***
Время в томительном ожидании шло медленно, но не для спящего ребёнка. Для него пройдёт миг, а для Неа — словно несколько сотен часов до долгожданного утра. Хотя, оно точно не будет добрым. К ним в любую минуту могут прийти солдаты Ордена и увести на допрос, где их покалечат чуть ли не до смерти. Надо бежать отсюда как можно быстрее, иначе эти твари просто загубят такого интересного и ценного Уолкера, да и Неа заодно. — Н-неа.? Ты здесь.? — спросонья спросил мальчик; он очень боялся оставаться один в этом ужасном месте. Неа Аллен воспринимал, как свою единственную защиту, которая сейчас была особенно важна. — Конечно. Куда мне деться, — с легким сарказмом ответил Неа, за эту ночь не сомкнувший глаз. Это нескончаемое ожидание рано или поздно его доконает… — Ты как себя чувствуешь? — Неа немного сбавил тон, вспомнив, что Аллен после комы, да и к тому же больной. (не на голову🌚) — Не очень хорошо… — он потрогал свой немного горячий лоб и перевернулся на спину, чтобы разглядеть Неа. — Тело болит. Особенно ноги… Атрофия мышц за две недели комы дала о себе знать. Все остальные разы ему помогал Акума и убавлял боль, которую должен был испытывать мальчишка, но сейчас тварь спит после взятия контроля над телом и помочь ничем не может. — Очень холодно… — Соглашусь, не жарко… Придется потерпеть, — Неа и сам продрог за эту бесконечную для него ночь, даже халат не спасал. — Накройся, теплее будет, — посоветовал Кемпбелл и сам завернул сидящего подростка в одеяло наподобие рулетика, но от холода оно практически не спасало и было практически бесполезным. Тогда Неа сел рядышком со своим замерзшим маленьким другом и приобнял его за плечи. Он не был уверен в своих действиях, но знал, что контакт поможет согреться. — Спасибо, — тихо поблагодарил Аллен сидящего рядом с ним Ноя и чуть налёг на него, чтобы тот тоже грелся.Подросток видел, что Неа холодно, хоть тот этого не выдавал, поэтому высвободив руки из одеяльного рулетика, малыш обнял учёного и успокоился. Теперь все довольны и мирно себе греются в объятиях. Всё же этот плен немного сблизил Аллена с Неа и дал понять, как важен тот, кто не бросит и всегда будет с тобой. — Тепло?.. — Да, с тобой гораздо теплее, — Неа улыбнулся уголками губ и понял, что расслабился, обнимая маленького Аллена. Было спокойно и уже совсем не холодно, и не только от рук подростка, что касались его, но и от щемящей нежности к Уолкеру, появившейся неожиданно и ниоткуда. Проблемы медленно отходили на второй план, тревожные мысли блекли, и даже глубоко запрятанный страх неизбежного отступал. — Слушай, Аллен, я хотел спросить. Вот сейчас, прислушайся. Ты слышишь такой тихий шепот, или что это там за звук такой шипящий… Черт его разберет. — Неа, после того удара по голове всё в порядке. Я не шизофреник, — эти слова немного прозвучали странно, но, может быть, Неа уже с ума сходит? — А почему ты спросил? Ты из сам слышишь? — Уолкер осторожно уткнулся Ною в бок. — Я? Не то что бы… Просто шум какой-то слышал, и все, — настороженно соврал Неа и печально уставился на посеребреные волосы Аллена. Ну все, здравствуй, дурка… Если голос акумы в своих мыслях Кемпбелл еще как-то мог объяснить, то беспорядочный шепот где-то внизу не поддавался логическим объяснениям. — Но все же, совсем ничего не слышно, да? Бывает, человеческий мозг в полной тишине сам начинает создавать иллюзию посторонних звуков… — Я ничего не слышал, — честно ответил Аллен и, отцепившись от Неа, чуток поднялся и вновь обнял его, укладывая свою голову тому на плечо. Вдруг раздался стук в дверь и оба сразу замолкли. — Ваша еда на сегодня, — в комнату вошёл тот же солдат и поставил поднос с едой на столик около двери, а пустой забрал. — Сегодня вечером приедет начальство. Никаких глупостей, придурки, — бросил солдат и ушёл. — Еду принесли, — подтвердил этот факт мальчик и облизнулся. Он давно есть хотел. — Да, принесли, — безрадостно повторил Неа и первым взял свою порцию. Та же самая странного цвета кашка, что и на завтрак. Бон аппетит, твою мать. Кемпбелл зачерпнул ее ложкой, мысленно передернув плечами, и начал трапезу. Все равно ничего лучше им не принесут. — Он сказал, что сегодня приезжает начальство. Значит ли это, что сегодня начнется наш допрос? — старательно делая вид, что ему поебать, бросил Неа между тем, как заполнял ложку жижей, отдаленно напоминающей кашу. Аллен тоже взял свою порцию следом за Ноем, ибо сумел дотянутся, и, подперев голову рукой, так как лежал, свободной рукой зачерпнул жижу и отравил себе в рот. — Бе… Вода какая-то…- но всё же делать нечего, так что подросток с болью в душе продолжил есть кашицу. — Обычно, когда приезжает начальство, все на ушах стоят, так что да… Скорее всего нами займутся вечером… Я постараюсь им ничего не говорить, хотя и сам знаю мало, -Аллен закончил есть и, отодвинув от себя тарелку, улёгся на другой бок. — Убери пожалуйста… — Да ты и не знаешь, ничего, дурашка, — Неа как-то по-особому тепло улыбнулся и отставил от себя тарелку, положил в нее тарелку Аллена, а в нее свалил обе ложки. Конечно, мысли о пытках не радовали, а осознание того, что пытать будут еще совсем ребенка — вообще убивало. Нет бы, как людям, поговорить. Сразу ведь железки свои вынимают, чтоб их, ироды… А если к допросу подключится Ватикан — то все, от них пощады можно не ждать. Нескольких людей Ватикана — Воронов, Неа видел, когда выходил из грузовика. А вот его собственная голова была битком набита информацией, причем, довольно приватной. Добрую половину опытов Неа проводил с Адамом под руку, а бумаги заполнял по всем девяноста процентам. — Тогда будем ждать вечера. И надеяться, что это их пресловутое начальство про нас забудет.***
Но начальство ничего не забыло. Ровно в восемь вечера, когда небо уже потемнело, но не настолько, чтобы на нем стали видны звезды, в дверь небольшой комнатки ввалились четверо солдат, по два на каждого из пленников. — Пошевеливайтесь давайте. Мелкий пусть подойдет ко мне — он повертел наручниками в руках, — А второй пусть туда идет, — грубо рявкул один из солдатов, показав Неа рукой на своих товарищей. Он был высокий и огромный, как буйвол, а другой, его напарник, гаденько протянул: — С вами хотят мило побеседовать, господа. Неа неприязненно смотрел на них обоих, но молчал. Ему нечего было сказать этим людям. Исполнив грубую просьбу, он дал той второй паре солдат заковать себе руки, пока амбал занимался Алленом. И не зря тот крупный солдат подошёл проверять гвозди на руке парнишки. Один из них был немного расшатан и вытянут наружу. Это Акума постарался, ибо этот металл уже порядком ему досадил из-за непрерывного жжения. — Не пойдёт, -громила с силой вкрутил болт обратно, от чего Аллен пискнул, но больше ничего из себя не выдавил. Акума немного смягчил для него боль. — А теперь поворачивайся. С силой повернул ребёнка и заковал его в наручники из того же чёрного металла, — Пойдём. Солдат вывел Уолкера из комнаты в коридор, где его уже ждали два солдата для охраны и Неа, которого тоже охраняли двое серьёзных парней. — Оба вперёд, — солдаты по приказу повели заключённых к комнате допроса. Аллену было труднее всех идти из-за слабости в ногах и тот едва перебирал конечностями, но до допросной дошёл. Вот только их остановили прямо перед входом. — Мелкий идёт первым, — произнёс солдат и завёл немного испуганного подростка в комнату. Неа напряженно смотрел за солдатами и Алленом: через проход в комнату допросов все, что было внутри, было отлично видно. Вначале Аллен, явно колеблясь, зашел внутрь, в темные и мрачные стены. — Не рыпайся, будь добр, а то будет хуже. Садись на стул и не смей шевелиться, — огромный солдат с силой толкнул Аллена за плечи на стул, на который подросток неловко бухнулся, и стал его заковывать. К слову, и у Аллена, и у Неа, наручники были надеты на заведенные назад руки. Прикрепив наручники к спинке стула, орденовец защелкнул железные обручи, что также находились на стуле, над и под коленями Аллена, чтобы тот не мог согнуть ногу и кого-то ей ударить. Неа за всем этим наблюдал с заметно побледневшим лицом. — Его-то смысл трогать… Он все равно ничего не знает, — мигом обернувшись на солдат, быстро проговорил Неа. Нет, он не должен выдавать своего волнения. — А это для того, чтобы ты смотрел и наслаждался его муками. Может, что и вспомнишь, адамовский приспешник, — противный солдат издевательски хлопнул Неа по плечу, и Кемпбеллу страшно захотелось вырвать ему кишки. Но он молчал. А другой солдат, тем временем, снял с правой ноги Аллена ботинок, а затем и носок. «Новая обувь» уже поджидала его — солдат взял в руку странное железное приспособление, напоминавшее сапог из металлических пластин, и надел на голую ногу подростка. Внутри сапога Аллен мог ощутить острые шипы, который сейчас лишь чуть-чуть царапали нежную ступню. Как он сможет узнать попозже — сапоги имели свойство затягиваться, а шипы — впиваться прямиком в кожу. Но все по порядку. Проделав то же самое и с левой ногой Уолкера, солдат пока оставил его. Тем временем его товарищ завел Неа в пыточную. Его стул стоял аккурат напротив стула Аллена, чтобы того было прекрасно видно. — Пора бы и начать, — внезапно в мрачном помещении раздался новый незнакомый голос. По лестнице, ведущей куда-то вверх, спускался Ворон, которого можно было опознать по характерной форме Ватикана. Как видно, он и будет проводить сам допрос. — Первый вопрос. Что тебе известно об исследованиях Тысячелетнего Графа об акума-вирусе? Есть ли от него лекарство? Неа молчал, лихорадочно перебирая в голове разные варианты ответа. — Я не располагаю информацией об исследованиях Адама. Эти сведения известны лишь самому Граф. Думаете, он стал бы их доверять обычному ученому? — это стало второй фразой, которую за весь вечер произнес Неа. Ворон осуждающе посмотрел на Кемпбелла, и медленным шагом подошел к тому, кем Неа дорожил. К Аллену. — Может, ты еще раз подумаешь? Неа с трудом разомкнул пересохшие и слипшиеся губы и холодно выговорил: — Нет. Тогда Ворон подал знак солдату и тот, что-то покрутив на одном сапоге, заставил железные пластины ужаться, и шипы насадили ногу Аллена на себя на несколько сантиметров. Аллен не знал, почему нельзя говорить об экспериментах Адама. Это ведь может помочь Ордену и Ноям справится с общим врагом, с акумами, но может, у Неа какие-то личные причины. Из раздумий Уолкера вытащила боль, которая резко отозвалась в ногах и пробежала по всему телу. Юноша тут же прикусил язык до крови, чтобы не закричать от боли. Но вот Акума выдал боль мальчика. Заражённая рука вывернулась, словно злилась и желала проткнуть каждого в комнате, но всего какие-то тёмные железки сдерживали силу твари. — Думаешь, Аллен Уолкер обойдётся только этим? Ошибаешься, — ухмыляясь, Ворон провёл своей рукой по дрожащему плечу ребёнка. — Я не имею никакого отношения к Аллену Уолкеру и мне плевать, что вы с ним сделаете, — Неа смотрел прямо на Аллена, не отводя взгляд, не морщась и не хмурясь. Складывалось впечатление, что ему действительно плевать, но лишь сам Неа знал, как бешено колотится у него сердце и как яростно клокочет в теле желание убиать. — Ну что же, сейчас проверим твои слова. Повторю вопрос: Что тебе известно об акума-вирусе и вакцине от него? Неа чуть расслабился. Вопрос Ворон перефразировал, так что на него можно было и ответить. — Вакцины от акума-вируса нет и не будет. Адам не изобретал ничего подобного. — Но должен же Граф был как-то обезопасить себя от заражения? — подозрительно сощурился Ворон, нагибаясь ко второй ноге Аллена и готовясь пустить в ход затягивающий механизм. — Адам — больной, и никакие гарантии того, что он выживет после своих опытов, ему не нужны, — в голове Неа звучало неприкрытое презрение. Ворон разочарованно поцокал. — Мне не нравится такой ответ, — и снова затянул сапог на ноге Уоклера. А вот в этот момент Аллен закричал. Ворон самостоятельно затянул железный сапог и шипы дошли аж до кости, норовя в них вкрутится. — Принесите «разогрев», — приказал слуга Ватикана и солдаты отправились за желаемым, — Повторить вопрос или сам подберёшь ответ, который понравится Ватикану? Весь допрос, конечно, записывался на камеру. Информация отмечалась в компьютере и за этим следил ещё один Ворон, ибо если что-то будет не так, Ватикан откоутит им всем головы. — Я сказал вам правду, — подчеркнуто вежливо сказал Неа, почувствовав, как после крика Аллена у него поползли мурашки по всему телу. Раньше его как-то подобное не трогало. Так почему стало трогать сейчас, в самый неподходящий момент, блять, когда от его реакции и ответов зависит, будет ли Аллену снова больно, или нет?! — Я ничего не знаю об экспериментах Графа. Так же как и о несуществующем лекарстве. Если это все, что вы хотите узнать — спрашивать меня бесполезно, — Неа упрямо сжал губы, зло щурясь и смотря Ворону прямо в лицо. Возможно, некоторые из вопросов Ордена — или Ватикана? — черт разберешь, были довольно полезны и помогли бы им разобраться в причине апокалипсиса. Вот только вакцину Граф действительно так и не смог создать.Он сделал с Алленом нечто иное — кажется, с самого детства вкалывал ему различные вещества, которые в итоге смогли удержать вирус в его теле, но ценой каких, наверное, мук. Тем временем солдаты принесли разогрев — с помощью него они собирались раскалить железные сапоги Аллена добела. Подростку это нанесет увечья, после которых в качестве подарка останутся страшные шрамы на всю жизнь. — Раз так обстоят дела, перейдем к другой теме. У Ковчега, так, кажется, вы называете ваш штаб, есть база данных. Скажи все пароли и ключи от документов, которые там находятся. — Из всех паролей мне известен лишь один — пароль от моего ID. Там лишь информация о моих собственных исследованиях, больше ничего, — Неа почти не врал — почти все секретные документы в базе данных были защищены не паролями, а отпечатками пальцев владельцев документа. — И снова я слышу от тебя пустую болтовню. Поджарьте Уолкеру ступни, чтобы его дорогой друг знал, как нехорошо лгать Ватикану, — Ворон снова сделал приглашающий жест рукой, после которого тот рослый солдат ногу Аллена в сапоге в разогрев; она туда очень хорошо помещалась.Сама эта конструкция представляла собой емкость формой под сапог, внутри которой лежали угли, политые сверху для лучшей горючести керосином. Второй солдат чиркнул спичкой и бросил ее в емкость. Угли стремительно загорались, а металл сапога медленно горячел. Неа уже не знал, куда деть взбесившееся сердце и руки. Он судорожно дергал закованными руками и молился, чтобы после таких пыток рассудок Аллена совсем его не покинул.