Цокая, старший грозит пальцем и уходит из комнаты, направляясь к себе. Ненадолго.
Пару движений задом и Бэкхён кончает из-за игрушки быстрее, чем он думал и пару минут отходит, а следом краснеет. Отчим видел, как мелкий выгибался и стонал, как просил чтобы он ушёл. Ему стыдно, щеки горят от смущения и воспоминаний, как пару мгновений назад было хорошо. Встав с кровати, на ватных ногах юноша пошёл в ванну, благо она была недалёко от комнаты. Горячий душ, холодное стекло дверцы и расслабление — вот отличное продолжение вечера. Мыться он не спешит, горячая вода струйками стекает с шеи на грудь, заставляя вздрогнуть и облегченно выдохнуть. Он не думает ни о чем. В голове пусто, внутри так-же горит огонёк возбуждения. Налив в руку яблочно-вишнёвый гель, Бэкхён распределяет его по ладоням и вспенивает. Потом начинает массировать икры, бедра и живот с боками, последним делом завершая картину прикосновениями к груди и шее. Жарко, холодно, хорошо и вновь по кругу — Бэкхён не понимает, что с ним, но ему это нравится.
— Хэй, шалунишка, — тихо за спиной отзывается Чанёль и улыбается, когда сын резко шорохается.- Ты был плохим мальчиком, сына, не думаешь про наказание?
— А может я сначала помоюсь? Просто, я голый, ты в шортах, это как-то неприлично. — мнётся и ломается Бэкхён, а потом все же соглашается. — Только не говори маме, ладно? Она меня прибьёт.
Чанёль громко смеётся, наклоняется и робко целует младшего, проводя языком по нижней губе. «У Кая они нейтральные, а у Бэкхёна сладкие, словно клубника»-подмечает Пак для себя. Оторвавшись, мужчина поворачивает спиной к себе и нежно прикасается к члену, делая пальцами кольцо и начинает очень медленно водить вверх-вниз. Бэкхён свои руки приютил на ягодицах отчима, чуть сжимая их, когда становилось слишком приятно. Чанёль немного сжимает руку, но двигает ей мучительно медленно, это раздражает Бэкхёна.
— Прошу, быстрее, — сдавленно подаёт голос мальчик, глубоко вдыхая.
— А к кому эта просьба? — останавливая руку, спрашивает хён. — Пустота будет быстрее, а я не буду, пока ты не попросишь должным образом. Например, как в своих заметках.
Бен хочет провалиться под землю от услышанного. Ему стыдно от того, что все его заметки на телефоне выставляют Чанёля — «папочкой». Остановившаяся дрочка заставляет его начать самому двигаться взад-вперёд, однако Пак его останавливает и держит второй рукой.
— Да, папочка, сделай это быстрее, — скулит сын и надеется, что повторять ему не придётся. — Доставь малышу Бэкки удовольствие.
Пак усмехается, вновь начиная надрачивать и ускорять темп. Ему нравится, как Сын изгибается от его движений; нравится, что утром он был скромным, а сейчас выгибает зад прям под его член. Ненадолго остановившись, Чанёль садится на кафельную ступеньку и на бёдра себе усаживает Бэкхёна.
Рука Пака — отдельное искусство. Она пытает, доводит, заставляет изгибаться. убивает Бэкхёна, в общем. Ещё несколько движений и он кончает в руку старшего, сразу раскрасневшись. Чанёль зовёт «кис-кис-кис», ждёт пока Бенни обернётся и целует его, ощущая смущение. Позже отрывается, гладит по бедру и улыбаясь, произносит:
— хороший мальчик.
Чанёль вновь целует его, но уже проскальзывает языком дальше и чувствует сопротивление. Неожиданно и странно, вроде минуту назад Бэкхён извивался как змея, терся о член и как будто выпрашивал его трахнуть, а сейчас против. Ну, Чанёль не педофил, его решение. Захочет — сам придёт. Он отпускает парня, споласкивается и выходит, напоследок чмокнув сына в лоб, будто похвалив.
Поздним вечером на телефон Бэкхёна приходит два сообщения — от Сехуна и от мастера, к которому он должен был прийти сегодня. Сехунни написал, что соскучился, а мастер отчетливо сказал, что ждёт завтра. Бэкхён понял, что деваться некуда и придётся все же съездить. С мыслями, сколько будет боли и счастья, Бэкхён сладко уснул без задних ног.
**
Раннее утро, Бэкхён встаёт часов в восемь и идёт на кухню почти голый — Чанёль должен ещё спать. Из всего на нем только полосатые розовые трусы. Его пропитали группы с тематикой про инцест. Чанёль действительно спал, пока младший уже успел позавтракать и собраться.
— И куда ты пошёл? — ухватывая его за капюшон кофты, сонно спрашивает Пак и зевает, закрывая рот свободной рукой. — Разбудил бы хоть, скоро Кай с Сехуном все же приедет.
— Да я погулять с Ченом, всего-то. — завязывая шнурок, отвечает Бэкхён и поднимается, чуть-чуть покашляв. — Все, я пошёл, напиши как они приедут.
Дождавшись «ага», он усмехается и уходит, сильно хлопая дверью. Случайно получилось, он не хотел так. Извиняться времени нет, мастер ждёт его уже час, буквально заваливает звонками. Десять минут на дорогу и Бэкхён уже в студии, его заждался Крис, он буквально красный от злости.
— Какой же ты долгий, не думал, что ты будешь таким. — фыркает хен и ерошит волосы. — Подумал над украшением?
— Ага, последнюю, розовую. — Усаживаясь на кушетку, парень сжимает свою же рубашку и мнёт ее. — Это больно?
— Секундно, как будто прикусил щеку. — Обрабатывая украшение и иголку, произносит Ву и улыбается, видя как он нервничает. — Сын Чанёля настолько трусливый? Не думал так.
— Я не трусливый! — возмущается Бэкхён и хочет топнуть ногой, да вот высота кушетки не позволяет. — Давай, коли, мне не страшно.
Ву смеется над показной смелостью, ведь стоит ему поднести иголку ко рту и попросить вытянуть язык, как Бен заводит ту же пластинку, что и неделю назад «Я передумал». Уже поздно. Все таки заставив его вытянуть язык наружу, игла проходит сквозь ткани и Бэкхён сжимает уже бедро, а не рубашку.
— Тише, не реви, не больно ведь. — вытирая вышедшую слезку и вставляя украшение, Крис улыбается и гладит его по щёчке. — Хороший мальчик, вытерпел, шарик закручу и свободен.
На кассе Бэкхён смотрит на него взглядом побитого щенка и выслушивает инструкцию по обработке и принятию пищи, чтобы не пришлось снимать и делать новый прокол.
— И не надо пытаться потрогать штангу кончиком языка, сначала пусть заживёт. — видя одобрительный кивок, Ву хлопает его по плечу. — Отцу привет передавай, вдруг вспомнит меня.
Младший слабо кивает и прощается, накидывая на худые плечи ту же кофту, а потом выходит из дверей и сталкивается с прохожим, но не может извиниться. Из-за больного языка он лишь жалобно кивает и бежит домой — промоченные кеды в раннюю весну это прямой путь к болезни. Дома он быстро переодевает кроссовки и бежит к Чену, чтобы наконец-то погулять после долгой разлуки. Под девять вечера ему кажется, что домой все же надо заявиться. Открыв домофон, его встречает соседка, которая смотрит ну уж слишком недоверчиво.
— Куда пошёл? — рявкает на него старушка и прожигает взглядом. — из какой квартиры?
Бэкхён игнорирует ее и идёт напролом, ведь он знает, что на эту соседку забивает хуй даже Чанёль. Дом встречает его запахом рыбы с картошкой и духами Сехуна. Два невероятных запаха, которые сводят его с ума. Он тихо пробирается в комнату, садится на кровать и расслабляется.
— Привет, Братик. — улыбается Сехун и проходит в комнату, загадочно рассматривая мелкого. — Ты где пропал опять?
— Я был в студии, — еле выговаривает Бэкхён и сглатывает накопившуюся слюну.
— Неужели язык проколол? — надавив большим пальцем на подбородок, он улыбается, как только видит блестящий шарик на языке. — кому отсасывать собрался первым?
— Чанелю, ага, — усмехается Бэкхён и смеется, когда Сехун начинает смеяться первым и тянет руку для «дай пять». — Шутки про инцесты всегда будут актуальны.
Сехун кивает и зовёт его на кухню, где уже приготовил все для ужина. Чанёль был в комнате и даже не хотел высовываться, пока старший не уйдёт спать. Пока они ели затронулась одна из самых пошлых тем для Бэкхёна — про секс. Он краснел, но правдиво отвечал и слушал рассуждения старшего. Позже они перебрались в зал, где удобно устроились на диване друг напротив друга.
— О чем вы тут воркуете уже час? В ушах гул стоит. Как бабки на базаре.
Возмущается Чанёль, потирая глаза и усаживаясь на диван рядом с Бэкхёном. Он слабо хлопает по бедру, пока старший отворачивается, а Бэкхён внимательно смотрит на него. Младший только пододвигается к нему и обвивает руками, прям как в детстве.
— сядешь? — шепчет Пак на ухо сыну и гладит его по волосам.
— Сехун вообще то не слепой, — цокает так же тихо Бен и притирается щекой, а потом облегченно вздыхает.
— Бэкхён, ты словно присоска, — протягивая отцу стакан, он щипает его за кончик носа и улыбается. — Намертво не присосись.
— Пошёл в жопу, ты завидуешь, что он меня больше любит. — обиженно бурчит макнэ и дует губы, благо язык уже почти не болит. — Скажи ведь, что ты меня больше любишь.
Просит Бэкхён, поднимая голову и глаза на отчима. Хён улыбается, гладит его по голове и от шеи движется по руке дальше, к бёдрам.
— Я люблю вас одинаково, не ссорьтесь. — Спокойно отвечает Пак и отпивает колы, а потом смотрит на Сехуна. — А тебе в наказание будет убрать весь бардак на кухне, нечего тут ругаться из-за мелочей и меня будить.
Болтают они еще долго, не обращая внимания на время. Кажется, уже два ночи, но кого это волнует? Впервые разговориться с сыновьями по душам — маленькая, но верная победа для Чанёля. Никогда еще не было такого тёплого и душевного разговора. Сехун впервые не язвил и не выводил младшего брата, Бэкхён впервые не засел в телефон. Чанёль вжился в роль подростка, словно помолодел на два десятка лет. Медленно, но верно диалог из «дружной семьи» перешёл в тему «первый раз или Советы для Бэкхенни». Забавно, что Чанёль и Сехун знали про преступные действия младшего, но якобы были не в курсе.
— Вообще, пирсинг у пассива очень даже ничего, — внезапно сказал Сехун, откусывая кусок пиццы. — это очень заводит в какой-то мере.
— Не соглашусь, — цокнул Чанёль, на пару секунд задумываясь. — Все что угодно, но не пирсинг. И особенно не понимаю смысл пирсинга языка. Это же бред какой-то…да и выглядит не очень. Словно шлюха, а не пассив.
Бэкхён аж поперхнулся от этих слов, заставив Сехуна засмеяться. Макнэ поднялся, прокашлялся и из-за рук Чанёля сел к нему на колени. Держать ноги вместе слишком напряжённо, потому что неудобно. Хун не обратил даже крупинки внимания — давно хотел посмотреть на это, поэтому не удивился. Их беседа продолжилась, даже не смотря на то, что Чанёль с радостью бы завалился спать. Его руки гуляли по бёдрам младшего сына, иногда ненадолго заползали под футболку, оглаживая худой живот, а ещё сжимали коленку так, что Бэкхён незаметно выгибал зад прям под член. Ему хотелось трахаться, Чанелю хотелось трахнуть кого-нибудь. Все затихли — Сехун молчал, закрывая глаза, Бэкхён перебирал пальцами волосы, чтобы как-то отвлечься.
— Может, пойдем спать? Все почти заснули уже. — Спросил Чан, взглянув на старшего. — или вы ещё сидеть будете?
— Я не вытерплю ещё разговора с ним, унеси спа-ать, — заныл Бэкхён, обвивая руками хёна и утыкаясь носом в шею. — А лучше уложи.
Последние слова он прошептал, но все же острый слух услышал даже их. Сехун закатил глаза и усмехнулся, видя эту картину — великан с щенком на коленях. Они тихо шептались — его даже не интересовало, о чем. Их проблемы, в общем-то. В голове крутится лишь Джин, с которым он давно не видался. Сообщив родственникам, что он отлучится как минимум до завтра, парень покидает квартиру, оставляя парочку наедине: пусть развлекутся до того момента, как вернётся Кай. Дома тишина — лишь иногда Чанёль кашляет из-за сигаретного дыма. Бэкхён хочет его прямо сейчас к себе: не проходит десяти секунд, как он на пороге комнаты.
— Чего ты застыл там? — первый спросил мелкий, внимательно смотря на него. — ты не хочешь продолжения Того, что было в гостиной?
— С каких пор мой маленький мальчик в щенячьей пижаме стал таким раскрепощенным? — радостно улыбаясь, Чанёль прикрывает дверь и движется к кровати. — Что на тебя нашло?
— Ты можешь помолчать? Я тебя сейчас выгоню отсюда. — зло бурчит макнэ, притягивая его к себе за футболку. — Лучше заставь меня заткнуть рот другим способом.
Улыбаясь, хён показывает ямочки. Этот парнишка, что раздвигает прямо сейчас ноги перед ним, безумно ему нравится: его рыжие пряди волос лежат черт пойми как, тонкие и миниатюрные пальчики проскальзывают под футболку, а немного опухшие губы покрывают шею неумелыми поцелуями. Ну, ничего, скоро он научится многому.
— Чанёль, у тебя есть… — заминаясь на самом важном для него вопросе, Бэкхён краснеет. Он буквально стал помидором, потому что спрашивать такое у отчима для него непривычно. — Черт, я не могу спрашивать такое у тебя…
— Не бойся, смазки я взял хоть измажься. Защиту тоже захватил, не переживай. — увлекая в долгий поцелуй, быстро проговаривает мужчина и удобно устраивается между худых ног. — Просто расслабься, ладно? Не хочется делать тебе больно.
Бэкхён кивает, почти полностью расслабляясь. Горячие руки Чана залезают под пижаму, оглаживая живот и бока, поднимаясь то выше, то ниже. У младшего, кажется, сжимаются лёгкие до размера кулака. Воздуха категорически не хватает, потому что-то, что ощущает сейчас Бен — выше всех его представлений. Кто-бы говорил, у хёна вообще каменный стояк от одного только вида этого малолетнего подстрекателя. Стоит прошептать ему на ухо, он сразу же переворачивается на живот, незадумчиво выгибаясь. Похож на кошечку: домашнюю, но опасную. Пару движений и этой рубашки с щенками как не бывало, сейчас перед ним лишь хрупкое тело, которое он намерен осквернить. Чанёль целует спину, медленно спускаясь ниже и тихонько стягивает пижамные штаны. Разгоряченные ягодицы и ледяные руки — идеальное сочетание. Бэкхён смущается — краснеет и пытается сжаться, чтобы не ощущать всего этого.
— Я же просил, расслабься. — чуть грубит мужчина и кашляет, заставляя дрожать. — Иначе детке будет очень больно.
— Я достаточно растянут, Чанёль. — чуть расслабляясь отвечает мелкий. — Либо сейчас, либо я звоню Каю.
— Либо ты молчишь, либо я тебя без растяжки трахну.
Поднимая его в коленно-локтевую позу, рычит старший. Нечего злить его во время почти секса. Бэкхёну стыдно, но он послушно встаёт и прогибается, чтобы не расстраивать его. Чанёль открывает тюбик, который ранее достал из кармана, выдавливает на пальцы пару капель геля и аккуратно касается входа. Он и правда растянут, но очень мало. Как минимум, хён порвёт его, если не растянет должным образом. Один палец входит довольно легко, даже не доставляя боли, лишь наслаждение. Второй палец туже, но так-же без боли. Он гладит изнутри стенки и разводит пальцы: делает все, чтобы макнэ не скулил от боли. Ему приятно, он мычит и даже немного изгибается.
— Неужели нравится? — усмехается Чанёль, легонько шлепая по ягодице. — Какой же ты милый, когда раскрепощённый.
— Господи, Чанёль, заткнись и двигай рукой больше. — Умоляет Бэкхён, кусая нижнюю губу и больше изгибается, когда пальцы затрагивают простату. — А-ах, черт…
Но хён, наоборот, лишь убирает пальцы вообще. Ему хочется посмотреть, как этот ребёнок будет просить вернуть их на место и трахать его. Недовольный стон и движение назад, ещё больше открывающее вид на ту самую «девственную задницу».
— Верни, — протяжно просит мальчик, виляя попкой из стороны в сторону. Ему хочется большего, а не просто каких-то пальцев. — Прошу, папочка.
И Чанёль сдаётся, услышав это слово. Он обратно вставляет пальцы, но уже добавляя третий. Ручки сына сжимают простынь и он движется чуть вперёд, не привыкнув к такой растяжке. Пак тихо усмехается, разводя пальцы в стороны. Достаточно испытав, он протирает салфеткой руку и шлепает мальчика по ягодице: словно наказывая за жалобный скулёж.
— Я ненавижу, когда ты скулишь. — грубо отзывается отчим прямо в ухо. Прикусив мочку, он слышит довольный стон. — А такие стоны я люблю. Хороший мальчик.
И Бэкхён кивает, понимая, что надо делать. Скулил он не специально, просто ему хочется наконец-то испытать член, а не просто тюбик от смазки. Раскатав презерватив и смазав член смазкой, Чанёль приставляет головку ко входу и водит вокруг, смотря на его реакцию. Бен держится, чтобы не ринуться бедрами назад. Все же протолкнувшись вперёд, Чанёль издаёт гортанный рык. «С удовольствием бы отымел тебя так, чтобы ты сидеть не мог.» — думает хён, сжимая талию сына. Синяки останутся — это факт.
— Пока ты не вошёл дальше, я хочу тебя попросить, — подрагивая, шепчет мелкий. Он же сейчас лопнет от дрожи, черт возьми. — Не будь таким плавным, резче, прошу.
И он офигевает: у него что, аппарат для чтения мыслей? Сказано — сделано. Чанёль входит грубо и без капли сожаления: он терпел ужасно много времени. Бен утыкается носом в подушку, а руками ухватывается за бедра мужчины и стонет. Не стесняясь, он раскрывает рот и изредка поскуливает. Пак запрокинул голову назад, чувствуя, как волна наслаждения проходит с головы до пяток. Одной рукой он держал его так же за талию, а второй надрачивал, чтобы и мелкому было приятно. Осмотрев спину, взгляд прошёл ниже и прям на попку, в которую быстро вдалбливался член. На презервативе кровь: ну, случайно порвал. С кем не бывает? Он сам захотел, все же.
— Тише, прошу, — между стонами просит парень, сжимая кольцо мышц. — А-ах, Чанни…
Но хён, наоборот, не хочет сбавлять темп. Ненадолго выйдя из податливого тельца, он перевернул его на спину и вновь вошел, слушая стоны. У Чанёля исцарапана спина, у Бена на шее одни засосы. Возможно, будет слишком заметно. Чтобы не слышать новых просьб, Пак целует его. Сначала просто так, а потом запускает в рот язык. Ведёт по ровному ряду зубов, по верхней губе, а потом ведёт по языку. Бена трясет: лишь бы он не наткнулся на пирсинг. Макнэ решил не отставать, так же пробрался языком в его рот и неумело водил. Чанёля все равно заводило. И вот он чувствует небольшую боль, конечно же он задел штангу. От небольшой боли Бен излился себе на живот, протяжно промычав. Пак не сдержался тоже, кончив в презерватив. Хотя бы не в мелкого, уже лучше.
— Значит, ты у меня шлюшка? — улыбается хён, выходя из тела.
— Ты знал, что чувство пустоты уничтожающее? — устало спрашивает Бэкхён, глубоко вдыхая. — если только твоя шлюшка, Папа.
***
Сехун вернулся лишь вечером. Бэк успел поспать, помыться и еле доковылять до кровати. Чанёль укатил на работу, чтобы хоть как-то отвлечься от недавнего проишествия. Хун устало завалился в комнату и уселся в пуфик.
— Ты чего как на иголках, М? — смотря на брата, спрашивает старший. — Пока меня не было, определённо случилось что-то интересное.
— Я с ним переспал. — коротко объясняется парень, оттягивая воротник водолазки. — Только не допрашивай меня.
— Ну уж нет, братик. Ты, значит, лишился девственности, а я не должен знать? Колись, — пересаживаясь на кровать, говорит хён.
И следующий час прошёл за рассказом. Бэкхён смущался, переводил темы, не хотел рассказывать некоторые подробности и просто увиливал. Сев на кровать, парень прикрыл глаза и громко простонал, вспоминая как в него вошли первый раз.
— Как же хорошо, что я ушел вчера. Слушал бы такие стоны и захотел к Джину бы сильнее. — усмехается Сехун, пересаживаясь чуть подальше.
А Бен, тем временем, замечает обручальное кольцо Чанёля в кровати. Он быстро прячет его в карман пижамы, надеясь отдать потом.
***
Поздней ночью отчим возвращается с работы, пытаясь никого не разбудить. На кухне же стоит Сехун, о чем-то тихо беседуя с Беном. «Бананы?» — смущённо думает Чанни, проходя к ним дальше. Они не замечают его, а Пак внимательно смотрит за ртом младшего. Он аккуратно ведёт языком по всей длине, облизывает самое начало (видимо, головку) и аккуратно берет в рот все оставшееся. Член стоит колом. У Бэкхёна разработанная глотка — банан сразу вмещается весь, хотя по длине он не маленький.
— Какой ты умница, — дождавшись, пока он уберёт фрукт, говорит хён. — Сехун, не хочешь пойти спать?
— о, пап, я тебя не заметил. — слабо улыбается парень, а потом видит напряжённый взгляд и понимает, что не лучшее время на разговора. — Да, пожалуй, пойду.
— А на счет твоей глотки мы поговорим завтра, хочу узнать, как давно ты общаешься с Джином. — угрожающим тоном говорит Пак, догадываясь, на ком тренировался старший сын. — Сладких снов, сына.
— Задница не болит? — обнимая младшего за плечи, когда старший сын уходит спать, ласково спрашивает Чанёль. — Да не дрожи ты так, ну же.
— Болит, и задница болит, и язык, и талия. Все болит, но приятно. — растворяясь в объятиях, отвечает Бен. Сердце бешено бьется — в Любой момент тут может быть Кай. — Зачем ты наблюдал, как я делаю минет? Тем более банану.
— Даже банану ты делаешь, а мне нет. — обижаясь, бубнит Чанёль и улыбается. — Теорию ты прошёл, как идея проверить на практике?
И они оба идут в комнату Бэкхёна. С одеждой они разобрались быстро. Бэк облизывает головку, ведёт языком по длине и опять берет в рот самое начало — он немного переживает. Продвинувшись дальше по члену, на голову Чанёль кладёт руку. Под напором Бэкхён берет в себя больше и движется вверх. Паку безумно нравится. Ещё немного и он правда кончит. Но происходит все чуть дольше. Бэкхён берет в рот член полностью, заглатывая по самые яйца, а хён кончает прямо в горло, так что другого выхода, кроме как проглотить, нет.
— Ты доволен мной? — садясь рядом, с надеждой спрашивает парень.
— Хороший мальчик.
И Бен специально целует его, чтобы тот тоже ощутил вкус своей же спермы.
