Земля покинутых душ

      Тики был совсем где-то далеко отсюда, а вот Неа, придавленный тушкой Тики, лежал полуголым. Всё это наводило на странные мысли.       — Чай п-пьем, — раздраженно буркнул Неа из-под плеча Тики.       Лежать было неудобно, а еще Кемпбелл до этого налетел лопаткой на ножку стула, и спина теперь болела.       — Т-тики, сл-лезь с меня, — Неа перевел взгляд на лицо Микка. Сейчас его было удобно рассмотреть детально. У Кембелла вскользь мелькнула мысль, что Тики очень идет родинка.       Аллен сидел на корточках и раздумывал о том, чтобы поднять Тики и облегчить страдания Неа. Потянувшись к Микку, Аллен уже приподнял мужчину, но в последней момент подросток вспомнил сегодняшний вечер и то, как Неа оттянул его волосы и зверски пытался взять у него кровь. А ведь Неа видел его страх к иглам. Поэтому Уолкер без сожаления отпустил Тики, который снова плюхнулся на Кембелла, только сильнее придавив его.       Подросток хотел добавить обидчику ещё большей боли, но воздержался. Пьяный всё равно не запомнит урок о том, что нельзя злить мелких экзорцистов. Аллен даже нахмурился и скрестил руки на груди от такой досады.       — Опять я весь мокрый, — подросток сделал вид, что не видит придавленного Неа, и принялся осматривать свою рубашку. Пока он спал под тёплым одеялом с высокой температурой, одежда успела намокнуть от пота. А какой-то придурок ещё и окно открыл.       — Аллен, с-солнышко, прости, я вел се-бя как свинья, — полузадушено захрипел Неа, пытаясь сдвинуть с себя Тики. Получалось из ряда вон плохо, так как сил у него было маловато.       — Помоги мне…       Тики то ли был в прострации, то ли вообще отключился, но факт оставался фактом — слезать он пока не слезал.       — Неужели я слышу извинения? От Ноя? — Аллен вопросительно вскинул бровь и посмотрел на Неа.       — Я такого не прощаю.       Уолкер отвернулся, не желая видеть лицо пьяного Ноя, так как это напоминало Кросса. У, как Аллен ненавидел этого ублюдка!       — Интересно, насколько убедительнее могут прозвучать извинения пьяницы?       Неа оскорбленно фыркнул и умолк. Кембелла покоробило от того, что Аллен назвал его пьяницей. Он попробовал спихнуть с себя Тики ногами, и у него даже почти получилось, если бы не левое плечо, которое странно щелкнуло, когда Неа неудачно извернулся под Микком. Кембелла передернуло от боли и он сразу оставил попытки двигаться.       — Н-ну вот, — печально выдавил из себя Неа.       — Ти-и-ики, ты слышишь м-меня? В-встань, а…       — Х-херовый из тебя стриптизер, Неа… — Тики приподнялся на руках и потёр пульсирующий от боли затылок. Потом размытый взгляд уставился на прифигевшего подростка.       — Упс, з-здесь же дети.       — Стриптизер?!       — Ну да…       Мнение о непобедимых Ноях резко упало ниже плинтуса. Эти двое танцевали стриптиз?! Тики назвал его ребёнком и это уже оскорбительно, но слово стриптиз из уст Ноя кажется каким-то странным…       Уолкер в недоумении посмотрел на стол, где стоял далеко не чай, а красовались во свете лампы две пустые бутылки. Аллен взял карты, и, рассмотрев их повнимательней, догадался, в чём дело.       — Вы в покер рубились, припадочные?       Неа кивнул и поморщился от тянущей и довольно сильной боли, но встать он не мог, ведь тогда бы пришлось опереться на левую руку, а ей двинуть было невозможно.       — Н-никогда больше н-не буду с тобой играть, себе д-дороже, извращенец, — он попробовал самостоятельно дернуть рукой, но ожидаемого щелчка не произошло, и стало только больнее. Из-за неправильно сросшегося перелома ключицы у Неа от нагрузки вылетал плечевой сустав, и сейчас это произошло снова…       — И кт-то мне его вправит? — Неа впал в сильнейшее отчаяние, и взирал на Тики с Алленом несчастными глазами.       — Что с тобой поделаешь? — раньше Тики никогда не замечал такой проблемы у Неа, но раз она появилась, её нужно устранить. Микк слез с Кембелла и, сев на корточки, взялся за его руку и хотел резко дернуть. Неа, закатив глаза, зашипел на него:       — Не так.       Кемпбелл перевернул руку ладонью вверх и объяснил:       — М-медленно поднимай руку вверх и тяни чуть н-на себя… — и тут же заткнулся, ведь Тики начал выполнять описанные им действия.       Неа едва слышно взвыл, но через мгновение боль ушла, и он, наконец, смог поднялся с пола. Только сейчас Кембелл в полной мере осознал, что в комнате кроме него и Тики еще и Аллен. В комнате, где бухают два мужика, а один из них еще и раздетый до пояса, все это время находился мелкий мальчишка.       Неа посмотрел на Аллена и немного нервно произнес:       — А м-мы тут… это… плюш-ками балуемся…        — Я не тупой… — сквозь зубы прошипел Уолкер. Опять его считают глупым ребёнком. Аллена бесило отношение взрослых к нему, и где-то внутри он желал прикончить всех, кто думает о нём, как о беспомощном малыше. Особенно Тики.       Неа понял, что мысли в его голове окончательно спутались; еще немного, и он вырубится окончательно. Да и холодно было. Кемпбелл прошелся по комнате, нашел рубашку и натянул на себя, решив, что с пуговицами он не справится.       — Т-так… Где он-на? — Неа пошарил рукой по стене за шкафом и нащупал панель. Пусть голова не работает — руки помнят, что делать. Рядом со шкафом открылся узкий проход, совсем узкий, ровно для одного человека ростом с Неа.       Счастливая случайность, что Тики выбрал именно ту комнату, которая скрытым коридором соединялась напрямую с комнатой Неа. Насмешка ли судьбы, или что другое — никто не знает, но именно в этой комнате какое-то время жил Мана, пока не уехал в мирный сектор.       Неа отрицает это, отбивается руками и ногами, едва подобные мысли приходят, однако сколько бы он не лгал себе, правда сама выплывет наружу — он согласился сегодня выпить, лишь чтобы забыться, он заваливает себя работой, чтобы забыться, и он забывается — но едва появился Аллен — зловредный ребенок с взрослыми глазами и какого черта знающий Ману, система Неа летит к дьяволу.       Кемпбелл не оборачивается, потому что боится, и говорит:       — Зна-ешь, Ал-лен, прости меня… Прав-да, — и он просит прощения вовсе не за срывы, а за Ману. Но он никогда не расскажет об этом Аллену. Пусть мир рухнет и все подохнут, погребенные под его осколками, но о Мане Неа ни скажет ни слова.       — Сайонара, — Неа исчез в проходе, который почти сразу же закрылся.       — Почему только сейчас я узнал про потайную дверь? Или я просто много выпил?       — Не спорю, что ты выпил много, но он точно ушёл, открыв стену.       — Ладно, мелочь, спать иди, — Тики, шатаясь, дошёл до стульчика и рухнул, закинув ноги на стол, где печально звякнули две пустые бутылки. Аллен по состоянию здоровья будет спать на кровати, а здоровый Ной и на стуле поспит. Тики всё равно никогда нормально не удавалось поспать. Он сам не знает причины постоянных пробуждений посреди ночи, но зато он высыпается.       — Не хочешь немного алкоголя, мелочь?       — Хватит называть меня мелким! — Аллен со злости фыркнул и лёг на кровать. Закутавшись в ещё тёплое одеяло, Уолкер поджал ноги, так как с улицы сильно дуло. Но подниматься с кровати, когда ты уже удобно устроился, было лень.       — Прости-прости. Малыш и вправду тебе подходит больше.       Аллен не хотел развязывать тут споров, ведь очень хотелось продолжить сон. Во время болезней Уолкер много спит, и отвыкнуть так быстро от этой привычки очень сложно.       — Молчание — знак согласия, Малыш, — Тики невольно хохотнул.       — Перестань…       — Как скажешь, — потянувшись к лампе, Микк выключил её и запрокинул голову назад. Его почти моментально вырубило.       Спасибо и на том, что эта туша не храпит. Подросток тихонько зевнул от усталости и закрыл глаза.       Ночного времени оставалось немного, но Аллен все равно умудрился проснуться в темноте. Луну заволокли тучи, поэтому в комнате стоял полный мрак. В этот раз Уолкера разбудил не крик пьяницы, а его собственный. Крик вызвала адски болевшая левая рука. Такого никогда не было, так что Аллен не знал, что ему делать. Это просто судорога, ничего более. Надо просто подождать… Так он думал, пока луна не осветила комнату.       Присмотревшись, Уолкер разглядел пару чёрных звёзд, которые терзали его конечность, принося невыносимые муки. Самое страшное было то, что появлялись новые. Медленно, словно переборов высокий барьер. С появлением новых боль только усилилась, что несказанно «радовало» экзорциста.       Но в свете луны удалось рассмотреть не только руку. В дальнем углу шевелился какой-то тёмный силуэт, наблюдавший за ним.       — Кто здесь?! — Аллен бросил в тень первое попавшееся под руку, и, к сожалению, промахнулся.       — О, даже в темноте ты хорошо видишь. А знаешь, почему? — странный тип за секунду оказался около лица подростка. Его белые зубы красовались в улыбке, на нем самом был белый халат, вроде того, что носят ученые, очки и странный старый цилиндр грязно-зеленого оттенка.       В это время от громкого крика проснулся Тики. Спросонья не разобравшись, кто кричит, Микк потянулся к автомату, всегда бывшему где-то рядом, но на этот раз его руки нащупали лишь пустоту. Через несколько мгновений сонное сознание Ноя прояснилось, и он понял, что крик принадлежит Аллену.       Тики зажмурился: голова раскалывалась адски. Он трижды пожалел, что выпил вечером, но все-таки заставил себя разлепить веки и посмотреть, что происходит. До ужаса знакомый силуэт предстал очам Тики. Микк не поверил своим глазам, и несколько раз поморгал. Фигура никогда не исчезла.       И самое странное: этот человек, которого Тики, к сожалению, очень хорошо знал, о чем-то говорил с Алленом. Тики чувствовал, что это не предвещает ничего хорошего. Адам мертв, и в этом Микк был твердо уверен, однако… Сейчас перед ним стоит мертвый по факту Граф собственной персоной.       — Ты умер, черт подери! — сиплым со сна голосом сказал Тики, поднимаясь со своего стула.       — О, Тики проснулся… Я же просил быть тише, — Граф развернулся к взбудораженному Тики, открыв обзор на подростка. Тот, еще находясь в шоке, дрожал и крепко сжимал свою левую руку. Этот тип напугал его до чёртиков посреди ночи, заставляя своим присутствием трястись от необъяснимого страха. Чувство опасности за свою жизнь заглушило боль, как и звуки вокруг. Аллен боялся вымолвить хотя бы одно слово, дабы не видеть больше тех глаз под очками незнакомца. Аллен вообще не хотел видеть его. Один взгляд странного мужчины доводил биение сердца до невероятной скорости, а ему самому хотелось выгнуться и зашипеть, как взбешенная кошка.       — Что ты с ним сделал? — угрожающе начал Тики, надвигаясь на Тысячелетнего. Несмотря на помятый вид, Микк выглядел внушительно. Почему-то сейчас ему казалось, что главное — это защитить Малыша. Все его инстинкты сосредоточились именно на этом. Оружие Тики всегда найдет, а если нет, его навыки рукопашного боя на достаточном уровне.       Видеть Графа в добром здравии вовсе не радостно. Адам — тот еще сукин сын.       — Успокойся. Ему же хуже, — на лице Графа всегда красовалась улыбка, но сейчас она стала еще шире. После Аллен снова закричал, изогнувшись в пояснице. Боль стала напоминать обжигающее пламя, что жгло всё сильнее. Уолкер сдерживал крики, как мог, боясь привлечь внимание других Ноев. Аллен хотел, чтобы Тики прикончил незнакомца и не останавливался из-за его слабости. Боль временна. Она пройдёт.       Тики захотел съездить Графу по морде, лишь бы стереть эту отвратительную улыбку с его лица. Но Тысячелетний ясно дал понять, что сделает Аллену больнее, если Тики окажет сопротивление. Он мог сделать с Алленом что угодно — вколоть ему какую-нибудь дрянь, или еще что похуже — и это пугало.       Граф опасен и непредсказуем, как часовая бомба. И сейчас у него в руках Аллен.       — Я повторюсь, немедленно прекрати это! — рыкнул Тики, оставаясь на месте.       Граф в ответ только скалился. Аллен внезапно вскрикнул особенно громко, и этот крик отдался гулом в ушах Микка.       — Увы, это невозможно остановить, — пусть Тики выглядел устрашающе, но какая важная персона ходит без охраны? Из окна высунулись две отвратительные морды разлагающихся тварей. Графу не нужно приказов, чтобы его адские гончие оказались рядом. Они запрыгнули внутрь комнаты и направили свои бездонные глаза на дрожащего всем телом Уолкера, жадно постукивая вытянутыми мордами. Пасти были украшены многочисленными рядами зубов, а внутри виднелась вторая челюсть с ещё несколькими клыками. Когти острее лезвия бритвы блестели в свете луны. На спинах выпирали окровавленные шипы, которые раздирали и так кривую спину тварей.       Эти акумы не были похожи на людей, как все остальные. Скорее на огромных и изуродованных собак. Раньше Тики никогда таких не встречал. Это какой-то новый уровень или вирус перешёл на животных? Возможно, они выглядят так, потому что охраняют Графа, а для этой работы нужен весь арсенал когтей и зубов вместе с огромным ростом. Даже стоя на четырёх худых и костлявых ногах они были размером с Аллена. Худые, но чертовски мощные и опасные твари. Как только Граф даст команду, гончим не составит труда растерзать экзорциста в клочья. А ведь именно на Уолкера уставились холодные глаза Графа.       Один из акум пригнулся, готовясь к прыжку. Половина кожи лица у него отсутствовала, и на поверхность выходил видоизменённый череп. Другой, агрессивно фыркая, обливался слюной, когда как два сверкающих глаза смотрели на мальчишку. Акума чувствовал его страх, но с места не двигался, ожидая команды своего хозяина.       — Хочешь подраться, Тики? Мои собачки не прочь поиграть, — после слов Графа гончие угрожающе зарычали.       «Вот дерьмо», — подумал Тики, судорожно пытаясь нащупать в темноте автомат. Вдруг он вспомнил о том, что Нои уговорились всегда держать в незаметном чехле на ноге оружие, пистолет или нож. В случае Тики это был пистолет. Но даже если он найдет его, кто знает, вдруг шкуры этих тварей пуленепробиваемые… Граф не идиот, знает, что сейчас оружие почти у каждого, так что исход, что автомат этих тварей не берет, был весьма реален.       Что делать, черт подери, что делать…