Ответ на чувства

      Прошла где-то неделя c тех пор, как Джонатан попытался поцеловать Шервина. Он пытался ещё пару раз, но снова неудачно. Их отношения стали крепче, а слухи уже потеряли свою актуальность. Казалось, что всё налаживалось и их ждёт вполне себе счастливое будущее. Шервин сначала сомневался в искренности Джонатана после неприятного разговора с одноклассницами, но сам парень не дал ему повода сомневаться больше, и тот успокоился.       В один прекрасный вечер они пришли в комнату Шервина, дабы посмотреть один из недавно вышедших фильмов. Мальчишки запаслись попкорном и уже скачали нужное им произведение кинематографа. Мать Шервина была рада, что у её необщительного сына появился друг, да ещё и производящий впечатление прилежного ученика и популярного парня. Она даже немного удивилась, но с улыбкой поприветствовала Джонатана, пожелала мальчикам удачи и дала пару наставлений по типу: «не открывайте незнакомцам» и «ведите себя спокойно». После этого ушла на работу, ибо у неё была ночная смена. Шервин привык оставаться дома один, зная, что у его мамы очень ответственная профессия — заведующая отделением кардиологии в местной больнице. — И ты часто в детстве так оставался один дома на всю ночь? — поинтересовался Джонатан. — Ну, у меня тогда был отец. — А где он сейчас? Прости, если это личное и ты не хочешь об этом говорить. Я пойму. — Всё нормально, — тут же поспешил убедить Шервин. — Просто у них с мамой начались недопонимания, а затем он в один день признался ей, что полюбил другую. Я слышал…       Джонатан смотрел на него немного грустно. Хотелось сказать что-то вроде «я тебе такого никогда не скажу», но неуверенность будто сдавила его, а от этого было страшно так, что пальцы онемели. И от непонятной досады он закусил губу и лишь выдавил из себя: — Давай фильм смотреть.       Шервин кивнул и наконец врубил кино, затем уселся на диван, Джонатан сел рядом и хотел было приобнять парня, но было страшно. Он никогда не боялся брать его за руку, обнимать и даже целовать его щёки, но сейчас почему-то не мог. Ему казалось, что надо было всё же сказать, дать Шервину уверенности в нём, но он испугался и теперь чувствует себя виноватым. Хотя Шервин точно не в обиде, Шервин всё прекрасно понимает. — Я люблю тебя, — тихо прошептал Джонатан.       Его услышали. — И я тебя тоже, — выдавил из себя школьник, краснея.        Джонатану это показалось безумно милым. Хоть даже он привык к такой реакции своего парня. Он приблизился к нему, прибывая наконец-то в полной решимости, взявшейся из неоткуда, которая еще минуту назад была таким же внезапным страхом даже простого прикосновения; аккуратно взял его щеку в свою ладонь и посмотрел прямо в глаза. На большее его решимости не хватило и сейчас он смотрел прямо в глаза Шервина и густо краснел, не смея даже выдохнуть. Время будто вовсе остановилось, от чего было страшнее. Джонатан не любил страх и слабость, всю жизнь брал самого себя на слабо. Но это оказалось даже страшнее, чем с парашютом прыгать. Всё-таки собрав волю в кулак, он поцеловал его, коротко и невинно, но перед глазами уже искры, как от шампанского, а от осознания голова кружится. Шервин секунду пытался понять, что, собственно, произошло. Когда до него дошло — покраснел. Был немного в ступоре лишь первые секунды, ибо затем сам продвинулся и поцеловал Джонатана, жутко неумело, но немного дольше. А вот откуда столько смелости? Он сам не знает. Когда это закончилось, оба отводили взгляды друг от друга в смущении, пребывая также в нахлынувшем на них восторге. Фильм уже приближался к своей кульминации, но эти двое не слышали диалогов и не обращали внимания на происходящее на экране, все пытаясь унять свои сердца. — Хороший фильм, — зачем-то сказал Джонатан, пытаясь, что ли, неловкость отогнать. Да только её больше стало. — Согласен, — кивнул Шервин зачем-то.        Следующим утром они снова увиделись в школе, снова вместе сидели за обедом и, конечно, снова держались весь день вместе. Снова счастливы по-своему.        У них была одна учительница по химии, которая была, мягко говоря, старых взглядов. Старая женщина с уже поседевшими волосами и скверным характером, приобретенным за много лет работы в сфере образования. От неё всегда пахло мятой и едким лаком для волос. Этакая защитница традиционных ценностей, почему-то ещё не ушедшая на пенсию, одинокая вдова. Естественно, она была в курсе слухов про этих двоих, но выжидала и пыталась следить за мальчишками намного тщательнее. Однажды она смогла заметить в окно, как Джонатан поцеловал Шервина в щеку, и этого доказательства ей было вполне достаточно. Учитель вызвала родителей обоих парней для важного разговора в свой кабинет.       Мать Шервина засыпала на ходу после ночной смены и незапланированной операции и честно не понимала, зачем её вызвали. Её сын никогда не был плохишом ни в учебе, ни в поведении, но и восхвалять его особо было не за что. Отец Джонатана явно был напряжён. Строгий мужчина в деловом костюме, холодный и отрешённый. По всем стереотипам. Его работа была связана с крупным бизнесом, и жил он по принципу «Время — деньги». Учительница достаточно спокойно разъяснила всю ситуацию и настойчиво рекомендовала ограничить общение мальчишек, а лучше вообще свести на нет. — Хорошо, я просто завтра же позабочусь о переводе Джонатана в другую школу. — Мужчина встал и спокойно направился к выходу, будто ситуация его и никак не затрагивала. — Подождите, я не верю, — выдохнула мать Шервина. — Но даже если это так, то надо бы с ними поговорить, что ли. Это же всё-таки наши дети, надо показать им, что мы их всё равно принимаем, да? — Это просто возрастное, давайте это забудем, когда они прекратят общение. Удалите контакты моего сына с телефона вашего. Не будет больше мерзких слухов. — Да вы о своей репутации заботитесь больше, чем о сердце сына? — Репутация — это всё. Когда-нибудь он унаследует мой бизнес и забудет об этом всём. Ничего страшного не происходит, как по мне. Помнится, у меня в школе была такая же история, но я вам, конечно, ничего не говорил, — с этими словами мужчина всё-таки удалился из кабинета. — А отец стоит сына, — сказала учитель, немного ошеломленно. — Да они ни в раз не похожи.       Уже дома мама решила поговорить с сыном серьёзно, даже успокоительное выпила. Она всегда была понимающей и пыталась справляться с любыми трудностями без криков и ругательств.       Когда она начала этот разговор, то сразу увидела, как Шервин побледнел и, казалось, даже дышать перестал. — Всё в порядке, я приму тебя, каким бы ты не был, — поспешила сообщить она. — Спасибо, мам. — Он проглотил ком и посмотрел на мать, как на ангела. Будто у него камень с души сняли. — Но отец Джонатана не такой. Ты понимаешь, что он переведёт сына в другую школу и ограничит ваше общение? Я знаю, что любовь выбираем не мы, а сердце. Так что всё хорошо. — Мать вздохнула. Всё же такое было безумно сложно говорить. — Я решила! Я всегда буду тебя поддерживать, — затем еле слышно добавила: — Не то, что мои родители.       В итоге уже на следующей день Шервин пришёл в школу, а Джонатана там не было. Он пытался ему дозвониться, но этого не выходило, даже в соцсетях давно не было заветного значка «online». Все контакты оборваны. На душе Шервина стало слишком пусто. Если бы еще мама не поддержала, то он не знает, как было бы тошно от всей этой ситуации. Казалось, что счастье было так безумно близко, в его руках, а теперь даже не было понятно, сможет ли увидеть он Джо вновь. Неизвестность пугала. Прошли недели. Про Джонатана развелось слишком много слухов, вплоть до слушка про его смерть. Шервин ждал, верил и спокойно выносил все расспросы о любимом, пытаясь как можно быстрее отвязаться.       В один день, то была среда, Шервин собрал свои учебники после занятий и уже хотел выйти из класса. — Эй, ушлёпок! — послышался девчачий голос. — Нужно поговорить.       Когда он это проигнорировал, блондинка схватила его за руку и резко повернула к себе. — Я сказала, что нужно поговорить.       Химичка бросила на эту картину равнодушный взгляд и молча вышла из класса. Явно это поведение не соответствовало преподавательской этике, но ей было, собственно, плевать. — Это из-за тебя Джонатан покинул школу! А я его любила, в отличии от тебя, урод. Устроил тут ему проблемы. — Да что ты знаешь? — прошипел Шервин, сжимая пальцы в кулаки так, что костяшки покраснели. Он сглатывал застрявший в горле ком и прятал взгляд. — Джонатан богат, таким нужна подходящая пара, понимаешь? Я ему подхожу. Мои родители так же считают. Наши семьи давно находятся в тёплых… — Говоришь, что любишь его, а сама целовалась с футболистом в раздевалке, пока вы встречались. — Шервин был зол и язык работал намного быстрее мозга. Всё, что касалось Джонатана, легко выводило парня на эмоции, и это было его слабостью. Он поспешил уйти, но в копну его рыжих волос девушка нещадно вцепилась. — Попробуешь это хоть одному человеку вякнуть, то я тебе глаза выцарапаю, — пригрозила она. — Я не развожу сплетен, — ответил Шервин, опустив голову. Настроение и так было дерьмовое, а его испортили ещё сильнее. Всё, что оставалось, — побрести домой и надеяться, что он либо наконец сможет увидеть Джонатана, либо его хотя бы не будут мучить вопросами о нём. Шервин не знает ничего толком и от этого медленно сходит с ума. Угрозы от поклонниц Джонатана он терпел и раньше, но тогда было намного легче, ибо было ради чего. От одной улыбки Джонатана Шервину становилось намного легче.        Будто солнце погасло.       Он решил забрести в парк и заглянуть в тайный штаб Джонатана, просто чтобы вдохнуть воспоминания о тех счастливых днях и облегчить свою участь или наоборот. Мазохист.        Он прокрался в чащу, юркнул через колючий куст и услышал чей-то смех. В убежище кто-то был, и эти голоса ему не были знакомы. Мальчик начал отступать и ветки под его ногами предательски захрустели. Из дыры в стене высунулась светлая макушка футболиста, именно того главного школьного задиры и лютого гомофоба. Самая дерьмовая встреча в и так дерьмовый день. — Чёрт, этот пидор всё слышал, ребят, — выкрикнул бугай.