, горе ты мое, — она берет на себя роль мамочки, прижимая к своей груди и поправляя мои пряди волос. Как он любит это делать… Я ничего не делаю, лишь свисаю безжизненным кусочком какого-то овоща, обмякая в руках подруги. — С ней не все хорошо, надо ее в комнату, — бросает Арина Егору через плечо. Я чувствую, как сильные мужские руки ловко забирают меня из объятий подруги и под руки заводят в квартиру. Веселкина начинает по-хозяйски распоряжаться в моей собственной квартире, раздавая указания Кудрявскому. Я молча наблюдаю за ними. За гиперактивной и взвинченной Аришей и расслабленным и даже словно чем-то напуганным Егором. В моей голове проплывает сцена моего поцелуя в его щеку. Он до сих пор как-то слишком смущенно смотрит в мою сторону. А страх в его глазах это от… Миши… Он напугал его, наговорил ему опять невесть что, особенно в порыве ревности. Чувство вины покрывает с головой. Я обязательно поговорю с ним, но не сейчас.       — Юль, пойдем, — произносит Егор, наклоняясь ко мне и кладя руку на плечо. На его губах появляется какая-то легкая улыбка. Он помогает мне встать с банкетки и провожает вслед за Ариной в комнату.       — Я сейчас вернусь, только сделаю нам всем чай, — пытается говорить Арина, как ни в чем не бывало. Она быстро покидает комнату. Я сажусь на кровать, Егор слегка приседает на мой стол, складывая руки на груди и рассматривая что-то на полу.       — Егор, — тихо начинаю я, привлекая его внимание. Он не меняет позы, лишь поднимает взгляд своих карих глаз на меня. — Прости меня, я такая дура, — закрываю лицо руками, снова начиная плакать.       — Успокойся, с кем не бывает, — произносит блондин напротив довольно бодрым голосом, но не производит желающего эффекта. Он медленно приближается ко мне и садится рядом. — Это было очень глупо и необдуманно, — начинает Егор, — тебе хотелось зачем-то отомстить историку, а я просто попался под руку. Кажется, наткнись ты там хоть на Руслана повторила то же самое, — я сквозь пальцы смотрю на него. Он задумывается, на лбу появляется складка. — Хотя нет, ты бы не достала, — он смеется, и я тоже едва сдерживаю смех, сквозь слезы. Что за состояние!       — Я правда не хотела тебя никак обидеть, я же знаю о твоих чувствах, — Егор горько ухмыляется.       — Ты хорошая, Юль, что бы ты не совершила. Я не могу не сказать, что был готов к этому, но знай, если нужно будет пойти набить лицо Михаилу Васильевичу или еще что-то совершить, ты можешь положиться на меня, — он умело избегает прямого ответа на вопрос, но и не оставляет не поставленных точек над «i». — Иди сюда, — Кудрявский раскрывает свои объятия, и я забираюсь в них. — Я люблю тебя, Юль, — шепчет Егор, у меня замирает сердце. — Но я знаю, что мои чувства не взаимны, поэтому даже не буду ничего предпринимать, пока не получу разрешения от тебя. Можешь не беспокоиться об этом, — чувствую, что он сдерживает себя, чтобы не перейти черту. — Пока я очень хочу быть твоим другом.       — Спасибо тебе, — я крепко сжимаю его плечи. Егор аккуратно пристраивает голову за моей шее, наверняка расслабленно улыбаясь. В комнату входит Арина, непонятно где отыскавшая на кухне поднос. Мы с Егором резко заканчиваем обниматься, но та словно и не замечает этого.       — А вот и чай! — радостно произносит Арина. Она протягивает нам кружки с дымящимся напитком. Я сразу же припадаю к ней губами ловлю запах ванили. Это тот самый сироп, который я купила осенью. Слёзы снова появляются на глазах. — Я что-то сделала не так? — тихо произносит Веселкина, обращаясь к Егору. Тот сочувствующим взглядом смотрит на меня пожимает плечами, а потом машет рукой, давая понять, что не нужно пытаться узнать причину. — Тогда кино? Я знаю несколько новых интересных комедий, — я отрицательно мотаю головой.       — Давайте просто посидим, — прошу я, Егор и Арина молча соглашаются со мной, садясь в кружочек на кровати. Сначала мы молчали, друзья не знали, на какую тему начать разговор, а мне и не хотелось. Наконец, Веселкина подает голос, начиная говорить про приближение дня рождения Руслана, которое было уже завтра.       — И завтра мы все вместе пойдем на него! — Арина хлопает в ладоши.       — Я не пойду. Мне не хочется и вряд ли меня отпустят, — Егор философски поднимает палец вверх.       — А тебя и не спрашивают, это как лекарство, хочешь или нет, но пьешь, — он смотрит на меня. — Не придешь сама, затащу силой, — Егор бегло ухмыляется и снова впадает в разговор с Ариной про день рождения. Я снова наблюдаю за ним, сканируя его профиль. Он действительно красивый… и, черт, Миша бы убил меня за такие мысли, если бы не знал, что для меня он является идеалом во всем. Ко всей его внешней красоте: светлым волосам, довольно сильно отросшим, что залезали на глаза, но Егору это, кажется, действительно, нравилось, глубоким и очень теплым карим глазам; можно было с легкостью добавить его довольно мягкий характер: уступчивый, внимательный, добрый, искренний. Перечислять можно до бесконечности, да и детали внешнего вида я перебрала далеко не все. Егор замечает мой пристальный взгляд и его щеки покрываются румянцем, хотя он ничего и не говорит.       — Ладно, уже поздно, — произносит Арина, смотря на экран мобильного телефона. — Завтра грядет грандиозный день! — она потирает ладоши и в предвкушении закусывает губу.       — А ты все небось ждешь, когда ему восемнадцать исполнится, — смеется Кудрявский, за что получает легкий толчок в плечо, и смех подруги.       — Ой, как остроумно, — она смотрит на меня, протягивая мне руку. — Все будет шикарно, завтра будет невероятный праздник, — я протягиваю ей свою, и Арина сжимает ее, разглаживая большим пальцем. Но потом резко подрывается, — Пора домой! — Арина хочет написать Руслану, но Кудрявский ее останавливает.       — Не пиши ему, я провожу тебя. Что его теребить перед днем рождения, — Веселкина согласно кивает. Мы выходим в коридор, ребята практически собираются выйти, когда Арина вдруг неожиданно вспоминает, что забыла кошелек в моей комнате. Она выпархивает из своих сапог и не особо торопится попасть в мою комнату. Ее попытка оставить нас наедине была раскушена сразу. Егор с ухмылкой на губах провожает Арину взглядом прежде чем повернуться ко мне. — Все будет хорошо, — он легко теребит мою и без того отвратительную прическу, пора бы постыдиться и пересобрать этот хвост. — Тебе нужно отвлечься, день рождения Руслана — идеальный повод для этого, — он улыбается.       — Маша я растеряша, — причитает Арина, появляясь из-за угла. — Под кровать упал, — она демонстративно размахивает кошельком. — До завтра, дорогая, — она крепко обнимает меня, а потом выходит за порог. Вслед за ней это повторяет и Егор. — Не грусти и звони, если все будет совсем грустно, — я согласно киваю и закрываю за друзьями дверь. Мне надо отдохнуть.

***

Я сидела перед Мишей, когда тот рассказывал нам новую тему. Мы просто не могли не пересекаться взглядами на этом месте. Я не знаю, как вообще отсидела все уроки до этого. Мое состояние было как раз тем, что помогло сконцентрироваться только на учебе, и я не замечала, как летит время. Урок истории же длился бесконечно долго. Михаил Васильевич то вставал и направлялся к доске, рисуя на ней мелом схемы и взаимосвязи, то облокачивался на свой стол, складывая руки на груди и начиная перепалку с кем-то из аудитории. Когда же он занимал место преподавателя, он утыкался взглядом в мои глаза. Он не задерживался, это было мимолетное видение, словно иллюзия. Я видела, что он не считал себя виноватым во вчерашней истории, а потому и извиняться был не намерен. Это еще больше подкашивало меня, заставляя снова загоняться. Я опускаю голову, что не ускользает от взгляда Егора, пристально наблюдающего за мной весь сегодняшний день. Я чувствую, как под партой он слегка ударяет меня по ноге, заставляя посмотреть на него. Он кивком указывает мне под парту, словно прося опустить руку. Стоило же мне только исполнить его желание, как он крепко сжимает ее, оказывая поддержку. Я благодарно улыбаюсь ему, слегка покрываясь румянцем от такого момента.       — Черноморская, можете, пожалуйста, избавить мои глаза от ваших любовно-морковных дел, — язвит Михаил Васильевич, теперь же задерживаясь на моих глазах. Я увидела в них такую злобу, ярость и раздражение. Он ревновал и не скрывал этого. Это должно было как-то разбудить чувства внутри меня, воспламенить их, доказав, что он что-то чувствует ко мне и… любит, как он говорил. Я никак не могу сомневаться в его словах, но и не могу не обижаться.       — Извините, — бубню я, начиная усмехаться. Какая же это все глупость! Я должна была первая произнести эти слова, когда он любезно разговаривал с Зиночкой. Я откровенно начинаю смеяться, стараясь не издавать звуков. Вижу недоумение Егора, который отпустил мою руку сразу же, как услышал замечание историка, замечаю приподнятую бровь над левым глазом у Михаила Васильевича. Ему все это кажется таким же абсурдным и непонятным. Звенит звонок. Я собираю рюкзак и прохожу мимо Михаила Васильевича, высоко подняв подбородок и не проронив ни слова. В этот момент Михаил Васильевич показался мне каким-то крошечным, настолько мизерным в моих глазах, словно он резко потерял в своем росте сантиметров двадцать. Арина быстро подстраивается рядом со мной, заглядывая мне в лицо. Она явно замечает что-то не то, поскольку начинается непонятное сканирование моей физиономии. Нас догоняет Егор, и снова повторяется тот же ритуал.       — С ней что-то не то, — говорит Веселкина, уверенная, что я нахожусь сейчас явно не с ними.       — Поддерживаю, — согласно кивает Егор, снова с беспокойством всматриваясь мне в глаза.       — Я знаю, что нам поможет! Поиск подарка для Руслана, — Арина дергает меня за плечо, сбивая с моего лица эти эмоции. — Вперед за покупками! — она хватает меня за руку и тащит вперед. Егор же нас не догоняет, я понимаю, что это не интересное занятие, ему делать это совершенно не хочется, а Арина не сможет оставить меня одну до этого торжества.

***

В итоге все мои страдания на протяжении трех часов закончились тем, что я купила Руслану ручку с каким-то супергероем, узнав от Арины, что он фанат Marvel, и шоколадку. На то, что празднование своего дня рождения Руслан решит отметить на природе, на свежем воздухе, не поддавалось сомнениям. На окраине парка у нас на районе он нашел какой-то стол, проставил по его периметру два небольших фонарика, работающих от аккумулятора, любезно предоставленный кем-то из параллели. Не знаю принципа работы этих штуковин, но главным было то, что какое-никакое освещение все же было. В темноте я плохо видела.       — С Днем рождения! — Ариша, замечая Руслана, сразу срывается на месте и кидается на шею к имениннику, целуя его. Он подхватывает ее за талию, я вижу, как он улыбается с закрытыми глазами. Когда они заканчивают свои «любовные процедуры», к Руслану прохожу я, протягиваю шоколадку, обвязанную бантиком и прицепленную к нему ручку.       — С Днем рождения, — повторяю я, мило улыбаясь Аришинскому. Арина, стоящая практически между нами, недовольно качает головой.       — Ну кто так поздравляет? Кто? — она демонстративно вздыхает, вставая за моей спиной. — Повторяй за мной. Дорогой Руслан.       — Дорогой Руслан, — с улыбкой говорю я, едва сдерживая смех.       — Искренне поздравляю тебя с твоим Днем рождения и желаю тебе…       — Искренне поздравляю тебя с твоим Днем рождения и желаю тебе…       — Счастья, здоровья и исполнения всех желаний! — она берет мои руки в свои.       — Счастья, здоровья и исполнения всех желаний! — стоит мне только успеть повторить это, как Арина, тянет меня к Руслану, для того чтобы обнять. — Это не слишком?       — Успокойся, я же знаю, что это по-дружески, — она тоже смеется, но теперь уже опуская руки. Я обнимаю Руслана, хотя просто чувствую всю неловкость и неудобство ситуации. — Ну все, хватит вам обниматься, не при живой-то девушке! — Арина легко прерывает наши объятия.       — Эй, хорош там тискаться! — раздается откуда-то из-за спины Руслана. Аршинский легко улыбается и приглашает нас с Ариной за стол, правда подруга моя явно не собирается отходить от своего молодого человека. Я решаю не мешать им и покидаю их общество, замечая за столом еще троих ребят. Девушка и парень были мне знакомы, это был Денис и Регина — парочка из параллельного класса. Они коротко поздоровались со мной, снова возвращаясь к друг другу, меня же продолжал рассматривать другой пацан, сидящий напротив них. Какие-то пепельно-платиновые волосы, явно сто раз перекрашенные, голубые глаза, выглядывающие из-за достаточно крупных линз очков, очень скромные черты лица. По нему было видно, что он при всем таком виде явно душа компании.       — Другое дело. Садись, — он стучит по месту рядом с собой, я неуверенно занимаю его. От него несет табачным дымом. — Андрей, — парень протягивает мне руку, обнажая зубы. Я не принимаю ее, коротко отвечая: «Юля». Андрей пробегает по мне взглядом. — Может чего-то алкогольного? — спрашивает он, снова открывая вид на свои зубы. Что это за привычка такая?       — Нет, я не пью, — отказываюсь я, отворачиваясь от Андрея.       — Руслан! — кричит мой сосед. — Что это ты такую фифу не пьющую привел?       — Только попробуй споить ее, я тебе, — Аршинский отзывается на его крик, показывая жест а-ля «Зарежу». Тот хмыкает. Кто-то появляется за его спиной, ставя на стол колонку.       — Да начнется туса! — кричит Андрей в пару с еще каким-то парнем. Через какое-то время возле стола собирается приличная компания. Часть из ребят мне знакомы, одни одноклассники, другие из параллели или десятого класса. Кого-то я не знаю, но и я не представляю для них никакого интереса, что меня успокаивает. Видимо, один Андрей здесь такой заводила.       — Держи, — он ставит передо мной стакан с какой-то жидкостью.       — Что это? — я изучающе наклоняюсь над емкостью, рассматривая какой-то красный напиток.       — Клюква, — ухмыляется Андрей, буквально впихивая мне в руки стакан. Я недоверчиво верчу его в руках. — Мне Руслан не разрешил тебя спаивать, так что пей спокойно, — снова ухмылка. Нет, странные же у Руслана знакомые. Я подношу стакан ко рту, делая глоток.       — Она какая-то кислая, — мое лицо искривляется гримасой.       — Немного забродила, но это нестрашно, — я опустошаю стакан. После следуют еще несколько таких, вечно подставляемых мне Андреем. Через несколько тостов за здоровье именинника, я чувствую, как начинает кружиться голова.       — Юль, ты как тут? — Арина подходит ко мне сзади, кладя руки на плечи.       — Нормально, — натянуто улыбаюсь я. Кажется, я произносила это слово слишком долго.       — А ну-ка дыхни, — просит она, я недоверчиво поднимаю бровь. — Дыхни, я тебе говорю! — вижу на лице Арины какое-то недовольство и беспокойство. Я выполняю ее просьбу. — Черт! — шипит Веселкина, поднимая меня из-за стола.       — Эй, красотка, уже уходишь? — спрашивает Андрей, ухмыляясь.       — Подожди у меня еще, я с тобой еще разберусь, — мой мозг работает слишком медленно, чтобы понимать происходящее вокруг. Арина тянет меня за руку, а потом отводит куда-то в сторону. — Юль, ты как? — я чувствую слабость, пробегающую по всему моему телу, чувствую, как подкашиваются ноги, я инстинктивно начинаю искать точку опоры.       — Что-то мне нехорошо, — тихо, едва слышно выпаливаю я, облокачиваясь о дерево. Еще немного и ничто не помешает мне съехать в сугроб.       — Черт! Черт! Черт! — ругается Арина, спешно ища кого-то взглядом в толпе. Егор, наверное, заметив ее метания, оказывается рядом. Арина что-то говорит ему, но я перестаю успевать понимать. Меня начинает ужасно клонить в сон. Чувствую руку на своей талии, не позволяющую мне упасть. Приоткрываю глаза, замечая Кудрявского.       — Ничего, Черноморка, сейчас что-то придумаем, — улыбается он. — Ищи ее телефон, что стоишь, — он попутно обращается к Арине, пытаясь унять ее суету. Веселкина начинает шарить у меня по карманам, наконец, находя телефон.       — Кому…? — я снова начинаю слышать фразы отрывками, поскольку меня снова накрывает приступ головной боли. -… Кате? … Не берет…       — Значит…       — Михаил Васильевич, — я закрываю глаза, окончательно проваливаясь в небытие.

***

      — Алло? — голос в трубке не похож на Юлин. Спустя секунду я понимаю, что это Веселкина. У меня по телу пробегает стадо мурашек. Если она звонит с ее телефона, то где Юля? В миг все обиды уходят на задний план, мне становится важно лишь одно: где она, — Михаил Васильевич…       — Слушаю, — коротко отвечаю, спешно докуривая сигарету у открытого окна на кухне.       — Тут Юля… В общем, я не могу дозвониться до Кати, а Юле… Ей плохо, — она избегает причины, но мне это и не нужно. Я прекрасно осведомлен, что сегодня она отправилась на день рождения Руслана, а что происходит на подобных мероприятиях из стиля «Мне восемнадцать, все можно», мне и так становится понятно. — Вы можете…? — я не даю ей закончить, спешно туша сигарету об подоконник и выкидывая ту в окно.       — Выезжаю, адрес отправь по смс, — также быстро и холодно говорю я, направляясь в комнату за свитером. Опять она влезла в какие-то неприятности, и что ей дома не сидится, чтобы никто не волновался. Телефон издает звук нового сообщения с Юлиного телефона. Естественно, лес возле школы, что может быть лучше? Тяжело вздыхаю, поспешно накидывая куртку, запрыгивая в кроссовки, хватая ключи от машины и квартиры, я покидаю дом. На светофорах я невольно подношу костяшки пальцев к лицу, представляя, в каком состоянии сейчас моя Юля. Чем в этот раз мою наивную Черноморку накачали? Сколько попробовали в нее залить? Стоит только увидеть зеленый, как я вжимаю педаль с газом практически в пол, начиная быстрый разгон. Так быстро до школы я не добирался еще никогда… Стоило мне перейти черту леса, как я замечаю в снегу кучу окурков, кое-где валяются пустые бутылки из-под сока, энергетиков и прочей дребедени. Находиться возле всего этого говна им в кайф определенно, поскольку по пути сюда я уже встретил несколько подростков, находящихся явно не в трезвом состоянии. Наконец, я замечаю пританцовывающую на месте Арину, рядом с ней Руслана, на каком-то бревне сидит Егор, а на его коленях лежит Юля.       — Михаил Васильевич, я очень сильно извиняюсь, что помешала, но я не знаю, что делать с ней, — я замечаю порывы Егора подняться, что получается. Он начинает будить Юлю. — Простите, это я не усмотрела.       — Ты единственная трезвая в этом коллективе? — я складываю руки на груди, наблюдая за этими жалкими попытками разбудить явно перебравшую Юлю. Алкоголичка однажды, теперь навсегда. А ведь сам когда-то же ставил рюмку перед ней. Оставлю свои терзания на потом, впереди еще куча времени.       — Нет, еще Егор, — она кивает в его сторону, он с испугом поднимает взгляд на меня. Боится меня после этого Юлькиного поступка.       — Ну и устрою я вам в понедельник в школе… — я качаю головой, представляя этот разговор с двадцатью парами глаз, половина из которых явно проигнорирует меня. — Хорош, не проснется она, — кидаю я Егору, подходя к Юле и беря ту на руки. — Дурочка.       — Михаил Васильевич, что вы теперь будете делать? — я поворачиваюсь к Арине, которая с беспокойством смотрит то на меня, то на Юлю на моих руках, неожиданно последняя крепко прижимается ко мне, обвивая мою шею руками.       — Сначала посажу эту клушу в машину, а там уж постараюсь дозвониться до Кати, — коротко и не менее холодно отвечаю я, внимательно наблюдая за девочкой на моих руках. Она открывает глаза, затуманенные дымкой алкоголя. Она не отвечает за себя сейчас.       — Миша… Ой, то есть, Михаил Васильевич, — она начинает каким-то слишком заторможенным голосом, едва не по слогам произносить мое имя. Меня, конечно, всегда возбуждает «Миша» из ее уст, но точно не сегодня и не таким тоном. — Я такая дура! — она бьется головой в мое плечо, отпуская руки, заставляя меня спешно поменять положение рук, чтобы она не упала. — Обижаю тебя, ой, то есть, вас, а вы ведь такой лапочка! — я тяжело вздыхаю, направляясь к машине. Как бы я хотел услышать такие слова от тебя, только в трезвом состоянии. — Я вас таааак люблю! — последнее она произносит слишком громко, что мне становится даже неудобно. Сколько я вкладывал в эти слова, сколько ждал подходящего момента сказать, сколько ждал от нее, чтобы потом слышать это таким тоном и в таком виде. Я знаю, что она не врет, но как же меня это расстраивает и выбешивает. — Почему ты молчишь?       — Юля, вам нужно выспаться, — коротко говорю я. Она ударяет кулаками мне в грудь.       — Опять на вы! Я вас люблю, а вы… — я вздыхаю.       — Тебе надо проспаться, успокаивайся.       — Я не хочу успокаиваться! Я… — ее тело начинает содрогаться, она прячет лицо в моей куртке, начиная плакать. Мое сердце буквально хочет разорваться на части. Юля проплачет не долго, скоро она снова уснет, что несказанно облегчит мне мою работу. Никогда еще не слышал таких слов от пьяной девушки. Я укладываю ее на заднее сиденье, закрывая дверь.       — Михаил Васильевич, вот, — Арина протягивает мне ее телефон. Я убираю его в карман, набирая со своего Катю. Дозвониться до нее у меня получается только с третьей попытки.       — Я занята, что случилось? — ее голос буквально металлический, раньше бы это вызвало у меня улыбку, как она пытается скрыть свою ненависть ко мне.       — Тут твоей сестре плохо, — отвечаю я, чего хватает, чтобы растопить ее отзывчивость.       — Что с ней? — в ее голосе чувствуется страх и беспокойство.       — Нужно знать, куда отправляется сестренка, — я вздыхаю. — Юля не умеет пить, — Катя ахает.       — Миш, пойми, я не могу ее сейчас забрать никак совершенно, — чувствую ее недовольство собой, она тяжело вздыхает. — Я… я не дома, — стоило мне прислушаться, я слышу какой-то мужской голос в трубке. Похоже, я испортил вечер.       — Ничего. Я заберу ее к себе, если ты не против? — я облокачиваюсь о машину, понимая, что сейчас мне придется долго убеждать ее в своей правоте. Действительно, минут пять мне приходится провозиться, пока я сам не слышу в трубке от кавалера Екатерины: «Да соглашайся уже, тебе нечего предложить». Я молчу, пусть сама согласится с этим.       — Ладно… — она вздыхает. — Только позаботься о ней, я тебя очень прошу.       — Кать, не говори глупостей, я за нее жизнью отвечаю, — знала бы она сколько смысла в этой фразе. Это не столько нужно ей, сколько мне. — Доброго вечера, с утра Юля позвонит тебе, — я сбрасываю, стараясь не обращать внимание на просыпающуюся совесть, которая хочет меня корить за мою непорядочность и испорченный момент. — Арина, разгоняйте всю эту толпу к чертовой матери, с ними у меня разговор будет короткий, — Веселкина коротко кивает и спешит удалиться, чтобы надавать подзатыльников сначала Руслану, а затем и остальным. Передо мной остается Егор. — Что тебе? — вздыхаю.       — Вы позаботитесь о ней? — он волнуется за нее, он переживает, я вижу, как его рвет и мечет изнутри, и как он пытается скрыть это от меня. Юля ему небезразлична. — С ней все будет хорошо?       — Не переживай, с ней все будет в порядке. Я же… — не решаюсь произносить этих слов, но Кудрявский лишь кивает, понимая меня. — Пойми, сейчас я помогу ей больше твоего.       — Я понимаю, — он опускает голову.       — Перестань меня бояться, как бы не хотел я с тобой поговорить, у меня руки связаны ею, — я киваю в сторону задней пассажирской двери. — Она тебя очень ценит, ты ей очень важен, уж поверь мне, — я протягиваю ему руку, понимая, что сейчас можно покончить со всеми разногласиями на какое-то время. — Доброй ночи, — он пожимает в ответ.       — До свидания, — я занимаю место водителя, начиная свое движение. Никогда я так долго и аккуратно не добирался до дома.