Venom from belladonna

Наблюдая за Сехуном на очередной репетиции, Чанель думал, что вот-вот не выдержит. Смотреть на это усталое, но от этого не менее желанное лицо, широкие плечи, шею, по которой стекают капельки пота и нервно двигающийся кадык, который Пак с удовольствием бы вылизывал, не было никаких сил. Тяжело вздохнув, Чанель опустился на пол и откинув голову прислонился к холодной стене, в надежде хоть немного унять жар. Сколько продолжается это безумие? Когда все успело выйти из-под контроля? Может,две недели назад, когда он увидел, как Сехун нервно облизывает губы, смотря по кабельному какой-то дурацкий детектив, а потом Чанель,запершись в ванной жестко надрачивал свой член, представляя как вдыхает терпкий аромат его кожи и вылизывает этот сладкий рот. А может все пошло наперекосяк год назад, когда Чанель обнимая макнэ на очередном концерте,думал, что его сердце вот-вот выскочит из груди, как у какого-то героя мультфильма, которые так любит смотреть Сехун. Но он в этом конечно никогда не признается. Он ведь уже большой мальчик. Ему негоже смотреть мультики, все, что он должен теперь делать, это сводить с ума своим гибким телом и соблазнительным голосом. Ну что ж, он с этим справляется. Чанелю ли не знать. Но в глубине души Пак понимает, что был обречён с самого начала, все полетело в тартарары еще в их первую встречу, когда он умудрился опрокинуть на будущего товарища стаканчик кофе, а потом ,отпустив глаза, встретился с двумя немного испуганными темно-ореховыми омутами. В тот же момент Чан понял, как сильно он облажался. И дело тут, увы, не в кофе. И вот сейчас спустя не один год пытаясь хоть немного прийти в себя, все сильнее вжимаясь в стену, которая уже давно стала горячей, Пак вдруг четко осознал, что сегодня его терпение иссякло. Взгляды Сехуна полные вопросов и напускной наивности стали последней каплей. — Думаю, на сегодня тренировка окончена. Нет смысла продолжать в такое время, все уже спят на ходу, — Сухо вытер мокрое от пота лицо полотенцем и, попрощавшись, стремительно вышел из зала, явно мечтая сейчас о прохладном душе и мягкой кровати. Остальные уже начали собирать свои вещи желая поскорее последовать примеру лидера. А Чанель не открывая глаз продолжал сидеть у стены и пытался найти в себе еще немного сил на борьбу. Просто чтобы не выглядеть таким жалким. Таким зависимым. — Ты в порядке? — присел напротив него на корточки Бэкхен, встревоженно пытаясь растормошить. — Да. Все в порядке. Просто голова закружилась, посижу немного и все пройдет. Ложь. Пак вообще стал чаще врать, везет, что с его работой пришло целое изобилие причин, почему он может себя плохо чувствовать. Слабое конечно утешение, но Ёль ведь вирус счастья. Он во всем должен искать хорошее. — Может воды попьешь? Вдруг полегчает. Полегчает если только кто-то подольет туда яд. — Угу. Я попью, а ты иди. Я еще немного побуду здесь и тоже пойду. Не переживай со мной все в порядке. Спустя пару секунд после звука закрывающейся двери, Чанель почувствовал на себе прожигающий взгляд. Этот взгляд плавил и сжигал все, чего касался. Чанелю казалось, что он смотрит в самое сердце. Чану даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кому принадлежит этот взгляд. Конечно ему. Сехун мог позволить себе такой взгляд только когда они оставались наедине. Мог отбросить все вопросы, все непонимания, все наивные взгляды. Сехун понимал что происходит. Он ведь уже большой мальчик. Он видит, как его любимый хён сгорает от желания, как он страдает. И Сехун готов помочь ему, но хён никогда не просил помощи, а каждый раз, когда макнэ ее так открыто предлагал, Чанель лишь отворачивался, продолжая терзать себя мыслями про неразделенную любовь, которая никогда не была неразделенной. Глупый хён. Любимый хён. Сегодня или никогда. Чанель, опираясь о стену, поднялся с пола и встал напротив своего личного наваждения. Ни один из них и слова не сказал. Это было не нужно. Все и так давно ясно. Они лишь смотрели друг другу в глаза и все, чего Пак хочет сейчас так отчаянно, это чтобы бешеный стук его сердца не долетел до ушей Сехуна. Чтобы донсэн не понял, что его хён так позорно проиграл. Но Сехуну плевать. Он не намерен больше играть. — Я знаю, чего ты хочешь, — подойдя вплотную Сехун прошептал это Чанелю прямо в лицо, опаляя губы своим горячим дыханием. От него пахло чем-то сладко-прелым. У донсэна запах яда. Яда, который Чанель готов выпить залпом прямо сейчас. — И сегодня я это получу, не так ли? — так же тихо отвечает Пак, проводя носом по шее Сехуна и шумно втягивает раскаленный до предела воздух. — Поцелуй меня. Это все, что Чан жаждал услышать. Чанель с хриплым стоном наконец-то прикасается к губам Сехуна. Да, это то, чего он так долго хотел. Вылизывать этот рот, касаться его гибкого языка, до крови кусать припухшие губы. Язык Чанёля проникает в рот Сехуна, ласкает нёбо и десна, после чего касается чужого горячего и влажного языка. Чан улавливает слабый вкус вишни, а затем сплетает их языки в жарком и томительном поцелуе. Чанель чувствует, как возбуждение накатывает все сильнее, чувствует, как неприятно тянет внизу живота, и если он уже сорвал это яблоко, то ждать больше не намерен. И так ждал слишком долго. До крови прикусывает чувствительную кожу на шее Сехуна и в награду получает сладостный стон. Это лучшая музыка для Чанёля. Это лирика, которую они напишут сегодня. Чанель дрожащими руками стягивает с донсэна мятую майку, роняя ее на пол, а вслед за ней и самого Сехуна. Опустившись на него сверху, Ёль одарил несколькими прерывистым поцелуями его острые ключицы, а затем устремился вниз. Пару раз коснувшись горячим языком плоского поджатого живота, Чанель наконец-то добрался до кромки спортивных штанов. Потянув их вниз он с удовольствием прикусил тазовую косточку и с упоением вдохнул запах такого желанного тела. Сехун приподнимается, чтобы помочь стащить мешающие сейчас штаны и пытается сдержать глухой стон, когда пальцы Чанёля нарочито медленно проникают под резинку трусов. — Чанёль, пожалуйста, — на грани слышимости произносит Сехун и спешно тянет руку парня к своему паху. Тот медленно втягивает воздух сквозь сжатые зубы и начинает неспеша двигать рукой по члену Сехуна, второй рукой придерживая макнэ, который резко подбрасывал бедра навстречу ласкающей его руке. Свои же Сехун тянет к Чанелю, пытаясь стянуть с того одежду дрожащими от желания пальцами. Когда с одеждой Чанёля было покончено, хён одним движением до конца срывает с Сехуна штаны вместе с бельем и резко переворачивает своего любовника, уложив того животом на холодный пол. Чанёль же прижимается к нему сзади и снова обхватывает его возбуждение пальцами, чтобы размазать выступившую смазку по всей длине. Размазав немного смазки по ладони, он наконец проталкивает в Сехуна первый палец. Ощутив легкий дискомфорт, О слегка дергается, но рука Пака крепко удерживает его на месте. Второй и третий пальцы не заставляют себя ждать, аккуратно растягивая гладкие стенки. Пальцы исчезают так же резко, как и появились, а Сеха резко тянут на себя и он чувствует, как внушительный стояк упирается ему в задницу. Сильные руки сжимают бедра Се, а Пак входит так медленно, как только может. И кажется лишь полностью оказавшись в Сехуне, он снова может дышать. Бедра двигаются быстро и рвано, а губы судорожно считают родинки на спине у Сехуна. По всему залу разносятся низкие стоны макнэ, а Чанель лишь отрывисто рычит себе под нос и пытается хоть немного унять шум у себя в голове. Сехун хочет повернуться к Чанелю чтобы видеть его лицо, хочет смотреть Чану в глаза, когда тот с остервенением вколачивается в него, но Чанель лишь сильнее вдавливает его в пол и с жадностью покрывает шею любовника поцелуями, которые точно превратятся в налитые кровью засосы. Чанель обхватывает член Сехуна рукой двигая в такт своим движениям и все быстрее приближая того к разрядке. Пак срывается на какой-то сумасшедший ритм и Сехун кончает первым, пачкая спермой ладонь Чанеля. Пак же делает еще пару глубоких толчков и изливается внутрь Сехуна. Выйдя из младшего, Чанель не торопился отстраниться, а вместо этого лишь повернул О к себе лицом и втянул того в ленивый влажный поцелуй. — Чанель-хён, мы так много времени потеряли из-за тебя, — отдышавшись с легкой улыбкой проговорил макнэ. — Надеюсь, теперь ты перестанешь строить замки из песка у себя в голове и у нас еще будет много возможностей наверстать упущенное. — У нас будет все что ты захочешь, Сехун. Но ты уверен, что тебе это нужно? — Ты такой глупый, хён. Глупый, но любимый, — с улыбкой протянул макнэ поудобней устраиваясь в крепких объятиях. Любимый. Чанель устало улыбнулся зарываясь носом в шею Сехуна, полной грудью вдыхая такой родной запах. Плевать, что это яд, он будет наслаждаться им до самого конца.