Предначертанный

Дни тянулись слишком долго, а весь Институт находился в напряжении и был охвачен паникой, не присущей храбрым сумеречным охотникам. Всё из-за повышения демонической активности и постоянных нападений на примитивных. Естественно руководство Конклава заставляло семью Лайтвудов, отвечающих за институт в Нью-Йорке, принимать жесткие решения и ставить ограничения. Теперь охотникам запрещено было покидать стены Института, был введён патруль и дежурство целыми группами, а не парами. Все работали круглыми сутками, анализируя данные. Но никаких результатов не было. Демоны тщательно скрывались, что было им несвойственно. Пару раз их всё же фиксировали и отображали точное местоположение, но сигналы тут же пропадали, собственно как и охотники, которые были посланы на место, где были зафиксированы перепады демонической активности. Уже семь охотников буквально пропали без вести, и весь Институт был хвачен скорбью и страхом. Семья Лайтвудов находилась в постоянном напряжении и беспрерывной связи с Конклавом. На фоне всего этого переживания Клариссы о выборе Предначертанного ушли на второй план, но не покинули охотницу. После ссоры с Алеком прошли уже долгие две недели, а пара так и не разговаривала. Они буквально игнорировали друг друга, находясь в одной комнате. Возможно, это было подходящее время, чтобы поговорить. Вот только Лайтвуду было совсем не до этого, он, как будущий глава Института, ни на шаг не отходил от родителей, разбирал отчёты и прослеживал базы данных. Буквально работал, как второй штаб Сумеречных охотников и, естественно, больше других. Кларисса чувствовала, что ему плохо, в очередной раз ловила себя на мысли, что тревога за Алека одолевает её. Она вновь и вновь пыталась игнорировать, но неведомые силы буквально тащили её в очередной раз в кабинет главы Института. Именно там Лайтвуд провёл уже четырнадцать бессонных ночей, корпя над базой данных Института. И вот уже четырнадцатый раз Клэри наблюдала за дверью в щелку, как маленькая девочка, за Алеком и боролась с желанием войти внутрь и начать уговаривать охотника хоть пару часов поспать. И не за столом, как это происходило последнее время, а в своей комнате на кровати. В этот раз она поддалась порыву, но пошагала на кухню, чтобы приготовить кофе и заиметь хоть никудышный, но предлог для визита. Крепкий кофе с двумя ложками сахара, Клэри фыркает, понимая что запомнила эту маленькую деталь сама того не замечая. — Разве это важно? — проносится в голове у Клариссы, на что внутренний голос тут же даёт ответ: — Да. Девушка шумно выдыхает и на секунду прикрывает глаза. Но не потому что, как и лучник уже не спит четырнадцатую ночь и мучается от того, как трудно приходится юноше. Постоянно огрызается за самую мелочь, да так, что даже Саймон вежливо обходит её стороной. Проводит дни в зале, потому что в голове ни одной мысли, как помочь Институту. До боли в костяшках сжимает кулаки и злится, что бессильна и не может помочь. Не может помочь этому чёртовому Лайтвуду, который, как и она, уже две недели пьёт кофе литрами. Нет. Она прикрывает глаза и понимает, что эта связь запустила в ней какой–то необратимый химический процесс и теперь она запоминает детали, движения, моменты, связанные с Алеком. Вокруг неё Институт. Стены, залы, коридоры, десятки людей, а она видит только его. Хочет видеть только его. Но не из-за какой-либо симпатии, просто ощущение пустоты разрывает её. Она чувствует себя бессильной и пустой. Мечты, планы, намеченное будущее улетело в пропасть, раствориролось, не оставив следа. А Алек Лайтвуд вдруг становится единственным, за что она может зацепиться. Его имя на ключице всё ещё ужасает Клэри, но дарит и лёгкий отголосок стабильности, который держит её. Клариссе даже смеяться хочется от мысли, что жизнь будто на два этапа разделилась. Вот только знает, что смех быстро перейдет в слёзы или истерику, поэтому стискивает зубы. Никому сейчас до этого дела нет. С Джейсом разговаривать нет сил, а Лайтвуды заняты проблемами Института и Саймон, соответственно, тоже. Ходит с Изабель сутками, оберегает, успокаивает и помогает, так что Фрэй нарушать «семейную идиллию» вообще не хочется. А мыслям нужно зацепиться, хоть за что-нибудь. Вот только охотница уверена, что сидит в пустой комнате, откуда прошлое уже ушло, а будущее её не привлекает. Вот поэтому она и сидит посередине пустой комнаты и знает, что прошлого не вернуть. Но что она знает о будущем? Только то, что ей придётся выбирать. Алек Лайтвуд или одиночество. Кларисса цепляется. Пытается выбрать Алека, начать что-то чувствовать. Вот только её учили отключать эмоции, а не наоборот. И опять рыжая бессильна. Начинает вспоминать, как в прошлый раз влюбилась. Начинает цепляться за детали. Так было с Джейсом. Она помнила все его веснушки – созвездия на лице, как он смущается и как улыбается, когда самоуверенность опять берёт над ним верх. Кларисса отчётливо помнит улыбки, взгляды и, закрыв глаза, ей бы не составило труда вспомнить его портрет с точностью до маленькой трещинки у него на лбу. Так было раньше. А сейчас образы стираются из её головы, ведь тот буквально переселился в библиотеку, которую Фрэй теперь обходит стороной. Их моменты больше не вызывают у неё тёплый отклик в душе и от этого охотница хочет кричать, будто потеряла что–то важное. Она была уверена, что с Джейсом связаны лучшие моменты её жизни, а теперь она ничего не понимает. Кроме того, что ноги опять несут её к Алеку Лайтвуду. Вот только любви она не чувствует. Совсем. Кажется, в ней говорит совесть за ту ссору. И она остаётся ни с чем. Застревает. Между прошлым и будущим. И что ещё хуже, по мнению Клариссы, между угасающими чувствами к Джейсу и чему-то странному для самой охотницы, по отношению к Алеку. * * * Кларисса переминается с ноги на ногу, думая, что убивать демонов легче, и тихонько стучит в дверь. Не дожидаясь разрешения, она проскальзывает в кабинет, ловя на себе удивлённый взгляд Лайтвуда, и ставит на стол дымящийся, обжигающий кожу напиток. — Я знаю, — утыкаясь глазами в деревянный стол, произносит девушка, — ты не просил. Я просто подумала, что это тебе необходимо. Парень всё ещё смотрит на гостью, будто не верит, что перед ним Фрэй. От этого взгляда рыжая хочет уйти, но одна секунда, и она замирает. Губы Алека приподнимаются в лёгкой улыбке. Он выглядит таким уставшим и обеспокоенным, что слова непроизвольно слетают с губ Клэри: — Хочешь, я помогу? —она смотрит на него, надеясь, что он не рассмеется и не скажет, что ему не нужна помощь от маленькой девочки. — Скажи мне, что конкретно ты ищешь в базе, и я посмотрю за тебя. — Нет, всё в порядке, — Алек говорит это так мягко, что кажется, заносчивый Лайтвуд это что– то за гранью фантастики, а не действительность ещё месяц назад. — Тебе нужно отдыхать. — И тебе. Кларисса смотрит на него, прожигает взглядом. Но решимость в глазах парня невозможно игнорировать. Она знает. Он не отступит и будет до потери сознания или пока опять не уснёт за этим столом в попытках помочь Институту. В глубине души девушка понимает, что поступила бы так же, поэтому отступает: — Ладно. На неё накатывается волна усталости и Клэри думает о том, что обязательно поможет ему, но завтра, когда выспится и будет чувствовать себя лучше. Она уже стоит в дверном проходе, когда брюнет благодарит её: — Спасибо за кофе, Клэри. Почему-то Фрэй показалось, что её имя он произнёс с особой мягкостью, и Кларисса вылетела из комнаты, бросив на прощанье: — Мне жаль, что нагрубила тебе. Ты спас мою жизнь. Спасибо, Алек. * * * Третий час юная охотница проводит в тренировочном зале и чувствует, как мышцы ноют в изнеможении. Снова и снова, Фрэй прокручивает вчерашний разговор с Алеком и сердится на него, что отказался от помощи. Она уверена, он не спал потом всю ночь. Потом сердится на себя, что позволила ему отказаться, а после – что вообще туда пришла. — Клэри, хватит? — Изабель перехватывает палку, которой девушка бьёт по груше. — Изабель, не мешай, — огрызается Кларисса и вырывает «оружие» из рук брюнетки. — Да что с тобой? — Иззи никогда не видела её такой. — Только не говори, что это всё ещё из–за руны Предначертанного. Уже месяц прошёл. Поры бы успокоиться и принять. — Принять? — Клэри не понимает, как Изабель, которая знала о её чувствах к Джейсу, может так об этом рассуждать. —Если ты ещё не поняла, то быть той самой для Алека я никогда не хотела. — А я хотела? Когда у меня появилось имя Саймона? Думаешь, я хотела? Мне было просто по–твоему? — Изабель говорила не очень громко, но уверено. — Но потом я поняла, что это моя судьба, от которой мне не сбежать. И посмотри, теперь я счастлива с Саймоном. — Вряд ли у нас с Алеком такое будет, —усмехается Фрэй. — А о нём ты подумала. О том, что он чувствует? Нет, ты думаешь лишь о собственных чувствах и винишь в том, что случилось всех подряд, — не было сомнений, что Изабель злится. —Ведёшь себя, как маленькая девочка. Последние слова действительно задели охотницу: — Тогда чего ты со мной возишься? Лайтвуд развернулась и уже хотела покинуть место ссоры, когда Джейс перегородил дорогу и с полной серьёзностью обратился сначала к брюнетке, а потом и к Клэри. — Нам надо поговорить. Всем. * * * — Как вы могли это допустить? — Кларисса сама не понимает, как переходит на крик и Джейс оглядывается по сторонам, будто напоминая, что они не одни в большом зале. — Он ушёл, ничего не сказав, я почувствовал, что что-то не так лишь через нашу с ним связь. Фрэй прожигает взглядом сначала Джейса, а потом и родителей ушедшего из Института на самостоятельную миссию лучника. — Мы уже выслали людей, и они ищут его, — Мариза старается говорить спокойно, но с учётом ситуации, у неё плохо получается. — Нельзя было этого допускать, —Изабель переходила на крик так же, как и подруга, и Кларисса приняла её сторону, мигом забыв о недавней ссоре. — Он плохо ел и почти не спал. Как можно было допустить его уход? У него почти нет сил, — девушка произносит это, смотря на Джейса, но в душе проклинает, что вчера не осталась с Алеком, не помогла. Может ей бы удалось остановить его. А сейчас лучник пропал. Старшие Лайтвуды уходят, оставляя Клариссу, Изабель и Джейса и запрещая покидать Институт. Брюнетка рядом с Фрэй будто медленно теряет рассудок, и та берёт подругу за руку: — Изабель, Алек один из самых сильных охотников, — это была правда, ведь даже, несмотря на их вечные препирательства, Кларисса думала, что отрицать это было бы верхом глупости. — Его обязательно найдут, и он будет в порядке. Иззи кивает и уходит в сторону комнат. Клэри, прекрасно понимая, что разговаривать с Джейсом нет желания, отправляется за ней. В душе творилось что-то странное. Она волнуется за него. Где-то под коркой сознания сидит ноющее чувство. Впервые за последний месяц Клэри плевать на собственные чувства. Она просто хочет, чтобы с Алеком Лайтвудом всё было в порядке, и мысль о том, что ему угрожает опасность - въедается в девушку. Где-то внутри болезненно ноет, Клэри вновь вспоминает лёгкую улыбку юноши, когда она принесла ему его любимый чёрный кофе.