Малышка Кагуя

Вечер неминуемо приближался к верхушкам невысоких деревьев. Феодал нетерпеливо посмотрел в окошко, пододвигаясь ближе к Кагуе. Девушка держалась от работодателя подальше целый день, хоть и охраняла на фестивале. Феодал медленно подвинулся к Кагуе и встретился с ней мимолётным взглядом, с одной стороны он был нежным, с другой — ненавидящим. Парень не знал, что сказать, поэтому его слова звучали резким и неотесанным говором. — Раздели со мной не один день, Кагуя! — жарко умолял феодал, падая телом на колени поред ней. — Ты нравишься мне, дорогая, будь моей законной супругой, раздели со мной всю оставшуюся жизнь! — горячим шёпотом лились его слова, они были искренними, и Кагуя это понимала, но эти чувства не были взаимными. — Я не прошу тебя покинуть работу ниндзя, просто приходи ко мне после миссий, будь со мной и…ты не пожалеешь! Я обеспечу тебя всем, чем только владею! Девушка встала, выпрямила курточку и грустно посмотрела на бедного парня, который, похоже, полюбил не того человека. Мысленно пожелав ему более достойной любви, она исчезла, словно испарившись в воздухе. А из глаз феодала потекли горькие слёзы, он ударил слабым кулаком о пол, ненавидя себя. Кагую, этот мир. Окончательно потеряв надежду, он слабо поднял голову. За окном серел вечер — Кагуя точно исполнила указание пробыть с феодалом целый день. А тем временем, настоящая куноичи бежала по пустыне, активировав Бьякуган. Впереди её врагов не было, а вот сзади на пару дней отставал отряд во главе с Наруто. Конечно, они ведь не могли так быстро добраться до места назначения, как Кагуя. Но, впрочем, Наруто, Саске, Какаши и полная команда Гая её не интересовали. Она разулась, чтобы сандалии не проваливались в раскалённый песок, да и так босые ноги то и дело поглощались песчаными дюнами. Но она не сдавалась и двигалась вперёд, преодолевая метр за метром, километр за километром. Вдруг в радиусе обзора появился человек. Кагуя не остановилась, даже когда узнала в незнакомце Итачи Учиху. Высокий, статный парень в чёрно-алом плаще Акацуки уже всматривался Шаринганом в поисках врагов. Его бледность и сосредоточенность чем-то напомнили Кагуе саму себя, и она улыбнулась. Что-то, однако, в Учихе было странным, и Бьякуган уловил в его теле щепотку чужой чакры. Она, всё ещё проваливаясь, со всех сил бежала к брату Саске, доставая из-за спины длинную катану. За спиной оставался ещё один клинок — немного меньше, сделанный из смертоносной кости Кагуи, именуемый вакидзаси, он был создан Зецу на случай, если обычная катана будет малоэффективна. Но Итачи, лишь увидев на горизонте куноичи, достал заостренный кунай и почти без трудностей отбил смертоносную атаку. Девушка отпрыгнула на несколько метров, оторвалась от песка и опять прыгнула на противника, едва успела заметить, как глаза Итачи из Шарингана становятся Мангекьё Шаринганом, почувствовала странную головную боль, будто бы попала в гендзюцу. Она неестественно замерла и, словно героиня в замедленной съемке, уронила катану на горячий песок. Итачи даже не улыбнулся — он победил тысячи шиноби, используя этот способ. Только вот была одна преграда: в иллюзию Кагуи парень никак не мог попасть. Его глаза на миг затуманились, мир расплылся перед ним, осталось ведь не так уж и много времени до полной слепоты. Итачи моргнул, и этой секунды хватило, чтобы Кагуя молниеносно оказалась возле лица парня и выхватила вакидзаси. Лезвие проникло внутрь податливого тела. — Ты, верно, не знаешь о особо сложных тренировках, которым я подвергаюсь каждую секунду, — с наслаждением улыбнулась девушка, наблюдая, как лицо Итачи перекосилось. — Я постоянно нахожусь под гендзюцу твоего брата, сражаюсь с ним, чтобы тренировать тело! — но мёртвый мужчина ничего уже не мог сказать, лицо Итачи Учихи превратилось в лицо совершенно другого шиноби, бандана которого говорила, что он родом из деревни Песка. — Может ты выглядишь, как Итачи Учиха, — шёпотом обратилась куноичи к противнику, который уже не мог её слышать, — может в тебе чакра Итачи Учихи, может ты даже можешь использовать техники из его арсенала, но ты — не он! Это всё было похоже на фокусы Пейна, о которых Зецу передал знания матери, Кагуя достала из сумки на бедре специальный камень, предназначенный для очистки оружия, и быстро привела в порядок инструменты. Бьякуган уловил странную, невероятно сильную чакру, как только девушка визуально продвинулась вглубь пустыни, а потом — леса, перед ней из песка выплыл клон Зецу, чёрный, ярко сверкая глазками, заставил тело поклониться, в это время Белая часть была полностью блокирована. — Мама, ты хочешь попасть в убежище Акацуки? — вежливо и любяще поинтересовался сын. — Я могу тебе помочь в этом, будь добра, позволь! Кагуя холодно посмотрела на Зецу, а потом легко кивнула — этот наивный монстр был ей как раз кстати. Сын протянул руку и подпитал мать чакрой, а та, точно по его знаниям, открыла проход. Перед ней был огромный камень, запечатывающий проход в штаб. Зецу, набожно поклонившись матери, исчез, а Кагуя, у которой и без него было много чакры, открыла проход прямо перед командами Гая и Какаши. Саске и Неджи, не удивляясь, быстро вошли в телепорт, а остальные, хоть и долго решались, последовали их примеру. — Ты же… — лазурные глаза Наруто расширились от неподдельного удивления. — Ты же Кагуя! — девушка фыркнула, отворачиваясь от Узумаки. Даже его добродушность не отрицала того факта, что он не пришёл к ней поздороваться после долгого пути. — Неужели ты так изменилась? Куноичи повернулась к старому другу и, без явной обиды, без эмоций приблизилась к нему. Она даже почти что видела в его глазах своё отображение — да, она не на шутку подросла за то время, пока его не было. За эти три года стало ясно, что Кагуя растёт явно быстрее своих сверстников. Теперь она кажется совершеннолетней, высокой, красивой, грациозной, в конце концов, идеальной девушкой, какой и должна быть богиня. Изумление Наруто было оправданным — слишком много изменений за такой короткий срок. Но и он не остался маленьким ребёнком — перед ней стоял подросток, к которому можно испытывать уважение. Кстати, Узумаки стал обладателем мощной мускулатуры, мышцы Кагуя видела даже несмотря на его куртку. Вот так они и восхищались друг другом, пока их не прервал Саске, знаком указав на Какаши и команду Гая, созерцавших вход в штаб Акацуки. Совершенно неожиданно между Ли и Тен Тен Кагуя заметила маленькую бабушку, которую раньше не видела. Она не выделялась ни ростом, ни изящной фигурой — обычная, ничем не примечательная бабуля. — Это Чиё Акасуно, — тихим шёпотом объяснил Какаши ученице. — Она старейшина Песка, но страшно вредная. Говорят, что Чиё — бабушка Сасори, одного из членов Акацуки, который украл Казекаге. Но, — он, казалось, улыбнулся, — даже она не знает, как снять печать вокруг входа. — Зато я знаю, — вдруг громко сказала девушка, завязывая резинкой длинные светло-васильковые волосы. Все взгляды устремились на неё. — Нужно одновременно снять все печати. Думаю, с этим преспокойно разберётся команда Гая. Через минуту, не без напряжения и спешки, но слажено пыхтя, команда сняла печати, четвёрка мастеров тайдзюцу уже успела облегчённо вздохнуть, как вдруг им в лицо повеял резкий ветер, а потом под ними зашевелилась земля, а перед ними из грязи были слеплены неведомым безликим скульптором четыре фигуры, которые полностью соответствовали каждому ниндзя — будто клоны Гая, Ли, Тен Тен и Неджи. Резко, будто раскат грома, двойники напали на настоящих шиноби из Конохи, между ними всеми развязалась нешуточная драка, которую, увы, команде №7 не было времени смотреть. Кагуя знаком всех остановила. Она активировала Бьякуган и медленно, тщательно осмотрела все уголки убежища. Кажется, почти все скрылись, кроме двух шиноби. Девушка печально посмотрела на Чиё, и та сразу поняла, кто внутри. Кагуя показала два пальца, кивнула на штаб, и все повторили её кивок. Сасори и Дейдара спорили, второй держал в руках ещё живого, но уже обездвиженного Казекаге. Грудь Гаары редко вздрагивала, поднималась и опускалась, а песок, прикреплённый сзади в специальной ёмкости, безвольно рассыпался, сама ёмкость висела на одном ремне и рисковала упасть на землю, но члены Акацуки этого словно и не замечали. Кстати, Дейдара держал Казекаге как-то странно, будто Гаара был заражён странной болезнью или вовсе был прокажённым. -Мы с этой девчонкой займёмся внуком, — властно приказала Чиё, нахмурившись. Она достала из сумки кунай и взяла его в руку, улыбнулись от осознания того, как давно его не держала. — А вы втроём, сынок Белого Клыка Конохи и два мальчугана, — она указала на Какаши, Наруто и Саске, — займитесь вторым. — Думаю, мне следует помочь Вам с Кагуей, — вежливо попросил Наруто, с недоверием смотря на старуху, словно не веря, что та сможет продержаться в бою дольше пары минут. Но Чиё Акасуна пронзила Узумаки ненавидящим взглядом, и тот быстро опустил голову вниз, каясь в своих словах. Одновременно, даже без команды, все пятеро в тишине приземлились у входа. Дейдара улыбнулся и, захваченный азартом, взял из кармана глину, его рты на руках быстро пережевали её и слепили фигуру выше роста ниндзя. Огромная белая птица взяла в клюв Гаару, подождала, пока создатель вылезет ей на спину, и, тяжело взмахнув огромными крыльями, поднялась в воздух, маневрируя между невидимыми преградами. Какаши, Саске и Наруто принялись преследовать Дейдару, а Кагуя с Чиё без раздумий ступили в штаб. Их шаги громким эхом покатились по пещере, Сасори уставился на двух куноичи, а те внимательно наблюдали за ним. — Перед нами Хируко — его любимая марионетка, — вдруг сообщила Чиё, всматриваясь в куклу. — Настоящий Сасори — внутри неё. Кагуя кивнула, она и сама это увидела с помощью Бьякугана. Разобраться хотелось побыстрее, ведь времени лучше было не терять. Во второй раз за день девушка достала из-за пояса катану, в этот раз также не вытягивая вакидзаси. В чём главное различие катаны и обычной кости из её тела — то, что от оружия ожидают меньше подвоха, чем от кости. Если ей удастся хоть раз ранить куклу Сасори — той конец, если она хоть раз ранит самого марионеточника, то конец на этот раз ему. В итоге, будут мертвы и Хируко, и её создатель. Кагуя быстро приблизилась к кукле и попыталась зацепить её катаной, но Хируко быстро вытянула длинный, формой напоминающий скорпионов, клык, с заострённого конца которого капал яд. Чиё, несмотря на свой возраст, легко отпрыгнула от места приземления огромного «хвоста», а куноичи Конохи помог Бьякуган. Пустые, белые глаза взблеснули в темноте, когда куноичи на огромной скорости, недоступной манёвренному оружию Сасори, вошла катаной внутрь куклы. На глазах у изумлённой Чиё и безразличной Кагуи Хируко, словно многолетняя развалюха, повалилась на землю, разрезанная на две ровные части, и испорошилась. Послышался тихий урывчатый хохот, который перерос в нечто более ужасное. Он нарастал и исходил от места, где, присев, ютился комок, в котором с трудом можно было узнать человека, голос был странным, мелодичным, но неестественным. Его владелец выпрямился, и Чиё ещё с большим страхом узнала в нём совсем не изменившегося внука. — Почему ты…такой? — хрипло спросила старушка дрожащим от волнения голосом. — Ты совсем не изменился за эти прошедшие двадцать лет! В полутьме, освещаемой лишь отдалённым дневным светом из входа, две куноичи рассматривали молодое привлекательное лицо парня, его короткие шелковистые волосы цвета алой крови, утончённые запястья и тело, прикрытое плащом Акацуки. Кагуя протянула руку, приготовившись к атаке. Прочувствовав все изменения, она выстрелила из пальцев маленькими костяшками, которые, однако, Сасори легко отбил одним кунаем. Смотря на эрозию метала, он отбросил клинок, и тот, как и Хируко, рассыпался на прах. Что же, если он знал один козырь Кагуи, пора показать и второй. Она сконцентрировала чакру в ладони, а потом одним мощным движением выпрямила локоть, таким образом, высвободила чакру, сопровождая это толчком. — Вакуумная атака восьмидесяти богов! Воздушные кулаки на скорости полетели в Сасори, ужасающей силы ударная волна заставила его призвать сотню своих кукол, которые не выдержали напора техники. Воздух сметал всё — он обнажил Сасори, сорвав с него чёрный плащ в красными узорами в виде тучек. Чиё, пользуясь моментом, призвала десять своих сильнейших кукол, единственных, кого она могла поставить против оставшихся марионеток своего внука. Только пыль улеглась, как старуху вновь ждало потрясение — в груди Сасори был свиток, а большинство частей тела оказались механическими. — Я сделал себя марионеткой, — криво улыбнулся Акасуна куноичи. Куклы, как и искусство, не умирают, они живут вечно, не чувствуют эмоций, не поддаются… Он не успел договорить, как разъярённая бабуля направила свои куклы на марионетки внука. Но вскоре оставшиеся из «сотни» повисли в воздухе, а потом упали вниз — кажется, Сасори не заметил крошечную пулю, которая полетела в него, скрываясь в тени. Кагуя отвернулась от марионеточника. Да, он был мастером своего дела, грустно, что он умер так, без громкой, славной смерти. Не было ни пятен крови, ни слёз, лишь Чиё попыталась скрыть рыдания, да пепел одинокой горсткой лежал на полу пещеры. Затхлый воздух давил на лёгкие, поэтому две куноичи, переполненые всем спектром эмоций, вышли из пещеры, ожидая на вторую часть команды. Как дождь среди ясного неба, выскочил Саске и помчался вперёд, не замечая ни старуху Акасуну, ни Кагую. Девушка активировала Бьякуган и увидела весьма интересную гостью. Перед Саске, дрожа от переизбытка эмоций, стояла другая куноичи, облачённая в белые одежды, величественная и статная Сакура Харуно.