Ублюдок

Прислушиваюсь…        В квартире невероятно тихо, но сквозь шум в ушах и гуляющего по квартире ветра я отмечаю, что Шики находится в спальне. Спальня… Какое отвратительное слово… Комната для сна. Так менее тошно. Пытаясь быть как можно тише и незаметнее, аккуратно выуживаю из шкафа черную футболку. Ту, что на мне, нужно либо стирать, либо пустить на тряпки. Помнится, после одной бурной ночи с Иль Ре я начал мыть полы своей некогда любимой кофтой.        Скотина. Ему определенно нравится брать людей за шкирку и ощущать под пальцами надсадный треск рвущейся ткани. Кривенько усмехаюсь. И он говорит подчиняться ему. Думать даже противно, что такой человек может сделать.       Пройдя возле стены, попадаю в санузел и сразу закрываю дверь. Комната эта сырая и невероятно холодная, не в сравнении с кафельной плиткой, но все же. Топаю босыми ногами по полу направо, в сторону ванны. Перегнувшись через эмалированный бортик, проворачиваю рычажок. Едва ли не в лицо брызгает рваным напором грязная, ржавая вода. По-обычному морщусь, успокаивая себя тем, что через минуту вся эта муть стечет.       Снимаю запачканную футболку, пытаясь не травмировать плечо. И, не найдя летальных повреждений, решаю стирать.       Сняв штаны и белье, я залезаю в ванну. По ногам бьют струи еле-еле теплой воды. Но даже это — редкость в разрушенном городе. Разглядываю, как на чистой коже отчетливо виднеются царапины. Провожу руками по голени. Пыль, грязь и кровь шустро исчезают в канализационном сливе. Вскоре начинаю полностью растираться. Холодная вода притупляет боль в ноющем теле, устало ныряю под струи воды, смачивая волосы       Голова в свою очередь все так же безостановочно звенит и бьет в висок. Прижимаю ладони к лицу. Медленно выдыхаю и тру глаза, пытаясь отогнать наваждение.       Щелчок дверной ручки.       Вздрагиваю, шугано озираюсь, откидываю мокрые волосы и во все глаза пялюсь на дверь. Щеколда плотно задвинута. Чтобы войти, тебе предеться как минимум что-то сломать. Ослабевшие мышцы из последних сил напрягаются. Готовлюсь к неожиданному выпаду. Мало ли, что взбредет этому мечнику в голову. Не испытывая судьбу выключаю воду и на мокрое тело надеваю одежду. Чуть не валюсь с ног, потеряв равновесие. И лишь опершись о стену, натягиваю джинсы. Тут же глазами натыкаюсь на кусок черной ткани, который я оставил возле раковины. Надеваю футболку, и уже собираясь выходить, присматриваюсь к ней. Шестеренки крутятся, и до меня доходит, в чем неладное. — Бляять. Футболка не моя, размер не мой, и даже больше — от нее пахнет Шики. Оглядываюсь по сторонам в поисках другой одежды. Тщетно.       В дверь настойчиво постучали. Думай, Акира, он либо сломает дверь, либо твой хребет, задержись ты еще дольше. Выхватываю из-под умывальника аптечку и толкаю дверь, не забыв ее отпереть. С порога сталкиваюсь с высокомерным взглядом алых омутов. Это будто игра на жизнь. Не то в молчанку, не то в гляделки. Один фиг не пойму, о чем он думает. Один фиг проигрываю. Один фиг, размыкая зрительный контакт, Шики хмыкает, будто что-то доказал. — Решил подлатать себя, рыбка?       Смотрит насмешливо. Подначивает. Выжидает. Сжимаю зубы до скрипа десен. За проведенное вместе время я тоже тебя изучил. Ты — человек слова, одна дерзость с моей стороны — и, сказав фразу «Я предупреждал», ты сделаешь… что-то явно нехорошее. — Именно, Шики, пропустишь?       Мое лицо — каменная маска, закусываю губу. Сейчас бы добраться до дивана, забинтовать руку, продезинфицировать ссадины и лечь спать. Пофиг, что даже не вечер. Делаю один шаг, как длинные пальцы хватают за больное плечо, разворачивая. — Знакомая вещица, — проходится пальцами по воротнику. — Неплохой вариант, как показать свою преданность.       Твою мать… По телу проходит согревающий жар. Снова поднимаю взгляд к кровавым озерам.       Передергиваю плечами, уходя от ответа. Не нахожу ничего лучше, чем просто попытаться скинуть чужую конечность с моего поврежденного плеча. Пока неловко пытаюсь переложить аптечку. Ты сам убираешь руку и подталкиваешь меня в сторону кухни.       Наверняка что-то задумал. Как он и сказал, я слишком легко отделался. Как параноик, теряюсь в догадках. Будто вновь стал шкодливым подростком, который ожидает, когда его накажут за разбитую вазу. Слишком просто. Одна моя сторона кричит о том, что мне и без того нехило досталось. Что и так уже еле-стою, хотя остаюсь на ногах лишь из-за гордости — не могу показать слабость.       Слипающиеся веки не в счет. Вторая половина сладострастно шипит…       это только начало Я. Схожу. С. Ума.       Оглядываюсь на брюнета. Останавливаюсь взглядом на тонкой красной царапине на шее. Был бы я проще, то обязательно вбил бы себе в голову мысль о его вероятной смерти. Но Шики не убьет какой-то нажравшийся стероидов и подсевший на Каплю кретин.       Мой сложно построенный мозг не думает о такой мелочи, он засоряет свободные мегабайты вопросом, какого черта ты вообще там появился и, схватив за шиворот, отвернул от прямого удара.       Линия натертости от резинки футболки до сих пор отдает жаром. Сажусь на диван. Шики находится рядом. Твое настроение на удивление хорошее, темная аура исчезла и на смену ей пришло терпкое ожидание в глазах. Мне эта перемена вовсе не нравится. Будто лисица в засаде, которая лишь ждет, когда глупая мышка выйдет из норы.       Ну уж нет. Вперяюсь взглядом в пальцы на руках. Не выбиты и не сломаны, что уже хорошо. Кожа местами содрана. На этих участках кровавая корка неприятно стягивает. Открываю аптечку и смачиваю ватку в спирте. Прохожусь по фалангам, замечаю и тотчас же убираю пару заноз. Запах этила неприятно щиплет в носу. Но еще более раздражает взгляд, что уставлен на меня. Чувствую, как холодом проходится по мне. Собираю все силы, лишь бы только и дальше притворяться, будто ничего не замечаю. С левой рукой покончено, а вот правую решаю перевязать. Распакованная пачка лежит, на самом верху, поэтому проблем с ее поиском не возникает. Бинт едва не падает на пол, но его успевают перехватить. Шики рассматривает сверток с неким любопытством и переводит взгляд на меня. Жмусь в подушки дивана, мысленно примиряясь с потерей бинта. — Дай руку.       Голос Шики и вправду выжидающий, но в нем скользят нотки приказа. Запихиваю гордость поглубже в глотку и протягиваю свою ладонь. Между нами буквально полметра, поэтому никому не приходится менять своего положения. В ту же секунду едва не вскрикиваю, когда этот мудак сжимает и проводит пальцами вдоль раны. По краям выступают бисеринки крови. Шиплю и пытаюсь отдернуть руку. Не выходит. Будто в стальных тисках, хотя отчасти так и есть. — Какой-то молчаливый. — Не думаю что у нас завяжется диалог. Хмыкает и, открыв упаковку, начинает перевязывать мою руку. В глазах его нечто смешанное, когда он вторым слоем наматывает бинт на руку. Закончив, не спешит начинать нашу странную игру в гляделки. Тянет руку и касается подола футболки. Тянет вверх, оголяя мой живот. Тотчас же перехватываю кисть, отстраняя. — Это моя собственность. Говорит таким тоном, что непонятно, то ли обо мне идет речь, то ли о футболке. Но разницы никакой, если в итоге я выпаливаю: — Хуебственость.       В ту же секунду готов дать себе смачную оплеуху. Его руки моментально оказываются на моих бедрах и, зацепившись за шлевки на джинсах, тянут меня. Теряя опору в виде подлокотника, оказываюсь распластанным по дивану. Не сдержавшись, шиплю от боли в плече и груди. Нависший надо мной демон в свою очередь без стеснения задирает слишком большую для меня футболку.       Пытаюсь, хрипя, увильнуть от его руки, что с откровенным подтекстом прошлась по ребрам. — Прекрати, — шепчу, стараясь не захлебнуться. — Я ведь предупреждал.       Шики даже не напрягается, просто пользуется ситуацией, в которой я не могу дать отпор. Тело скрипит и просто готово развалиться на части, расплывчатая картинка реальности и чертова слабость явно говорит, что ранее головой меня приложили неслабо.       Он даже не фиксирует меня, он и сам прекрасно все понимает. Дергаюсь, пытаясь рывком подняться, но взамен меня вновь толкают в пыльные подушки.       Функционирующая левая рука хватает его за плечо, пытаюсь даже не отпихнуть, а просто удержать, что ли.       Молодец, Акира, хотел ведь отсидеться. Хуебственность. Приютские каламбуры захотел вспомнить? Только вот… Шики далеко не тот типаж, на которого такие шутки могут произвести впечатление. С большим интересом он разглядывает мои новые синяки. Мое тело — будто карта с отмеченными островами.       Проводит выше, вдоль неглубокого пореза. Проходится вновь по ребрам, будто пересчитывая, нажимает и хмыкает, когда я затаиваю дыхание от вспыхнувшей боли. Вероятно, трещина. Поднимается по груди, едва касаясь кожи. И по телу пробегает электрический заряд, когда ногти задевают сосок. Отведя глаза от развернувшегося передо мной действия, сразу натыкаюсь на потемневший, острый взгляд. Черная челка закрывает часть лица. И мне кажется что… смотрим мы друг на друга как-то иначе, буквально пару минут назад я в твоих глазах был не более собаки. А теперь… Доселе неизвестная эмоция проскользнула в красной радужке,       Разгадать эту головоломку мне не хватает времени, поскольку Шики наклоняется слишком близко.       Внутренне матерюсь и без боя сдаю позиции. Сам поднимаю белый флаг, заявляю о капитуляции и впускаю врага. Я готов ненавидеть Шики, как ненавидел, когда бежал по переулкам, как еще недавно ненавидел в прихожей, стоя на коленях. Но даже самые сильные эмоции затухают. Все мое естество бунтует, шипит и всеми силами показывает иголки, но сейчас, на пыльном диване, в моей голове впервые блаженная тишина, и я понимаю, что ничего не стоят мои попытки и дерзкие взгляды. Я привык. Ассимилировался во все происходящее дерьмо.       Наверное, стоило сбегать, калечиться и переламываться. Чтобы в навалившимся похуе принять эти бледные холодные губы.       Целует жадно, дико и совсем не нежно. Хотя когда было по-другому. Я не против. Податливо размыкаю губы, чувствуя, как ты их настойчиво сминаешь. Наваливаешься, опираясь на согнутую в локте руку.       Устраиваюсь, чтобы в лопатку не упиралась пружина. Все же что-то изменилось. Так резко, что не успеваю уловить. Не понимаю, во мне это, или же в сидящем на мне мечнике. Руки мои сжимают ткань его футболки, не то цепляясь, не то отталкивая. Не то в ожидании той самой взбучки, выброса энергии и гормонов в кровь, не то в попытке подкрепить эго и доказать, что не причастен к развернувшемуся действию. Меня вжимают, и кости скрипят, грозясь рассыпаться к херам собачьим, оставив лишь еле-дышащую тушку. Проводит руками, вызывая волну мурашек, по ребрам. Наклоняется ниже, почти ложась на меня, и в моей голове проносится просьба к Богу, в которого никогда не верил: «Лишь бы не кусал».       Убегать от человека, а потом целовать его. Не брыкаясь. Не увиливая. Даже не делая вид, что против. Сам себе удивляюсь, готов хлопать стоя. Тело переполняет желание встать и уйти в чертовы ебеня. Например, в ванную. Чтобы по привычке закрыть щеколду и сидеть часами в сырой комнате.       Шики в свою очередь теперь без проблем задирает мою/свою футболку, открывая себе самый лучший вид.Кожа его, и так бледная, становится меловой, но ни один мускул лица не дрогнул, сохраняя вид равнодушия и открытой насмешки.       В начале нашего знакомства я, вероятно, попытался бы врезать ему, лишь бы стереть эту мину с его лица. Но теперь я знаю, уверен и готов клясться, что эта каменная маска трещит по швам. И я опасаюсь того, что скрыто под прищуром глаз и растянувшихся в усмешку губах.       Разглядывает мои новые синяки, что темно-красными пятнами облепили меня. Проводит по животу, специально надавливая на них подушечками пальцев. Боль острыми стрелами скользит то тут, то там. Ерзаю, пытаясь отстраниться. Поднимает футболку еще выше. От живота переходит к груди, выше И ладонь его прямо напротив моего гулко бьющегося сердца. Карминовый взгляд прямо на меня, Шики смотрит из-под длинных черных ресниц, что придают ему образ хищной и наверняка опасной пантеры.        Что-то точно изменилось. Изнутри рвется истерический хохот, но сдерживаюсь. Картинка перед глазами двоится, и как приговор говорю себе: — Да пошло оно все к черту.