Толос, спустя пять дней.
Стоило мне только прибыть в мой город, как Дарстейн сообщил мне, что уже завтра у стен Толоса будет орда, состоящая приблизительно из пятнадцати тысяч человек, это большое объединение сразу троих кхалов юга Дотракийского моря. Осада Мантариса все еще идет. Но реальных попыток взять и разграбить этот город, еще не было, туда стекаются кхалы помельче, и не столь знатные. Пришлось созвать небольшой «военный совет». Мой небольшой «военный совет» состоял только из посвященных в моих тайны людей, и разумеется верных мне. Среди них были: Ларина Вайсерион, Окрис, Нисса, Мириам, Борос, Рис, Дарстейн и Матис. Мириам и Дарстейн больше всех из всех здесь собравшихся смыслили в войне. Борос больше разбирался как правильнее убить человека или запугать, Матис больше по делам морским, Нисса же Морд-Сит, а Ларина и Окрис вообще ничего не смыслят в армии. Хотя с Окрисом начала до нашего отплытия заниматься серьезно Мириам, но подготовить из него полноценного воина или стратега у нее еще долго не выйдет. Рис же пока что больше боец и не командовал до этого никаким войсковым соединением. Поэтому он в бою будет командовать только небольшим отрядом. — Пару дней назад, — начал свой доклад Дарстейн, — к нам прибыла тысяча наемников из отряда «Младшие сыны». Они встретились с одной из орд дотракийцев. Половину отряда они потеряли как и большинство офицеров, но молодой лейтенант принял решение поквитаться с дотракийцами за смерть своих дружков, а так же не пропустить случай заработать. Поэтому подался к нам. — Я слышал «Младшие Сыны» весьма хороши в своем деле, — кивнул я ему. — Это так, Магистр Рал, я однажды со своим отрядом встречался в бою с «Младшими Сынами». Они весьма неплохие воины, их слава гремит уже второй век подряд по Эссосу. Как по мне только «Золотые Мечи» могут быть лучшими, чем они, при этом «Младшие Сыны» не были замечены в предательстве своего контракта, ни мной, ни мейстерами. — И в любом случае нам не помешают еще тысяча лишних клинков, — согласилась с вестеросцев Мириам, — Сколько у нас воинов? — обратилась она уже к Ларине. — Две тысячи легионеров, тысяча «Младших Сынов», еще шесть сотен наемников разных отрядов, что помельче, тысяча стражников, а так же две с половиной тысячи пращников. — Итого мы имеем около семи тысяч воинов против пятнадцати. Это приемлемо. Если останемся за стенами крепости, да и при этом, не считая ополчения… — … Можно несколько тысяч набрать, — после небольшой заминки произнесла Ларина Вайсерион. -… не считая ополчения нескольких тысяч, то у нас все шансы остаться невредимыми. Дотракийцы немного погромят окрестности и уйдут. Штурмовать они нас вряд ли будут. Не те у них силы. — Это вероятнее всего, — кивнула Вайсерион, — В последний раз наш город разграбляли больше десятилетия назад, и тогда дотракийцев вел кхал, что имел при себе почти сорок тысяч всадников. А здесь несколько разных кхалов, которые вечно между собой ведут споры за главенство. К тому же у нас много золота и мы можем откупиться. — Это не выход. А если выход, то не для меня! — прервал я разговор моих «советников». — Ни я ни моих подданные в будущем никому не будут платить дань кроме как мне. Я вам не захудалый лорд или же городишко прошлого. — Магистр Рал… — Молчи Ларина! Ты умная женщина, и я понимаю твою обеспокоенность. Но смею тебя заверить, что у меня уже готов план действий. Пожалуй, я все же ускорю мой план по образованию Д’Харианской империи. А для этого нужна первая громкая официальная победа. — И завтра ты решил ее устроить? — спросил улыбающийся Рис. — Не завтра, а через три дня. Мне для этой победы нужны будут не деньги, а сталь и… немного моей магии, ну и разумеется старая добрая манипуляция словами.Дрого сын кхала Бхарбо.
Шестнадцатилетний дотракиец Дрого чуял что-то неладное. Уже прошла первая ночь с того момента как они прибыли под стены древнего города, что его отец и временные союзники-кхалы решили ограбить. Поначалу, они думали попросту взять дань из этих изнеженных жизнью мужеложцев и евнухов, если верить словам отца. А словам своего отца он верил искренне. Так как всегда доверял его слову и мудрости. Очень скоро он примет участие в своей первой осаде города. Вряд ли эти толосцы выйдут в открытое поле против истинных воинов Эссоса. И когда они проберутся через стены Толоса, Дрого и его товарищи покроют всех женщин, что только найдут и возьмут большую добычу. Его молодая кровь горела от желания скорейшей битвы. И это желание разделяли все молодые дотракийцы. Вернее будет сказать, горели этим желанием все мужчины, но особенно это виднелось в юнцах, что прибыли сюда со своими отцами, братьями, дядями и дедами. И хоть Дрого чуял скорую битву, но как уже было упомянуто, он так же чувствовал некую неправильность. Но не мог понять какую именно? Частично он это списывал на небольшое волнение перед грядущим. Кровный всадник отца, Бишах, подтвердил эту версию Дрого, но все-таки было еще что-то… И это «что-то» произошло весьма скоро. Под вечер второго дня пребывания орды под стенами Толоса Дрого услышал странный шум со стороны лошадей. Он хотел уже лечь спать после бурдюка вина выпитого с его друзьями, но этот странный шум и глухие удары... Вооружившись своим изогнутым кинжалом на всякий случай он пошел на шум. И когда дошел до места где был и его конь, то чуть не выронил кинжал из руки. Его «Красный Ветер» лежал и тяжело дышал на земле. Было уже темно, но лунный свет прекрасно давал понять, что та жижа, что текла из его пасти, означала, что коней отравили. Он поднял тревогу и тут же на шум сбежались все дотракийцы, что еще не спали в округе. А спустя еще пару минут, и те кто легли. Узнав об ужасном, и весьма гнусном, на мнение дотракийцев поступка, отравлении лошадей наследника кхала и еще полтора десятка, что были рядом. Они ринулись на поиски разведчиков толосцев. По всему своему краю общего лагеря трех орд дотракийцев воины Бхарбо искали диверсантов. Была уже глубокая ночь. Негодяев обозленные дотракийцы так и не нашли. Кхал Бхарбо, Дрого, кровные всадники кхала и еще пара старых опытных вояк, что были командирами своих отрядов, собрались в шатре для совещания. Кхал рвал и метал из-за такого дерзкого поступка. Он даже казнил нескольких дозорных и одного из командиров. Но немного поостыв, он стал уже четче соображать. И поняв, что на этом отравлении вряд ли завершиться гнусные пакости толосцев, он был готов раздать новые распоряжения. Но его речь прервал вбежавший воин, что был явно из кровопролитного боя. — Мой кхал! — упал тот на колени перед ним не сколько из уважения, а из лишения его тела сил, — Беда! Предательство. Кхалы Лошарх и кхал Дошуару подняли своих воинов против нас. Они обвинили нас в предательстве и подлом отравлении всех их лошадей. На границе с нашей частью лагеря идут уже бои… — Что?! Да как эти черви смели такое о нас заявить?! Немедленно собирайте наших воинов. Мы покараем этих выкидышей ослов! Дрого так же вооружился акинаком и пошел вместе с другими дотракийцами на битву. Хотя воинов кхала Бхарбо было куда меньше примерно 3 к 5 воинам противника. Но их главное преимущество и опыт сделали их победителями. Ведь у противника не было лошадей и неожиданным противникам пришлось сражаться против конницы. А дотракийцы как известно прославились великими наездниками. Хотя они и пытались переломить ход боя, но в итоге оба «кхала-предателя» были казнены лично отцом Дрого, а большинство их воинов перебито. Со стороны кхала Бхарбо в строю осталось только четыре с половиной тысячи воинов. Как только наступил рассвет, подсчет убитых и оказания помощи раненым завершилось. Но на этом беды дотракийцев не закончились. Дозорные сообщили кхалу, о том, что непонятным образом, они проморгали выход толоских воинов за стены своего города. Они выстроили в странный боевой порядок в виде клина, и были уже готовы к битве. Но не наступали. Разъяренный кхал от злости, что его планы полетели к духам предков, отдал приказ готовиться к новой битве. У него не было и тени сомнения, что они выиграют битву. Уже заметно уставшие дотракийцы собрались атаковать противника, что не спешил наступать. Небольшая речь кхала и вот началась новая битва. Все свободные воины устремились огромной кучей в самый центр клина, что был весьма слабым с любой точки зрения как в оборонном плане. Всего лишь восемь шеренг легионеров стояли плечом к плечу против могучих всадников, а ведь за ними стоял, судя по соображениям юного Дрого их генерал, что был не старше его самого. В черных доспехах и фиалковом плаще позади. Черные длинные волосы, что были зализаны назад и такие же, как и плащ, фиалковые глаза смотрели с азартом и весельем на дотракийцев, хотя его лицо, казалось бы, и не выражало никаких эмоций. Но благодаря своему хорошему зрению и наличие его в первых рядах, что подошли к легионерам Толоса, он увидел это и понял. От осознания насмешливости этого юноши по отношению к ним у него вскипела кровь, и он был готов его растерзать собственными руками. Именно это он и хотел сделать, предавшись полностью жару битвы с единой мыслю «убить мерзавца, что стоит рядом с неизвестным ему знаменем». Это знамя, что было рядом с ним, наверное, что наверное бесило его еще больше, чем этот «генерал»: черное поле с белым черепом посередине и фиалковым драконом, что был позади него и обнимал череп. Шаг за шагом он приближался к теперь уже откровенно смеющемуся «генералу». Их отделяло всего несколько метров, он несся к нему на встречу с оголенным окровавленным акинаком и, сделав замах на удар… свалился в беспамятство, при этом на последок запомнив ужасные фиалковые глаза, что светились при их сближении. Для Дрого наступила тягучая тьма…Даркен Рал.
Весьма интересный исход был у этой битвы. Ни кхал, ни его лучшие военачальники не поняли, что такое построение простая уловка для того, чтобы окружить их и перебить в плотном кольце. Из нескольких тысяч дотракийских оборванцев, выжило лишь чуть больше пары сотен человек. Были еще раненные за эту ночь в их лагере, но там было только пять сотен кочевников и несколько тысяч рабов с имуществом их хозяев. Окрис был мною назначен главным в группе, которую я послал к их лагерю, чтобы разобраться с новыми трофеями. Пленников-дотракийцев разместили в городской тюрьме и еще двух старых амбарах, под надежную охрану. Всех кроме этого Дрого, если я не ошибаюсь. Он кажется сын покойного кхала Бхарбо. Его стиль боя и усердие мне понравилось. Молод, горяч, немного не дальновидный, но как мой будущий генерал и командир дотракийской конницы вполне сойдет. Да и к тому же я и мои морд-сит поработаем как следует над его верностью и «образованием». Поэтому не стоит переживать. Въехал я как победитель. Меня осыпали лестными выкриками, улыбками, лепестками роз. А чуть позже под вечер закатили пир в Ратуше, где были сливки общества Толоса. Уж они то знали кто я такой и что истинная власть находится в моих руках. И знали мои наставления на сегодняшний вечер. А именно провозглашения выборной монархии в этом городе и объявления меня «Принцем Толоса». Они лично это расскажут народу завтра в обед и объявят, что этот титул пожизненный и почетный для военачальника их города. Разумеется, я не буду долго довольствоваться этим титулом. Это только первая лесенка в моем пути. Но власть и титулы, они как вино. Если слишком резко поднять кого-то «неизвестного», то простой люд или отдельные представители аристократии, как в границах этого города, так и за его пределами, посчитает себя обиженными и обделенными. И начнутся склоки. А вот после полного разгрома дотракийцев и освобождения Мантариса, я думаю, можно будет и объявить мою власть на Орос, Тирию, Бхораш, Элирию, Толос и Мантарис как законную, наследственную монархию. Мантарис прислал сообщения вороном. Произошла первая попытка штурма города. Пока что неудачная, но это еще не конец. Оказалось, что под стенами Мантариса стоит свыше двадцати тысяч человек (дотракийцев). И они под властью одного кхала. Поэтому сценарий с «предательством», что я разыграл здесь под покровом ночи с помощью небольшой доли магии и словоблудие в виде одного неизвестного дотракийца, не сработает. Да и не нужно. Полет моей души уже знает, как наказать и эту орду… Приказав Мириам и Дарстейну собрать всех легионеров, что есть в городе и в окрестности и вместе с «Младшими Сынами» выдвинуться к Мантарису, при этом прихватив туда как можно больше лекарей, что я обучал. Я же отправился в виде птицы в одиночку. Если честно, то мне было все равно, сколько погибнет людей из Мантариса, мне нужно было посеять семя страха во всех жителях этого города, которые там жили, для того, чтобы те помнили, кто их спас и что они будут живы, и процветать, пока их верность не будет уступать крепкости стали. А дотракийцы запомнят, что не следует лезть на мои земли без моего на то согласия. Когда я прибыл к Мантарису, то дотракийцы уже готовились к новой попытке взять город. Тут я и начал свою игру. Перед очередной попыткой штурма города, по средине поля появился словно ни откуда старик с черных одеяниях, и не спешно пешком пошел к дотракийцам. «Храбрые воины», не стали нападать на старца, им стало интересно, кто это. И стоило старцу дойти до центра передового отряда кхласара, как перед ним выехал на вороном коне целый кхал. — Что тебе нужно старик? Ты посланец Мантариса? Вы готовы сдать город? — усмехнулся сквозь усы он. — Кхал, ты совершил ошибку. Я не посланец Мантариса, меня послали ваши предки и Великий Жеребец. Они предостерегают вас, чтобы вы уходили как можно дальше от этих мест. Они принадлежат могучему волшебнику Даркену Ралу, что несет в себе священную кровь повелителей древности. Древние Боги его предков разгневались на вас за вашу дерзость и три кхала, что отбыли к Толосу, уже поплатились за свою самоуверенность. Теперь ваш черед. Но Великий Жеребец выпросил для вас прощение на один день. У вас есть один день, чтобы покинуть эти земли, иначе от ужасной участи вас ничто не спасет, — и тут же старик превратился в ворона и улетел прочь. Кхал был, конечно, немного впечатлен, но не захотел уводить войско прочь. На это и был мой расчет. Ночью мои «пташки» в виде маленьких зверьков и птиц проникли в лагерь, некоторых дотракийцев они кусали, некоторых царапали. Некоторым в еду, что грелась на кострах «выблевали», маленькие шарики с сюрпризом. Никто ничего не заметил. Никому не было дела до этих «зверушек». А на утро в лагере дотракийцев была паника. Каждый пятый воин был усеян посеревшей кожей в разных участках тела. Они узнали, что это такое — «серая хворь». Эти слова стали роковыми для той пятой части воинов. Их, чтобы никто больше не заразился убили, а тела сожгли. После этого орда быстро покинула Мантарис и ушла в страхе на свои земли. Правда, они не знали, что для них это не конец. У небольшой группы дотракийцев я оставил «серую хворь», но немного медленную. Она проявится, как только они прибудут в свое стойбище. А при тесном контакте со своими женами и наложницами, они передадут эту заразу им, а те в свою очередь своим любовникам, если таковые имеются и грудным детям… Мантарис ликовал и благодарил меня. Всего что произошло, они не знали, я лишь выдал им отредактированную версию моих угроз армией и карами богов Валирии, ведь в моих жилах течет их кровь. Эти слова для кого-то прошли сквозь уши, некоторые задумались, а некоторые поверили. Спустя еще три дня подошли мои подданные и «Млашие Сыны». Началась отстройка порушенных частей города и стены, помощь раненным… В общем мелкая традиционная работа «победителей». Думаю, по прибытию сюда вестей из Бхораша, об окончании отстраивания крепостных стен я могу провозгласить основание нового государства — Д’Харианской империи. Продолжение следует…