Love is different

Don't you see what you're finding? This is Heaven in hiding

Малии осточертели эти запутанные разговоры. Почему-то каждый раз, когда пытается заговорить об этом, изо рта вырываются бессвязные предложения, которые вводят в ступор не только ее, но и Скотта. Она пытается донести до него что-то, что сама еще не полностью понимает. Малия думает, что проблема в этом. Это заставляет их обоих озадачиться. Ей кажется, что она что-то чувствует, но это ее немного пугает. Пугает ее мозг, который генерирует самые бесполезные мысли, заставляет ее начинать нести чушь, которую даже Стайлз не осмелился бы нести. Однажды ночью она приходит к Скотту домой. Не прокрадывается, не влезает через окно, а просто звонит в звонок, который стал бесконечно бестолковой вещью в доме МакКолла. Она стоит в долгом и терпеливом ожидании, хотя слышит внутри дома сердцебиение. Лишь одно, кажется. Она глубоко вздыхает и спустя 3 минуты уже собирается уходить, потеряв всякую надежду на разговор. Но неожиданно перед ней распахивается дверь, и появляется Скотт с удивленным выражением лица, которое безумно устало от всего происходящего сейчас в городе. — Можно? — спрашивает Малия, указывая пальцем вперед. — Да, конечно, прости. Проходи. Я был немного занят. Не ожидал увидеть тебя здесь так поздно. Что-то случилось? — Скотт не переставал говорить ни на мгновение, направляясь в сторону кухни. Малия достигла стола, на котором Мелисса обычно готовила что-нибудь поесть. Она крепко вцепилась тонкими пальцами в столешницу и прикрыла глаза, перебирая сотни мыслей в голове. Скотта немного напрягало то, что он не услышал ответа на единственный вопрос, что он задал, и что Малия все еще не произнесла ни одного слова. — Ты в порядке? Твое сердце чертовски громко стучит, — Скотт приближался к ней со спины медленно, настороженно. Малия резко оборачивается и видит, что из глаз МакКолла чуть искры не летят, они, кажется, на секунду загорелись красным. Он думал, что она скрывает что-то от него. Он терпеть не мог, когда у нее были от него тайны. Потому что каждый раз это ни к чему хорошему не приводило. Ни разу. Она весь вечер лежала на кровати Лидии и рассуждала почти вслух о своих чувствах, выстраивала предложения в голове, которые собиралась высказать, взвешивала все. Но над ними нависла такая опасность, что она понимала, что нельзя тратить и секунды на бредовые разговоры, которые приводят обоих в смущение. Она встала на цыпочки, потянулась к лицу Скотта, чуть касаясь кончиком носа его щеки. — Малия? — прошептал он, когда почувствовал, как сбилось ее дыхание. Она провела губами по шее быстро, но этого хватило, чтобы МакКолл почувствовал горячее дыхание прямо у сонной артерии. Скотт хотел притянуть к себе девушку за талию, вцепиться в губы жадным поцелуем, но та хотела, чтобы все было в ее руках. Малия немного отшатнулась, пока широкая улыбка расплывалась на ее лице, оставила влажный поцелуй на скуле, потянулась к мочке уха, овивая руками его шею, зарываясь в темные волосы. Спустя минуту мучений и нежных поцелуев в шею, подбородок, щеку и ухо, холодные, как лед, руки спустились к краю его серой толстовки, забрались под нее, очерчивая каждый сантиметр горячей кожи. Малия пересчитала каждое ребро, чуть царапая смуглую кожу короткими ноготками. Она чувствовала его жар под своим языком, что оставлял отметины на его шее, и победно ухмылялась. Она сводила его своими касаниями с ума, и он, кажется, был готов на все, чтобы почувствовать ее всю, целиком и полностью. Потому что он понимал, что она — это рай, что скрывался так долго. Потому что он понимал, что она — его райское наслаждение. Они сидели на полу его комнаты, которую затянул сумрак, свет включать не хотелось, полная луна и так светила не хуже самой мощной лампочки в этой спальне. Окно было нараспашку, а ночи в Бейкон Хиллз в последнее время безумно холодные. И им обоим казалось, что они находятся в подвале. Малия по-прежнему молчит, боясь сморозить глупость, боясь нарушить такую необычную для них обстановку. Обстановку спокойствия. Скотт перехватывает ее руку, согревая ее окоченевшие пальцы, выцеловывая каждую костяшку, даря свое тепло, наклоняется к ее уху и шепчет что-то, чему она бесспорно верит, ведь чувствует каждой своей сверхъестественной клеткой, как он дрожит. Она тяжело переворачивается так, что оказывается верхом на сидящем у ножек кровати Скотте. Она смотрит в его глаза, которые горят алым от наслаждения. Он улыбается. Улыбается ей. Ее глаза загораются морозно голубым и приближаются к его лицу. Холодные губы накрывают разгоряченные, отчего у обоих мурашки идут по коже, щеки Малии пылают, румянец жжет ее лицо, а руки МакКолла на теле оставляют невидимые, но ощутимые следы. Голова обоих кружится с невероятной силой, потому что воздух в организм совсем не поступает. Губы заняты более важным делом, нежели захватом воздуха. И если они друг от друга не оторвутся, то, возможно, задохнутся, но им обоим все равно. Потому что быть рядом, вместе — для них рай. Потому что они друг для друга райское наслаждение.