Черный волк, серый волк

Вечером в деревне омеги привычно собираются у колодца, рассаживаясь, кто куда. И Минсок вообще-то предпочел бы не ходить на такие вот посиделки, да только в дом в очередной раз врывается Тэен (за все это время, что они тут находятся это уже третий или четвертый раз — Тэен неугомонный), утаскивая за руку. На ходу бросает, как ему самому кажется, такое важное: «Там интересно». Возможно, на таких сборищах и правда очень интересно. Потому что омеги разговаривают о семейных проблемах, о том, какие слухи доходят из других деревень. Что вообще происходит по эту сторону Великого Моря, а еще говорят про обоз, который должен прийти со дня на день. И в какой-то момент Минсок невольно заслушивается, почти проникается этим всем. Так же, как и остальные. Никто не замечает и не слышит, как по лесу проходит легкий ропот. Никто, сначала, даже не понимает, что в действительности происходит. Ровно до тех пор, пока на площадь не вываливает толпа альф (разномастных — есть и молодые, а есть те, кто в годах), распугивая детей и омег. Они кричат — все кричат. А несколько мужчин — Минсок теперь понимает, что кого-то он даже узнает — хватают ближайших к себе омег, приставляя ножи, некоторые из них самодельные (Ким знает, чья это работа, почти уверен в этом) к их шеям. — Ну и где ваши волки?! Где ваш вожак?! — кричит один из мужиков, и омега признает в нем мужа знахарки его бывшего племени. Отец Исина — и как хорошо, что старший омега решил остаться у Ву и не идти сюда вместе с ним и Тэеном. И Минсоку кажется, что вся площадь заполняется каким-то терпким, липким запахом — страхом. Другим омегам тоже страшно. Он понимает это, когда Тэен доверительно к нему прижимается, из-за спины всматриваясь в лица тех, кто пришел сюда. Может быть, Ли на что-то надеется, чуть ли не скуля в самое ухо. Только вот Мин точно не знает, что делать. А в мыслях только то, что он навлек беду и на эту деревню. Омег загоняют к самому колодцу, заставляя прижиматься друг к другу. Альфы стоят полукольцом и смотрят злобно, будто прямо сейчас готовы волками стать и глотки всем перегрызть. Минсок едва слышно всхлипывает — вероятно, думая о том, что на нем действительно есть какое-то проклятие. Потому что и в эту деревню заявились убийцы. Те, что явно хотят мести. — Вы забрали наших омег! Моего ребенка! — лекарь Чжан — тот, что всегда лучше всех справлялся с болезнями в их деревне, — кричит. От его голоса мурашки пробегают по коже. Невольно хочется отстраниться еще дальше. — Думаете, вы лучше всех?! Думаете, вам позволено все?! Альфы, что вот так поддаются эмоциям — горю — самые страшные в мире создания. Никогда не знаешь, что от них можно ожидать. Безумным взглядом лекарь рыскает по толпе омег — то ли в поисках сына, то ли… — Ты!.. — кричит он, указывая ножом в сторону Минсока. — Это твоя вина!!! Мин не сразу понимает, что же происходит, не сразу осознает, что чужие грубые руки выхватывают его из толпы, подтаскивая к безумному альфе. Ву появляется на площади через долгие десять секунд — для кого-то долгие. Но на самом деле все происходит слишком быстро. Вот их только окружили, а вот вожак выходит вперед. Направляется к толпе спокойным размеренным шагом — а у его ног чёрной тенью идёт Палач. Кай. — Давно у нас не было гостей, — громко говорит Ву ледяным тоном. — Особенно храбрецов, что прячутся за спинами наших омег. Вы пришли мстить им или нам?! За спиной Криса на площадь стекаются другие волки. Злобно сверкают своими глазами, видя вооруженных чужаков рядом со своими близкими — но никто не смеет лезть вперед вожака. Сталь самодельного ножа только быстрее у горла Минсока оказывается. А альфа, услышав слова Ву, нарочито усмехается. — Вы все виноваты! Все должны заплатить. А это отродье — в частности! — холодный металл неприятно обжигает кожу на шее. — Вы забрали у нас все! Но ведь был договор с нашим вожаком! — Согласно этому договору я бы просто забрал то, что мне было нужно, и оставил бы вашу деревню жить дальше, — спокойно проговорил вожак. — Он поступил безрассудно, не согласившись на это сразу же. И ты поступаешь не намного мудрее, угрожая сейчас омеге нашего чёрного волка. Минсок смотрит на своего мужа и чувствует, как его сердце начинает сильнее колотиться. И если их сердца теперь бьются в унисон — Кай это чувствует. Только вот внешне альфа спокоен — но омега понимает, что это только маска. Сейчас альфа готов убивать. И убивать жестоко. Ведомый не желанием вожака, а местью за страх своего омеги. Чжан-старший смеется, хрипло и устало — прямо в ухо омеге. Хотя тот не обращает на это внимания. Смотрит, как Кай едва заметно скалится, готовый подобраться чуть ближе. — Вы были бы только рады уничтожить целую деревню. Забрать не троих омег, а всех, даже из мелких. Вы чудовища — все вы. Никто из вас не заслуживает этой жизни. Глупцы, предатели. Кто-то из стоящих рядом альф поддакивает, и среди всех вторженцев проносится одобрительный гул. Они следуют за человеческой глупостью, за чужим мнением, не желая судить всю ситуацию. Лучше пользоваться тем, что есть. А явно молодой альфа выкрикивает: — Просто убьем их всех! Кай припадает на передние лапы и рычит — так, что у Минсока мурашки по спине бегут. К его рыку присоединяется рокот двух десятков глоток здоровых альф, беспокойно толкущихся позади вожака. Все они ждут команды, какого-то незначительного жеста. В воздухе витает уверенность того, что альфы просто так этого с рук не спустят. — Вы можете убить наших омег, — ровным голосом говорит Ву. У Минсока встаёт ком в горле — как он может так говорить?! Как он, вожак, вообще может подставить кого-то под удар? — Но вы заберете максимум двоих. Вас раздерут на части до того, как вы доберетесь до остальных. А к утру мы доберемся до вашей деревни. До ваших домов, ваших омег и ваших детей. И я боюсь, — вожак криво улыбается, — я не захочу приказать своим волкам остановиться. — Этого не случится, — раздается ровный голос. Исин ступает бесшумно, говорит негромко — и появляется рядом с вожаком будто бы из ниоткуда, — потому что кровопролития не будет. Ты не посмеешь, отец. Если ты все еще мой отец, тот человек, которого я знал всю жизнь. Возмущение старшего альфы подкатывает к горлу, там и застревая кажется. Его ноздри раздуваются от злости. Его чадо, омега, которого он вырастил и которому передал все свои знания. Как он может говорить ему такое? Как может заступаться за тех, кто изничтожил его родную деревню?! — Предатель, — рычит лекарь на собственного сына. — На чьей ты стороне? Неужели нашел тут себе альфу? Решил, что теперь тебя любить будут? В твоем-то возрасте? Ты хорош только в том, чему научил тебя я. Наверняка, ты нужен тут только для этого. Чжан-старший перехватывает Минсока за волосы, оттаскивает его на пару шагов дальше, в толпу других альф. — Ты даже не пытался защитить кого-то из нас там… — начинает Исин, но отец его не слушает. — Я разочарован, — хрипит альфа. — Ожидал большего. А тут просто жалкие омеги и альфы, которые сделать ничего не могут. Я просто убью его, и проблем больше не будет. А потом, если мне понравится, разберусь с остальными. Очередное одобрение, еще более громкое, чем прошлое. Такое, что у Минсока ноги подкашиваются. В голове настойчиво ворочается ужасная мысль: остальные не должны страдать за то, что он отвратительный. Никто больше по его вине умирать не должен. — Убей меня, — чуть слышно втягивая в себя воздух, говорит Минсок. Почему-то находящихся здесь альф и омег ему хочется защитить куда больше, чем тех, что когда-то были его семьей. — Глупец! — Исин впервые на памяти Минсока повышает голос. И это работает: на него устремлены все взгляды. Только двое стоящих рядом с ним альф никак не реагируют на это. — Все ваши проблемы от меня. И мстить ты должен не ему, а мне. Я — омега вожака! Знахарь убирает воротник, показывая алое пятно на шее. Метка. Метка Ву Криса. Все альфы, что пришли из их деревни, задыхаются возмущением. Перешёптываются о том, что чуть ли не все омеги в их деревне, оказывается, продажные. А Минсок почему-то в этот момент готов рассмеяться им всем в лицо, впервые искренне улыбаясь. Будто бы с соглашением что-то изменилось. Все равно бы забрали кого-нибудь из омег. Может, не их — но забрали бы. — Ну, убьешь? Не пожалеешь? Его или меня? — Исин кривит губы, разочаровываясь в мужчине, что когда-то был его отцом. А Минсок все это время смотрит на Кая. Альфа рычит. Он уже готов броситься, только дайте ему волю. Мин, кажется, понимает, что должен сделать. Минсок дарит искреннюю, но кривую и усталую улыбку своему альфе. — Убивай, — говорит громко, распаляя всех вокруг. Только вот говорит он вовсе не альфе, что стоит за его спиной и угрожает ножом. Сейчас Минсок это хорошо понимает — это его личная просьба. К Каю. К его альфе. Мужу. В следующую секунду для него всё заканчивается. Омега чувствует, как лезвие ножа впивается ему в горло — и еле-еле чиркает по коже, когда держащий его альфа падает на землю, придавленный весом лохматой черной туши. Минсок отскакивает с места как раз тогда, когда брызгает кровь из прогрызенного горла его обидчика. Кай поворачивает свою морду в сторону Мина, рычит одобрительно. А всего в паре шагов раздается властный голос Ву: — Детей по домам. Все, кто хочет показать свою силу — вперед, — он заканчивает говорить и тут же обращается, кидаясь на ближайшего врага, оттаскивая его в сторону. Несколько омег обращаются следом, действительно желая показать, на что они способны. В этом племени нет слабых — говорят они. Они верят в то, что достаточно сильны. Что смогут одолеть любого. В отдалении вскрикивает кто-то из тех, что уже хотел бежать. У края леса волками Енхо и Сехун поджидают любого, кто посмеет хоть шаг в их сторону сделать. «Иди домой. Ты ранен», — голосом Кая раздается у Минсока в голове. Омега же качает головой — понимает, что скоро всё закончится. Скоро на месте обидчиков будет только гора изуродованных трупов. Альфа наверняка бы ответил что-нибудь, но сначала на него прыгает сбоку один альфа, а потом и другой налетает сзади. Черному вцепляются когтями в бок, дерут зубами ухо — Кай рычит и валится на спину, извивается ужом, пытаясь стряхнуть противника, который скулит побитой псиной, но всё равно дерет чёрную шкуру и тянется зубами к горлу. Не успевает. Серый невзрачный омега сшибает его со спины Кая и вцепляется когтями в морду, грубо ударяет лапой. Альфа щерится и больно, до крови, кусает за лапы, пытаясь отшвырнуть подальше неожиданную помеху. Но омега рычит и вцепляется когтями в распахнутые глаза. Ослепленный альфа воет, сбрасывая Минсока на землю, и тут же затыкается — когда мощные черные лапы ломают ему хребет. Омега вскакивает, не чувствуя боли, и оглядывается. Всё почти кончено, где-то явно преследуют последних, кто пытался убежать. Из-за деревьев слышен жалобный скулеж. И его чёрный волк подходит к нему, обмахивая языком окровавленную пасть, и лижет его покалеченные передние лапы. Бойня заканчивается глубоко ночью, когда альфы оттаскивают все трупы к краю леса, чтобы затем сделать там выгребную яму — трупы врагов лучше сжигать. Крис командует кому-то из альф забрать тех, кто еще жив — заложники. Отличный торговый элемент в дальнейшем, если Ву захочет получить от тех племен, из которых пришли эти альфы. Минсок устал и насмотрелся на много всего отвратительного. Но почему-то прямо сейчас он чувствует себя на своем месте, довольно рыкая. Это не похоже на какой-то особенный прилив сил — наоборот, их сейчас почти не осталось. Но на душе становится куда спокойнее, чем было до этого. Кай, даже находясь на приличном расстоянии, слышит этот зов и довольно резво бежит к омеге, чтобы ткнуться мордой в загривок, а потом, рыкнув в ответ, мазнуть теплым языком по его носу. Сегодня они возвращаются домой так же, как и тогда — в первый раз. Только сейчас всё по-другому. Сейчас Минсок идет следом, не опускает взгляда и смотрит за тем, как подрагивают уши альфы, прислушиваясь их собственным шагам. Сейчас омега сразу же перекидывается и безбоязненно заходит в комнату, отыскивая куски ткани, которыми он мог бы обтереть альфу от крови и перевязать его раны. Сейчас Кай сам набрасывает на плечи Минсока свою рубашку, закатывая рукава, бережно ощупывая кости и промывая холодной водой раны от чужих зубов. Сейчас Минсок больше его не боится. Поэтому потом, когда убедится, что его муж в порядке, позволит прикасаться. Позволит укладывать себя на шкуры, снимать с худых плеч ненужную рубашку и утыкаться носом в загривок. Позволит вылизывать метку на своей шее и касаться губами перевязанных рук. Позволит им обоим любить.