У дракона три головы

“Штормовые земли никогда не сравнятся с Солнечным копьем и никогда не станут для нас нашим домом.“ — говорила всегда сестра, когда они оставались наедине, грезили мечтами о возвращении домой и вспоминали свое сложное детство: расставание с матерью и отцом, жизнь вдали от дома. Эйегон не помнил мать и отца, но помнил, какой любовью и заботой был окружён, ведь Элия всегда верила и считала, что он был тем самым обещанным принцем в пророчестве, который однажды своим светом принесет рассвет в этот мир и разгонит темноту. Люди пророчили ему великие победы и свершения, что затмят победы его отца, но люди не властны над своей судьбой. Они лишь могут надеяться на богов и верить в их милосердие и снисходительность. — Когда мы вернёмся домой? — спрашивала Рейенис, не сводя взгляда с младшего брата. Взгляд же Эйегона был прикован к карте Семи Королевств, на которой были размещены разные фигурки правящих домов и, как считал он сам, его врагов и недоброжелателей. Фигурки львов были размещены в Королевской Гавани, а фигурки драконов — в Миэрине, где по наставлению своих советников Дейенерис Таргариен надеялась лицезреть прибытие своих родственников. — Совсем скоро, сестрица, — отвечал ей Эйегон, , медленно передвигая фигурки чёрных драконов и змей. По карте Семи Королевств, они двигались по направлению к Королевской гавани, со всех возможных сторон, осаждая ее. Другие фигурки намного дольше двигались в сторону Миэрина. — Эйегон, я даже не успела с ней попрощаться, — Рейенис обошла стол, положив ладонь на карту. Рукой она провела от Солнечного копья вверх и остановилась возле Королевской гавани, — я помню лишь лорда Вариса. В детстве я всегда смеялась над его причёской, — она улыбнулась уголками губ, но потом вспомнила, что произошло в тот день, и лицо её побледнело, — Я проснулась от шёпота возле двери в мою комнату. Услышала звон золотых монет и только потом увидела лицо Вариса. Никогда не понимала, кому на самом деле верен этот странный человек. Нашему отцу, нашему деду или Ланнистерам. Я не знала, стоило ли ему доверять, но он сказал, что нужно бежать. Сказал, что мать ждёт меня внизу, и я попросила его лишь об одном: найти Балериона и забрать. На тот момент для меня это было важно. Его доверенный человек провёл меня мимо стражи и посадил на корабль, на котором не было ни матери, ни тебя. Там был лишь Джон. Джон Коннингтон и его люди спасли нас... Тот день был необычно туманным, серым и до того беспокойным, что все бездомные собаки, прогуливавшиеся по улицам Королевской гавани, отвечали воем на вой других собак. Весть о гибели Рейегара дошла до столицы и до покоев дорнийской принцессы. За несколько часов до этого, всем служанкам Элии хорошо заплатили за их быстрое исчезновение и долгое молчание. Элия несколько часов просидела в комнате в одиночестве, пугаясь каждого звука, шороха, голоса. Повсюду таилась опасность. Маленький Эйегон не переставал плакать и кричать, только усугубляя положение. Вся тревога матери и ее безумный страх передавался Эйегону, но она продолжала качать его на руках, тихо петь ему песню, и в то же время не отводить взгляда с дверной ручки. Через несколько часов всё стихло и в комнату поспешно зашел лорд Варис. — Вы готовы? — бросил он, проходя вглубь комнаты, — Рейенис уже на корабле. Всё хорошо, — он не давал принцессе произнести ни единого слова, лишь поправлял белую пелёнку и осторожно укладывал в колыбельную принца Эйегона: не красивого, не подающего никаких признаков жизни маленького младенца, на голове которого виднелись светлые прядки. — Мы не может поступить так. Почему мы должны делать это? — дрожащим голосом спросила Элия, с болью в глазах рассматривая грудного ребенка, который был похож на ее маленького сына, — он всего лишь невинное дитя. Что я за мать, если лишаю жизни невинное дитя? — Дитя, у которого нет ни отца, ни матери. Лучше так, чем скитаться по улицам Королевской гавани, быть попрошайкой, а потом и вовсе умереть от голода. Вы дали мне обещание, принцесса. Сдержите его. Всё должно быть правдоподобно, — продолжает Варис, — все поверят, если увидят мать и ее детей, — Варис замолчал и после долгой паузы, продолжил, — мне жаль. Чтобы спасти своих детей, нужно пожертвовать двумя другими. И Элия знала это. Она была готова умереть ради своих детей, но убийцей чужих маленьких детей она не готова была стать. Её смерть станет её искуплением за жестокую смерть этих детей, но так же её смерть сохранит жизнь её детям и позволит им однажды вернуться домой и отомстить за неё. Выбор был очевиден. И Элия сделала этот выбор. — Позаботьтесь о нём, — она поцеловала Эйегона в лоб, протянула малыша Варису, и он прижал к груди маленького Таргариена. Не произнося ни слова, они могли еще долго смотреть друг на друга, но внезапный крик, который донёсся из комнаты Рейенис, вынудил Вариса в последний раз взглянуть на принцессу, и поспешно покинуть её покои. Сир Амори Лорх расправился с девочкой, выдававшей себя за принцессу Рейенис, теперь пришла очередь Элии и маленького ребенка в колыбельной. Сир Григор Клиган зашел в покои принцессы через пару минут после отплытия корабля с истинным наследником Железного Трона.