***
Больница для волшебников и ведьм имени Святого Мунго. Август, 1991.
Тихий вечер плодил звездную сыпь в небе над Лондоном, зажигал фонари и окна домов тут и там. Окна магического госпиталя не стали исключением — плоские светильники, бра, прожектора, абажуры, однажды выброшенные магглами на помойку, а ныне заряженные множеством заклинаний, отлично освещали коридоры, секции и палаты. Окно кабинета главного целителя колдореанимации было открыто и светом вовне очерчивало птичий силуэт на подоконнике. Это была американская серо-бурая совка с охристыми пестринами в оперении крыльев и ушных кисточек, с темными перышками вокруг лицевого диска и белыми высокими бровями вразлет, напоминающими рога. Она издавала едва слышный хруст, наблюдая оранжевыми глазищами, как под писчим пером, окрасом похожим на ее собственные перья, на желтом пергаменте выводились строчки. «Бахару Веге, председателю Всемирного Совета колдомедиков, Ежемесячные заключения о состоянии пациента номер один переношу в формат квартальных отчетов «синдрома комы стандартных порч» из формы «кома патолого-магического генеза», отчетность о динамике восстановления ментальных функций прилагается, также прилагаю доклад по комплексной терапии и методах реабилитации после расщепления магического ядра. С наилучшими пожеланиями, заведующий В.Б. Беккет». Перо уронило точку и бумага тут же свернулась, суясь в конверт. Птица крикнула почти что по-вороньи. Вергилиус Беккет выбежал из шкафа-картотеки, создающего у него в кабинете дополнительную комнату с разъезжающимися книжными полками. — Готова? Сейчас, Живочка, пташка моя… — он замельчил шаг к столу, взял письмо и вручил его птице в клюв. — Вот, Жива, держи. Поторопись, дорогая, не-то дождь промочит… — совка стремительно вылетела из окна. Вергилиус закрыл оконную створку и повернулся, вытирая ладони от пыли, собранной в картотеке. Он достал волшебную палочку, чтобы задвинуть шкафной проем, а потом как-то неосознанно суетливо замешкался, то приставляя кончик палочки к своей голове, то отводя палочку в сторону. Ему нужно было поставить очередной блок окклюменции на ту часть своего сознания, которая может показаться подозрительной. Часть воспоминаний необходимо скрыть, подправить или даже навсегда стереть, ведь он знает, что в случае проверок бригада по чтению мыслей будет обыскивать его мозг, как житницу злого умысла… …которого там никогда не было. А все, что там было представляет собою лишь стремление помочь юной волшебнице, обреченной спать вечным сном. Этого нельзя объяснить Министерству магии или Совету колдомедиков, — Вергилиус понимал незаконность выбора, подвластного его воле, но выбирает он, и воля ему дана Богом, а законы придумывают люди. Убрать воспоминания было делом непростым, что заставляло главного целителя постоянно откладывать чистку. Так и в этот раз — ноги сами повели его прочь из кабинета, куча других срочностей рисовалась в уме. Он должен отпустить коллег, изучить истории болезней намедни поступивших пациентов, сделать вид, что ужинает — есть масса резонов занять себя чем-нибудь еще. Выйдя за дверь, Вергилиус поднес палочку к замочной скважине и произнес: — Сигилум, — прочное заклинание запечатывания. Он устремился в ординаторскую, смеющуюся разноголосицей на пол-этажа. — …И она орет: Мерлин! Да если меня пригласит Дасти! А я ей: милая, вообще-то, свидание, когда один из нас… кх, мистер Беккет. — …Квиддич современности сулит золотые горы таким игрокам, как… ой, доктор Беккет, здравия! Чаю будете с крампетами? — Здравствуйте, сэр… — целители, явившиеся для работы в ночную смену, приветствовали заведующего с порога. — Беккет, я вам только свитки по Малфою, Вейну и Крессвеллу хотел отослать, — сорвался с места заместитель. Служебное помещение собрало магов отделения за разными нуждами. Кто-то из сотрудников жевал сэндвич, стоя у длинных тумбочек, кто-то на них же сидел, кофейничая. Свитки отчетности летали от журнального столика к рукам замцелителя и обратно, пока тот пытался сверять данные в них. Дежурный читал вслух спортивную колонку, разлегшись на низком диванчике, пока Вергилиус не вошел, а колдосанитар, заправляющий капельницы, подшучивал над младшим целителем, глотающим зелье бодрости в кресле, на тему свиданничанья с одной и той же особой. — Приветствую с кем не виделись, — проворно влился в атмосферу глава реанимационного. — Найджел, что с вашим менталом? Глядите-ка, у вас в стакане шторм! Да, я буду чай с крампетами, благодарю. Айнсон Вейн как поживает, бедняжка? — Отравился. — Отравили! — Тьфу-тьфу… что вы говорите, Дасти? — Отравили, точно. Аврора даже пригнали для разбирательств! — Аврорат гоняют следить за палатой Лили Поттер… — Мне не считают нужным об этом сообщать? — Вергилиус насупился, выхватывая конус зефира из коробки под воздействием парящих чар. — С Дирком что случилось опять? Мальчик Драко показывает динамику? — Дирк Крессвелл какое-то гоблинское проклятье активировал, дотронулся случайно до артефакта. Он же спец по гоблинам, да? Лучший во всей Британии, но чтоб так проколоться… Пойду проколю его теперь я… — угоняя капельницу ответил старший целитель. — Динамика ментала у мальчика Малфоев растет. Перевод на реабилитацию оформляю, скоро проснется. — Саймон, мой вы дорогой, вы меня исключительно радуете сегодня. Что вы ему даете? — Вы сказали прописывать то, что велит мистер Снейп. — Мистер Снейп? Ну, да… Так, что мистер Снейп нам рекомендует? — изучая подлетевший к нему свиток, Вергилиус закусывал зефиром. — Антиприворотное. — Может мы Северуса этого мистера Снейпа на работу возьмем, сэр? Мистер Уорриг тогда сходит на квиддич вместе с нами… — У мистера Снейпа есть работа, Дасти. А у вас есть ночное дежурство? — Нету, доктор Беккет. — А хотите? — Ой, сэр, меня там ждут… всем счастливо, я домой. — Антиприворотное… — повторил Вергилиус, ловя плавающие вокруг него свитки. — Опять? Метод тыка… интересный-таки метод. Антиприворотное, как у Гарри, мальчика нашей красавицы… — Только полный курс, — добавил заместитель. — Приворот на жертвенной крови? Дак… одним ритуалом не всегда отделаешься. Больно сложно. Милый вы мой мистер Уорриг, кому, скажите на милость, взбредет в голову творить привороты на детей? Умалишенный какой-то орудует. Но… и тут клин — ребята, ведь, между собой никак не связаны. Вы, помню, обмолвились, что «союзники» искали Гарри в мире магглов — не отыскали? Хорошо его прячут под защитами. Выходит, кто-то смог отыскать, раз такое? Приворотное… — Пусть этим займутся авроры, Беккет. Не наша это работа проводить расследования, — персонал покинул служебную комнату, и Уорриг налетел на заведующего, отбирая зефир. — Поешьте! — затем открыл тумбочку, извлек оттуда что-то очень ароматное в фольге и сунул тому в руку, свободную от свитков с болезнями. — Сара вам пирог испекла. Вергилиус был сбит с толку, поэтому возблагодарил коллегу, и пожалуй, друга, лишь в уходящую спину. В одиночестве он отложил документы, снял халат и умастился на кресле, положив себе на колени упакованный пирог. Возвращаться в пустой дом стало чем-то противоестественным. Он дежурил бессменно, пожизненный врачеватель. Теперь первому по должности волшебнику реанимации, прежде пиршества пирогом миссис Уорриг, стоило все же решиться подчистить свою память — не из-за страха перед Азкабаном, а по ритуальным правилам молчания… Молчание обязан сохранять ритуальщик даже ментальное. Буквально вчера ему постучал намек о том, что по крайней мере двое магов крепко догадываются о призыве Лилит. Еще бы. Ведь одного из них Вергилиус Беккет собственноручно, можно сказать, вбросил на этот путь. Путь инициации в ритуалику. Вернее, это сделала Лили Поттер. Она вообще столько всего делала для всех, пребывая в коме — в безмолвном равнодушии болезни заставила зельевара учиться практикам древних; целителя убедила простить себя за то, что не уберег родных, продолжить дальше спасать жизни; сотням «Лишним» вручила лекарство от депрессии. Потому что человеку легче видеть свои проблемы в сравнении с чужими, люди перестают страдать, видя, что кому-то еще хуже, но тот все равно держится и не сдается. И этим кем-то, кто не сдался, была она, Лили — живое напоминание о смерти. Ее силе хотели подражать, перенять ее дух, также сражаться и победить — победить себя, свои страхи, свою боль. Беккет еще какое-то время размышлял об этих странных порчельных приворотах на детей, но вскоре настроился и приготовил палочку к использованию, вспоминая вчерашнюю встречу с Северусом Снейпом. Он вышел из палаты мистера Крессвелла почти синхронно с зельеваром, вышедшим от Малфоев. Они оказались лицом к лицу, и увильнуть последнему было некуда. Да и никто бы не отпустил. Вид у помощника Мунго был не просто таким, будто его на съедение Валлийскому ящеру отправили, но таким, будто тот успешно его переваривает. За неделю от него остался скелет, обтянутый кожей, два черных провала глазниц, закатившихся глубоко под череп, да мантия, обвисшая на колышках плеч, которую он запахнул резким взмахом, словно утаивая интимные подробности. Он произвел по-кавалерийски приставной шаг в сторону от двери и выпрямился демонстративно, а в следующее мгновение его намертво прибило спиной к стене, дающей упор весьма кстати. — Целитель Беккет, — голос раздваивался, не дрожал, но растрескивался хрипотой, становящейся вторым голосом, а второй делался эхом хрипа. — Быстренько, идемте, мистер Снейп, попались — не откупитесь, — Беккету надлежало насильственно придержать того за локоть от упрямства, однако волоком тянуть не пришлось. В кабинете магореаниматора зачастую отыскивалось немало съестного, в частности Саймон Уорриг ввел себе в должностные инструкции подкинуть ему пирог-другой. Северус покорно принимал опеку, даже не отнекиваясь по традиции. Или позволяя Вергилиусу проявлять эту опеку намерено? Кажется, он мог поесть, только если сам заставляет кого-то. На худой конец чай с травами всегда был в наличии, как Умиротворяющий бальзам, от коих посетители сего отделения не отказывались обычно. Наколдовав скатерку под миску мясных блинчиков, блюдца под чашки, куда разливался кипяток, повелевая шоколадным котелкам распаковаться, раздвинув «сады» позади стола и призвав стулья, он усадил гостя между напольными вазами, тот злобно обвел взглядом цветы и отсел подальше. — Надеюсь, ваши методы с мальчиком, Драко Малфоем, сработают в ближайшие дни… — пока волшебник говорил, Северус отодвинул белый букет по столешнице от себя к окну, взял скрутку газеты, но положил обратно на то же место. Беккет думал, что Северус ищет отклик на яды, какие-нибудь редкие сорта, неведанные колдонауке, правда кровь пациента проверяют на ядовитое содержание перво-наперво. О приворотах на тот момент ничего не звучало, а за вопрос о приворотных ритуалах Малфой-старший сразу бы лишил госпиталь своего меценатства. Он еще неоднократно выказал почтение профессору зельеварения за помощь больным, поскольку с Драко Малфоем был случай пропащий. Разные заклинания диагностики шли в холостую. Фон ментала летаргически опустел, что Уорриг, как лечащий врач, определил фразой: — «Отлично! Теперь у нас два коматозника!» — подразумевая рядом расположившуюся палату с терапией в десяток лет. — А мистер Малфой грозит всех уволить, отправить на пенсию, на тот свет, не пойми какие в придачу неожиданные, экзотические места… — Беккет прервался на пережевывание пищи. — Утрясти бы наш караул с магической аристократией, сей же миг — чары для отвода глаз на всяк пытливых… И пустился критиковать меры конфиденциальности, вскользь отмечая ранее не виданное выражение лица собеседника. Тонкая, мурлыкающая ехидством и даже в каком-то плане жестокостью, но еле-еле улавливаемая полуулыбка. Это ловушка. Бессильный фарс. — …Натиск ловкачей с колдоаппаратами едва удается сдержать. Всему в курсе норовят быть, везде… Министерству нашими петициями впору ковры выстлать на каждом уровне. Хоть бы квиддич их отвлек, ненасытных, иначе новость о Лили Поттер просочится. Негоже покои миссис Поттер под испепеляющий купол прятать, негоже. У нас тут, как-никак, лекарня — не лагерь передовой… — Ознакомились? — Что-что? С кем? — менторский, внезапно непохожий на голос мага с острым истощением перебил Беккета. — А, свежая пресса. Нет, еще не успел… да и некогда было. — С вашего позволения, — Лишь спустя несколько секунд он заметил, что Северус искоса глядит на обложку «Вечернего пророка», скрученного в аккурат на заголовке: «Лечат или калечат? Громкое молчание целителей о пользе третьего непростительного для карьерных лестниц». И когда он заметил — небрежным, но быстрым жестом Снейп уже смел газету себе, и развернув, держа за край, будто собрался вытряхнуть оттуда лягушечьи потроха, зачитал вслух парочку абзацев: — »…негодования магглорожденных волшебников и ведьм простираются до западного Уэльса, немудрено — в судьбе самой героической матери эпохи — черная полоса». Подумать только… — танцующие стебли из букета плавно извились к чтецу. — »…вскрываются новые факты лечебной терапии больницы святого Мунго: безрассудные эксперименты по оживлению знаменитой, но такой несчастной Лили Поттер». Стрела лилиевого стебелька несмело дотронулась пальца Северуса, и тот одернул руку с газетой, словно поранился, но продолжил читать с неким садистским упоением, бросив на букет взгляд враждебно-опасливый. — »…зачем прячут знаменитую волшебницу, отразившую Аваду, от глаз общественности — узнаем из этой статьи…» Любопытно до колик. — «Главный некромант отделения?» — выхватил строчку Беккет. — »…спит и видит кресло председателя Всемирного Совета колдомедиков, которое уступит ему сам господин Веге, если Лили Поттер откроет свои глаза…» — Не может… — наклонился Беккет к газете. — Прямо так и пишут? — Черным по белому. — Разрешите… — комкано собирая листы, целитель уставился в текст, уповая, что не настолько все запущено. «Лечат или калечат? Громкое молчание целителей о пользе третьего непростительного для карьерных лестниц. О том, почему целители, как один, набрали в рот воды, замалчивая свои достижения (или все же провалы?) в области магореанимации и зачем прячут знаменитую волшебницу, отразившую Аваду, от глаз общественности — узнаем из этой статьи. Общественная организация «Союзники Эванс» или «Лишние», или «НеЛишние», как они себя называют, приходит в ярость. Негодования магглорожденных волшебников и ведьм простираются до западного Уэльса, немудрено — в судьбе самой героической матери эпохи — черная полоса, а значит, скоро все аллеи, магазины, пабы и гостиницы магической Англии, а то и Европы, наводнят букеты цветов. Неслучайно. Цветы — знак протеста против тщеславия и лжи. Вскрываются новые факты лечебной терапии больницы святого Мунго: безрассудные эксперименты по оживлению знаменитой, но такой несчастной Лили Поттер». Вергилиус с силой прикрыл рот ладошкой, словно у него разболелась десна. «Заслуживает ли обычная девочка из семьи обычных магглов столь бесчеловечной платы за подвиг, совершенный во имя дитя? В погоне славы именитых целителей, а также ее наставников, испытав на себе весь справочник алхимика, от самопальных сывороток порч до Эликсира жизни, никем, кроме автора, не воссозданного (поэтому, кто знает, что это может быть за яд?) наша героиня впадает из одной комы в другую. О пробуждении Лили Поттер в минувший вторник сообщают верные источники. Прославленные наставник великой волшебницы и целитель, удерживающий над нею шефство на протяжение всех лет, разумеется, этого никак не комментируют. Из комы не выходят за один день, — истолковал событие старший целитель Смешвик — отделение травм и укусов». — Никакого отношения к нашему отделению не имеет… — скользя глазами по строчкам, буркнул Вергилиус. «Конечно, не выходят, — соглашается со старшим целителем Смешвиком «Вечерний пророк», — зачем пропадать столь ценному экземпляру для магических исследований? Опрошенными читателями «Ежедневного пророка» были выдвинуты свои версии: — а что, если они выведут некое зелье, чтоб иммунитет от непростительных заклинаний был у каждого мага? На основе крови Лили Эванс? Ведь, дело в крови, верно? — задается вопросом Гвендолин Бири. — Они ищут лазейки, чтобы у любого чародея и колдуньи был шанс спастись после Авады Кедавры! Хорошо, если найдут, — делится соображениями Джейкоб Медоуз. Редакция «Ежедневного пророка» тоже имеет мнение: — не исключено, что в больнице имени свято Мунго применяют запрещенное колдовство, прикрывая благими целями огромное честолюбие. Анонимная записка в редакцию, гласит: — Вергилиус Беккет — сатанист и шизофреник, при помощи некромантии оживляющий домовых эльфов, а они потом хозяев кусают. О личности целителя Беккета мы знаем не много, однако доподлинно известно в какой строгости держит своих подчиненных, помимо прочего — привлекая, каким-то образом заманивая, возможно, нечистыми путями, работать на себя волшебников, не имеющих с целительской деятельности ничего общего. Например сотрудников школы Хогвартс. — Они испытывают на Поттер всякое! Напишите об этом статью: «О роли Эликсира жизни и прочих устрашающих ядов». Они били ее током, как магглы! Главный некромант отделения, Беккет, спит и видит кресло председателя Всемирного Совета колдомедиков, которое уступит ему сам господин Веге, если Лили Поттер откроет свои глаза, — передал на ушко лично корреспонденту «Ежедневного пророка» еще один сотрудник Мунго, пожелавший остаться анонимным». — У нас таких гадов нет, бессовестные! — раздраженно встряхнул газету целитель и, не глядя зашарил рукой по столу с целью обрести флакончик Умиротворяющего, который был где-то тут. — Дак, где же… А, спасибо, мистер Снейп мой дорогой, вы незаменимы… — Северус навел руку Вергилиуса на чашку, куда до этого уже добавил пару капель искомого целителем бальзама. — Ну-да, — и осклабился, будто ему больно. «Как бы там ни было, а наше журналистское расследование продолжается, пока то, чем занимаются в больнице имени святого Мунго со знаменитой волшебницей, выжившей в схватке с Ужасом магической Британии — тайна за семью печатями. Изобретут ли они заклинание абсолютной неуязвимости, изучив феномен Лили Поттер от и до, или найдут «Двенадцать альтернативных способов применения яда василиска», не столь важно, когда во всей этой истории безмерно страдает невинная душа. Есть все основания полагать, что трогательная сцена первой встречи сына с матерью сорвалась по причине этих кощунственных экспериментов. Он лишился чувств после посещения Закрытой палаты, но удивляться нечему — не каждый ребенок вынесет увиденное, даже если этот ребенок — Мальчик-который-выжил». — Вот уж тыквы бессовестные… — опечалился доктор, давясь чаем с бальзамом. — Умеют испоганить настроение, ничего не скажешь. «Подводя итоги вышеизложенного, можно с точностью утверждать следующее — взлет по карьерной лестнице целителям больницы святого Мунго обеспечен, если Лили Поттер откроет свои глаза, и этому станут свидетелями тысячи и сотни тысяч магов и ведьм Британии и всего мира. Нельзя утверждать лишь о том, будут ли эти глаза принадлежать молодой колдунье из семьи магглов, любящей сына и ладящей с умом (да и в общем, будут ли эти глаза принадлежать человеку…) А пока что: — Мы любим нашу Лили, мы ее боготворим! Мы ни за что не откажемся от нашей идеи творить добро в честь нее и всех магглорожденных, переживших нападения или притеснения в Первой магической войне, до войны или переживающих после. Не важно, какое там зелье изобретут или еще что-то, мы — «Союз лишних», «НеЛишние» для магического сообщества, мы — «Союзники Эванс», мы союзники всем, кто верит, что любовь и добро победит! на этой Земле, всегда будем с ней и всегда будем верить, что Лили очнется и однажды откроет глаза для жизни, где не будет ненависти и войн, и где ее никто не обидит. Ни ее, ни таких, как она… — сумбурное послание передает редактор «Ведьмополитена» Максвелл Мотти». — Это весь ваш ответ, целитель? — зельевар выдернул газету у него из рук и уронил ее на столешницу, после прочтения Беккетом последнего послания вслух замирающим голосом. — Поганое настроение — отнюдь не все. — Зачем вы мне показали эту гадость… — Так виноват я? — удрученно Снейп растирал свое предплечье, там, куда вводят инъекции, а главный целитель с глупым видом смотрел на «Вечерний пророк», уголком угодивший к нему в чай, точно сама бумага нуждалась в успокоении. — Лежала бы тут пылилась, еще месяц бы… заросла бы цветами и никого не трогала… Вергилиус заметил теперь, что пресса не совсем свежая — выпуск днем старше. Целые сутки магическая Британия читала о нем всякую дрянь. Танцующие лилии, пристающие к Северусу, сердито отмахивающемуся от их стебельков, отвлекаясь от растирания предплечья, закивали синхронно бутонами, говоря, что непременно сожрали бы эту газету. — Ну, вы понимаете, что это означает? Когда Снейп из вчерашней встречи задал вопрос, Беккет из ординаторской с пирогом на коленях поднес палочку к своему виску… …но вдруг услышал колокольчик оповещения. Это сигнальные. — Лили Поттер! Аларм, Беккет, вы здесь? — окрик Уоррига донесся до того, как тот открыл дверь. — Бегу, дорогой Саймон, бегом бегу… — подпрыгнул реаниматор Мунго, пряча палочку и стряхивая пирог.