Бесконечность в тебе

В следующие несколько месяцев Чонин просто забыл обо всём. О пережитом, об одиночестве и о том, кто причинил столько боли. Каждый день он с новой страстью рвался в тренировочный зал, в ожидании занятий со своей третьей группой. Группой, в которой занимался китаец по имени Лу Хань. Этот ещё совсем молодой мальчишка смог завоевать всё внимание Чонина. Он казался совершенством. Даже когда взгляд Чонина неосознанно цеплялся за маленький шрам под нижней губой, который сам по себе являлся неким изъяном. Всё равно идеальный. Даже когда Чонин видел, каким колючим иногда он может быть. Целеустремлённый, настойчивый и донельзя упрямый Лу Хань теперь занимал все мысли. Это было странно. Лу Хань был человеком. Совершенным для Чонина, но человеком. Таким, каких создали древние боги. Таким, каких считали богами. Таким, что Чонин сначала боялся. Боялся влюбиться снова. Ведь если окажется, что он тоже — не его, то Чонин на этот раз уж точно не выдержал бы. А теперь, когда до дня рождения оставалось совсем немного, всего несколько дней, он не находил себе места. Лу Хань был спасением. И Чонин боялся, что его спасение, возможно, станет самым настоящим разрушением. — Тебя не пугает его возраст? — спросил однажды человек, который в последние годы был единственным, на кого Чонин мог по-настоящему положиться. Ким Чунмён встретил свою избранницу примерно в своё тридцатое восемнадцатилетие. А в мае ему исполнится двадцать три. Фактически, теперь он являлся старше Чонина. — Мне восемнадцать, — хмыкнул Чонин, рассматривая электронное меню. — Я серьёзно, — Чунмён нахмурился. — Какое это имеет значение? И вообще, не думаю, что всё может быть настолько идеально, чтобы он оказался именно моим человеком. Я неровно дышу к собственному ученику. Это немного меня тревожит. — Не будь пессимистом. А он что? Ты-то ему нравишься? — Не знаю, — Чонин пожал плечами. — Он на меня как заворожённый смотрит, не реагирует ни на кого другого. Словно существую только я. И ещё балет. Скорее, я для него как кумир. Не более. — А ты ему скажи, что он тебе нравится. И пригласи его. — Что? — Чонин аж воздухом поперхнулся. — Говорю, пригласи его на свидание. Как в старые добрые времена. Ты же знаешь как это бывает. Кино, попкорн, последний ряд... — Чунмён поиграл бровями. — Извращенец, — Чонин фыркнул и опять уставился в меню, сам не зная, что он там вообще искал. — Я ничего такого не сказал. Ты себе сам всё напридумал, — Чунмён расплылся в весёлой улыбке. Он любил дразнить «младшего» и получал удовольствие от того, как тот хмурил брови и бормотал что-то невнятное себе под нос, при этом ерзал на месте как на иголках. Чунмён не помнил, когда в последний раз видел друга с такой искренней и огромной улыбкой на лице. И ему определённо нравился Лу Хань, который менял настроение друга в лучшую сторону. — Покажешь мне его? Чонин быстро кивнул и выключил подсветку на дисплее планшета. — Тут заваривают очень вкусные чаи. Хочу фруктовый. — Отлично, — Чунмён вызвал официанта с помощью небольшой клавиши на столе и откинулся на спину, устроившись поудобнее. Чонин же взглянул в окно, с ничего не говорящим выражением лица следя за случайными прохожими, и всем своим видом продемонстрировал, что больше он о Хане говорить не хочет. Когда Чунмён сделал заказ, он тоже замолчал, глядя на друга и пытаясь понять, о чём тот думал. Но это всегда было чем-то невозможным. Понять его и видеть его чувства. И теперь Чунмён, наверное, даже больше самого Чонина, хотел бы, чтобы Лу Хань оказался его родственной душой. Несмотря на то, что к концу подходил очередной рабочий день, Чонин абсолютно не чувствовал усталости. Закрыв двери репетиционного зала, Ким и не ожидал, что со спины к нему подбежит Хань. Младший уже давно должен был быть дома. — Учитель Ким! От звонкого голоса старший вздрогнул. Голос Ханя теперь он мог различить из миллиона других, и уголки его губ медленно поднялись вверх, нарисовав рассеянную улыбку. Чонин повернулся в сторону юноши и вопросительно на него посмотрел. — Почему ты всё ещё здесь? — Ждал Вас, — прозвучало смущённо. Хань выглядел чертовски мило сейчас. Настолько, что Чонину искренне хотелось наброситься на него и задушить в собственных объятиях. Так, чтобы навсегда. — Меня? Но зачем? Хань ответил не сразу. Он порылся секунду в рюкзаке, а затем вытащил телефон, разблокировал экран и протянул мобильный к лицу Чонина. Теперь Ким мог разглядеть на дисплее два электронных билета в кино. На сегодняшний вечер. — Что это? — недоумённо пробормотал Чонин, рассматривая экран смартфона. — Очевидно же, что билеты, — ответил Лу, а затем последовал короткий смешок. За своей улыбкой Хань, кажется, пытался скрыть то, как сильно он нервничал, стоя перед этим мужчиной. — Да я вижу, что билеты. Мне-то их зачем показываешь? — Эмм... Вы пойдете со мной в кино? — Ты приглашаешь меня на свидание? — Возможно? — Хань произнёс это как-то вопросительно и спрятал глаза за длинной чёлкой. — Почему? — Потому что вы мне нравитесь, — Лу Хань и не думал, что ему хватит храбрости сказать это с такой лёгкостью. Но прямо сейчас он чувствовал, что определённо всё делает правильно. Он хотел говорить. — Нет, — твёрдо ответил Ким, прямо глядя на младшего. Почему-то напрочь застрявшая в голове мысль о том, что Хань слишком хорош для него не давала покоя. Ведь и правда, зачем такому идеальному мальчишке «старик» с разбитым сердцем? Это ведь абсурдно. — Подумай хорошенько. Я — твой учитель. И это неправильно. Зачем я тебе? Пригласи лучше Наён. Она красавица, и ты ей, кажется, нравишься. Так что она с радостью согласится пойти с тобой. Ты ещё молод и сам не понимаешь, чего хочешь. — Почему Вы делаете это? — Хань нахмурил брови и сделал шаг вперёд, подходя к Чонину ещё ближе. — Вам не кажется, что Вы жестоко со мной поступаете? Каждый раз напоминаете о возрасте. Это ведь не имеет значения! Лучше всех знаете, что наш мир устроен иначе. Мы рождаемся, чтобы всю жизнь искать. Чтобы найти. Учитель Ким, вы же не нашли своего человека. А если этот человек совсем рядом? Вы никогда не думали об этом? Не думали обо мне в несколько ином ключе? Не как о своем ученике. А я ведь чувствую. Я почти уверен, что принадлежу именно Вам. Слова Ханя эхом раздавались в голове, сводя с ума своей уверенностью. Чонин чувствовал глухие стуки сердца, и теперь это ощущалось совсем по-другому. Не так, как когда-то давно было с Бэкхёном. То, с каким отчаянием оно рвалось к стоявшему перед ним мальчишке... Чонин прикрыл веки и сделал глубокий вздох. — Мне восемьдесят два года, — выдохнул он, и прозвучало это как последняя попытка отгородить Ханя от себя. — Вам всего восемнадцать! Чонин покачал головой и протянул руку, лишь кончиками пальцев тронув ладонь Ханя. Почувствовал лёгкую дрожь младшего и измученно улыбнулся, сильнее сжал руку и притянул к себе. Чонин, практически не моргая, смотрел прямо в глаза напротив, когда Хань перехватил опускающуюся руку, прижал длинные пальцы к собственной щеке и закрыл глаза. Он подвинулся поближе и тяжело задышал, когда Чонин прижался своим лбом к его лбу. — Я не помню, как влюбился в тебя, — тёплое дыхание обжигало губы младшего, и тот прикрыл глаза, пытаясь запомнить всё это как можно дольше. Запечатлеть Чонина в своей памяти. В себе. Всю свою жизнь. Даже если его соулмэйтом окажется совсем другой человек. Для Лу Ханя это теперь не имело никакого значения. — Но я запомню то чувство, когда взял тебя за руку. И я понимаю. Я знаю, как сильно мне будет больно, если однажды мне придётся отпустить её. Эта мысль убивает меня, разрывая на мелкие кусочки. Хань, ты даже не представляешь, какой скучной была моя жизнь до встречи с тобой. Но я не могу ничего тебе обещать. Поэтому... давай дождёмся моего дня рождения? Оно ведь уже совсем скоро. И если окажется, что ты и правда... мой, — Чонин замолчал и прикусил нижнюю губу. Слово «мой» обжигало своей безупречностью. — То я никогда, слышишь? Никогда тебя не отпущу. Хань ничего не ответил, лишь медленно моргнул, демонстрируя свой положительный ответ.