Nirvana

      Адам своего счастья не прятал. Даже всегда сдержанный Питтман улыбался, глядя на парочку Ламберт-Рэтлифф. Эшли и вовсе готова была зацеловать их обоих, она всегда болела за них душой. Сутан, с которым Адам, естественно, поделился своей радостью, не упустил момента порасспросить друга о подробностях, впрочем, оставаясь в рамках приличий, хотя какой Томми в постели ему очень хотелось узнать. Айзек подулся только для вида, но демонстративно выпив за утрату Рэтлиффом его натуральности, всё же сказал, что рад видеть друга таким счастливым. А Брайан и вовсе предложил отпраздновать покорение Адамом Ламбертом вершины под названием «Томми Джо Рэтлифф» и грандиозно напиться.       Отыграв концерт в Вашингтоне, во время которого Адам уже просто постоянно тёрся возле своего любимого Pretty Kitty, то и дело вовлекая его в свои игры на сцене, глэмили сорвали ещё одну порцию славы и огромной фанатской любви. Уставшие, но довольные, они завалились в отель вечером и решили ещё немного посидеть в баре отеля за пивом. Адам, уже не прячась, обнимал Томми во время этих посиделок, всячески проявляя к нему свою нежность, и хотя Томми, не привыкший выражать свои чувства так открыто, постоянно смущался и краснел от такого внимания, ему это было приятно.       Улучив момент, Айзек оттащил Томми в сторонку, подальше от увлечённо о чем-то смеющихся коллег, дабы удовлетворить своё любопытство. В отличие от Сутана, он не был так уж деликатен по натуре, и сразу выстрелил, что называется, в лоб. — Чувак, ну ты же расскажешь мне, мужской секс… он как? Интереснее натурального? — Айзек хихикнул, увидев удивлённый взгляд друга. Таких вопросов Томми явно от суслика не ожидал. — Почему бы тебе самому не попробовать? — Томми не удержался, чтоб не подколоть Айзека. — Да я б попробовал, веришь, но только вот творец создал меня абсолютно натуральным. — А когда мы с тобой целовались на той вечеринке, я б так не сказал, — Томми шутливо ткнул Айзека пальцем в грудь и рассмеялся. — Целоваться — это одно. Я тоже думал, что ты верен только женской половине человечества. А оказывается ты двухфронтовый, дружище. Ещё и шифровался так умело. — Пока я не встретил Адама, я о себе и сам такого не знал, — Томми произнёс это уже серьёзно, и Айзек, поняв, что речь действительно идёт о серьёзных чувствах, тоже отставил шутки в сторону. — Ооо, приятель, я вижу, ты серьёзно попал. Но Адам, это тот человек, с которым я за тебя абсолютно спокоен. Мы все тут в него немного влюблены. Потрясающая харизма. Так ты расскажешь мне, как у вас там… всё на мази? — Айзек всё же никак не хотел отойти от этой щекотливой темы. — Айз, у нас до сих пор ничего не было. И это всё из-за меня. — Ты его разве не хочешь?! Да брось. Я же вижу, как тебя в дрожь бросает, когда вы целуетесь, — Айзек не мог поверить, что дело всё ещё не сдвинулось с мёртвой точки, — Ты ж не боишься? — Айзек посерьёзнел и попытался заглянуть Томми в глаза, — Или боишься? — Айз, я сам мужчина и, я привык рулить в постели. Думаю, тебе вполне понятно, что я имею ввиду. Я не боюсь, но я… я не знаю… о, чёрт… я сам не знаю, что меня до сих пор останавливает…       Слушая Томми внимательно, Айзек присвистнул, — Томми, я, конечно, тут хреновый советчик. Но, может быть, тебе отпустить ситуацию. Я понимаю, тут эти все щекотливые моменты и подводные камни, но если между вами любовь, оно само всё как-то разрулится в конце концов. Адам наизнанку вывернется, но, голову даю на отсечение, не допустит, чтоб ты разочаровался. Это ж даже и ежу понятно, зная Адама. — Да я и сам всё это знаю, Айз. Просто я… oh fuck!.. как же трудно, — Томми тяжело давалась эта тема, и он поспешил её свернуть, — Я сам дурак, в общем, суслик… давай не будем об этом. Я разберусь как-нибудь сам.       Айзек поднял руки, давая понять, что разговор окончен. Вот только в Томминой голове жёстко засело чувство вины перед Адамом за то, что тому всё время приходится себя сдерживать и ждать, пока он, Томми, на что-то наконец-то решится. В номер гитарист пришёл уже порядком загрустивший, что, конечно же, не укрылось от Адама. — Кitty, — Адам расположился на мягком, ворсистом ковре возле камина, которые предусматривались в этом отеле в люксовых номерах, усадив Томми в своих объятиях и не спеша наглаживая его под рубашкой по груди, — Что с тобой? Почему ты такой задумчивый и грустный, малыш? — Адам целовал Томми в ушко, перебирая его пирсинг языком, от чего Томми хотелось мурчать, как большому коту. — Адам, ты, наверное, от меня устал… мы уже столько времени вместе, а я всё ещё ломаюсь, как девственница на двадцать пятом свидании, — Томми произнёс это с такой тоской в голосе, что сердце у Адама сжалось, пропустив удар. Развернув Томми к себе лицом, Адам поймал его взгляд и проговорил тихо, но очень твёрдо и уверенно: — Малыш, я выбрал тебя, чтобы любить, а не тупо трахать, как какое-то одноразовое тело. Я хочу, чтобы тебе было со мной хорошо, так хорошо, как никогда не было и не с кем другим. Я хочу, чтобы ты получал удовольствие от нашей близости, а не мучился, с одной мыслью о том, когда же всё это закончится. Маленький мой, я ведь говорил, нам некуда торопиться… — Это больно? — Вдруг спросил Томми, решив заставить себя не избегать этой темы. — Малыш, я хотел бы ответить, что это не больно совсем, но в первый раз это всегда бывает так… что поначалу хочется всё это прекратить, — Адам вздохнул, лаская пальцами лицо Томми, — Но потом… ты уже можешь представить, что будешь чувствовать потом… главное, не бояться, котёнок… не спешить. Потерпеть придётся, но я обещаю тебе, я всё сделаю, чтобы свести все твои неприятные ощущения до минимума. — А если мне не понравится? Если я не смогу, Адам? — Эта мысль мучила Томми, пожалуй, сильнее всех других сомнений. — Малыш, если такое случится, я даже готов быть в платонических отношениях с тобой, лишь бы только быть с тобой, — Адам обнял Томми и уложил его на себя, поглаживая по спине, — Либо мы поменяемся ролями, хоть это и несвойственно моей натуре, я пойду на что угодно, лишь бы тебе было со мной хорошо, — Адам улыбнулся своему Kitty, увлекая его за собой в душ. С того момента, как они стали парой, они почти ничего не делали по отдельности. А потом они вернулись на так понравившийся им ворсистый ковёр в одних полотенцах, от которых быстро избавились. — Я так люблю тебя, ты знаешь? — Томми шептал в самое ушко Адама, покрывающего каждый сантиметр Томминого тела поцелуями. — Мальчик мой… — Адам с трудом отрывался от своего занятия, чтобы ответить, — Позволь мне показать тебе, как сильно я тебя люблю, — Адам уложил Томми на живот прямо на ковре и навис над ним сверху, поцелуями спускаясь по его спине вниз. Задержавшись на «кошачьем» местечке, между острыми лопатками Томми Джо, он с особой тщательностью вылизал это место, чем заставил Томми искусывать губы в кровь, чтоб не закричать. Его била дрожь, а член уже стоял колом так, что лежать на животе становилось просто пыткой. А Адам уже был внизу, покусывая ягодицы Томми Джо, приподняв его под животом и заставив поджать под себя одну ногу. Следующее, что почувствовал Томми Джо, было влажное тепло в том самом месте, к которому он до сих пор не мог решиться подпустить Адама. И когда до него дошло, что именно Адам там делает, Томми дёрнулся вперёд, ощутив буквально тепловой удар от накрывшей его волны смущения и даже стыда. Но Адам удержал его за бёдра и притянул обратно к себе, — Тшш, мой маленький, доверься мне… расслабься… — Адаму нравилось всё, что было связано с его Томми, и даже уговаривать его тоже нравилось. Почувствовав, как Томми замер, он обхватил его член ладонью и продолжил кружить языком вокруг сжимающегося колечка мышц, одновременно, двигая рукой на члене Kitty. Спустя несколько минут Томми уже стонал в голос и кусал собственную ладонь, чтоб не кричать и не перебудить своими криками всех соседей. Адам воспользовался тем, что Томми наконец отдался ощущениям, и проник кончиком языка внутрь его тела, от чего Томми немедленно кончил, запачкав и себя, и ворсистый ковер под собой, и завалившись на бок. Но Адам приподнял его и прижал к себе, целуя его спину и плечи, пока Томми приходил в себя. — Адам, ты потрясающий, — только и смог выговорить гитарист, — Ты просто с ума меня сводишь, — Томми целовал Адама в ответ, под напором своего тела, уложив его на спину и отблагодарив уже гораздо более умелым, по сравнению с прошлым разом, минетом. Ему нравилось доставлять Адаму удовольствие, и он старался быть прилежным учеником своего, уже просто обожаемого им, учителя…