Кретин

Ты испытывала желание прибить Мэддена стабильно раз в двое суток. Ударить по голове половником или надеть на нее кастрюлю и наиграть ложкой мелодию Чайковского. Но долго бить его по лицу, допустим, горячей сковородкой — тебе, на удивление, хотелось редко. Пару раз за все время, что вы знакомы. Именно в те моменты, когда его поведение задевало тебя очень сильно. Первый раз ты помнишь, как вчера — первая встреча с Тиной и то, как он огрызнулся на тебя, когда ты заговорила про счастливую семью Мэдденов. Та выходка все ещё периодически мелькала в твоей голове — с Ричардом ты ее никогда не обсуждала и давала фантазии полную волю, чтобы об этом поразмышлять. Второй раз случился уже тогда, когда вы официально были вместе. Настолько вместе, что ты решила познакомить его с любимой мамой. Сначала забросила удочку маме — что у тебя, вообще, появился мужчина (еще какой). Затем тонко намекнула Ричарду, периодически передавая приветы после маминых звонков на мобильный. А после напрямую сказала — мама хочет познакомиться. И к счастью оказалось, что Ричард понял все с первого раза и уже морально готовился. Согласился, но не приехал. Ты приехала к маме раньше, чтобы помочь с уборкой и готовкой, чтобы все было идеально — так, как она любит. Назначила ему время — идеальное, чтобы Тина уже вернулась из школы, он отвез ее на ночевку к подруге и приехал к вам. Только от назначенного времени проходило все больше времени, все больше смс уходили в никуда, и все сильнее чувствовалась мамина к тебе жалость. Собственно, что еще может испытывать мама, видя, что мужчина ее дочери не приехал на важную для нее встречу? Или… Или просто забыл? Мама пыталась тебя уверить — у этого есть объяснение. Ты ведь говорила ей, какой Ричард хороший, а хорошие люди так не поступают. Только вот она не знала, что умалчивала ты о том, что Ричард не такой уж идеальный, каким ты его ей описала. В конце концов, не рассказывать же ей напрямую, что ты ему клеймо «кретин» поставила уже на первой вашей встрече? Хотя, с ее жизненным опытом — наверняка, она догадывалась. И просто пыталась тебя успокоить, зная, какая ты эмоциональная. Особенно если дело касается важных вещей. Домой ты решила не ехать — не было ни сил, ни желания, да и маме было приятно и спокойно. Она – человек нервный, и когда видит такого же нервного человека, начинает нервничать еще больше. И поскольку сегодня ты превысила лимит уничтоженных нервных клеток, ты решила не желать мамочке того же и под ночь ушла в свою старую спальню. Слёз, слава Богу, не было — ты просто легла в кровать, у которой все так же проваливался правый бок, и смотрела в потолок на горящие в темноте пластиковые звездочки. В горле стоял противный ком, и ты с удовольствием вырвала бы его собственными руками, да только сил не хватало даже на то, чтобы переодеться. Ближе к двенадцати мама ушла с кухни в спальню, перед этим учтиво проверив твое состояние. Ты, как в детстве, абсолютно правдиво сыграла спящую. Так легче и тебе, и ей. А потом к тебе на телефон начали приходить звонки и смс-ки. И не трудно было догадаться, что это была не реклама доставки пиццы. Вечные уведомления, перебивающие одно другое, уже начали действовать на нервы, и ты не выдержала, взяла телефон и открыла пришедшие сообщения. Весьма ожидаемые извинения, рассказ о том, что подруга Тины заболела, и в девятом часу вечера все отменилось, что пришлось укладывать ее дома самому… И опять все по новой. Ничего удивительного. На экране высветилась ваша с Ричардом фотография и старая-добрая подпись ПОЛНЫЙ кретин, которую ты неделю назад все таки изменила на Ричарда, а сегодня вернула все на круги своя — только вот должного успокоения это не принесло. Без особого энтузиазма взяв телефон, ты поднесла его к уху и вслушалась в музыку на заднем плане. Музыку он, мать его, послушать решил, идиот! Если бы там играло Танго Смерти — было бы очень символично. — Наконец-то, — заговорил он и с успокоением выдохнул. — У меня уже успели списать деньги из-за огромного количества посланных смс. Ты закатила глаза и продолжила молчать, вслушиваясь в то, как Ричард неловко прокашлялся и промчал, видимо, раздумывая, что еще сказать в свое оправдание. — Это выглядит так, будто я повел себя, как полный трус, который побоялся знакомства с родителями своей девушки, — продолжил говорить он. Ты согласно закивала, но все еще продолжала молчать, — Но это совсем не так, Т\И, поверь мне. — ты закатила глаза, — Эмма действительно заболела и мне ничего больше не оставалось, кроме как остаться дома и дождаться, пока Тина ляжет спать. Она ребенок, мой ребенок, Т\И, и я не мог просто оставить ее дома одну. В его словах была правда. Тина — умная девочка, но так же она ребенок, а дети, оставленные дома одни — штука непредсказуемая, и лучше здесь не рисковать. Но, черт возьми, человечество уже много лет пользуется сотовыми телефонами — почему до этого динозавра никак не может дойти, что можно просто написать?! Не сказать, что ты спокойно отнеслась бы к тому, что он сообщил о переносе знакомства по смс — побушевала бы, да, но не так сильно, как сейчас. Своим молчанием он тебя очень сильно оскорбил. Он еще долго объяснялся — настолько долго, что ты внезапно поняла, что хочешь есть, взяла телефон, спустилась на кухню и полезла в холодильник — доставать все, что вы с мамой днем наготовили. И когда ты уже поставила печеную картошку греться, у Мэддена (который все это время не затыкался) сорвало крышу: — В конце концов, Т\И! Никогда не перестану удивляться тому, как легко ты заставляешь меня делать то, о чем я и не думал. Потому что в который раз я прошу тебя: прекрати молчать, возьми чертову трубку и скажи мне хоть что-нибудь. Начни кричать, обматери меня, назови тысячу раз кретином, закати скандал на пару часов, чтобы меня бесил один только твой голос. Заставь меня жалеть об этих словах, но, черт возьми, не молчи. Ты сильно прикусила губу, продолжая молчать, отошла от плиты к окну и уставилась на улицу. Деревья около домов были уже практически лысые, а свет в окнах практически везде был выключен. — Ты вообще понимаешь, как мне было стыдно и больно? Ричард в телефоне облегченно рассмеялся. — Ну слава богу. Я думал, никогда не услышу твой ужасный голос. — Не нравится мой ужасный голос? — с вызовом спросила ты, мгновенно заново заводясь, — так пожалуйста, наслаждайся молчанием! Ты закончила звонок, кинула телефон на стол и скрестила руки на груди, пытаясь сконцентрироваться на происходящем на улице. Вдалеке виднелись высокие дома, в которых можно было разглядеть горящие окна, редкие проезжающие машины, и… Он, мать его, еще и назвал твой голос ужасным. Облажался, молил с ним заговорить — и сразу назвал твой голос ужасным. Ну не кретин? Самый—самый настоящий. — Голос у меня ужасный, — пробубнила ты злостно, хватая телефон со стола и вызывая последний номер. Ответ последовал через две секунды, — Голос у меня, говоришь, ужасный? Ох, как мне жаль, что теперь ты будешь вынужден слушать его, пока не отсохнут уши. Ой, погоди… Мне не жаль. Ричард на том конце рассмеялся. — Тебе смешно? А мне вот было совершенно не смешно. Мы с мамой батрачили несколько часов: убирались, готовили такие блюда, что все звезды Мишлена должны достаться нам. А потом сидели и смотрели то на часы, то на эти блюда, и ждали твою чертову задницу, которая даже не додумалась просто набрать мой номер и сказать, что что-то пошло не так! И как ты только сейчас догадался мне позвонить? Подсказал что ли кто? Наверное, да, потому что в прошлый раз ты молчал целых две недели. Сейчас так же поступил бы? Ты, Мэдден, просто невыносимый. Хочется взять биту и треснуть тебя ею по твоей тупой голове! — Она у тебя есть? — Чего? — ты опешила. — Бита у тебя есть? — спросил он снова. — Есть, как раз для таких случаев. — Тогда бери ее, и моя тупая голова к твоим услугам. Ты чуть снова не спросила «чего?», пока не сосредоточилась на виде из окна и не увидела единственную машину, которая едет прямиком к дому твоей матери. Сомневаться не приходилось — приехал один твой близкий знакомый. Ты молча наблюдала, как он паркует машину у бордюра, вынимает ключи из зажигания, достает цветы с заднего сидения, блокирует двери и двигается прямо к двери, попутно кидая на тебя взгляд. Не дожидаясь стука в дверь (или звонка, если он совсем глупый и позвонит, разбудив твою маму), ты направилась к двери, несколько секунд собиралась с мыслями, и затем открыла ее, встречаясь с Мэдденом взглядами. Ты молча отошла от прохода и ушла на кухню, доставая из духовки уже разогретую картошку и мясо. Ричард закрыл дверь, разделся и пошел за тобой, принося на кухню запах цветов из принесенного им букета. — Где можно взять вазу? — спросил он, оглядываясь по сторонам. — Одними цветами вину не загладить, — недовольно заявила ты. — Так это и не тебе, — стараясь сдержать ухмылку, ответил он. — Это твоей маме. Так, где можно взять вазу? — Ты думал я что, в папу такая обидчивая? Так вот, ты ошибся. — горделиво огрызнулась ты, но позже смягчилась, — В шкафу в гостиной. Только тихо — если разбудишь маму — ты труп. Ричард без жертв достал вазу, налил туда воду и поставил цветы на тот подоконник у окна, в которое ты так безрезультатно пялилась. Ты в это время накрыла на стол и нашла две пары столовых приборов. Вы в полной тишине сели за стол, поковырялись в картошке и мясе, и только после ты выпалила: — Ты, Ричард, такой простой, даже не знаешь — смеяться или плакать. Пропустил важную для меня встречу — знакомство, черт возьми, с моей мамой, ни словом не обмолвился, а теперь приехал, достал букетик и молча сел картошку кушать. Если по-твоему это нормально, по-моему — нет. Ты снова уткнулась в тарелку, измяла одну картошину в пюре и отложила вилку, пытаясь успокоить нервы, которые резко подскочили. Ричард все это время молча смотрел на тебя. — В следующий раз напиши хотя бы смс. — сделав глубокий вдох, попросила ты. Ричард взял тебя за руку и попросил посмотреть на него. — Никакого следующего раза. — уверенно произнес он, — Такого больше не повториться, можешь быть уверена. Для меня важно то, что важно для тебя. И то, что я обидел тебя и твою маму, делает меня полным кретином. Можешь снова переименовать меня в контактах. — Я уже. Ричард улыбнулся и поцеловал костяшки твоих пальцев, заставив тебя тоже улыбнуться. — Ладно, правильный ответ, — широко улыбнулась ты, — Но за это будешь наказан — спишь на правой стороне моей кровати. — А что на правой стороне твоей кровати? — Вот и узнаешь, — хитро сощурив глаза, сказала ты, — А утром познакомишься с мамой. Сам будешь объяснять, какого черта ты здесь вообще делаешь. — Ну, зачем же откладывать на утро. Вы с Ричардом синхронно повернулись на встрявший в ваш разговор голос и увидели в дверном проеме твою проснувшуюся маму. — Здраствуйте.. — Здравствуй. Ну, я слушаю? Разговор будет веселый…