Профилактика счастья

— Мелкий! Чёрт тебя дери, Саня! — я резко вылетаю из комнаты, на ходу застегивая джинсы. И все-таки не каждое утро бывает добрым, а я не каждое утро бодрая. В этот раз бодрости хватает на вагон и тележку, учитывая, что часы давно показывали десятый час, а я только соизволила открыть глазёнки и перевернуться на бок к стене, на которой тикали злополучные гады. Каково же было мое удивление, мягко говоря, когда я не обнаружила у себя тот бегающий будильник. Нет, я просила, конечно, брата выкинуть этот ад на колесиках, но, чёрт возьми, не так же неожиданно. И все-таки он решил мне отомстить за чай с солью, гадина. — Вылезай, исчадие ада! Почему меня никто не разбудил? — сумка на столе, расческа на полу, волосы в небрежном пучке, а голова идет ходуном, пока я ору на всю квартиру. — Блять! — плечо резко столкнулось со своим старым недругом — дверным косяком, причем так тесно, практически взасос. – Настя! — мамин голос окончательно ввел меня в ступор. Какого они все делают дома, когда должны быть на работе? Что произошло? Куда я попала и какой сейчас день? — Остановись! — практически пищит она, когда я хочу отпить кипячёной воды прямо из чайника. Как в замедленной съемке наблюдаю за струей, что тонко льется на мою блузку, расползаясь темным пятном во все стороны. И я, застывшая с губами в стиле уточки, переводящая взгляд с родителей, что вылетели из спальни на мои крики, на брата, что сонно притопал на кухню, ругая меня всеми словами, которыми только можно. — Какого лешего? — все, что меня сейчас интересует — странный специфичный запах жидкости. — Средство от накипи, — осторожно произносит мама, виновато морщась. — И сегодня выходной. Отличное утро... Эпично убрав весь бардак в доме, что успела натворить за столь короткое время, я решила все-таки позавтракать хоть немного, о чём организм тоже просил, даже, пожалуй, умолял. Скучный выходной обещал пройти обыденно и однотонно, что совершенно меня не расстроило, ведь я все-таки поеду сегодня на свою будущую квартиру, осмотрю подъезд в очередной раз, посмотрю почти законченный интерьер комнат и любимый вид из окна зала. Он чертовски мне нравился, особенно прекрасно разглядывать с седьмого этажа брызги до сих пор работающего фонтана. Когда я перееду, его уже выключат, но все же аллея, проходящая прямо через него, завораживала в любое время года, даже эти опавшие листья и сухие голые деревья, тени которых напоминали извивающихся призраков, особенно во мраке вечера. Наверное, за это я и полюбила ту квартиру, да и уютной она мне с самого начала показалась, что было отмечено и повлияло на выбор. Когда-то там были совершенно пустые комнаты, а сейчас нечто прекрасное и любимое, к чему сама душа тянулась. Об этом я думала не очень долго, пока третий чай в кружке не закончился, а время не подкралось к одиннадцати часам. Из дома все куда-то испарились, заранее предупредив меня, а скучать не хотелось, хоть идей того, как занять себя, не было тоже. Впрочем, мне ещё готовиться нужно, зубрить, но отдых по расписанию. И вроде я даже уже собралась ехать на квартиру, проверять работу, но в самый последний момент мне пришло сообщение от подруг в беседе. Оповещения включены, поэтому звук сразу практически развеял собой все построенные планы. Так, собственно, мы и решили сходить прогуляться. Погода на улице стояла не из самых приятных и осенних, скорее создавалось ощущение, что буквально через пару дней пойдет снег в начале осени. Радости у меня особой не было от прошедшей учебной недели, особенно тот факт, что каждый день, подходя к дверям заведения, в мыслях ненароком всплывали картинки произошедшего инцидента и до ужаса озлобленный Антон. Всё бы ничего, да от этого человека ждать можно всего, что угодно, а уж тем более, долго. Планы в его голове не из радужных и святых, я успела это понять за время наших с ним отношений. Для него холодная месть — самая сладкая на свете, потому и противников у парня недобор. Страха не было, но осторожность стоила того, я не люблю неожиданные сюрпризы. За поворотом наконец показались широкие металлические двери при входе в центральный парк, а там и две знакомые макушки. Всё-таки предложение подруг прогуляться не было лишним в моих планах, и улыбка сама расцвела на лице, как только они заметили моё приближение. — Платонова! — прикрикнула издалека Катя, прыская в кулак от моего потрёпанного вида. Ну да, в порядок-то я так себя нормально и не привела. — Под ноги смотри, если дойти хочешь, — подавляя желание закатить глаза, я перехожу дорогу и одновременно удерживаю равновесие на каблуках с непривычки. Я улыбалась, они улыбались. И мы гуляли. Красота осенних деревьев не могла не завораживать даже тогда, когда ещё не увядшая зелень сохранялась на листьях, а кора насыщалась редкими приливами сока. Тут же можно было наткнуться на небольшие деревянные старинные лавочки, украшенные металлическими невероятными узорами, граффити на кирпичных стенах построек, редкие, но имеющиеся лужи, блеклую траву, стрижку которой давно забросили, закрытые аттракционы, лавочки и море интересных мелких деталей, что часто ускользают из виду, смешиваясь с окружающим миром, серым и беспокойным. Мы не долго шлялись по окружностям, разговаривая на привычные темы, смеясь и расслабляясь после прошедших нагрузок, что стали лишь тяжелее и ужаснее. Все больше казалось, что отдых — несуществующий в материальном мире миф, а я лишь сильнее завидовала брату с его легчайшими задачками, над которыми он может сидеть часами, не понимая их элементарности. И всё вроде бы хорошо, но парадокс в том, что даже отпуская все заботы, я ощущала нечто странное, буквально пятой точкой, словно это нечто должно вскоре случиться. Шестое чувство, будь оно неладно, в редких случаях подставляло меня. — Насть, ты даже не слушаешь меня, — уж больно равнодушно пробурчала Катя, что не могло не насторожить меня, особенно прищуренный взгляд Даши в её сторону. Что тут вообще произошло, пока я тупо пялилась в сторону? Вроде сидим за столиком напротив неё, как и пять минут назад, а напряжение возросло в такой прогрессии, что сейчас воздух способен проводить электричество. — Что такое? — запнулась я лишь из-за того, что обе они сверлили друг друга взглядами. Одна — взволнованно и испуганно, а другая — заинтересованно и пристально. — Продолжай, — обычный Дашин голос стал на тон ниже и тише. Я нервно сглотнула, как и Катя, додумывая, что пропустила, наверняка, очень многое. — Я уже пять дней встречаюсь с Эриком, — она выжидающе замолчала. Поперхнувшись от такого заявления, я глотнула холодного чая, морщась от обилия сахара в нем, словно пила алкоголь. А Даша... Что Даша? Она осталась такой же невозмутимой, как до этого, только смотрела чуть шокировано на подругу, не зная, что вообще сказать в такой ситуации. Не представляю, что бы сделала на ее месте. Хотя, что такого? Они с Эриком были врагами, а не парой, вечно дерущимися на людях. Вот только я верила, что у них может что-то получиться, а тут такое. И мне совсем не нравится эта всепоглощающая тишина, мертвая тишина, напряженная. Даша умеет сохранять спокойствие в любой ситуации, но сейчас этого как раз я боялась. — Это все? — о нет. Мы с Катей переглянулись, словно удивляясь равнодушию и отстраненности в произнесённой фразе. «Это всё?» — да такое ошарашить может, предать может и убить тоже может. Как так? Была бы моя воля, начала бы распинаться по каждому поводу их отношений, но стоит ли? Лезть в чужое — точно нет. — Ты не против? — уточнила блондинка, скрещивая руки на груди. Я заметила, как Даша сжала под столом кулаки. Ей больно. Твою мать, так скажи ей это! Скажи правду. Вы заслужили разговор на чистоту. — Нет, — и она улыбается. Улыбается, блять, так радостно, что меня тошнит. — Я только за, — как у неё это вообще выходит? Вот так, стискивая зубы, впиваясь в кожу ногтями, напрягаясь? Как можно оставаться невозмутимой и стальной? — Будьте счастливы. А Катя смотрит на меня так виновато, словно ждет одобрения или отказа. Но при чём здесь вообще моё мнение? Девочки, что же вы делаете с собой? И только сейчас стали видны мешки под глазами Катюши, да Синицына походу сильно над этим морочилась. И я не знаю, уйти или остаться? Это их личное, а не моё. Их право разговора, а не моё. Чувствовать себя лишней оказалось не так приятно, даже отвратительно, когда два человека глядят друг на друга, не замечая тебя, и говорят на свою тему, в которой тебе нет места. — Я отойду на пару минут, — медленно удаляюсь в сторону, давая им время. А оно нужно, уж точно. Музыка наполняет наушники, а под ногами очень редко слышится хруст листьев и удары каблуков о мокрый асфальт. Так вот о чём мне говорило это шестое чувство? Да, дело дрянь. Эрик парень хороший, в общем, дружелюбный, порой задиристый, со своими скелетами в шкафу, но я его тоже давно знаю, как и понимаю отлично. Здесь что-то совсем не простое замешано. Тут же, смотря в сторону, я натыкаюсь на одну интересную особь женского пола, нарочно задерживая взгляд на ней. Что-то знакомое до боли в голове промелькнуло в ее образе. Красное пальто, каблуки, блондинистые волосы. И как бы сейчас вернуть назад время? Как остановить себя и не узнать то, чего не стоило? Я уже точно не смогу развидеть жену Алексея Михайловича, что так сладко и остервенело целует мужчину, другого мужчину. Она притягивает его, рывком впиваясь в губы. И это не брат, не друг, не знакомый, потому что они так не целуются, потому что у нее есть муж, потому что я её знаю. В данный момент чужая личная тайна открывается для меня, но что с ней делать — неизвестно. Вспоминается поцелуй Антона. Вот он вроде идёт в мою сторону, хоть смотрит куда-то в бок, а потом и вовсе оказывается, что не я его волную, а другая. Девчонка вроде не выглядела, как какая-то стерва или временная игрушка для пользования, простая такая, обычная даже, а я и не виню никого, кроме самого бывшего. Забавная такая параллель, но я, видимо, умею появляться в нужное время в нужном месте. Надо бы как-то избавляться от, этой способности. Я просто ухожу. Не оглядываясь, не задумываясь, быстро, раздраженно, потому что не знаю, как вообще поступить, потому что не хочу над этим морочиться, а так не получится, не выйдет. Гребаная справедливость бьет и хлещет через край в моей юной головке. И лучше бы я осталась дома. И лучше бы забыла то, что видела. — Насть, ты в норме? — Веретенцева обеспокоенно наблюдает за моими, уж слишком медленными действиями. — Ты словно призрака увидела, — да лучше бы призрака, или двух, но точно не то, что было. А девочки, похоже, во всем разобрались. Только наигранное спокойствие выдавало их озабоченность ситуацией с потрохами. А мои мысли почему-то закрутились вокруг взъерошенного раздраженного преподавателя культурологии. Стало страшно, стыдно, обидно и неприятно, но лучше не лезть и держаться в стороне. Рано или поздно всё прояснится, а мне на это влиять не стоит, в конце концов, я не знаю всей ситуации. Но тотальный пиздец начался. Поздравляю, Платонова, на одну чужую тайну больше. А нужна ли она? — Пойдёмте, что—ли, в квартиру ко мне. Осматриваться будем, где следующая пьянка будет, — пытаясь разрядить ситуацию, отшутилась я, едва выцепив слухом два сдержанным хмыканья. Не лучшие воспоминания. — Я так сопьюсь, — Катя толкнула меня в бок локтём, двигаясь в сторону выхода. Вроде бы все хорошо, бежевые стены, чёрная мебель с красными акцентами, много пространства, прекрасные комнаты, интерьер, тот самый вид из окна, но страшно думать о переезде, оставлять где-то позади жизнь с родителями, Саней. Кошку я может и заберу, только с ней особо не поговоришь и совет не выслушаешь, не поругаешься за завтраком, не услышишь бурчание в свою сторону, да и не посмотришь вечером какую-нибудь старую американскую комедию. Так я и бродила из двери в дверь, пытаясь свыкнуться с мыслями о скором переезде и успеть насладиться обществом своей шизанутой семейки. А груз на плечах стал тяжелее. Проблемы не исчезли. А завтра на пары. Смотреть в лицо преподавателю, не имея возможности сказать правды, не сметь сделать правильный выбор из-за его отсутствия. Вот она, взрослая, мать его, жизнь, Настенька. Ты же этого хотела? Я тяжело вздыхаю, последний раз на сегодня окинув взглядом прихожую, и закрываю за собой входную дверь.