Сбывшееся и несбывшееся

Санса стояла на балконе, наблюдая за отъездом Джона. Почему он не попрощался с ней наедине, почему предпочел делать это на публике, гадала молодая женщина. Неужели он все еще не доверяет ей? Неужели опасается ее истерик? Кто, как не он, должен знать, что леди Винтерфелла не пытается манипулировать им с помощью женской слабости, не бьется в слезах, рыданиях и стонах - хотя это было бы таким легким способом удержать его дома. Но ведь он видел, что она не пролила ни единой слезинки с момента ее побега от Рамси, даже когда она видела мертвое тело Рикона. Все слезы она выплакала там, в Королевской Гавани, где удушающе пахло соленым морским ветром и удушливым ароматом цветущих кутов, окутывающим сладким лживым дурманом, подобным тому, каким окутывала Золотая Роза Тиреллов – леди Маргери. Та-то уж точно знала, как манипулировать мужчинами. Знала, чего она хочет и как этого добиться. Санса повернулась и вошла в замок. Задумчиво прошла по коридору и открыла дверь своей комнаты. Скинула плащ и, усевшись поближе к камину, взялась за рукоделие. Обычно это успокаивало ее – но не сегодня. Нитки путались, иголка кололась, стежки не желали ложиться как следует, и Санса раздраженно отложила вышивание. Маргери Тирелл, да. Интересно, как бы она поступила, окажись она в такой ситуации, как Санса. Когда перехватывает дыхание от одного взгляда на собственного брата. Когда хочешь коснуться его небритой щеки совсем не с сестринской нежностью. Когда отчаянно хочешь почувствовать вкус его губ на своих губах. Санса охватила себя руками, словно ей вдруг стало холодно. Она давно уже ловила себя на этих мыслях, но тщательно заталкивала их в глубь сознания, высмеивала собственную глупость, старалась забыть об этом как можно скорее – чтобы вновь и вновь, день за днем превращаться в суровую леди Винтерфелла, не знающую других чувств к брату, кроме чувства признательности. Она тщательно строила стену вокруг себя – но теперь, с отъездом Джона, эта стена дала трещину и была готова вот-вот рухнуть. Призрак неслышно вошел в ее комнату, остановился рядом, глядя мудрыми алыми глазами. Санса наклонилась и поцеловала его в лоб, невольно представляя, что касается губами не шерсти лютоволка, а щеки мужчины. И на миг ей показалось, что так оно и было, словно дух Джона на несколько кратких секунд вселился в тело зверя. Санса подошла к окну и вдохнула свежий северный ветер. «Я Старк, - сказала она себе. – Я леди Винтерфелла, дочь Эддарда Старка, хранителя Севера, и сестра короля. Я не предам свое имя. Я не стану такой, как Серсея Ланнистер и Маргери Тирелл. Я справлюсь, я переживу, я выживу – и Джон выживет тоже. Мы останемся братом и сестрой – навеки». Ветер пахнул ей в лицо ароматом золотых роз, словно посмеиваясь над ней, бросил охапку колючих снежинок в раскрасневшиеся щеки, взъерошил волосы. «Ничего у тебя не выйдет, - с издевкой пропел он. – Не выйдет, не выйдет». «Выйдет, - упрямо сказала самой себе Санса. – У меня есть время, чтобы справиться с этим». Санса сжала зубы, пытаясь по кирпичику восстановить стену внутри себя, залатать трещины, образовавшиеся с отъездом Джона. Вдалеке, посреди заснеженной равнины, она заметила маленькое движущееся пятнышко – и сердцем потянулась к нему. Джон отправился к драконьей королеве – возможно, там он найдет свою любовь. А Санса за это время постарается запечатать свое сердце , забыть сладкий аромат южных роз и их развращающие уроки. Она леди Винтерфелла, она победила чудовище Рамси Болтона – и нет ничего на этом свете, с чем она не смогла бы справиться, если пожелает. Санса прошла к камину и снова взялась за рукоделие. Вышивка на этот раз получилась ровной и гладкой. И что с того, что с ткани на нее смотрели теплые серые глаза ее сводного брата…