полёт в пустоту

Клэри Фрэй - примитивная. Маленькая девочка, что верит в чудо и в то, что мечты сбываются. Но один день меняет всю её жизнь и рушит с детства заученые стереотипы. Нет больше Академии Искусств, нет беззаботных дней, нет вкусной выпечки Джослин, нет рядом надёжного плеча Саймона. Теперь рыжую окружают только холодные стены Института и всегда забытый остывшый кофе, как и планы на счастливое человеческое будущее вместе с мамой рядом. Без демонов, без вампиров, оборотней, магов, фэйри и без ангельской крови, что течёт в жилах с момента рождения. А теперь в жизни Фрэй только куча новых людей, которым, по сути, и плевать бы на неё, если б она не Фэирчайлд даже, а Моргенштерн - дочь монстра, держащего в страхе весь сумеречный мир. Все думают - девчёнка в сговоре с ним, а Клэри даже знать его совершенно не хочется и звание его дочери занимать тоже. Кажется лишь он - Алек Лайтвуд - внимание на это не обращает. Холодный, беспристрастный и повёрнутый на правилах; может даже идеальный, только б не презрение в его глазах, что отражается только глядя на неё. Присутствие этого парня делает существование в Институте ещё сложнее, начиная с безмерных попыток доказать, что никакая она не маленькая девочка, а всё-таки нефилим по праву с самого рождения. Но попытки эти приводят к ещё большему презрению и даже жалости, которой в охотниках и быть недолжно. Изабель - его красотке-сестре - на неё и вовсе плевать. У неё многочисленная толпа поклонников, с которой разобраться важнее, чем уделить внимание девушке, не знающей, как клинок в руках держать; а для Джейса она просто повод развлечься, ещё одна цель - радует, что не одна такая: таких несколько десятков. Так что из трёх (худших) зол, она выбирает самое, по её мнению, наименьшее. Клэри иногда даже кажется, что Алек более благосклонен к ней, чем весь этот чёртов мир, но это быстро забывается стоит оказаться прижатой лопатками к мату и раз за разом видеть в ореховых глазах лишь насмешку. Над ней, над её жизнью, над её предназначением. И она, клянётся, в эти моменты готова смеяться вместе с ним. Несмотря на это, он всегда рядом. Рядом, когда она делает успехи в тренировочных боях, когда рисует, выученные с молниеносной скоростью,  руны. Для него это всё может и незначительно, но лишь его слова являются пониманием того, что девчёнка действительно старается. - Неплохо, Фрэй! Правда на этом похвалы заканчиваются и она вновь оказывается спиной на мате или же заваленной до отказа кучей книг, связанных с её новым миром. Клэри и радоваться должна, что он не поддаётся ей - не понимает, что так сильнее её делает - просто хочет, чтобы прижал к себе хоть раз и сказал: - Иногда нормально быть слабой, Клэр. И он почти готов это сделать, если б не страх испортить весь спектакль. Поэтому эти слова так и остаются недосказанными,  иногда только проскальзывая в его глазах и утонуть ей в них хочется, до того момента, пока они не покроются ледяной коркой снова. Клэр Её никто так не называл. Сначала это сильно раздражало, но потом молить его была готова о том, чтобы это всегда срывалось с его уст вместо сладко-противного Фрэй (хорошо ещё, что не Моргенштерн). И всё бы шло своим чередом, если бы не понимание того, что прикосновения мимолётные этого черноволосого нефилима обжигают, оставляя красные следы на коже. Знает она теперь, что тонет, но не в озере безысходности, а в нём. В том, кто по-своему странно проявляет к ней заботу, заставляя есть по утрам, спать, и запрещая ходить на миссии. Хотя и говорит на бесчисленных тренировках, что стать настоящим сумеречным охотником можно лишь сразившись с демоном в бою. Фрэй мечтает проявить толику упрямости и перечить Лайтвуду во всём, где это можно и нельзя, а потом под его твёрдым взглядом не просто отступить, но и быть готовой сделать последний шаг в пустоту. Только бы смотрел на её падение. Осознание приходит вдруг сразу - этого не надо. Ведь она и так на самом дне адского пекла, называемого привязанностью к человеку, который не готов вытянуть из пропасти. Там лишь образ его и голос зовёт, вязко-сладким сиропом внутренности заполняя, призывая вниз не смотреть - просто лететь. И тогда остаётся лишь принять исход, ведь полёт продолжается. Это теперь точка невозврата, в которой она снова и снова теряет себя.