Возвращаясь

Дым клубился над крышей — маленькая труба была видна из окна лаборатории. Игорь некоторое время бездумно смотрел на него, а затем, взяв со стола гаечный ключ, пошёл трудиться дальше. В этом городе туманно и дымно было всегда — неважно, работала его лаборатория или нет. С тех пор, как он необдуманно принял из рук чаги, присланной Гзаком, небольшой, странного вида амулет — отчего же не посмотрел ты, буйная да горячая голова, что сама-то прислужница не прикасалась к вещице голыми руками, а поднесла тебе его завёрнутым в тонко выделанную кожу?! — с тех пор прошло уже так много дней, что бывший князь постепенно потерял счёт времени. Тогда, стоило ему, вняв слишком уже медовым да сладким настояниям невольницы, взять в руки странный предмет — как его ослепила вспышка. Кажется, его опрокинуло, кажется, он куда-то провалился, кажется, он долго летел — так ли это, или помстилось ему, он вспомнить уже не мог. Только вот очнулся Игорь здесь, в маленьком городе, полном черного дыма от множества труб, коптящих небо круглые сутки. Игорь уже смирился с тем, что вместо меча и поводьев у него теперь отвёртка и гаечный ключ. Привык — и с удивлением обнаружил, что разбирается во всех этих... механизмах. Осознание придало ему сил — он должен был найти способ вернуться обратно. Окружающие смеялись над ним, показывали пальцами, полагали, что у него ничего не получится. Но он не обращал на них внимания. Его считали чудаковатым учёным, которому нужна была только лаборатория, только его труд. В чём-то они были правы, только необходима ему была не лаборатория, а то, что можно было в ней и с помощью неё создать. Попав сюда, он с удивлением обнаружил, что не нуждается ни в еде, ни в питье, ни в сне. Значит, может потратить это время на разработки средства — чертежи он нашел здесь же, в лаборатории, и они чудесным образом оказались Игорю понятными. Иногда он чувствовал себя такой же машиной, как и та, которую он мастерит, но отбрасывал эти мысли — ведь сердце бьется, ведь душа живёт надеждой. Поскольку ему не требовался отдых, работа двигалась довольно споро. Лишь иногда, в предутренней тоске, ощущая острую необходимость хотя бы ненадолго прервать этот монотонный ритм работы, ощущая необходимость напомнить самому себе, что он живой — он присаживался около окна. И думал. Клубящийся туман напоминал ему предрассветную степь. Механизм, который он конструировал, занимал почти всю комнату. Множество шестерёнок вращалось, ни на секунду не останавливаясь, за толстым, немного выпуклым стеклом. Игорь на минуту замер, ошарашенный масштабом — неужели это всё сделал он? Да, он, больше некому. Этот механизм, по мнению других, вряд ли много мог сделать. Но Игорь в него верил, поскольку загадочная машина была его единственной призрачной надеждой вернуться обратно. Человек, который когда-то и где-то, в другом мире, был князем, развёл огонь — в этом городе всё время стоял адский холод — и, надев гогглы, принялся обтачивать очередную шестеренку — размер её зубцов слегка не состыковывался с другими деталями. Сколько уже этих деталек вышло из-под его рук! Ещё чуть-чуть — и он сможет закончить этот эксперимент. Сердце заколотилось с бешеной скоростью, пот заструился по лбу, едва не капая на металл — может быть, просто рядом с очагом было слишком жарко? Руки Игоря, напротив, заледенели от волнения. А может быть, это день за днём подбирающийся к его маленькой лаборатории декабрь был виноват? У Игоря оставалось всё меньше времени, чтобы вернуться обратно. Итак, очередная деталь готова. Завершающий аккорд его трудов! Игорь приостановил работу сложного механизма на несколько секунд, чтобы поставить недостающую шестерёнку на место. Сейчас он включит машину, и две части его разорванного "я" свяжутся воедино. Игорь очень, очень хотел бы надеяться, что дело выгорит. Осталось только повернуть рычаг. Игорь отёр пот со лба и снял рабочие перчатки. Очаг нещадно зачадил, дышать стало трудно, но Игорю, сосредоточенному только на механизме, было не до этих бытовых неудобств. Взявшись за рычаг, он немного помедлил. Это-то и спасло всю затею бывшего князя. Внезапно вспомнив кое-что важное, Игорь, с досадой хлопнув себя другой ладонью по лбу, резко отдёрнул руку от злополучного рычага. Хорош же ты, горе-изобретатель! В пожирающем желании как можно скорее вернуться он едва не забыл загрузить в топку уголь. Много угля. Наконец, сделав необходимое, Игорь закрыл латунную дверцу, тщательно завернул её причудливой ручкой в виде потёртого вентиля и решительно дёрнул за рычаг. Между частями механизма вспыхнула дугообразная искра, уголь вспыхнул с пугающей быстротой. Что это? Неужели всё пошло не так, неужели вот-вот громыхнёт взрыв? Шестерёнки завертелись с такой бешеной скоростью, что некоторые даже стали неразличимы. Машина шумела и скрежетала, покачиваясь, порой опасно накреняясь, а Игорь ждал, боясь дышать от волнения. Либо сейчас его устройство взорвётся и разрушит здесь всё, а незадачливый изобретатель встретит свою безвременную кончину, либо... Пространство между двумя рамками задрожало и вспыхнуло. Игорь нервно вздохнул и замер — воздух в этом месте не переставал светиться и колыхался, постепенно сгущаясь, подобно туману за окном. Сияющий участок стал больше, потом ещё и ещё — как свиток, наконец-то развернувшийся на всю длину и ширину. Игорь, шумно втянув остро пахнущий грозой воздух, ущипнул себя за щёку — не верилось. Не может быть! Правда ли это, или показалось ему — в колыхающемся между рамками, сгустившемся воздухе будто бы поплыли, покачиваясь, знакомые пейзажи половецких степей. Не в силах ждать больше ни единого мига, Игорь решительно шагнул вперёд. А, будь что будет! Степь встретила его жесткой травой и ветрами. Игорь — теперь уже князь Игорь! — сделал несколько шагов и едва не расплакался от вольного воздуха и отсутствия докучного дыма. И — от родных объятий. Кончак держал его, прижимая к себе. Игорь тоже вцепился — и не сразу понял, что тот гладит его по плечам. — Я же говорил, что найду способ вернуться, — прошептал Игорь. — Я ждал тебя, — тихо сказал Кончак. Игорь улыбался, впервые за много-много дней. — Наверное, поэтому у меня всё и получилось.