The Black Rose Season

Брендон возвращается рано утром, создавая достаточно шума, чтобы меня разбудить. Он бормочет себе под нос, явно пьяный. Я наблюдаю за ним, пока он стягивает с себя рубашку, смотрю как он заползает под одеяло и блаженно вздыхает.  У меня такое чувство, что он напился из-за меня. Брендон пьет, но даже во время недели набора он не напивался так, как это делало большинство Сигм. Но сегодня, да, он конкретно пьян. По комнате распространяется запах алкоголя, и довольно скоро Брендон засыпает. Я хочу пойти и свернуться рядом с ним калачиком. Спенсер не знает, о чем говорит. Что он знает о Брендоне? Ничего. Но все же, у меня не было права говорить то, что я сказал. Все в доме братства знают, что Спенсер преследовал парня в прошлом году, но я никогда не разговаривал с ним на эту тему. Никто не говорит об этом, а я назвал его преследователем прямо в лицо. Спенсер выглядел разъяренным. Я практически вообще не сплю. Я встаю с восходом солнца и незаметно спускаюсь на завтрак. Сейчас раннее утро четверга, и столовая практически безжизненна, если не считать тех, у кого есть утренние лекции. Сиски сидит в спортивном костюме и глотает апельсиновый сок.  — Доброе утро, бро! — приветствует он меня. — Я думал, что ты будешь отсыпаться после пьянки, — говорю я ему, потому что помню, как он вылизывал пупок Ребекки прошлой ночью.  — Я борюсь с похмельем с помощью бега! — говорит он мне, уже вставая и слегка разминаясь. — Мы с Уиллом собираемся на пробежку. Я киваю, и Сиски спрашивает: — У вас со Спенсером всё в порядке? Он пошел за тобой, а когда вернулся, то был... немного не в себе. Я с трудом сглатываю и киваю. — Да, эм, мы в порядке. — Хорошо, круто, — кивает Сиски, — потому что, знаешь, если бы между вами, парни, были какие-нибудь серьезные разногласия, то мне пришлось бы рассказать Патрику. Я стараюсь не сверлить его взглядом. Блять, какое вообще Сиски до этого дело? — У нас всё нормально. — Тогда ладно, — кивает Сиски. — Бро, готов идти? — зовет Уильям из дверного проема в столовую. Сиски кивает, и они машут руками, отправляясь на раннюю утреннюю прогулку. Некоторые люди чересчур бодры по утрам. Я иду на кухню, делаю кофе и горячий шоколад со взбитыми сливками, зефиром и шоколадной стружкой. Ещё рано, но я знаю, что Сиски вернется не скоро. Я оказываюсь напротив двери Спенсера и осторожно в неё стучусь. Сначала ответа не приходит, но после более настойчивого стука дверь открывается. Сонный Спенсер смотрит на меня устало.  — Привет. Эм... принес тебе горячий шоколад, — бормочу я и предлагаю ему кружку, украшенную всем, чем только можно. — Не хочу, — отказывается он.   — Мне жаль, что я назвал тебя так, — говорю я, практически впихивая кружку ему в руки. — Возьми, позволь мне войти и извиниться, потому что, честно говоря, ты мой самый лучший друг в этом доме. Я был немного пьян, и было глупо это говорить, поэтому... просто возьми горячий шоколад. Я сделал его так, как тебе нравится. Спенсер одаривает меня пристальным взглядом, но уголки его губ ползут вверх. — Мне нравятся взбитые сливки. Он берет кружку, и я вхожу внутрь. В старой футболке и пижамных штанах Спенсер идет к своей неубранной кровати. Он садится, отодвигаясь назад, пока не прислоняется к стенке. Я иду к его рабочему креслу и подкатываюсь на нем к его кровати, и я держу свою кружку с кофе в руках, кладя свои босые ноги на край кровати.  Спенсер делает глоток своего напитка. — Неплохо, — комментирует он. — Спасибо. Помолчав, я говорю: — Мне очень жаль, что назвал тебя словом на П. Спенсер коротко смеется и пожимает плечами. — Эй, не важно, я к этому привык. В смысле, конечно, люди никогда не говорят мне этого в лицо, но за спиной... Не думал, что ты один из них.  — Я не один из них! — тут же возражаю я. — Я бы никогда так не поступил с тобой, Спенсер. Он вздыхает и чуть кивает. — Как скажешь. Я вроде как надеялся, что ты не слышал. И давно ты знаешь? — Уже давно, — признаюсь я, и Спенсер мрачнеет. — Это не меняет моего отношения к тебе! — спешу я сказать. Спенсер недоверчиво смотрит на меня, и я криво улыбаюсь. — Ладно, в общем... я испугался, ясно? Я был напуган, но пришел в себя, потому я что знаю, что ты хороший парень. — Спасибо, — говорит он, робко улыбаясь. Мы сидим в тишине, прежде чем он окидывает меня долгим взглядом и неуверенно спрашивает: — Что говорится в правилах ЛДГ о хранении секретов? — Мы всегда храним секреты друг друга. Без оправданий, без исключений. Всегда, — твердо заверяю его я.  — Да? — спрашивает он, со взглядом, полным надежды, и я киваю в подтверждение. Он слегка пододвигается и закусывает губу. — Ну, мало кто знает об этом, но если ты обещаешь сохранить это... — начинает он и проницательно смотрит на меня. Я ободряюще улыбаюсь ему. — В общем, дело в том, что... я никогда его не преследовал.  Спенсер слегка пожимает плечами и начинает пялиться в окно, когда я удивленно смотрю на него. Он спокойно глотает свой горячий шоколад, позволяя комнате заполниться тишиной. — Не преследовал? Я чувствую смесь облегчения и смятения, в основном только смятение. — Нет. Все думают, что я это делал, но... В смысле, я их не исправляю, понимаешь? Пусть думают так. Я больше не хочу об этом думать, — вздыхает Спенсер немного сердито. Мы сидим в тишине, и я ничего не говорю, потому что знаю, что мне нужно ждать, когда Спенсер заговорит. Какого черта он хочет, чтобы все Сигмы думали, что он преследовал парня, если он этого не делал? — Его звали Лиам Грей, — наконец произносит Спенсер. — У него было хорошее имя, — слабо улыбается он, но глаза его не улыбаются совсем. — Это было в прошлом году? — Да, на первом курсе, — подтверждает он. В голосе Спенсера нет ни намека на смех, когда он продолжает: — В общем, мы встретились на вечеринке, и... ну, мы поехали к нему. Он был практически парнем моей мечты, понимаешь? Веселый и остроумный и... но на следующий день он сказал мне, что у него есть девушка. И меня это не устроило, конечно, но... просто он был таким... Я ничего не мог поделать, — вздыхает он. — Было невозможно сказать Лиаму "нет". У нас начался роман. Я постоянно спрашивал его, когда он собирается её бросить, и он говорил, что скоро. И так постоянно. И до того, как я узнал, это продолжалось в течении нескольких месяцев и... это зашло уже слишком далеко, и я продолжал спрашивать, а он продолжал отвечать "скоро". Но он её не бросал, он просто водил меня за нос. Он никогда не собирался этого делать, понимаешь? — спрашивает Спенсер и коротко смотрит на меня. Я киваю и обнадеживающе ему улыбаюсь.  Спенсер прислоняется к стене и смотрит на свою кружку. — Я несколько раз пытался с этим покончить, но он говорил, что любит меня, поэтому я всегда оставался. В мае мы были у него. Его девушка приехала без предупреждения, и разразился скандал. Она кричала, Лиам вопил, я орал. Это было... ужасно, — шепчет Спенсер и с трудом сглатывает. — И она застала меня врасплох. Она знала, что у нас роман, она не была глупой. Она толкнула меня, и... Я упал на стеклянный стол в его гостиной. В моей спине были осколки стекла, это было чертовски неприятно, но крови было не много. Осколки засели не глубоко, но от некоторых остались шрамы... В общем, при падении я ударился головой и отключился. Это всё, что мне об этом известно. Когда я проснулся в больнице, я обнаружил, что пока был в отключке, Лиам зря времени не терял. Спенсер делает вдох, и ему с трудом удается держать голос идеально ровным. — Лиам и его девушка придумали всю эту долбанную историю о том, что я его преследовал, что их действия были обусловлены необходимостью самообороны. Я думаю, что они считали, что убили меня, так что я думаю, что они пытались оправдать мое убийство. И вот я очнулся... эй, и знаешь что? Я преследователь, — смеется Спенсер и мотает головой. — Блять, когда это было взаимно, всё это время Лиам умолял меня с ним остаться, — с горечью добавляет он. — И поэтому... я на всё забил. — В каком смысле? — Я позволил людям поверить в их версию произошедшего, — пожимает плечами Спенсер. — Я любил его, понимаешь? Так что я просто... да. Я оставил всё так. Я таращусь на Спенсера в недоумении. — Вот мудак! — рычу я, но Спенсер смотрит в никуда. — Ты должен сказать всем правду! — В чем смысл? Это ничего не изменит, — отмечает он. Спенсер делает ещё один глоток своего напитка, пытаясь развеять мрачную атмосферу. — Все равно с тех пор я больше не разговаривал с Лиамом. И некоторые люди знают правду, кстати. Ты, моя семья. Патрик и Джон, так что разочарованы не все, — размышляет он. — Но всё остальное братство, — пытаюсь я, — они все думают- в смысле, зачем защищать Лиама? — А зачем развязывать войну? — спрашивает он в ответ. — Конечно он был мудаком; теперь я это понимаю. Но если я расскажу об этом всем, то легче от этого не станет. Я просто хочу об этом забыть.  Я вздыхаю. — Значит... из Сигм знаю только я? И Патрик с Джоном? Спенсер кивает. — Да, в смысле, Патрик ведь знает всё? Это было серьезным кризисом для Сигмы Хи Беты, поэтому Патрик часто приходил в больницу, чтобы разобраться. Он мне очень помог, Патрик действительно хороший парень. А Джон знает только потому, что... я сломался перед ним, когда он пришел, — говорит Спенсер, на его щеках появляется смущенный румянец. — В смысле, вся эта история закончилась моими слезами в его плечо. Он не навещал меня в больнице, но он заглянул, что было мило с его стороны. Мы с Брендоном были на одном этаже, так что Джон сказал, что он подумал... Я кивал на всём протяжении рассказа, но внезапно остановился. — В к-каком смысле "на одном этаже с Брендоном"? — Ну, знаешь, — говорит Спенсер и обращает на меня взгляд своих ясных голубых глаз, — когда Брендона избили. Что-то болезненно пронзает мою грудь, когда я думаю о парне, спящем в 117 комнате, вероятно все ещё пьяным, после ночи попыток забыть то дерьмо, что я с ним сделал. Я думаю о нем, я думаю о Спенсере и о том, что он не преследователь, я думаю об этом Лиаме Грее, которому я хочу врезать по роже, и я думаю о Брендоне, лежащем на больничной койке. — Нет... нет, я этого не знал, — тихо говорю я. Оказывается, я вообще ничего не знаю. Как только шок проходит, я вытягиваю из Спенсера столько информации, сколько вообще возможно. Он рассказывает мне, что Брендон возвращался в дом братства после вечеринки, и его ограбили и сильно избили. И хотя я знаю, что сейчас Брендон в порядке, абсолютно цел и невредим, мои кулаки сжимаются, потому что я изо всех сил пытаюсь избавиться от тошнотворного чувства беспокойства внутри. Мне кажется, что это моя вина в том, что Брендона избили, даже если всё это произошло ещё в мае. Что не так с людьми? Избивать невинных, лгать о преследовании? Мир эгоцентричен. Теперь всем друг на друга плевать. После этого мы разговариваем со Спенсером не так долго, потому что он вызвался быть гидом для будущих студентов Swan. На этой неделе в Swan University проходят дни открытых дверей, и несколько Сигм проводят экскурсии старшеклассникам, которые думают о поступлении. В свое время я делал то же самое, проделав путь из Нью-Джерси на день открытых дверей. Я помню, насколько был впечатлен. Мой гид тоже был Сигмой, я это помню. Он был хорошим парнем, купил мне кофе после всего. И он рассказывал мне об университете и о том, каким он был, и я был очарован. После этого я ещё больше утвердился в решении в него поступить.  Теперь всё это кажется совсем другой жизнью. Теперь я стал другим человеком. Перед уходом я крепко обнимаю Спенсера. Я всё ещё хочу найти этого Лиама Грея и проломить этому мудаку череп, но Спенсер, очевидно, хочет и дальше делать вид, будто ничего не происходило. Наверно дерьмово, когда твоя первая любовь заканчивается копами, крутящимися у твоей больничной койки. Не то чтобы Спенсер получил судимость или что-то ещё, да и студенты, не входящие в братство, об этой ситуации не знают, но благодаря Лиаму Спенсеру приходиться мириться с тем, что его называют преследователем. Господи, я действительно не прочь добраться до этого парня. Я возвращаюсь в тот момент, когда Брендон выходит из комнаты. На его плече курьерская сумка, и он не замечает меня, когда запирает дверь. Я быстро подхожу к нему, и он замечает меня и останавливается.  — Доброе утро, — неловко говорю я. Брендон избегает моего взгляда и пытается пройти мимо, но я мягко беру его за руку. — Всё в порядке? Брендон бросает на меня пристальный взгляд, и я убираю руку. — Оставь свою жалость при себе, Росс. — Это не жалость, а искренняя забота, — возражаю я. — Оставь свою искреннюю заботу при себе. — Послушай, эм, — быстро говорю я, — я- я слышал, что... Я слышал, что тебя избили в прошлом году. Брендон медленно кивает. — Да. Я переминаюсь с одной ноги на другую, нервно покусывая губу. — Ты в порядке? — Это было ещё до лета. Сломанные кости заживают за месяц или два, — холодно говорит он. Во мне зарождается беспокойство. — Сло... сломанные кости? — беспомощно шепчу я. — Два сломанных ребра. Я невольно вздрагиваю, представив эту картину. Я хочу взять Брендона на руки, отнести его в постель и держать его там, целуя его кожу и поглаживая пальцами исцеленные ребра. Брендон смотрит на меня сердито, и ему плевать, расстроен я этим или нет.  — Что произошло? — спрашиваю я. Теперь я понимаю, что не должен слушать то, что говорят мне люди. Я должен был спросить Спенсера о преследовании с самого начала, как только мне рассказал об этом Том. Брендон вздыхает. — Я возвращался домой из клуба, решил сократить путь через парк. Как оказалось, это была плохая идея. Он появился у меня за спиной, забрал бумажник. Я не видел его лица. — Что не так с людьми? — удивленно спрашиваю я. — Просто некоторые люди сами по себе дерьмовые, — замечает Брендон, и мне кажется, что этот комментарий адресован мне.  Я игнорирую его и говорю: — Слушай, эм... мы можем как-нибудь поговорить? Просто- — О чем ты хочешь поговорить? — перебивает он. — Просто... о многом, — бормочу я. Спенсер больше не злится на меня, так что теперь мне нужно как-то сосредоточить свое очарование на Брендоне. Я знаю, что не могу быть с ним, но мы можем стать хотя бы друзьями. Я просто хочу, чтобы он улыбался мне, как раньше.  — Не могу на этой неделе, — отказывает Брендон, — я провожу экскурсии на дни открытых дверей- — Да, как и многие, — комментирую я. Брендон кивает. — Да. И у меня на носу зачеты по музыке перед экзаменами. Мне нужно начать практиковать пьесу на фортепьяно, не говоря уже о том, что наконец-то раздали роли для нашего спектакля- — Да? И какую роль тебе дали? — быстро спрашиваю я, потому что мы разговариваем, а разговор с Брендоном — это сам по себе подарок.  — Главную, — говорит Брендон, и я чувствую за него гордость, но Брендон тут же продолжает: — Помимо всего прочего, мне нужно выучить текст, плюс в пятницу у меня свидание- — Свидание? — прерываю его я. — Ага, — кивает он. — Так что у меня правда нет на тебя времени. Эта пятница должна была стать нашей пятницей. Я должен был вести его на свидание. Но теперь Брендон идет с кем-то другим. Внезапно меня одолевает ревность. Брендон холодно смотрит на меня и начинает уходить.  — Эй, ты получил оценку за свое сочинение по Шекспиру? — кричу я ему вслед. Брендон останавливается и кивает, — Что тебе поставили? — "А". — Отлично! — Я пытаюсь улыбнуться, искушаясь пошутить об обмене минета на эссе, но ничего не говорю. Брендон уходит, и я знаю, что больше не увижу его сегодня. И у него в пятницу свидание. С кем? Кто поведет его вместо меня? Это не удивительно, правда, такие парни, как Брендон, надолго одни не остаются. У меня был шанс, у меня, блять, был шанс, и я его упустил. Всё, что было в нашей сказке — это поцелуи украдкой, один до смешного идеальный петтинг, и больше ничего. До полудня у меня ничего нет, так что я иду в нашу комнату. Я пытаюсь работать над коротким рассказом по писательскому мастерству, и при этом не думать о гневе в глазах Брендона.

***

Наступает пятница, и я прячусь в комнате Уильяма. Уильям и Спенсер знают о моей глупой влюбленности, и я не вдавался в подробности, но они оба знают, что сейчас мы с Брендоном не в лучших отношениях. Брендон в нашей комнате, готовится к своему свиданию, и я не могу находиться там, смотреть, как он прихорашивается для кого-то другого. Что, если Брендон с ним спит? Что, если Брендон его целует? Что, если Брендон к нему прикасается? Я грызу ногти, соорудив крепость на кровати Уильяма. Вокруг меня подушки, и я стараюсь не зацикливаться на свидании Брендона. — Это так грустно, — заключает Уильям, сидя на своей кровати. Спенсер кивает рядом с ним, и они продолжают за мной следить. — Держу пари, это какой-то придурок, — говорю я им. — Какой-нибудь уродливый неудачник. В смысле, с кем бы он ни шел на свидание, он не Сигма.  Серьезно, кто вообще разговаривает с аутсайдерами? Они не часть нашего общества, нашего братства! Ебаные чужаки! — Хочешь напиться и позависать? — предлагает Спенсер? — Нет, — отказываюсь я, прежде чем добавить: — Ну, да, если Брендон сегодня не придет домой, то да, давайте. Может, мне станет лучше. — Я прижимаю подушку к груди и чувствую себя жалким. — Брендон не будет спать с парнем на первом свидании, — говорит Уильям. Мы со Спенсером выдерживаем на нем пристальный взгляд. — Ладно, вполне возможно, — допускает он. Я думаю о стонах Брендона, об этом "ах", что он издаёт, когда теряет самообладание. Я ненавижу саму мысль о том, что это услышит кто-то другой. Я не хочу об этом думать, о Брендоне с другим парнем.  — Я умираю! — ною я. Мне плевать, насколько я драматичен. Брендон движется дальше, и я ничего не могу с этим поделать. Мне остается довольствоваться дружбой и смотреть, как он влюбляется в кого-то другого.  — Ради бога, перестань быть таким жалким! — говорит мне Уильям. Он подходит и заставляет меня встать. — Подъем, чувак! — говорит он, тряся меня туда-сюда за торс.   — Брендон не сказал, куда идет? — спрашивает Спенсер, пока Уильям продолжает меня встряхивать. — Нет, — говорю я и отталкиваю Уильяма. Я кидаю на него пристальный взгляд и растираю руки. — Но я прочитал его сообщения, когда он ушел в уборную. Они идут в боулинг.  Уильям качает головой, и что? Я хотел знать, куда он идет! Для меня совершенно нормально — заглянуть в его телефон! — Ну и какой придурок поведет парня в боулинг? Где романтика? — спрашиваю я их. — Так грустно от того, что любовь делает с людьми, — вздыхает Уильям. — Точно, — соглашается Спенсер. Он делает паузу, прежде чем добавить: — Знаешь, Райан, мы можем тоже пойти в боулинг. — Нет, — отказываюсь я после паузы, говорящей о том, что я принял во внимание это предложение. — Я сказал вам, парни, что ничего не выйдет. Мне придется с этим смириться, позволить Брендону влюбиться в Боулинг-Мэна, а потом написать парочку душераздирающих стихов об этом и... любить его на расстоянии. — Ты тупица, — приходит к выводу Уильям. — В смысле, ты ведь тоже нравишься Брендону. Постоянные игры в гляделки во время Уикенда Джентльменов- — Ты тоже это заметил? — спрашиваю я в ужасе.  — Я тебя умоляю, — смеется Уильям, — кто этого не заметил? — Многие, — говорит Спенсер. — Да, но не все же были такими внимательными, как я, — замечает Уильям. — Очевидно же, что Брендон идет на свидание с Боулинг-Мэном, чтобы заставить тебя пострадать, и у него это получается! Почему ты так уверен, что у вас ничего не выйдет? Потому что я работаю на Пита. Потому что Джон может узнать. Потому что это безнравственно. Потому что я не могу шпионить за тем, на кого запал. И я даже пальцем не могу пошевелить, потому что Джон расскажет Питу, который... который в бразильских джунглях, охотится на сверчков. Вне зоны доступа. Без вай-фая. Пит... Пит не вернется ещё как минимум несколько недель. Разумеется, всё это чисто гипотетически, но если бы я признался в своей бессмертной любви к Брендону (или, вернее, в моей бессмертной влюбленности), и если бы он принял меня обратно (не то чтобы мы были вместе, но...), Пит ни черта бы не знал три недели. И если бы на сей раз я мог держать это в секрете, быть осторожнее, убедиться в том, что Джон никогда в жизни не узнает... обо всех этих "если", то я вполне мог бы быть с Брендоном... верно? Что же касается тайного общества, ой, да кого оно вообще волнует? Меня — нет. Это морока Пита. Моя? Не особо. Мне просто нужен Брендон.  Так что, теоретически, я мог бы пойти сегодня в боулинг. Посмотреть, что из этого выйдет. Убедиться, что свидание Брендона не закончится дома у того, с кем он идет. Немного боулинга... Довольно безобидно. Верно? — Знаете, эм... Я не против боулинга, — бормочу я.  Спенсер усмехается мне, и может он не без ума от Брендона, но он без ума от меня, что, технически, означает, что его волнует моя влюбленность так же, как и меня. — Ребят, да ладно, мы не можем... — начинает Уильям, уставившись на нас. Часом позже Уильям все так же пялится на нас, только уже в оживленном боулинг-клубе. Чтобы прикрыть нашу тотальную слежку за Брендоном (в этот раз Спенсер действительно следит), мы взяли с собой и Тома, потому что он регулярно играет в боулинг.  Я всё время высматриваю Брендона, но его здесь ещё нет. Спенсер уверяет меня, что это единственный боулинг-клуб в городе.  — Страйк! — сияет Том, возвращаясь к нам. Уильям встает, берет свой шар для боулинга и бормочет что-то вроде "удачи". Он слегка разбегается и отпускает мяч, который тут же скатывается в желоб. — Черт возьми! — ругается Уильям. — Это ненастоящий спорт! — Отстойно играешь, бро, — радостно усмехается Том.  Том лидирует на милю, Спенсер второй, я третий. Вскоре Уильяму наконец удается сбить в общей сложности четыре кегли за три подхода. Он сердито сопит, когда Спенсер сбивает семь из десяти.  Пятничным вечером это место полно людей, но я сразу замечаю Брендона, как только он появляется. С парнем. С очень симпатичным парнем. Парень примерно моего роста, но шире в плечах и с длинными темно-каштановыми волосами. У него сильный подбородок и красивое лицо, и, серьезно, этот парень мог бы быть на обложке какого-нибудь чертового журнала. Уильям замечает мой пристальный взгляд и выдает: — Оу. — Эй, это же Брендон! Мы обязательно должны пригласить его к нам присоединиться! — замечает Том. — О, эм, нет-, — пытаюсь я, но Том уже машет ему рукой. К счастью, я повёрнут спиной к новоприбывшим. Я изо всех сил стараюсь сжаться в своем кресле.   — Том, как поживаешь, бро! — слышу я радостный голос Брендона позади себя. Я пытаюсь притвориться невидимкой. — Отлично, просто отдыхаю пятничным вечером! — Том, это Дерек. Дерек, это Том, один из братьев, — представляет их друг другу Брендон. Дерек. Что за уродское имя. — Приятно познакомиться! Парни, вы просто обязаны к нам присоединиться! — говорит Том. — Мы, эм, на свидании, вообще-то... — начинает Брендон. — О-оу, — Том смеется. — Эй, без проблем, я понял! Просто думал посоревноваться! Уильям вообще не умеет играть, а Райан со Спенсером слишком посредственны. Дерьмо. Внезапно я чувствую, как глаза Брендона прожигают дырки в моей спине. Я знаю, что он на меня смотрит, поэтому я немного выпрямляюсь и поворачиваюсь. — Хэй, бро, — небрежно говорю я, тогда как Спенсер, Уильям и я стараемся вести себя как обычно. — Какое совпадение, — замечает Брендон, и я издаю согласный звук. Он выглядит потрясающе. Он одет в узкие черные джинсы и облегающую красную футболку, его волосы взъерошены, а глаза немного подведены. Я вижу, что Дерек смотрит на него с вожделением. Брендон представляет нас дополнительно, упоминая, что я его сосед по комнате. Дерек, оказывается, делает грим и костюмы для спектакля Брендона. Похоже, служебный роман. — Приятно познакомиться с тобой, Дерек, — соблазнительно мурлычет Спенсер. Я чуть не ударяю его за предательство (нам не нужны лишние подтверждения того, что Дерек выглядит потрясающе), когда Спенсер добавляет: — Так я правильно понял, что ты просто обычный студент Swan? Уильям и Спенсер обмениваются порицательными взглядами, когда Дерек заикается чем-то в ответ. Уильям продолжает: — Знаешь, мне кажется, что я помню тебя с недели набора. Ты подавал заявление, чтобы стать Сигмой, да? — Да, подавал! — кивает Дерек, улыбаясь нам. — Почему не прошел? — спрашивает Уильям. — Н-ну, они, эм, нам не говорили, почему, — пожимает плечами Дерек. — Наверно, у тебя недостаточно хорошие оценки, — улыбается Спенсер. — В смысле, я был в списке Дина с первого семестра моего первого курса. — Ага, я тоже, — добавляю я. — И я, — сладко улыбается Уильям. — А ты когда-нибудь был, Дерек? Дерек прочищает горло, ему заметно не по себе. — Эм, нет, но- — Ну, я готов играть! — прерывает нас Брендон, взяв Дерека за руку. — Мне нравится твоя копия Ролекс, — подхватывает Спенсер, кивая на запястье Дерека. — Они выглядят почти как мои настоящие! Дерек выглядит окончательно растерянным, и Брендон говорит: — Тогда увидимся, парни! Прикольно, что вы сегодня здесь, — ядовито добавляет он для меня, перед тем как увести от нас Дерека, занимая свободную дорожку как можно дальше от нас.  Это свидание почти как наше, серьезно. Мы с Брендоном должны были куда-нибудь сегодня пойти, и, эй, мы пошли, в одно и то же место! Просто... не друг с другом. Уильям, Спенсер и я хмуро смотрим им вслед, прикрывая это гордостью Сигм.  — Райан, твоя очередь! — сияет Том, похоже, совсем ничего не замечая. После этого Спенсер меня опережает, потому что я могу думать только о Брендоне. Я стараюсь не пялиться в открытую. Дерек и Брендон смеются. Дерек дает Брендону несколько советов, стоя позади Брендона с рукой на его бедре, показывая, как по-другому раскачивать руку, когда он отпускает шар. Это лишь предлог, чтобы полапать Брендона, такой очевидный и дешёвый. Что за мерзавец, этот парень извращенец и мерзавец (в отличии от меня, потому что, видит бог, я никогда не слушал, как Брендон дрочит). В какой-то момент Спенсер идет в туалет, когда видит Дерека, направляющегося туда же, и когда он возвращается, то улыбается до ушей, и говорит, что предупредил этого парня. — Я сказал, что если он когда-нибудь обидит хоть одного из моих братьев, то всё братство надерет ему задницу, — хихикает Спенсер. — Я использовал свой грубый голос! — У тебя он есть? — недоверчиво спрашиваю я. — Конечно есть! Я могу быть пугающим! — настаивает он, но все, что мне представляется — это щенок, тявкающий на машины. — Он выглядел напуганным! — дуется Спенсер на мой скептический взгляд.  Я чувствую себя немного лучше и надеюсь, что у Брендона сейчас худшее свидание в его жизни. Мы заканчиваем играть раньше Брендона с Дереком. Я предлагаю выпить по стакану воды после всей этой тяжелой работы. Я не хочу оставлять здесь Брендона с этим моделью-извращенцем. Мне удается поддерживать разговор до тех пор, пока они не заканчивают тоже, так что из боулинг-клуба мы все уходим в одно время.  — Хорошо поиграли? — спрашивает Уильям Брендона, когда мы идем по парковке. — Да, у Дерека было несколько отличных приемов, — улыбается Брендон. Дерек смотрит на нас четверых немного взволнованно. Мы добираемся до машины Спенсера, и глаза Дерека расширяются при виде её. — Чувак... классная, — выдыхает Дерек неожиданно для себя. Спенсер улыбается. — Ага, только я хочу, чтобы мой Порше был немного менее красным и чуть более... бордовым. Дерек смотрит на Спенсера так, как будто тот ненормальный. Том нажимает на свой ключ от машины, заставляя фары серебристого Астона Мартина вспыхнуть рядом с Порше Спенсера. Дерек выглядит так, будто у него немного пересохло во рту, и может у меня нет ни пенни в кармане, но, по крайней мере, я Сигма.  Уильям, Спенсер и я дружно смотрим на Дерека с достаточным количеством презрения и высокомерия. Том немного хмурится, поскольку он, очевидно, не понимает, с чего вообще взялось такое напряжение. — На чем ты ездишь? — спрашивает Уильям Дерека. — О. Эм, на старой Тойоте отца. — Я люблю антиквариат! — сияет Спенсер.  — Брендон, тебя подбросить до кампуса? — мило предлагаю я. В машине Спенсера места лишь для двоих, но Брендон может посидеть у меня на коленях, если понадобится, я бы крепко его держал. — Да, запрыгивай, — предлагает Спенсер и трясет ключами от машины в воздухе.  Дерек вмешивается: — Вообще-то, эм, я привез нас сюда, так что- У парня есть яйца, надо отдать ему должное.  — Ты живешь на кампусе? — спрашивает Спенсер, и Дерек мотает головой. — Ну, конечно же нет. Ты, наверно, живешь где-то в гетто. Брендон смотрит на нас прожигающим взглядом. — Я уверен, что Дерек доставит меня домой в целости и сохранности, — сердито произносит он, прежде чем повернуться к своему парню. — Мороженку? — Да, — кивает Дерек, тревожно глядя на нас. — Где ты припарковал свою машину? — спрашивает Брендон, быстро кивая нам на прощание. Брендон берет Дерека за руку, когда они уходят прочь, оставляя меня ревновать, как никогда прежде. Они начинают сближаться. Уильям и Спенсер вздыхают, и я стараюсь проглотить свое разочарование. — Что вообще здесь происходит? — спрашивает нас всех Том. — Ничего, — в унисон бормочем мы. Мы возвращаемся в дом братства, и я решаю пойти в нашу комнату и дождаться возвращения Брендона. Конечно же я дождусь, я должен убедиться, что он вернется, что не поедет к Дереку или что-нибудь ещё. Спенсер обнимает меня и говорит, что у него в комнате есть выпивка, если я вдруг почувствую себя одиноким. Уильям похлопывает меня по спине и говорит, что мне стоит просто рассказать Брендону о своих чувствах.  Когда мы расходимся, Уильям говорит: — Никогда не сдавайся, когда дело касается любви, Райан! Я вздыхаю. Любовь. Когда она успела стать такой сложной?