Человеческая единица

      Он шёл по инерции, куда глаза глядят. Хотя в его случае больше подходило «куда ноги приведут». Он брёл, не разбирая дороги, то и дело сталкиваясь с прохожими и привлекая к себе внимание. Некоторые попросту игнорировали его, некоторые удивлённо смотрели вслед, размышляя над тем, видели ли они этого человека раньше. Капюшон прятал волосы и частично лицо, но всё равно ощущение, что где-то ты точно видел этого парня, возникало у каждого второго-третьего, с кем сталкивался Игараси. Его даже пытались окликнуть, но после приветственного возгласа, видимо, мешкались, отправляясь по делам и занимая свою голову другими мыслями.       Этот поток людей, принимающих его, будил в нём противоречивые чувства: он хотел раствориться в этом бурном течении, исчезнуть и наконец-то расслабиться, не занимаясь погоней за ответами, а с другой стороны, эта толпа вызывала раздражение, слабое, но отчётливо слышимое. Оно дёргало его и заставляло сомневаться в правильности своих действий и действий тех, кого некоторые звали «клонами».       Ему многое рассказали, и, хоть большая часть из этого казалось настоящим бредом, человек, отвечающий на вопрос, искренне верил в то, что говорил.       На Шо и таких, как он, висело клеймо «героя», «опасного террориста» и «защитника народа»; всех их посчитали слишком опасными и когда-то истребили на корню.       Многим было невыгодно, чтобы появился новый Шо, пусть даже ни черта не помнящий о том, кем были его братья (Игараси теперь решительно отвергал название «клоны»). Это могло привести к новой волне бунтов среди народа, пока железные руки власти снова не прижмут всех к земле.       Шо был белым ферзём на шахматной доске небольшой Японии.       Слишком опасный противник среди пешек и коней.       - Это копия той самой маски, - Шина слегка замялась, - насколько я помню. Оригинал мне уже было не достать - все исчезли, а последний... Я не помню, где оставался последний.       Нэо слушала Нагасаву без вопросов, даже не переспрашивала о том, что слышала. Неправдоподобная, но настоящая история, о которой трубили во всех газетах, на экранах телевизоров и на улицах. История одной группировки, которая почти устроила круговорот в стране, пытаясь вернуть ей былое благополучие и истребляя сгнившие корни всей структуры власти Японии. Она водила ложкой в кружке с остывшим чаем и рассматривала маску - главный атрибут той самой группировки, которая самовольно назвала себя «Акумэцу».       - Погодите, - Шина начала перебирать сумку, пока не достала аккуратно сложенное фото; передала его Ёсикаве. Та сначала замешкалась, прежде чем взять клочок памяти и раскрыть его.       С фотографии на неё смотрел Шо Игараси в компании Шины и ещё нескольких людей. Он был таким же, не сильно моложе, чем сейчас, только более весёлый и жизнерадостный, там, на фотографии.       - Это был мой Шо, Шо Хазама. Он спас меня.       Замолкнув на мгновение, она выдавила со всей возможной теплотой:       - И теперь он во мне.       Нэо не поняла этой фразы. Отложив фотографию, она удивлённо посмотрела на Шину, хотела было уже что-то сказать, но так и застыла с открытым ртом.       А что, если всё рассказанное девушкой, настоящая правда?       А что, если Шо - совсем не тот, кем она его считала?       И можно ли сказать, что своим опрометчивым поступком она спасла ему жизнь, когда он тоже мог погибнуть в войне с Властью?       Нэо мотала головой из стороны в сторону. Слишком много вопросов.       - Я понимаю, в это сложно поверить, бред бредом. Но о них столько писали и говорили, пока это не стало запрещено цензурой. Его сделали «врагом народа», когда он был его спасением, - Шина вздохнула, поднялась со стула и взяла маску в руки, рассматривая её со всех сторон.       - Я спасла его, - тихий голос Нэо привлёк внимание со стороны, Нагасава отвлеклась от маски и посмотрела в её сторону.       - Я тогда спасла Шо, - Нэо заплакала. От счастья, от переизбытка резко вернувшихся эмоций, от надежды, что это всё-таки было каким-то важным шагом и ценным шансом, данным Богом, чтобы вернуть себе вкус к жизни. Смесь из беспокойства, отчаянья и тоски по сыну сделали из неё слабую женщину, но Игараси стал той спасительной нитью, которую она так долго искала во время медленного угасания жизни собственного сына. Это была взаимовыгодная помощь и поддержка, суть которой Ёсикава поняла только сейчас, глядя на другого Шо, смотрящего на неё с фотографии.       - С вами всё в порядке? - Шина слегка толкнула собеседницу в плечо.       - Да, всё хорошо.       Утерев слёзы, Нэо поднялась со стула и, вскинув голову, посмотрела искоса на Шину.       - Мы разделились на мосту. Он убежал, и я даже не представляю, где он может быть. Но одно я знаю точно - о том, что творилось и, возможно, ещё творится в пределах Токио, он не знал. Как и об ответственности, которую его клоны разделили вместе с ним.       Она вздохнула.       - Хотелось бы мне верить, что они не желали того, чтобы Игараси знал обо всём этом.       Шина только отвела взгляд, сделав несколько шагов вглубь коридора и размышляя о чём-то своём. Проснувшееся чувство надежды на дороге медленно, но уверенно угасало - Нагасава просто не представляла, где можно в огромном городе найти одного человека, даже если он обладает весьма специфической внешностью, однако...       В дверь Ёсикавы кто-то настойчиво постучал.