***
Время неминуемо двигается вперёд, не останавливаясь и не оглядываясь назад — не совершая ошибки человека. Время отнимает года, столетия и тысячелетия, оно не заботится о благополучии земном, оно обязано менять поколения, раз за разом вновь запуская цикл новой жизни, будь то животное, птаха или человек. Человек же должен идти рука об руку со временем, сплетая свою судьбу с судьбами других, оставляя тяжелые и порою лишние воспоминания далеко за собою, заменяя их новыми. Время приносит людям столь ценный опыт и знания, заставляющие выбирать определённый путь, следуя по нему до последнего вздоха. Время делает друзей врагами, а врагов друзьями. Оно соединяет судьбы и так же разрушает их, словно некую головоломку. Двое непревзойдённых мастеров ближнего боя и стратегии. Главы двух важнейших организаций портовой Йокогамы. Ныне злейшие враги, соперники, некогда бывшие незаменимыми напарниками друг для друга. Их разъединили не только способы восполнения потока знаний, но и выбранные пути. Пусть сейчас они абсолютно различны, но совсем крохотный осколок прошедших дней присутствует в памяти и душе, так сильно стараемый оказаться забытым, зарытым в густых дебрях воспоминаний. Теперь нужно высвободить запрятанную глубоко частичку, таящую в себе полузабытые чувства, использовав тот опыт и те навыки, рожденные в старинном, отчасти запретном дуэте, чтобы закончить этот бессмысленный бой за право жить. Сегодняшний бой охватит души мастеров, заставив вспомнить былое, ощутив те еле заметные чувства, восполняющие духовной силой тело. Бой, веющий своей красотой и страстью, словно вульгарный танец в сумерках дня. — Как иронично. Мы снова встречаемся тут, как тогда, когда наши тела были истощены от охватившего и подчинившего вируса, что должен был убить нас, — для этого его и создали — но он не справился. Не мог справиться, ведь решающими стали силы извне. Силы наших подчинённых, Фукудзава, — голос Мори был как обычно непоколебим, но некая толика грусти искажала смысл сказанных слов. — Ты прав. Сегодня наш дуэт восстановится, но лишь для того, чтобы навсегда исчезнуть из нашей и людской памяти, —смотря прямо в глаза Огаю, словно уничтожая того одним лишь словом, констатирует глава Агентства. Оба пускаются в бой, отложив все лишние мысли на потом, заполнив сознание безответной пустотой и пониманием неизбежности. Они две тени, две главы борющихся организаций, изо всех сил прячущие своё прошлое, свою зависимость друг в друге.***
В прошлом их судьба была бы полностью иной, но не сейчас. Уже ничего не изменить, они просто не в силах, потому остаётся лишь послушно идти по заданному пути, искореняя привязанность и забытые чувства. Тогда их встреча была в другом. Тогда они могли позволить себе чуть больше дозволенного, чтобы полностью ощутить присутствие друг друга, чтобы насытиться и насладиться встречей. Тогда они могли смотреть друг другу в глаза и читать все то, что творилось в голове у того, на кого каждый смотрел. Они чувствовали ненавязчивый, тонкий запах, исходящий друг от друга. Аромат, от которого голова шла кругом, а тело невольно требовало желанных прикосновений. Каждую минуту, проведенную вместе они так ценили и не хотели отпускать в лабиринт памяти, хотели быть вместе, прислушиваться к чужому дыханию, делая все, чтобы оно становилось горячее и более рвано. Руки главы Мафии собственнически обвивают пояс Фукудзавы, заставляя наклониться чуть назад, откинуть голову, полностью обнажая лицевую часть шеи на пару с кадыком, рядом с которым сыплются невесомые прикосновения губ, изредка лёгкие укусы, от которых все же остаются чуть заметные бордовые пятна. Изо рта начальника Агентства вылетает небольшими кубами теплый воздух, словно на контрасте холодного воздуха и разгоряченного тела, а руки крепко держатся за чужую спину, растопыривая пальцы и впиваясь ими в белоснежную рубашку. Огай про себя замечает, что на Фукудзаве всегда так много одежды. Это мешает. Мешает им обоим. Потому с него нарочито медленно снимают каждую деталь, не смея остановиться, перевести дух и отдышаться, ведь такой медленный процесс, кажется, отнимает столько сил — настолько им хочется поскорее стать одним целым. Юкичи же вплетает второго в очередной поцелуй, полный, нет, не нежности, — душераздирающей страсти. Он быстро стягивает с того верхнюю одежду, не приступая к штанам; оглаживает лопатки, проводит пальцами по выпирающему позвоночнику, задевая уже стерпевшую многое кожу — частые сражения и ранения сделали своё для обоих бойцов. Вытянутые руки Фукудзавы крепко прижаты к стене, отчего тот окончательно теряет возможность как-либо двигаться, стоя спиной к боссу Мафии и неторопливо плавясь в его руках. Огай цепляет выпуклости на груди мужчины некогда свободной рукой, постепенно спускаясь все ниже, чуть касаясь и щекоча подушечками пальцев. Тяжёлое дыхание становится более громким, радуя слух черновласого. Он поддевает нижнее бельё и нагло запускает туда руку, разгоняя выступившую смазку большим пальцем. В адрес Фукудзавы летят похабные высказывания, невольно возбуждая фантазию оного, отчего тут же сильнее возбуждается и тело. Сил становится все меньше, но ни один из них не обращает на такую мелочь внимания. Оба наслаждаются близостью, желая большего. Мори спускает чужое бельё к коленям, далее не заботясь о судьбе ныне ненужного одеяния. Теперь ему ничто не мешает вовсю прикасаться к разгоряченной плоти, двигая рукой и порою оглаживая мошонку. Рот Фукудзавы уже давно приоткрыт в немом стоне, а сейчас с его губ слетает непродолжительный звук наслаждения. С лица Огая не сходит привычная для него ухмылка, означающая победу в сладострастном сражении. Он уже привык относиться ко всему как к бою за право называться победителем, лучшим в том или ином деле. И Юкичи прекрасно это знал, ведь не зря они были сильнейшим на то время дуэтом. Мори спешно расстегивает собственные брюки, заставляя те упасть со звонким откликом железной пряжки ремня к стопам. Он знал, что смысла в подготовке партнёра нет, это не для них. Потому тот входит сразу, но не слишком резко, дабы не доставить сильную боль. Фукудзава сжимается на пару секунд, с силой закусив губу и зажмурившись. К его уху прислоняются и нежно шепчут что-то, отчего мужчина полностью расслабляется и выдыхает, совершенно не заботясь о слышимости данного звука. Огай постепенно начинает двигаться, совсем скоро переходя на более быстрый темп, каждый раз вбиваясь в тело, уделяя долю внимания подрагивающей плоти. Юкичи медленно сходит с ума от таких манипуляций. Его ноги, да и, пожалуй, все тело, мелко дрожит, а глаза открыть и вовсе было чем-то запредельным , громко вскрикивая своим низким голосом, когда чужая плоть продолжала толкаться в предстательную железу. Голова кружилась, весь мир казался нереальным, а все происходящее — сном. Да, такое случается не первый раз, но от этого ощущения ни чуть не стали более привычны и обыденны. Шея оказывается под властью горячих губ, оставляющих после себя влажные следы. Мори выцеловывает лопатки, позвонки, спускаясь все ниже. Рука уже прилично затекла держать чужие запястья, но это вполне объяснимо отходит на второй план. Второй рукой он теперь сжимает чужое бедро, внезапно остановившись и начав двигаться медленно, но сильнее. Тот приближается к уху Юкичи, вонзив зубы в мочку и оттягивая ее, тихо постанывая от удовольствия. Находясь под действием нарастающего возбуждения и приближающегося оргазма, ноги Фукудзавы совсем отказываются держать тело, из-за чего Мори приходится крепче прижимать руки оного к стене. Сделав для себя вывод, что партнёр долго не вытерпит, Огай вновь кладет руку на пах, играясь с головкой пальцем, но двигая остальной рукой; одновременно с тем глава Мафии двигался бедрами уже довольно быстро, сжав от тесных, но ни чуть не менее приятных ощущений зубы. И он был прав. Фукудзава действительно вскоре кончил, совсем обмякнув в чужих руках и тяжело дыша. Мори и сам не смог долго продолжать — вслед за первым, он излился в тело самурая. Оба плавно осели на пол, где решили прикорнуть в объятьях друг друга. Сейчас их никто не разделяет, не торопит. Но это последний раз, последняя встреча, ведь на следующий день их пути разойдутся, запирая каждого в своей тёмной клетке из воспоминаний и сожаления.***
Танец смерти продолжается мелодией из звона меча и скальпеля. Мори Огай и Фукудзава Юкичи. Чёрный и белый. Смерть и жизнь. Два абсолютно разных, но едино связанных человека. Сегодня их души сплетутся в немом смертельном танце, решая дальнейшую судьбу бойцов за жизни. Двое самых сильных соперника вместе. И оба отдадут свою жизнь в последнем бою. Один приставит катану к чужой груди, а второй — скальпель к шее. Одновременно, не сговариваясь, они пронзят плоть друг друга, освобождая душу. Их тела падут, но души останутся непобеждёнными, но удовлетворенными этой жизнью.