Малышка Кагуя

Гаара поднялся с постели и разомкнял ноги. Окно резко открылось от порыва ветра, покачнув короткие локоны. Кагуя размеренным шагом проникла внутрь охраняемой комнаты, приложила руку к тёплому лбу Казекаге. Следующей процедурой было переливание чакры, Хьюга маленькими дозами вводила жизненные силы его родственника, Джинчуурики одного кусочка Шукаку. Этот калека-шиноби, у которого забрали ногу, чтобы обеспечить его невыезд из деревни, устало смотрел в потолок в соседней комнате, почти умирая от изнемогания, он стонал и безумно часто судорожно вдыхал воздух, время от времени кашляя кровью. Но Казекаге об этом знать не следовало, и это было понятно всем, даже его троюродному кузену, на чьём лице уже отражалась тень смерти. — Ваше состояние гораздо лучше, чем два дня назад, — почти удовлетворённо решила Кагуя, доставая ручку из халата и записывая специальные данные по лечению такого необычного пациента. — Хорошее выздоровление, деревня даже не узнает ничего о Вашем отсутствии. Гаара выдавил из себя улыбку, а потом опять без сил рухнул на кровать, бессильно замерев. Больше ничего не оставалось, как развалиться в тёплой постели. Кагуя обещала, что обеспечит ему отдых на недельку, и вот уже третий день он лежал на незапланированных "каникулах" и радовался отдыху. Его не тревожила ни деревня, ни семья, ни политика. Только вот единственной проблемой являлось отсутствие собеседника, ведь кроме кратких официальных разговоров с Кагуей он мог только поговорить пять минут день со своими братом и сестрой. Для остальных это место было табу, и даже Цунаде запрещалось заходить в священное место отдыха Казекаге. Правда, по периметру больницы были расставлены охранники и сенсоры, те чувствовали и почти что видели каждое движение Кагуи, таким образом полностью контролируя процесс лечения. Тем временем единственная медик вышла из палаты, оставив Гаару одинокого. Ведь она не могла проводить целый день с одним только Казекаге — втайне от него, совсем рядом лежал кузен. Койя меланхолично повернул голову к Кагуе, когда дверь проскрипела, а потом опять задумался, не отводя взгляда от окна. Мужчина не отличался от своего младшего кузена, ему надоела жизнь в четырёх больничных стенах, но сделать с этим ничего не мог. Гаара был серьёзно ранен в последствии драки с Дейдарой, требовались срочно данные ближайшего родственника. Темари и Канкуро не подходили по причине другой группы крови, а Койя оставался единственным родственником Казекаге, у которого хоть в чём-то совпадали показатели. Тем более, Кагуя у него даже забрала чакру, чтобы переливать в Гаару, и Койя быстро согласился с этим. Он привык, что его всегда использовали как живой резервуар с чакрой, они специально отрубили ему ногу, не прирастив механический протез, чтобы он не убежал. Суна прогнила, и угрюмый, мрачный калека ничего не мог с этим сделать, лишь подчинялся. Ему было невдомёк, что Казекаге многого не знал о своих советниках, а также о их делишках насчёт поддельного Джинчуурики. — Ты хочешь смерти, — тихо фыркнула Кагуя, проверяя Койю на температуру. Она положила мокрое полотенце ему на лоб, чтобы тот немного охладел, а потом высыпала таблетки на руку, отсчитала десять и протянула их вместе со стаканом воды. Пациент без вопросов их принял и опять уставился за окно. — Это и неудивительно, я бы тоже не захотела бы служить деревне на убой. Кагуя присела рядом на кровати и пристально посмотрела в его серые усталые глаза. В них была безысходность, которую она не раз видела у смертельно больных, но ведь у Койи был шанс жить беззаботно! Куноичи могла помочь этому ниндзя закончить никчёмную жизнь с пользой, но тогда у правительства Песка возникнут некоторые вопросы. — Я не могу убить себя, я постоянно под чьим-то присмотром, — неохотно высказал свои мысли Койя. — Они хотят, чтобы их орудие служило дольше, и я это понимаю, — мужчина сплюнул, всё ещё не отводя взгляда от песчаного ветра, бушующего за окном. — Мечтаю, чтобы из меня выкачали всю чакру, чтобы я, наконец, умер! — Я помогу тебе, — согласилась Кагуя, что было полной неожиданностью для Джинчуурики. — Надеюсь, что ты понимаешь, для чего именно я тебя убью — мне срочно нужна чакра, и далеко не для спасения Казекаге. — То, что ты собираешься сделать, будет для Суны? — тихо спросил Койя, заинтересованный в разговоре. Кагуя умолкла, решая, что именно сказать, чтобы калека согласился. — Нет, — выдохнула куноичи, вставая и поправляя одеяло больному. Она подняла решительный взгляд. — Это будет не для Конохи, не для Суны, ни одна страна не получит от этого прибыль. Наоборот, многие будут страдать из-за этого твоего решения, но они точно вспомнят о Койе, который вложил в эти разрушения свою лепту. — Помоги, — одними губами произнёс ниндзя, готовый отдать хоть всю чакру, хоть зверя ради спасения от родной деревни. Он не был виноват, что в него поселили это чудовище, его греха здесь не было! Кагуя попрощалась и пообещала, что вернётся так скоро, как только сможет. Тем временем она решила исполнить свой заранее продуманный план и пошла к совету Песка. Её сразу же повели в жаркую тёмную комнату, где вокруг огромного деревянного стола сидели строгие ниндзя, у всех были повязки Суны, длинные изучающие взгляды и особая аура, каждый из них вызывал страх и ужас. — Гаара в хорошем состоянии, я его долечиваю, — начала свой доклад куноичи, пытаясь быть расслабленной, спокойной и холодной, как это её учила делать наставница, и какой она частично была всю жизнь. — Но ради его спасения мне пришлось пожертвовать силами Койи Собаку, теперь он часто теряет сознание, ему плохо. Советники быстро обговорили этот вопрос и решили, что ради спасения Казекаге они могли пожертвовать его родственником, пусть сам Гаара об этом и не знал. Кагуя почувствовала глубокое отвращение к прогнившей верхушки Песка, но сдержалась, как делала всегда. Ей потребовалось время, чтобы придумать нужные слова для следующей новости. — Возможно, Койя Собаку умрёт, поэтому есть повод побеспокоиться, что его Хвостатый выйдет наружу вскоре, — не теряя самообладание, скучающе произнесла Кагуя. Однако эти её слова образовали фурор среди советников. Ещё долгие минуты старики и молодые мужчины увлечённо обменивались мыслями по этому поводу, кричали, а потом шум улягся. — Я не могу отдать его в ваши руки, ибо мне требуется его чакра. — Ты можешь выкачать из Койи чакру в другом месте, — раздался приглушённый голос одного из шиноби в маске. Тот постоянно хмурил брови, не полностью доверяя словам чужачки. Кагуя только задумалась, что именно ей ответить, как со стула Казекаге встала Цунаде и, зорким взглядом пройдясь по всем советникам, чуть ли не обиженно фыркнула: — Моя сторона медика негодует! — Сенджу действительно стала разъяренной за долю секунды. — Мы уже с Хьюгой Кагуей рассказали, что состояние Казекаге нестабильно, каждый лишний в больнице будет помехой. Если увезти Койю Собаку из больницы, Гааре может стать плохо, и никто его не спасёт. Предлагаю дослушать Кагую, она, кажется, уже придумала кое-что, — Цунаде, временно занимавшая пост Казекаге, доверительно посмотрела на ученицу. — Есть техника, способная навеки запечатать чакру, это намного легче обычного запечатывания, — спокойно соврала куноичи. — Им обладает мой клан. Если при запечатывании кусочка Шукаку может пострадать деревня, то с помощью моей техники не пострадает никто, — гордо закончила Кагуя. После длительных споров с чужачками, советники согласились дать Кагуе шанс обезвредить кусочек Шукаку, ставя под угрозу междудеревенские связи. Куноичи обязывалась написать долгую разъяснительную на тему, что она сделала с кусочком Однохвостого, а также вокруг больницы была выставлена охрана из запечатывающих шиноби на случай, если всё пойдёт не по плану. Пациентов давно уже эвакуировали отсюда, прямо перед тем, как были доставлены Койя и Гаара. Таким образом, она обеспечила себе всё необходимое для запечатывания Шукаку в статую ГедоМазо. Сам процесс происходил немногим позже. Кагуя приготовилась к длительной технике запечатывания, выкачала немало чакры из Койи, подлечила Гаару и отправилась на сверхтайное запечатывание. Пациент и сам готовился к смерти — он надел длинный белый халат, напоминавший чем-то праздничное кимоно, завязал на лбу повязку с эмблемой Песка и сидел, дожидаясь своей участи. Кагуя протёрла руки, чтобы нагреть их, а потом перенесла себя с Джинчуурики в другой мир, в свой любимый, там, где лёгкий ветер трепетал травы, шуршал листьями, а ручей негромко бежал по огромной поляне, стыкаясь с неогранёнными камнями. Койя испугался, попытался понять, где он, а Кагуя порезала кунаем палец, кровь потекла по руке, и, наконец, красная капля упала на траву. Куноичи быстро дотронулась рукой к земле. — Техника Призыва: Статуя Гедо Мазо! Огромная статуя, выныривая из-под земли, расколола грунт, Койя и Кагуя едва остались на своих двух, ведь предусмотретельно отпрыгнули. Огромный взрыв раскатился по всему миру, а двум шиноби волна воздуха ударила по лицу, охлёстывая их со всех сторон. А потом Койя с ужасом осмотрел существо, вылезшее из-под земли. Это был монстр с пустыми глазницами, созданный из дерева, он замер в неестественном положении, в глазах Собаку отразился страх, и шок, и тысячи эмоций, а куноичи рядом с ним оставалась спокойной. — Приготовься. Она дала Койе обезболивающее, снотворного не дала, ведь тот, как и Гаара, не спал, чтобы Шукаку не высвободился. Он лёг на траву, а она медленно направила руки на бездвижное тело. Чакра медленными потоками высасывалась из Койи, сначала обычная, которая досталась ему с рождения, а потом мужчина обвился красным Покровом Однохвостого, открыв широко глаза. Гордость не давала ему закричать, но позже он заскулил, завизжал, залился слезами. Боль не давала ему покоя, разъедая все внутренности. Прошло время. Осталось немного, огромные количества чакры позволили Кагуе закончить технику раньше, чем она сама ожидала. Потребовалось всего полдня — и тело, полностью обездвиженное, грудой лежало на траве. Его сердце перестало биться почти сразу же, когда Шукаку покинул его тело, в глазах застыла надежда на светлое будущее. Только вот впереди его ожидал лишь мрак смерти... Кагуя помогла ему закрыть глаза и попыталась забыть тот ужасающий крик, который издавал Койя, этот звук ещё будто пронзал воздух, сотрясая своим ужасом окрестности. Один глаз Статуи ГедоМазо открылся, впитав в себя, как губка, всю мощь кусочка Шукаку. Теперь дерево ждало остальных хвостатых. — Вот уж Акацуки обрадуются, — мрачно фыркнула Кагуя, вообразив восхищённые глаза Пейна и его ребят. Действительно, не ожидали они того, что Шукаку будет запечатан сам по себе, зато больше не будут охотиться за Гаарой. Пусть считают это даром Всевышнего — ведь это так и было! Кагуя открыла портал и медленно переложила тяжёлое тело Койи в больничную кровать. Его тело постепенно остывало, а потом едва оставшийся румянец превратился в мертвенно-белый цвет. Койя погиб во благо великого плана, который не свершился тысячелетия назад, но свершится очень скоро. Куноичи вышла из больницы, передала тело охранникам и, как ни в чём не бывало, зашла к советникам, попутно снимая повязку со лба. Правительство Суны собрало совет в огромной комнате и усадило Кагую на один из стульев. — Рассказывай, — велел один из советников, могучий боец со строгим глазами и складками по лицу. Морщины выделялись на его румяном лице, а огромный шрам прорезал глаз. Он был аристократом, настоящим, у него был командующий голос и стальной характер. — Я вынула из Собаку Койи частичку Хвостатого с помощью особых техник клана и смогла совладать с ею, запечатав в особый сосуд, — Ринне Шаринган взблеснул, и одним только взглядом в него советники, незаметно для себя, увидели иллюзию, что Кагуя достала сосуд, в котором, как почувствовали все даже без сенсорных способностей, заключалась огромная чакра. А потом иллюзия пропала, и лишь Цунаде помотала головой, поняв, что сделала её ученица. — Вынуть отсюда чакру нельзя. Советники вскоре попросили её рассказать полностью всю историю, и Кагуя медленно врала, чтобы не запутаться в своей лжи. Цунаде пыталась не засмеяться, понимая, насколько ученица завралась, а Хьюга тем временем увлечённо рассказывала, как виделась с Шукаку и даже разговаривала с ним. После конца рассказа многие советники поблагодарили Кагую за проделанную работу, а Сенджу ушла, удостоив ученицу усталым взглядом, который красноречиво напоминал: "Мы ещё вернёмся к этой теме". Действительно, через пару дней Гаара выздоровел, как и говорила медик. Казекаге старался не сильно напрягаться, но первым местом, которое он посетил, была комната совета. Собрались все старики, заседавшие последнюю неделю вместе с Цунаде, и начали чуть ли на колени становиться, чтобы только Гаара вернулся на должность. — Она заняла Ваш пост! — кричали одни. — Она издавала приказы вместо Вас! — перебивали первых вторые. Гаара выслушал все недовольства своих подчинённых, задумался, а потом низко поклонился, что встречалось не часто среди правителей деревень. Каге старались вести себя холодно и сдержанно друг другу, кланяться низко — признак дурного тона. Казекаге долго благодарил Пятую за её помощь, а потом извилисто попросил, чтобы все шиноби Конохи вернулись туда, где им место. Цунаде поняла намёки, и уже на следующий день все собрались возле Кагуи. Наруто, Саске, Какаши, Гай, Неджи Тен Тен, даже Шизуне и Цунаде протянули одновременно свои руки, притрагиваясь ладонями к её коже. Это были разные участки тела: кто-то цеплялся за шею, ключицы, даже лицо, Тен Тен схватилась за руку. Все медленно начали вводить внутрь тела куноичи чакру, стараясь не переборщить, но Кагуе нравилось — тепло укутало её тело, появились новые силы, будто она на секундочку, частично вернулась в странные времена, когда могущественная чакра была частью её рутины. Она убрала протектор со лба, когда Ринне Шаринган обнажился, открылся портал в Коноху, прямо в кабинет Хокаге. Первыми прошли члены команды №8, потом — Саске и Какаши, за ними Цунаде и Шизуне. Остались только Наруто с Кагуей, она великодушно пропустила его вперёд, но Узумаки словно завис, пялясь в одну точку. А потом, словно робота оживили, он пошагал в портал, не отрывая взгляда от той же точки. Кажется, в Конохе и дышалось по-другому. Все, радостные, разошлись, остались только Неджи и Саске, а также задержанный Учихой Наруто, все трое остались ждать у двери, ведь у Цунаде был серьёзный разговор к ученице. — А если советники Суны узнают о том, что ты врала? — коротко и сухо спросила Пятая, располагаясь на давно холодном кресле. — Они без труда узнают, что ты владеешь гендзюцу, и нашим международным отношениям конец. — Если узнают, я заставлю их забыть, — в тон наставнице ответила Кагую, искренне не понимая, в чём именно причина. — У них не выйдет противостоять моим техникам. Сенджу фыркнула, но, судя по всему, такой ответ её устраивал. А потом из стола Хокаге достала маленький свиток с крохотной миловидной печатью, от которой сразу хотелось бежать. Феодал и тут нашёл Кагую, прислал письмо в Коноху, однако содержимое свитка так и оставалось тайной. — Знаешь, что это? — Кагуя отрицательно замотала головой. — Это задание, которое дано лично тебе. Сама миссия: выйти замуж за, — Цунаде открыла свиток, чтобы процитировать: — "богатого, красивого, обаятельного и смелого мужчину", — Пятая отложила свиток и насмешливо посмотрела в глаза ученице. — Ладно, не задерживаю, иди отдыхать. Кагуя усмехнулась, дав понять, что миссие не суждено быть исполненной, но почему-то не осталось даже приятного осадка от того, что она нравится хоть кому-то. Хьюга вышла из кабинета Хокаге и увидела свою свиту, состоящую из заждавшихся Саске, Неджи и Наруто. Они все в полнейшем молчании вышли из резиденции, им в глаза сразу же полезли назойливые солнечные лучи, но почему-то радости это не приносило. Каждый чувствовал себя лишним в этой компании, но никто не сказал ни слова, делая вид, что наслаждается жизнью. Саске ехидно попрощался, бросив едкий утешающий взгляд на Кагую, а потом свернул на другую улицу. Атмосфера стала ещё напряжённей, особенно когда Наруто и Неджи осознали, что живут в одной комнате. — Когда ты ушёл из деревни, — терпеливо объяснил Неджи, стоя перед дверью, — Кагуя разрешила мне поселиться на время в твоей квартире, — Наруто скривился, в отчаянии думая, что можно сделать. Узумаки вообще в последнее время не улыбался, ровно с того момента, как в схватке погибла Сакура, даже Саске быстрее отошёл от этого печального события. Наруто старался этого не показывать на людях, но, чаще всего, он плакал по ночам. Его глаза всегда были красными, как и лицо, и щёки, и нос. Никто не мог помочь горю Наруто, лишь разными бесполезными доводами, что Сакура предала деревню и уже не была даже её членом. Но парень любил девушку, и эти мимолётные детские чувства ещё немного горели внутри. — Предлагаю бой в "камень-ножницы-бумагу", — подала голос Кагуя, надеясь, что хоть дух соперничества вернёт "к жизни" тень, в которую превратился Узумаки. — Первые — ножницы. Начнём! Однако, в глазах вечного оптимиста Наруто не горел энтузиазм, наоборот, никаких чувств Кагуя вообще у него не вызвала. Он протянул руку напротив руки Неджи, и Кагуя быстро сказала: "камень-ножницы-бумага", после чего два парня выставили ножницы по правилам игры. После следующего выкрика Кагуи, они оба поставили камень, потом — оба ножницы, это, наверное, продолжалось бы вечно, но Неджи против правил использовал на секунду Бьякуган. Уставший от многих событий Наруто даже не заметил этого, поэтому Хьюга, заранее предугадав "бумагу" Узумаки, предусмотрительно поставил ножницы. Наруто пустым взглядом посмотрел на свой проигрыш, а потом поплёлся подальше от своей квартиры, понимая, что она досталась Неджи. — Я могу оставить тебя у себя, — любезно предложила Кагуя вслед другу, тот не остановился, поэтому она крикнула: — Скоро вечер, тебе не удастся найти хотя бы койку! Наруто остановился, повернулся и послушно последовал за Кагуей, не издавая ни звука. Ему не очень хотелось говорить, тем более с подругой и другом, которые даже почти что не знали Сакуру. Конечно, куноичи было легко приказывать Саске убивать, но был ли Учиха таким же хладнокровным? Или же его заставили? Миллиарды вопросов крутились в голове в Узумаки, пока он разулся и последовал на кухню. Странно, но чаще всего именно в квартире Наруто они раньше вдвоём завтракали, сейчас — наоборот. Конечно же, у Кагуи не было совершенно никакой еды, кроме заварной лапши, за которой Узумаки скучал всё путешествие. Но теперь она даже не лезла в рот... Без аппетита они поели, Кагуя расстелила на земле футон, Наруто спал в нём. Правда, уснуть сразу ему тоже не удалось, он смотрел в потолок ещё часа два, пока Кагуя это не заметила. — Ты не можешь забыть смерть Сакуры? — Наруто не ответил, лишь тяжело вздохнул. — Она там, где ей лучше, — жёстко бросила куноичи, будто бы и не беспокоясь о его чувствах. — Она в раю, или ты хотел, чтобы она жила в аду, созданном миром шиноби? — Она была бы счастливой в Конохе, рядом с нашим всем классом, — тихо прошептал Наруто. — Здесь не ад, она росла под крылом Листа, не беспокоясь, как я, но ушла она, а не я, временно ненавидящий деревню. Она была счастлива и могла быть такой и дальше! — Наруто, мы не всё можем сделать ради тех, кого любим, — горько скривилась куноичи, чувствуя боль друга. — И Саске сделал лучший выбор, чтобы она ждала Вас на том свете. Я не пытаюсь тебя успокоить, — быстро объяснилась она. — Просто хочу напомнить, что она сама, скорее всего, хотела смерти от любимого. Наруто задумался. Он долго молчал, наверное, был не согласен с Кагуей, но позже улыбнулся и легко сказал: — Спасибо тебе. Через несколько минут оба спокойно посапывали в своих кроватях. А на следующий день Кагуя помогла найти комнату Неджи, и всё стало, как прежде. Наруто начал улыбаться и жить, как раньше. Он радовался и радовал других, становясь всё больше и больше похожим на себя. Всё было хорошо.