Малышка Кагуя

Неспешно обуваясь, Какаши читал книгу. Кажется, сюжет только начал закручиваться, появились новые интересные детали, как прозвенел будильник. Джоунин заводил всего два будильника — на пять часов и на двенадцать. Причина тому проста: просыпался он в пять, а до двенадцати читал книгу, но, чтобы не пропустить встречи, приходилось ставить и второй. — Надеюсь, ребята стоят внимания, — нарочито старческим голосом прохрипел Какаши, а потом громко хлопнул дверью, выходя из своего дома. Наверное, ученики уже разозлились, но, вспомнив о них, учитель лишь лениво потянулся и неспешно пошагал к месту встречи. Поздоровавшись издалека с остальными джоунинами, Какаши, наконец, понял, что невозвратимо опоздал. Хатаке решил сначала посмотреть на своих ребят из прикрытой двери. Саске сидел, обперев подбородок на согнутые в локтях руки, Кагуя смотрела в окно, слегка призадумавшись, а Наруто Узумаки смеялся со своей удачной шутки. Ещё издалека Какаши увидел щётку, подумав, что, возможно, ребята вместе придумали такую глупую шутку. Хатаке резко открыл двери и щётка глухо ударила по его затылку. — Ребята… — он протянул, чтобы казаться значительнее, в то время, как думал над своими словами. Однако, не было никаких признаков того, что сделали это они вместе или кто-то один. — Как бы это сказать… Вы произвели не лучшее впечатление. Все заметно приуныли, отчаянно думая, как улучшить настроение сенсею. Однако он, похоже, не расстроился (насколько показывало его полузакрытое лицо), а, наоборот, решил их куда-то отвести. Оказавшись на крыше, все трое в недоумении покрутились головами. Какаши обпёрся на забор и посмотрел на ребят. Они сели прямо на пол и начали ждать какого-то, хоть призрачного знака от учителя, но тот упёрто молчал. Всё же, первым тишину нарушил Какаши-сенсей: — Ну, расскажите мне о вас, что-ли. — А что рассказать? — Наруто непонимающе посмотрел на учителя. Какаши крепко призадумался и лишь спустя время ответил. — Что любите, что не любите, чем увлекаетесь, кем хотите стать… В общем, всё, что может рассказать мне о вас. — Лучше сами расскажите! — нахмурился Наруто. По правде говоря, он сам не понимал, что именно хотел от него сенсей. — Меня зовут Какаши Хатаке, — раздумывая над каждым словом говорил он. — Что я люблю и не люблю?.. Этого я вам не скажу. Ребята переглянулись. Саске не повернулся, а лишь слегка сдвинул глаза, посмотрев тайком на Кагую, старательно избегая взгляда Наруто. Кажется, сенсей не собирался рассказывать больше, чем того требовалось. — И о мечте говорить тоже нет смысла, — неспешно рассуждал учитель, смотря куда-то в небо. — А любимых занятий у меня много. Очень много… — он спохватился и посмотрел на ребят —А теперь ваша очередь! Давай начнём… Он быстро обвёл глазами трио и уже хотел что-то сказать, как его совершенно бесцеремонно и беспардонно перебил светловолосый мальчик. — С меня! — он широко улыбнулся, становясь знакомым всем сгустком позитива. — Я Наруто Узумаки, обожаю есть лапшу быстрого приготовления, особенно лапшу в «Ичираку», сенсей Ирука посоветовал. Я ненавижу ждать, пока она приготовится, любимое занятие — соревноваться в поедании лапши, — он трепетно поднёс руку к повязке шиноби, — а мечта — стать самым крутым Хокаге и добиться всеобщего признания, стать великим! Самым лучшим! «Какой интересный подросток, — промелькнуло в голове у Какаши. — Внешне он похож больше на Минато-сенсея, чем на Кушину, но внутри в нём ликует кровь Узумаки, такой же яркий ребёнок, как и все из их семьи.» — Итак, следующий! — скомандовал Какаши, переключившись всецело на девочку. Ей не оставалось ничего другого, как начать говорить о себе. — Я Кагуя Хьюга, — её голос дрогнул на последнем слове, но она попыталась сделать вид, что так и задумывалось, и не прервалась, — я люблю дзюцу, ненавижу зло, моя мечта — стать достойным шиноби. Моё любимое занятие… Заниматься и самовершенствоваться. Конечно, она лгала. Не говорить же ей, что в скором времени она захватит мир? Что её мечта — стать единственным человеком, владеющим плодом чакры этого мира? Она всего лишь сказала то, что от неё ожидали услышать, — а ведь эта схема всегда работает, как сказал ей однажды Зецу. «На Рин она не похожа, — размышлял Какаши, прищурившись. — Слишком холодная. Рин всегда излучала особую доброту, радость, счастье, а не ледянящих спокойствие и напущенную улыбку». — И последний? —взгляды двух соприкоснулись. Какаши приветливо смотрел в лицо Саске, в свою очередь мальчик пронзил учителя длинным острым взглядом. — Меня зовут Саске Учиха, — невероятно холодно начал мальчик, не пошевелившись. — Мне многое не нравится, мне почти ничего не нравится. И мечты у меня нет, потому что я знаю, что моя цель реальна. Я восстановлю свой клан и, — он остановился, не раздумывая над словами, а, наоборот, пробуя их на вкус, — уничтожу кое-кого. «Как я и думал. Итачи Учиха оставил неизгладимый отпечаток в сердце младшего брата, как, впрочем, и в моём, — тоскливо подумал Какаши. — Надеюсь, я не доживу до того момента, как они сойдутся в схватке, ведь смерть одного будет означать смерть другого.» — Ясно, — улыбнулся Какаши, хотя это не было особо заметно для ребят, — каждый из вас уникален и интересен. Завтра будет наша первая миссия. Наруто встрепенулся. Слова сенсея отвлекли его от мрачных мыслей, что Саске хочет убить его. Глаза Наруто засияли и он радостно спросил: — Что за миссия, сенсей? — Это сможем сделать только мы вчетвером, — загадочно недоговорил Какаши, краем глаза смотря на реакцию ребят. Конечно же, Наруто вскочил и любопытно завизжал. — Что? Что? Что? — первая миссия, ещё её могут сделать только они вчетвером! Наверное, Третий Хокаге уже понял, что Наруто нужно ценить больше остальных генинов. — Упражнение на выживание, — с недобрым блеском в глазах Какаши обвёл взглядом ребят, совсем ещё детей, не готовых к настоящим миссиям. Кажется, в глазах всех троих мелькнуло сожаление, даже некоторое расстройство. Какаши довольно ухмыльнулся. Естественно, они всё ещё ничего не поняли. Солнечный ребёнок, лунное дитя и ночной юноша. —А? — в голосе Наруто слышалось непонимание, смешанное с недоверием к собственному учителю. — Это не те упражнения, что вы проходили в Академии, — Какаши загадочно залился смехом. — Если я начну вам объяснять, вы испугаетесь. Как это сказать… В общем, двадцать семь человек выпустились из Академии, из них лишь 9 станет генинами, а восемнадцать вернётся обратно в Академию. Значит, поступит лишь один из трёх. Наруто отстранился. Он понял, в его глазах мелькнул испуг. Неужели лишь один из них пройдёт дальше? Нужно будет сражаться против своих же друзей? Да, Саске не лучший товарищ, но даже против него драться — неправильно. А Кагуя отдельный случай… — Тогда встретимся завтра на рассвете. И ушёл. Ещё несколько минут все сидели в тех же позах. Кагуя отчаянно пыталась что-то придумать, чтобы разрядить атмосферу и уничтожить в крах неловкое молчание. В конце концов, Саске поднялся и ушёл, не сказав никому ни слова. Остались Кагуя и Наруто, но разговор тоже не начинался. Девочка встала и отряхнулся одежду, после чего улыбнулась другу. — Давай пообедаем вместе в Ичираку за мой счёт? Наруто не сразу понял, что от него требовалось, а потом поднял глаза и ответил печальным кивком. Они пошагали в той же странной напрягающей тишине. Каждый задумался о своём. Кагуя понимала, что придётся использовать силу. Конечно, не ту, настоящую, а лишь малые крупицы её собственной. Использовать Ринне Шаринган она не собиралась ближайшие пару лет, но свой «безобидный» стиль боя бросать не было смысла. Однако, что-то не так. Команды, как сказал Ирука-сенсей, были разбавлены умными и глупыми детьми. Зачем? Изначально можно было выбрать девять самых сильных и умных! Что-то не так. Мальчик думал своём. Голова Наруто болела от вопросов. Кажется, с Саске ему не сравниться, но он может постараться и победить его с помощью того странного монстра, о котором рассказывали Мизуки-сенсей и Ирука-сенсей. Но Кагую побеждать не хотелось, совсем. Они остановились у входа в Ичираку и никак не могли решиться зайти внутрь. Так и стояли, два одиночества, в переполненном людьми районе. Потом Наруто повернулся к девочке и смущённо улыбнулся. — Извини, давай в другой раз. Кажется, у меня пропал аппетит. Он попрощался и ушёл, сутулясь и думая о весьма невесёлых вещах. Кагуе тоже было время уходить, но она задумалась, что особо-то и не было места, куда она могла бы вернуться. Вещи так и оставались в другом мире, а никакой съёмной комнатушки она ещё не нашла. Она быстрым шагом направилась в тёмный уголок. Дрожащей рукой Кагуя убрала со лба плоть Зецу и обнажила Ринне Шаринган, жаждущий крови и криков о помощи. Сдерживая инстинкты, она открыла проход в иной мир, оставив за собой светлый мир и яркое солнце. Под этим сияющим солнцем стоял Саске, не боясь загореть. В их семье не было тёмных, их кожа всегда искрилась чистотой и холодной непорочностью. Он стоял у могилы. Две плиты расположились рядом друг с другом, а их даты смерти совпадали, как и даты смертей всего последнего поколения Учих. Все люди, которые гордо носили одну и ту же фамилию, жили и радовались жизни, улыбались и ссорились, женились, выходили замуж, разговаривали с Саске, дарили подарки, пили, играли на инструментах, веселились и смеялись — они все теперь покоились в сырой земле. Все Учихи, кроме двух братьев — Саске и Итачи. — Мама, папа, я не стану генином, — хриплым голосом сообщил Саске каменным надгробиям. — Кагуя Хьюга сильнее меня во много раз, мне не под силу победить. Отец… — его голос дрогнул, а одинокая слеза спустила по гладкой щеке. — Прости, что я — не Итачи, не гений, не могу быть таким, каким всё Учихи хотели бы меня видеть, если бы были живыми. Дрожь прошла по всему его телу. Он поднял с земли корзину с цветами и прошёлся между рядами погибших Учих, положив каждому на надгробную плиту по две ветки почти изумрудного кипариса. Корзину с оставшимися цветами он оставил у могилы матери, а потом подошёл к плите той, что любила Итачи больше жизни. — Прости моего брата, Изуми. Он опустился на колени, подавляя слёзы. Прохладный ветерок нежно потрепал его волосы будто рукой Изуми Учихи. На ветке дерева стоял Какаши, его маска промокла от слёз, хоть он никогда не считал себя слабым. Итачи сделал то, что хотел, оставив своего брата в слезах. Тяжело быть членом мёртвого клана. Тем временем Кагуя лежала на колышущей травке в одном из миров. Какой-то странный аромат бедствия пронизывал воздух, но ничего подозрительного Кагуя не замечала. Но если бы она посмотрела в водную гладь или, банально, в зеркало, то заметила бы изменения раньше фатальных событий.