Предчувствуя неизбежность

У Элизабет никогда не было с отцом основательного и серьезного разговора о вреде алкоголя, хотя стоит отметить, что Сэм, как любящий отец, в своё время пытался как-то об этом поговорить. Но все его попытки убивались на корню одним лишь милым взглядом его единственной и неповторимой принцессы. Вот если бы Лиз все еще была в Бостоне, то этого разговора точно было бы не избежать. В ее памяти отрывками всплывали события прошлого вечера; сильная пульсирующая боль в голове и общее недомогание в теле служило, как она считает, достаточным наказанием за все возможные ошибки совершенные в пьяном состоянии, которых она не помнит. Ее молчаливые страдания прервало короткое «кхе-кхе». — Ты жива. Это радует. — Голос доносился откуда-то сбоку. — Таблетки от головной боли и стакан воды на столе. Я сварил тебе кофе, сделал бы еще и завтрак, но холодильник пустой. Громко застонав и перевернувшись на спину, Лиз, в виде эксперимента, открыла глаза. Потолок и постель оказались ей хорошо знакомы — она была у себя в комнате, что принесло некое облегчение. Повернув голову в сторону доносящегося голоса, она увидела Тома, стоящего в дверном проеме с чашкой в руке. Отсутствие на нем футболки ее слегка смутило, а голова резко заболела еще больше. — Боже, Милхон, выпей уже таблетки! На тебя смотреть больно! — Парень подошел к куче с одеждой на полу, вынул оттуда футболку и надел. — А где моя куртка? Хм, вот же она… Слушай, тебе нужно чаще выбираться куда-то, устраивать алкогольные тренировки, а? Сначала сложно, но потом втягиваешься. Лиз замутило. Прикрыв рот рукой она сделала несколько глубоких вдохов, злобно глянув на него, тошнота спустя несколько секунд все же прошла. — Прости. — Он улыбнулся и сел рядом на кровать. — Я пойду к себе — посплю еще, у меня тренировка после обеда, а ты, давай, собирай себя по кусочкам. Вот, выпей таблетку, и не забудь, что у тебя сегодня пары, Малик звонила. Да, да… Он взял со стола таблетку и сунул ей в руку, Лиз молча запила ее водой. Головная боль уже отошла на второй план, в то время как она осознала, что сидит перед Томом в своей старой футболке и трусах. В голове так и не было воспоминаний о вчерашней ночи, а судя по ее утреннему состоянию — самостоятельно дойти домой на свой этаж и переодеться она бы не смогла. — Том… — Голос сел и охрип. Лиз прочистила горло и продолжила. — Я плохо помню, что было вчера… — Пожалуйста, не благодари. — Парень положил руку ей на колено и слегка сжал. — Если захочешь еще повеселиться, то я всегда «за». На случай, если у тебя так и не восстановится память, то я быстро все расскажу. — Том подмигнул и улыбнулся. — Ты пришла в бар, мы пили, танцевали, играли там во всякие игры, опять пили… потом мы уже пьяные побрели к тебе домой. Пришли сюда, ты стала раздеваться, потом мы отключились. Я встал, сварил кофе, ты проснулась. Все. — Все? — Лиз удивленно подняла брови. — А ты где спал? — Боже, Милхон! Да тут я спал, мы такие пьяные были, что с трудом дошли сюда. Чтобы ты обо мне не думала, но я точно не насильник, и учитывая твое пьяное и бездыханное тело — не некрофил. — Спасибо. Я действительно отвлеклась от проблем. Мне это нужно было. Спасибо. — Лиз измученно улыбнулась и попыталась посмотреть на него с благодарностью. — Ага, но ты мне должна Милхон! В следующий раз ты меня будешь тащить домой! — Он игриво толкнул ее в бок и встал. — Я заранее даю разрешения меня п-о-олностью раздеть, можешь использовать мое тело как тебе захочется! Тем более я уже знаю, что оно тебе нравится! — Тооом….! — Лиз плюхнулась на кровать закрывая руками лицо и натягивая одеяло. — Вали уже к себе! — Да-да-да… а ты вставай. Поднимай свою задницу с кровати, пей кофе и иди на пары! К третьей ты должна быть! — Одним глотком он допил содержимое своей чашки и громко поставил ее на стол. — Все, я побежал. Вставай давай! — Я тебя не слышу. Бла-бла-бла… — К тому моменту как парень выходил из комнаты Лиз натянула одеяло на голову прячась от дневного света. — И закрой дверь! Ритмичный стук каблуков смешивался с гулом молодых голосов. Вот, спустя несколько часов после ухода Тома, Лиз уже шла по коридорам университета с большим стаканом кофе в руке и решимостью окунуться в студенческую жизнь. Как она и ожидала некоторые студенты смотрели на нее с любопытством, в свете всем известных событий, другие же были довольно равнодушны, за что Лиз им была искренне благодарна. Всё утро, пока она приводила себя в порядок, в голове были мысли о Томе. У Лиз никак в голове не укладывалось, почему она все же пошла тогда в бар и почему Том повел себя…так благородно, другого определения его поведению у нее не нашлось. Он ведь мог тогда вечером раздевать ее с большим интузиазмом, и чего скрывать — скорее всего в том состоянии она была бы не против. Сожаление пришло бы к ней утром, соперничая с головной болью и тошнотой. Все же прав был психолог, подумала Элизабет, рутина помогает. Он сказал, что после серьезных потрясений нужно что-то обыденное, знакомое и системное, конечно, нужны еще положительные эмоции и поддержка друзей и близких, нельзя сидеть дома и тонуть в негативных воспоминаниях. Входил ли в этот список поход в бар и употребление большого количества алкоголя — пока не ясно, но она уже приняла решение об этом не жалеть. Ничего плохого не случилось, а значит всё хорошо. После пары ее поймала Мира и затащила на студенческое заседание совета. После второго часа монотонной болтовни о студенческом братстве и качестве еды и кофе в студенческой столовой Лиз чувствовала себя измученной. В тот момент, когда она почти уже отключилась, в зал вошел парень и позвал ее и Миру к профессору Каплан. — Заходите! Малик, Милхон. — Голос по ту сторону двери скомандовал им сразу после стука в дверь кабинета. Профессор молчаливо кивнула каждой, Мира сразу направилась к одному из стульев для посетителей, что стандартно располагались в центре кабинета, Лиз же менее решительно шла следом. — Да, пожалуйста, если хотите присаживайтесь. Рада всех видеть в здравии, несмотря на утомительное собрание. Женщина сидела за своим столом с ручкой в руках. На столе были папки, листочки исписанные разными почерками и журналы без каких-либо картинок. Сам ее внешний вид всегда внушал строгость и деловитость. Профессор быстро обвела девушек взглядом с намеком на улыбку и сомкнув губы в строгую узкую полоску продолжила: — Завтра у Вас возобновятся пары «Теории государства и права», я отдала свою вторую пару Реддингтону. В пятницу будет пара «Этики» с потоком и сразу за ней пара для группы. Вот материалы для лекций и задания для всех групп, распространите. — Женщина передала Мире и Элизабет папки. Лиз тайно завидовала этой способности убивать у окружающих случайную мысль повернуть разговор «не по-делу». — Милхон, Вам нужно будет сегодня съездить в Бетесду и забрать со стола Реддингтона проверенные работы, раздать их студентам. Вот ключ от дома, будете уходить оставьте ключ под красным горшком у крыльца. На столе перед Элизабет возник блестящий кусок металла. Профессор замолчала ожидая реакции девушек: Мира в ответ кивнула, а Лиз на автомате повторила движение рядом стоящей старосты и молча взяла со стола ключ. — Если вопросов нет — свободны. Всего хорошего! — Профессор опустила взгляд на бумаги, все своим видом давая понять, что разговор закончен. Мира попрощалась и пошла к выходу, но заметив, что ее зам впала в ступор, взяла за локоть и потащила за собой. Отойдя от кабинета на приличное расстояние староста развернула Лиз к себе: — Милхон, с тобой все в порядке? — она спросила тихо, внимательно вглядываясь в лицо Элизабет. — Может тебе еще нужно посидеть дома? — Нет, со мной все в порядке. Да, я в норме. — Лиз постаралась сделать голос уверенным. — Вчера просто затусила с ребятами в баре, не выспалась. После этого собрания голова вообще не соображает. — Ладно. — Мира слегка улыбнулась не став расспрашивать и перевела тему. — Значит все же Том Кин? Да? Я-то думала, что у вас ним не срослось… так сказать «разные предпочтения», а? — Так, и есть. Просто оказались в одной компании, не знала что мне нужно его избегать. — Лиз подняла лукаво одну бровь и тоже улыбнулась. — Все, Малик. Я побежала, мне еще в библиотеку зайти надо. Пока! — Пока, Милхон! Кинь мне смс как заберешь работы у Реддингтона. — бросила Мира ей вслед. Чем ближе она подъезжала к дому Реддингтона, тем больше Лиз раздражалась и злилась. Изначально ее злость была направлена на себя, но чем ближе к Бетесде тем больше она все же злилась на Реддингтона. Остановившись возле его дома Лиз обреченно вздохнула, и уговорив саму себя, что все складывается к лучшему, мысленно повторила свой план действий еще раз: она оставит тут его машину, быстро заберет работы и кое-какие вещи и уедет домой. В конце концов, она тут не по собственному желанию, а по поручению профессора Каплан и действует в интересах всех студентов. Это никак не ее решение, нет, машину ей тоже надоело ставить на парковку и незачем ей маячить у нее перед домом, как будто мужчины в претенциозном костюме-тройке в ее жизни мало. Уговорив саму себя, Лиз вышла из машины. Элизабет решительно открыла дверь и вошла в дом. Дом был без изменений, вот только ее внутреннее восприятие этого места кардинально изменилось. Скрип деревянных половиц и гнетущая тишина дома давили на нее все больше с каждым шагом. У Элизабет было чувство, что вот-вот Рэймонд выйдет из кухни с засученными рукавами, и перекинув кухонное полотенце на плечо. облокотиться боком об дверной косяк, улыбнется и скажет ей знакомое: «Привет, Лиззи». Ей страшно хотелось этого, но так же страшно она этого боялась. Элизабет с опаской глянула в сторону кухни, но оттуда никто не вышел. Дом был пустой. Ей оставалось только взять работы и вызвать такси домой. Так она и сделала. Иногда непонимание возникает из того, что кто-то посылает сообщение и слишком долго ждёт ответа. Прав был Черчилль, потому что Элизабет сидела в окружении своих друзей, изображая участие в беседе, хотя саму ее била нервная дрожь. Она никак не могла заставить себя все забыть, ведь через пару минут, через вон ту дверь, на которую она каждую секунду поглядывает, войдет профессор Рэймонд Реддингтон. Неужели он не понимает сколько у нее вопросов осталось без ответов? Что она зла от всей этой неизвестности? Элизабет держится за подлокотники и ее ладони слегка скользят по пластмассе, тело сковало каким-то холодом, а нога, чего раньше не случалось, начала подергиваться. Чувствуя, что больше не может этого выдержать, Лиз направилась к выходу, быстро шепнула Мире и всем кто был рядом, что ей резко стало плохо. Ее двигало острое и единственное желание сбежать подальше от этого места… — Серьезно? Мисс Милхон, вы наверно шутите? Дайте, мне хоть шанс! Я даже слова не успел сказать, а Вы уже сбегаете, как будто я склоняю вас к… — Реддингтон сделал жест в воздухе и скорчил рожицу. Весь зал тихонько захохотал, а Лиз застыла на месте. Она смотрела на него, стоящего в проходе, как на призрака, не смея или скорее не в состоянии что-либо сказать.  — Мм… наверно давай поступим вот так. Мм. — Профессор посмотрел на часы и задумчиво обратился к первым рядам. — Красивую женщину трудно в чем-либо убедить, а умную почти невозможно, но разве цель нашей жизни не в преодолении невозможного? Хм, мой помощник раздаст вам задание, а после соберет. Еще полчасика он вам расскажет о своём путешествии по странам Африки. Всех был рад видеть! Дэмбе, прошу… Приглашающим жестом он развернулся впуская в комнату темнокожего высокого парня, а сам невесомо взял Лиз за локоть и подтолкнул к выходу. Тело Элизабет двигалось по коридору университета под дикий стук сердца. У нее пропали вопросы к нему, те самые, что она днями проговаривала мысленно, а иногда записывала на бумаге, но всегда потом выбрасывала. Посмотрев на себя со стороны она бы ужаснулась: куда делась ее сила воли? где весь ее гнев? Не так сама себе она представляла их встречу. Она рассчитывала, что ему будет неловко, а возможно даже страшно. Она представляла как он взахлеб оправдывается придумывая разные истории, а она критично проверяет и взвешивает как на весах каждое его слово. Лиз представляла, что будет холодной и расчетливой в своем праведном гневе. Сейчас, ее собственная реакция, как и его вот такое появление, стало сюрпризом. — Вот, присаживайся. — Ее подвели к креслу и помогли сесть. Она услышала как за спиной закрылась дверь, и обойдя вокруг, Реддингтон слегка присел на край стола перед ней. Ее взгляд упал на коричневые ботинки. Сделав глубокий вдох она подняла глаза снизу вверх: скользя от начищенных коричневых дерби, потом по темно-серым брюка, натыкаясь на жилет, а потом вверх по галстуку цвета «синей стали» в мелкий ромбик; сглотнув на идеальном узле, Лиз в один миг встретилась с ним взглядом.   Не разрывая зрительный контакт, Реддингтон выпрямился, но заметив как она напряглась снова сел на край стола. Он слегка опустил плечи миролюбиво улыбаясь: — Привет, Лиззи…