***
Прошедшая ночь вспоминалась ей с ужасом и с содроганием, и окончательно запутавшись в самой себе, в своих чувствах, Санса, перебирая в памяти моменты с завуалированным «признанием в любви», если можно было так назвать тот сумасшедший бред, которым Рамси соизволил с ней поделиться, воспользовавшись её слабостью, так и не смогла сомкнуть глаз до самого утра, пока к ней не пришел мейстер, коротко уведомив её о том, что состояние лорда Болтона вне опасности, и она может сходить к нему, и лично в этом удостовериться, если ей так нетерпиться увидеться с собственным мужем. Не став оставлять это дело на потом, Санса, быстро собравшись и набросив на себя накидку, тотчас покинула спальню, и пробравшись в помещение, куда накануне унесли потерявшего сознание Рамси, была несколько ошеломлена, застав своего мужа в относительно прекрасном расположении духа. Расположившись в полулежаще-полусидящем положении на неком подобии кушетки, на которую его уложили вчера на глазах у молодой жены, Рамси, узнав её, тотчас улыбнулся, и постаравшись быстро привести себя в порядок, сделал ей знак подойти поближе. Поежившись от переполнявшей её радости, перекрывающей все остальные эмоции, Санса подошла к кушетке поближе и, остановившись в паре шагов от него, ещё некоторое время изучала перевязанное место ранения, не решаясь заговорить первой. Томительное выжидание неизвестности вымотали её окончательно, и судорожно перебирая в голове варианты того, что ей следовало сказать, чтобы хоть как-то объяснить причину своего вчерашнего поведением, она с облегчением вздохнула, когда Рамси, устав ждать от неё слова одобрения, первым нарушил молчание, приглашая её сесть рядом с ним. Обильное кровотечение было остановлено, и несмотря на то, что рана оказалась достаточно глубокой, жизненно важные органы не пострадали, а это означало, что с сегодняшнего дня он, обладая порядочным здоровьем, мог быстро пойти на поправку. — Я знаю, что причинил тебе много боли, наговорив в бреду такого, чего не следовало говорить, — судорожно вздохнув, отозвался Рамси, подхватывая её ладонь, и переплетая пальцы, как будто и вправду надеясь заслужить этим жестом её доверие. Услышав в его голосе нотки сожаления, Санса с удивлением на него уставилась. Слышать нечто подобное от этого человека сейчас было, по крайней мере, странно. Особенно после того, как он сам ей вчера признался, как она его «заебала», и как бы ему хотелось видеть её мертвой вместе с Грейджоем. — И что ты предлагаешь? — осведомилась она, нахмурив свои брови; ситуация снова выходила из-под контроля, и она не была уверена в её благополучном исходе. С Рамси всегда было так. Никогда нельзя было быть уверенной в том, что он вычудит в очередной раз. — Я предлагаю забыть тебе обо всем и попробовать начать все сначала, — добавил он, перехватывая её обескураженный взгляд. — Забыть? — Да, забыть… Чтобы избежать тех глупых ошибок, что мы допустили в самом начале… Тяжело вздохнув, Санса попыталась от него отстраниться. Это было почти невозможно, и он прекрасно об этом знал, но стоило ей открыть рот, чтобы вскользь упомянуть о предыдущих «заслугах», и кем он являлся, пока не женился на ней, как в следующий момент её губы обожгло поцелуем ... Притянув к себе жену, и крепко удерживая её за голову, чтобы она не посмела вырваться, Рамси приложился к её рту так, словно пытался выжечь своими губами все те оставшиеся крупицы ярости, что она испытывала к нему с момента их первой встречи, но прекрасно осознавая степень его коварности, Санса, позволив себе ненадолго поддаться порыву страсти, прощать его так быстро не собиралась. Хотя если бы он с самого начала вел себя вменяемо, и не изнасиловал бы её тогда, она, возможно, согласилась бы переспать с ним добровольно, а потом, при определенных обстоятельствах, наверняка сумела бы его полюбить. Но когда все закончилось, и тяжело выдохнув, Санса приготовилась заявить ему вслух, что один-единственный порыв ничего не изменит, и что он сейчас не скажет, это не перечеркнет всей той боли, что ей пришлось перенести по его вине, Рамси, коснувшись пальцами её лица, неожиданно погладил её скулы, и вынуждая супругу вновь поднять голову, чтобы посмотреть на него, неожиданно отозвался, словно признавая вину за содеянное: — Мне не стоило убивать твою семью. Это было… Так глупо и необдуманно. В его глазах горел тот лихорадочный блеск, который всегда её пугал, и мягко отстранившись от своего мужа, Санса попросила его прилечь, и положить свою голову ей на колени. В какой-то момент ей показалось, что он снова начал бредить, и опасаясь услышать от него что-то похожее на вчерашнее, она попросила его немного расслабиться и отдохнуть. Рамси не стал противиться просьбам жены и аккуратно устроившись на её коленях, послушно закрыл глаза, раздумывая о чем-то своем, и вновь почувствовав прикосновение его тела к своему, Санса, отказываясь себе в этом признаться, осознала, как тесно была с ним связана, и как быстро он стал неотъемлемой частью её жизни, чтобы она могла так просто разорвать с ним всякие отношения. Оперевшись спиной о стену, она положила ладонь ему на лоб, и осторожно перебирая пальцами его волосы, незаметно для самой себя погрузилась в легкую полудрему, впервые за все время почувствовав на душе удивительную легкость, к которой так стремилась, смирившись со своим новым положением.Заключительная глава
14 сентября 2017 г. в 21:56
После того, как все закончилось, и Санса, став женой человеку, от которого ей когда-то хотелось сбежать, вернулась в свою комнату, чтобы подготовиться ко сну, несколько утомленная последними событиями, она снова устремилась мысленно к своему будущему, представляя сцены их совместной жизни с Рамси. Отдавшись ему в прошлую ночь, полностью растворяясь в его похоти и желании, она не хотела становиться супругой бастарда, по чьей вине погибла её семья, вот только судьбе было угодно распорядиться иначе. И продолжая таять в его крепких руках, почти теряя голову от захватившего её вихря противоречивых ощущений, сменившихся умопомрачающей эйфорией, она, проснувшись на рассвете, отчетливо слышала, как он бормотал во сне её имя, словно переняв на себя часть ночных кошмаров будущей жены. И именно по этой причине повторяя во время брачной церемонии речь за септоном, он постоянно путался в словах и сбивался, нисколько не стесняясь собственной рассеянности.
В день своей свадьбы Санса была прекрасна, как никогда, и сияя какой-то грустной, с налетом необычной обреченности, красотой, она, раздумывая о том, как могло все это произойти почему здесь находится, то и дело приковывала к себе взгляд новоиспеченного супруга, который удовлетворившись тем, что ей таки пришлось покориться и стать его женой, за все время церемонии не сводил с неё глаз. И посматривая украдкой на этого жестокого, непонятного и все ещё далекого от неё человека, но уже жаждущего стать непревзойденным Хранителем Севера, она, размышляя о неизбежности происходящего, сожалела не сколько о нем, сколько о самой себе, быстро переступив через собственную гордость и наплевав на свои принципы.
Да, этот человек убил её родных, а потом, похитив её саму, насиловал на протяжении нескольких недель, пытаясь сломать сделать её более покорной, но позволив себе однажды отпустить ситуацию, и свою ненависть к ней, Санса, игнорируя чувство потери, сковывающей её грудь, вскоре обнаружила, что несмотря на все те мерзости, которые он с нею вытворял, подчиняя её собственной воле, она почти смирилась со своим положением, и взяв обещание с бастарда впредь вести себя более адекватнее, начала заранее присматриваться к роли его жены, когда много чего наобещав после бурной ночи, наутро он мог тут же забыть о своих обещаниях, вновь превращаясь в жестокую и вероломную личность.
Приручить «бешеную собаку» было задачей непростой, но заставить её вести себя в более-менее приемлемых рамках — по этой части справиться с ним ей почти удалось. Болтонский бастард обладал над ней безграничной властью, но несмотря на свою прежнюю беспомощность, ей все же удалось найти его слабые стороны, чтобы воздействуя на них, добиться желаемого. Во всяком случае он больше не топил её в корыте, не угрожал спустить на неё собак, и вообще, прикинувшись паинькой, в последнее время вел себя достаточно безобидно, вот только Санса, прекрасно понимая, что на самом деле скрывалось за этой напускной кротостью, имевшей свойство испаряться, если ситуация выходила из-под его контроля, хотела, чтобы подобный стиль поведения Болтона сохранился на более длительный срок.
Так, погрузившись в свои размышления, и вынимая из платья булавки, она не заметила, как затрепетала тень пламени свечи, отражавшейся на стене, и услышав, как позади неё скрипнула створка, решив, что в помещение зашел Рамси, чтобы отпустить в адрес прошедшей церемонии насмешливый комментарий, поздравляя новобрачную со столь знаменательным событием в её жизни, Санса, повернувшись, чтобы сообщить ему о своих подозрениях на беременность, была несколько удивление, увидев на пороге не своего «драгоценного» мужа, а дочь псарника, заглянувшей в сюда, чтобы тоже поздравить новобрачную с приобретением законного статуса, но уже по-своему. И сверкнувшее в её руке лезвие ножа стало тому доказательством.
Забыв на мгновение о существовании каких-то других эмоций, кроме противного страха, Санса, акцентировав свое внимание на ноже, инстинктивно попятилась назад, пожалев на какое-то мгновение, что не владеет приемами элементарной самообороны. Если эта обезумевшая от ревности девчонка и вправду решиться её убить, некому будет вмешаться со стороны, чтобы привести свой план в действие, и словно заранее ликуя от смерти своей неосмотрительной соперницы, Миранда, оказавшись под влиянием азарта, нередко посещавшего её не в самые подходящие для этого минуты жизни, покрепче зажав в руке нож, пошла на рожон, наплевав на всякие меры безопасности. В карих глазах девушки горел злорадный огонь, и будучи в курсе, что Рамси вернется сюда не скоро, (во всяком случае, далеко за полночь), она, сделав шаг навстречу жертве, приняла решение её немного попугать, чтобы показать, с кем связалась и чем это может для неё обернутся. Вот только продлились все эти угрозы недолго, и стоило Миранде покончить со своей гневной тирадой, выплеснув перед Старк причину, побудившую её пойти на преступление, как дверь в спальню снова приоткрылась и за спиной псарницы раздались уже знакомые для Волчицы шаги.
Увидев на пороге мужа, Санса с облегчением вздохнула, и прочитав по глазам Старк, что сейчас произошло именно то, чего ей следовало опасаться больше всего, Миранда, повернувшись на звук шагов, встретилась взглядом с болтонским бастардом, не скрывая от него своих намерений. Мгновенно оценив степень неоднозначности ситуации, Рамси, никак не ожидая увидеть здесь свою бывшую любовницу, заметно нахмурился, и не желая больше мириться с причудами этой девушки, решившейся в открытую противостоять ему самому, давно сделав выбор, причем далеко не в пользу той, на которой когда-то обещал жениться до появления в его жизни Старк, набросившись на Миранду, попытался отобрать у неё нож, вот только сама «охотница», находясь во власти аффекта, окончательно затуманившего её рассудок, была настроена сегодня действовать решительно. И едва рука бастарда опустилась на её запястье, девушка, отскочив в сторону, попыталась оказать ему жесткое сопротивление.
Схватив её за волосы, Рамси скрутил ей запястье, надеясь, что она перестанет брыкаться, и по-хорошему отдаст нож, но не спеша так скоро мириться с собственным поражением, Миранда, ударила его острым лезвием в бок, вогнав клинок в хорошо защищенное тело почти до рукоятки. Так что последнее, что удалось ему запомнить в тот момент, когда подтащив девушку за волосы к камину, насадил её лбом на выступающий острый чугунный штырь, пробив чуть ли не до основания её крепкий череп, обтянутый копной темных длинных волос, был светившейся лютой ненавистью взгляд Миранды, остановившейся потом на потолке, после чего не без тени брезгливости отшвырнув жертву на пол, ещё некоторое время смотрел на неё саму, и её глаза, которые медленно, но уверенно заливала кровь из пробитого лба. Картина столь неравного противостояния разворачивалась прямо на глазах у обескураженной Сансы, и не решаясь вмешиваться в происходящее, чтобы не стать крайней, увидев в полной красе, как расправляется её муж с людьми, поднявших на него руку, застыв на месте, она просто стояла и наблюдала за борьбой, ожидая её окончания в пользу своего безжалостного и не знавшего меры в жестокости супруга.
Полюбовавшись проделанной работой, Рамси потрогал края своей жилетки, на которой расплывалось какое-то багровое пятно и, перехватив испуганный взгляд Сансы, мгновенно смекнувшей, что произошло что-то нехорошее, почувствовал лютое желание добить Миранду, вот только дочь псарника уже давным-давно была мертва. Ревнивая сука подохла, но прежде чем отправиться в мир иной, вывернувшись из его хватки, она таки успела нанести ему глубокое ножевое ранение, причем тем самым способом, которым он сам когда-то её учил, слегка недооценив умения своей ученицы схватывать на лету науку владения холодным оружием, за что и поплатился, рискуя в ближайшее время составить достойную компанию своей покойной любовнице.
Тщетно Рамси пытался уверить себя в том, что рана оказалась неглубокой, и сделав небольшую перевязку, ему удастся продержаться в сознании довольно продолжительный период времени. Так и не успев дойти до дверей, он, оказавшись во власти нахлынувшей на него слабости, свалился у порога, и оперевшись руками о подножие стены, попытался снова подняться на ноги, чтобы самостоятельно покинуть помещение, вот только сил на продолжение своих действий почти не оставалось. Слишком много крови было потеряно, и столько же, очевидно, придется ему ещё потерять, прежде чем вообще удастся добраться до покоев мейстера, и попросить об оказании помощи. Во всяком случае, за ним можно было отправить и Сансу, но та, вместо того, чтобы оказать своему новоявленному супругу последнюю услугу, подняв с пола оброненный Мирандой нож, подошла к нему, и опустившись перед ним на колени, неожиданно приставила к его горлу лезвие, словно решив завершить начатое, и отомстить, таким образом, за свою поруганную честь и убитую семью, пока враг был беззащитен и относительно слаб.
Санса давно подозревала, что наполовину сошла с ума, и нынешнее её поведение в отношении мужа было тому подтверждением. Уж слишком часто ей приходилось общаться с Рамси за неимением другой альтернативы в виде более достойного собеседника, и «заразившись» некой толикой присущего ему безумия, словно напрочь позабыв о времени, проведенном с ним наедине, включая феерические кадры их интимной близости, разрываясь между желанием отомстить ему и страхом смерти, (ведь убить без психологической подготовки человека очень сложно, точнее невозможно), она выжидала подходящего момента для убийства, чтобы поскорее со всем этим покончив, пока сюда не пришел кто-то ещё, совершить возмездие во имя истинного Хранителя Севера, каким был её отец. Вот только сам Рамси, почувствовав её сомнение относительно своей способности правильно свершить правосудие, осмелев, продолжал отчаянно цепляться за жизнь, не позволяя неведомым силам забрать себя в небытие.
— Ты можешь меня убить, — вполголоса отозвался он, останавливая свой взгляд на Сансе, — но прежде чем ты надумаешь это сделать, я хочу тебе кое о чем рассказать.
И заметив, с каким вниманием прислушивается к нему жена, не сводя своего взгляда с его бледного, словно высеченного из мрамора, лица, воспрянув духом, как ни в чем не бывало продолжил, решившись выложить перед ней всю правду, как есть, раз ему и так не суждено дожить до утра:
— Когда ты решила совершить побег, рассчитывая, очевидно, что тебе удастся так запросто от меня сбежать, я, заметив спустя время твою пропажу, искреннее пожелал, чтобы ты сдохла и навсегда исчезла из моей жизни… Но потом, когда на мой отряд напали наемники брата, а чуть позже я и вовсе наткнулся на чье-то растрепанное тело, приняв его за поверженного Вонючку, будучи в курсе, что ты бежала вместе с ним, а значит тоже могла оказаться мертвой, я, до последнего отказываясь верить увиденному, в какой-то момент почувствовал, будто умер вместе с тобой…
Все те психические проблемы, которые сдерживались в сознании этого человека неведомо как и чем, прорвались сквозь разрушенную стену, и находясь во власти предсмертной агонии, Рамси продолжал говорить, словно спеша за тот небольшой отпущенный срок времени передать суть своих мыслей жене, чтобы та, убив его ради своей семьи, не посмела потом пожалеть о своем поступке, раз уж считает, что он заслуживает именно такой смерти.
— И понимая, что тебя мне больше не вернуть, я решил отомстить своему брату, по чьей вине все это и произошло.
Даже находясь в столь плачевном состоянии, Рамси продолжал улыбаться, будто не мог ни на секунду позволить себе стать хоть чуть-чуть серьёзнее на пороге смерти, и снова воскрешая в своей памяти подробности тех бурных дней, видения которых пронзали его, захваченный агонией, мозг, он тут же продолжил свою речь, ошарашивая супругу своими страшными признаниями, которые уже давно перестали её не пугать.
— Я убивал его людей, кромсая и наслаждаясь их мучениями, радуясь каждой отрубленной конечности и сломанной кости… Я был пропитан их грязной кровью, но меня это не остановило от убийства. Я был уверен, что ты потеряна для меня навсегда и не в состоянии смириться с этой потерей, продолжал их кромсать, надеясь на какое-то чудо… Гневу моему не было границ.
Печально усмехнувшись, Санса с любопытством слушала его сумбурную речь, слегка ослабив давление лезвия на горло, которое ей так хотелось проткнуть, и воспользовавшись моментом её промедления, Рамси, схватив её за волосы, притянул к себе её лицо, и заставив смотреть прямо себе в глаза, и почувствовав на своих губах его горячее дыхание, Старк, проклиная себя за собственную неосмотрительность, покрепче сжала нож, понимая, что теперь убить его уже вряд ли получится. Несмотря на общую слабость, сила в его теле ещё сохранилась, и пожалев о том, что не вонзила ему в горло клинок раньше времени, Санса, почувствовав, как смешалось их дыхание, решила, что Рамси её сейчас поцелует. Однако тот, словно ощутив, что она не хочет его целовать, несмотря на свое действенное положение, так и не предпринял ни единой попытки сократить расстояние, чтобы в очередной раз проявить по отношению к ней свою власть.
— Я хотел сделать тебя своей «игрушкой», чтобы наигравшись вволю с тобой, позже выкинуть тебя из своей жизни, уничтожить, — едва уловимо искривив губы в ухмылке, отозвался он, и оставшись доволен её относительной покорностью, тут же продолжил, отбросив прочь сантименты: — Я хотел тебя трахнуть и на следующий же день забыть о твоем существовании, потому что в Вестеросе можно было найти и других женщин, которые уж точно не стали бы ебать мне мозги, как это прекрасно получалось у вас с Мирандой: одна — своей необоснованной ревностью, вторая — бесконечными попытками побега, но этого, к сожалению, так и не произошло, и знаешь, почему?
Подавив желание зарезать супруга прямо сейчас, чтобы не услышать заключительной части его безумной тирады, суть которой и так была ей ясна, Санса, сдавленно зарычав, будто и вправду собираясь превратиться в лютоволчицу, чтобы собственноручно его загрызть, тотчас высвободилась из рук Болтона, и поймав на себе его взгляд, в котором светилось сожаление, перемешанное с ненормальной благодарностью, отшвырнув в сторону нож, резко подскочила на ноги, чтобы отправиться за мейстером, признавая в этот раз за собой полное и безоговорочное поражение.