С дозволения луны

Эльг помнил Стеллу другой. В основном, конечно, величественной. Помнил, как бесстрашно смотрела она в лицо смерти при первой их встрече в городе Теней. А как глядела на него самого — чудовище и порождение Тьмы? Эльг был уверен, что один его вид способен вызвать ужас и ненависть, но нет, волшебница Света глядела на него с жалостью, лаской. А какой благодарностью светились ее глаза, когда Эльг принес им свечи! Если бы только Эльг мог их спасти… Аларму, не давшему волшебницам погибнуть, Эльг был обязан всем. Эльг был влюблен. Стелла, прекрасная и гордая, настоящая королева и волшебница, покоряла сердца. И эта любовь, признаваемая им самим, но скрываемая от других, шла рука об руку с надеждой на новую встречу. Эльг помнил Стеллу сильной. Окрепнув после битвы у горы Трех Братьев, проведя бесчисленные дни в забытьи и недели прикованным к больничной койке, Эльг был уверен в одном: его место — рядом с возлюбленной. Тенью будет следовать он за ней, предупреждая опасность прежде, чем она коснется прекрасного лица волшебницы. Пусть ни словом, ни жестом не даст понять Стелле, как велика его любовь, пусть — не ему, полуящеру, порождению Тьмы, претендовать на сердце вечно юной красавицы. Но даже одна благодарная улыбка Стеллы станет для него наградой. Всю свою жизнь готов он посвятить ей и больше ни о чем не мечтает. — Поступить на службу к Стелле? — Элли задумалась, услышав изложенную Эльгом просьбу. — Это можно устроить. Мы с Алармом как раз завтрашним утром летим в Розовую страну, и я попрошу Стеллу за вас, мой друг. Радости Эльга не было предела. Уже зная о доброте и великодушии жителей края Торна, уже заручившись дружбой Аларма, Страшилы и Гуда, Магдара и прочих славных воинов, Эльг до сих пор не мог поверить: его — бывшего слугу Пакира — здесь принимали как родного. — Но, Эльг, можно попросить вас кое о чем? Просьба Элли была проста и невинна, как солнечный день, и Эльг с удовольствием дал согласие. Вот только на сердце у него появилось еще неотчетливое беспокойство. Эльг был счастлив, что вновь видит Стеллу. Величественную и милосердную, со всеми ласковую и добрую, но такую… всем недоступную — свою Богиню (если б Эльг хоть что-то знал о богах). Она встречала гостей в шелковом розовом платье, с тиарой на голове и букетом в руках. И пусть визит Элли и Аларма не был официальным, а Эльг тем более не считался почетным гостем, Стелла встречала их с объявлением бала и ряда гуляний. Эльг растерялся, услышав, что ему предстоит танцевать, а то, что придворные художники заспорили, кому достанется честь рисовать его портрет, смутило его еще больше. Аларму, кажется, разведенная Болтунами кутерьма была так же неприятна, и, Эльг был уверен, Аларм немедленно бы предложил прогуляться, если б не предстоящий разговор. — Дорогая Стелла. — Элли крепко обняла давнюю подругу, когда они скрылись от любопытных глаз в кабинете волшебницы. — Как же я скучала по вам! — И я скучала, милые друзья, — Стелла величественно кивнула. — Но что же вас привело? — Дело… — Элли смутилась, отводя глаза, и Эльг снова почувствовал укол совести. Затея Элли нравилась ему все меньше и меньше… — Во-первых, наш друг Эльг выздоровел после страшных ранений и вновь рвется в бой. Стелла, не примете ли вы его к себе на службу? — Охотно приму, — Стелла улыбнулась. — Таким храбрецам в Розовой стране всегда рады. Однако я надеюсь, что больше нам не предстоит воевать. — Да, мы тоже надеемся, — Элли перевела взгляд на Аларма, ища у него поддержки. — Я должен рассказать вам, прекрасная Стелла, о своем приключении в Подземной стране, — начал Аларм. Голос юного рыцаря звучал неуверенно, как будто и он вдруг усомнился в затее своей жены. Но Элли одобрительно кивнула, а Стелла подвинулась ближе. — Давно мечтала о них услышать. Говори же, Аларм, прошу. Эльг потупил взгляд. Отчего так тревожно? — Путешествуя по Подземной стране, я познакомился с Китом — хозяином Южного моря. И Кит привез меня в гавань Надежды, к подножию Разрушенного замка. Замок принадлежал древнему королю Мглы. — Вам ведь известно, кто такие люди Мглы, Стелла? — Эльг услышал в голосе Элли неестественные нотки. Элли знала, что Стелле известно. И, видимо, знала намного больше. И это «больше» Эльгу не нравилось. — Это… Это остатки народа Мира Облаков, — Стелла явно не понимала, к чему был задан вопрос и чувствовала подвох. — Моего народа! Проклятый Пакир отомстил им и превратил в людей Мглы. Какое страшное наказание! — Да, но это случилось не сразу… Аларм, продолжай. — И я познакомился с первым королем Мглы. Его имя Баккар. — Баккар? Он жив?! — Куда пропала прежняя величественность? Стелла встрепенулась, побелела и часто задышала. — Аларм, умоляю, скажи: он еще жив?! Она знала Баккара, это Эльг понял давно — неспроста Элли и Аларм решили рассказать Стелле о его судьбе. Но волнение Стеллы значило, что Баккар был ей больше, чем просто знакомым. Другом? Или… возлюбленным? Эльг вновь ощутил неприятный укол. Не ревности, нет. Досады. Он понял, к чему клонят Аларм и Элли. — И да, и нет. Он призрак, не более. Его нельзя увидеть, но можно поговорить с ним. Эльг тоже знаком с призраком Баккара. — Эльг, расскажи, — Элли не просила, а требовала. Взгляд ее напоминал о данном обещании. Эльг знал, что должен молчать, знал, чего нельзя говорить. — Эльг, пожалуйста, мы ждем. — Я… — Он пообещал себе, что будет тщательно подбирать слова. Все еще может обойтись. — Я был тогда ребенком. Крылья мои не были столь крепки, чтобы совершать дальние перелеты… Но мне казалось, что приключений мне хватает, ведь у меня были замечательные друзья и среди них сам Кит. От него я впервые услышал легенду о мече Мглы. Я не знал поначалу, что это за меч, но позже, когда оказалось, что с его помощью смогу выйти на поверхность и не ослепнуть, я… В общем, я пообещал себе, что добуду меч. И, в конце концов, добыл. Эльг думал закончить на этом свой рассказ, но требовательный взгляд Элли не дал ему замолчать. — Кит говорил, что Разрушенный замок заколдован и его нельзя просто так найти. Я, в общем-то, и не искал его, но… так получилось. Я думал, что смогу обогнать Кита, но потерялся в облаках… — И в итоге очутился у Разрушенного замка, — перебила Элли. — Эльг, прошу, не стесняйся и рассказывай нам свою историю. Нам очень интересно. Эльг нахмурился. Увы, поддержки ждать было не откуда: Аларм прятал глаза, пристально разглядывая ладони, Стелла ловила каждое слово, ожидая, что вот-вот заговорят о ее Баккаре. А Элли требовала продолжения. Эльг мечтал провалиться сквозь землю. — Я оказался у Разрушенного замка короля Мглы, про которого так много слышал и чей меч был у меня в руках, — решился сказать он. — Твой меч принадлежал Баккару? — воскликнула Стелла. Взгляд ее скользнул по поясу Эльга, где висел пристегнутый меч. — Да, а после этого сыну Баккара и внуку, — торжественно объяснила Элли. Повисло молчание. Эльг помнил Стеллу другой. И всегда хотел бы такой помнить. Величественной. Но глядя на бледную, потрясенную Стеллу, смотрящую на Элли с непониманием и ужасом, безмолвно шевелящую губами и терзающую ручку кресла… Глядя на эту Стеллу, Эльг чувствовал жалость. К ней, к Элли, решившей преподнести плохую новость, к Аларму, застывшему и покрасневшему, только сейчас, видимо, осознавшему, какой удар нанесет волшебнице озвученная ими правда. Чувствовал жалость и к самому себе. Он не должен был стать участником этой сцены, не должен был видеть Стеллу растерянной. Это было неправильно. Построенный им образ рушился и превращался в дым. — Сыну? — переспросила Стелла спустя долгие минуты молчания и получила утвердительный ответ Элли. — Сыну… Значит, у него был сын… Эльгу не спалось. Отплясал уж бал, и отгремели гуляния. Написанный ему в подарок портрет был заботливо вставлен в рамку. Сочиненная про него песня до сих пор звенела в ушах. Эльгу было неловко. Он не считал себя тем, кого должно воспевать, чем ему-то гордиться? Его судьба — быть воином, быть защитником прекрасной величественной Стеллы. Но… В отведенной ему комнате было душно. Чувство стыда, не отпускающее его с момента произошедшего разговора, терзало и мешало заснуть. Ныло сердце, и казалось, что его частый стук отдает болью в спину и после в крылья. Было глубоко за полночь, Розовый дворец спал. Но чьи-то шаги, далекие и едва различаемые даже чутким слухом Эльга, беспокоили так же, как раздавшиеся вдруг рыдания. Послышался звук бьющегося стекла, рыдания стали громче. Эльг насторожился, прислушиваясь. Что-то случилось? Нужна его помощь? Он осторожно перебрался через подоконник, потратил несколько секунд, чтобы сообразить, откуда доносятся звуки, а после полетел на выручку. Правда, только влетев в нужное окно, понял, что его помощь не требуется: Стелла была не в себе. Эльг глазам не поверил, когда увидел величественную волшебницу воющей, как раненое животное, с размазанной по щекам тушью и с неестественно блестящими глазами. От красной лужи на полу, которую в первое мгновение Эльг принял за кровь, разило вином, осколки бокала подтверждали его догадку: Стелла была пьяна. — Что?.. О, Эльг! — Стелла бросилась ему на грудь, заливаясь слезами. — Эльг, милый, за что? За что? Я же… У него был сын! Он был женат! Мой Баккар был с другой, Эльг! За что мне это?! Я не хочу, не могу, не… Он же клялся! Эльг!.. Она плакала и кричала, выла и заливала его плечо слезами, а он стоял как истукан, не зная, что предпринять. Стелла говорила и говорила. Про любовь, про юность, про запретные плоды и про что-то еще, чего Эльг не понимал и не желал знать. Она плакала и просила прощения, угрожала выброситься из окна и молила сказать, что все услышанное — не более чем злая шутка. Говорила о верности и о том, что свято хранила память о Баккаре, что никогда, что ни с кем, а он… — Как он мог? — выла она, хватаясь за бутылку вина и бросаясь с нею в кресло. — Эльг, как?! Почему он так жестоко поступил со мной? Ведь я столько лет… столько тысяч лет, будь они прокляты, верила. А он!.. Почему так? Почему я не?.. Да, почему? Почему ему можно, а не нельзя? Я же тоже… могу. Да? Эльг молчал. Он должен был улететь. Должен был броситься в окно и лететь до самого Изумрудного города, Подземной страны, космоса… Подальше отсюда! Он не должен был слушать. Видеть. Присутствовать. Но он стоял и молча следил глазами за Стеллой. Вот она сделала несколько глотков, вот размахнулась, и бутылка полетела в стену, красное вино заструилось по бархатной обивке. Вот Стелла снова бросилась к нему. Застыла, пристально глядя в глаза. Облизнула губы и робко, сомневаясь в своих словах, спросила: — Ты же… ты же был влюблен, Эльг? Он не ответил, но Стелла не ждала ответа. Она прижалась мокрыми, резко пахнущими вином губами к его щеке, затем принялась целовать его шею и покрытую чешуей грудь. — Эээльг, — ее голос сделался мурлыкающим, глаза заблестели еще ярче и показались темными и шальными. — Эльг, храбрый Эльг. Ее руки заскользили по его спине, сломанными за время истерики ногтями она царапала его чешую. Эльг поморщился. — Эльг, — губы Стеллы как-то болезненно дернулись. Ее руки скользнули по его бокам, по животу, нырнули под набедренную повязку, поднимая ее вверх. — Эльг, благородный Эльг… — Стелла вновь облизнулась. Ее пальцы сомкнулись на его члене, еще минуту назад вялом и спящем, но крепнувшем в ее руке. Яйца легли в ладонь, потяжелели. Мысли метались, гулко стучало сердце, во рту было сухо, как в Кругосветной пустыне. Что сделать? Куда бежать? Эльг не двигался. — Ты же хочешь, милый Эльг? Хочешь, да? — спрашивала Стелла, но о чем — Эльг не знал. — Я не… — он забыл, что надо ответить. Он уже ничего не знал, не понимал, только чувствовал. Но и чувства эти были ему незнакомы. — Эльг, — Стелла снова обхватила руками его голову, потянулась за поцелуем, и Эльг вздрогнул, вдыхая неприятный запах вина. На миг ему захотелось оттолкнуть Стеллу, и в тоже время он схватил ее за руку, зачем — не понимал. Стелла вырвалась, бросилась коленями на кресло, согнулась. Подняла юбку, обнажив сначала стройные ноги в розовых сетчатых чулках, а затем решительно задрала ее до пояса. В полутьме комнаты ее бледная кожа казалось мраморной, как у статуи. Разве что статуи не носят чулок и кружевных поясков, даже не прикрывающих округлых ягодиц. Эльг забыл, как дышать, когда Стелла приглашающе покачала бедрами, провела кончиками пальцев по бедру, вдоль тоненького ремешка, соединяющего чулки с поясом. — Эльг, — проскулила она. — Эльг, прошу! И столько мольбы было в ее голосе, что Эльг отмер. Приблизился, нерешительно погладил ее ноги. Стелла тут же перехватила его руку, переместила на ягодицы, заставляя сжать их. Эльг послушался. От тепла ее бархатной кожи, от резкого запаха и возбуждения у него кружилась голова. Взгляд не замечал ничего, кроме ягодиц, щели между ними и розового пояса. В голове все перемешалось, и Эльг окончательно не понимал, что делает, зачем и с кем. Пальцы его скользнули ниже, наткнулись на влажную, сочащуюся смазкой щель, один прошелся по краю горячей дырки, скользнул внутрь. Стелла застонала, прогнулась в спине. — Давай, Эльг, не медли. Я готова. Я жду. Эльг хотел было повиноваться. Закричала ночная птица. Наваждение спало. К мыслям вернулась былая ясность, а вместе с ней пришло отвращение. И к себе, и к Стелле, столь жалкой сейчас, вызывающей неприязнь и презрение. — Нет… — Эльг попятился. И как был, с задранной повязкой и следами помады на губах, вылетел в окно. И сообразил расправить крылья, лишь едва не соприкоснувшись с землей. Стоящий, как мачта, член, не желал опадать и казался Эльгу отвратительным. Эльг помнил Стеллу другой. Хотел бы и впредь помнить ее величественной, великодушной, настоящей королевой — не пьяной и с обнаженной задницей, не просящей взять ее лишь потому, что когда-то давным-давно ей изменил бывший любовник. Хотел бы запомнить ее лицо торжественным и прекрасным, без размазанной туши и помады, без сумасшедшего блеска в глазах… Однако отделаться от видения именной той, шальной, Стеллы не мог. Днем они попрощались. Стелла провожала друзей с теплотой. В ее взгляде, обращенном на Элли, не было и следа обиды за вчерашний рассказ, нанесший Стелле столь жестокий удар. Наоборот, она нежно смотрела на юную Хранительницу, обнимала ее, тепло прощалась с Алармом. На стоящего за их спинами Эльга она не смотрела. Только раз упомянула о нем, обращаясь к Аларму: — Я надеюсь, что храбрый Эльг сослужит в Изумрудном дворце хорошую службу. Полагаю, ваш первенец будет мальчиком? На вопросительный взгляд покрасневшей Элли она не ответила, будто б и впрямь твердо знала, что Элли ждет ребенка. — Я не… Я… Элли, ты же хотела оставить это в тайне… — Недоумение Аларма смутило Элли еще сильнее. Но Стелла, кажется, не замечала того: — Думаю, Эльг станет малышу достойным учителем. — Я сам могу обучить сына всему, что знаю, — пытался сопротивляться Аларм, но Стелла была неумолима. — Прощайте, дорогие друзья, Элли, Аларм, Эльг. Я надеюсь, наша разлука будет недолгой, — при последних словах она смотрела опять лишь только на Элли и Аларма. Эльга, как ему самому было ясно, видеть не желали. Стелла отсылала его. Стелла отказалась от данного вчера слова. Стелле стыдно. И ему самому было стыдно не менее. Эльг думал, что не желает больше встречаться с волшебницей Розовой страны. Невыносимо глядеть на прекрасную величественную Стеллу и видеть в ней ту, что видел минувший ночью. До тошноты отвратительно. Его Богиня не могла быть такой. Едва облако поднялось над Стелларией, Элли нетерпеливо спросила: — Что произошло? Ее вопросительный взгляд был обращен к Эльгу, но отвечать Эльг не собирался. Лишь пожал плечами. — В самом деле, мне казалось, Стелла рада была принять тебя в Розовом дворце, — Аларм переводил недоуменный взгляд с Эльга на жену и обратно. — Эльг, рассказывай. Но Эльг не подчинился. Он расправил крылья, взмывая вверх. Только назойливый взгляд Элли продолжал сверлить в спину. — Мы думали, Стелла тебе нравится! — прокричал Аларм. — Эльг! — Нравится. Волшебница Стелла прекрасна и вызывает восхищение, — Эльг старался отвечать равнодушно, но голос его дрожал и срывался то ли от стыда, то ли физических усилий. Все же крылья его еще побаливали после долгих нагрузок… — Ничего не понимаю.— Вновь взмывая вверх, Эльг услышал бормотание Элли. — А я так надеялась… Летя чуть в отдалении, он слышал разговор Элли и Аларма, обсуждение войны, армий, Пакира и победы над ним. Слышал, что говорят они и о Стелле, что не победили бы без нее, что обязаны волшебнице своим счастьем. Потом вновь переключились на тему Пакира и его армии. — Вот увидишь, он еще вернется, — невпопад заметила Элли, и Эльгу показалось, что думает она вовсе не о Пакире. С трудом развернувшись против ветра, Эльг помчался прочь. В конечном итоге, если в Волшебной стране ему нет больше места, так почему бы не вернуться в Подземную? По подсчетам Эльга, прошла неделя с той гадкой ночи. Он вновь возвращался в Розовую страну. На небе светили звезды, виднелись вдалеке шпили Розового дворца. Замеченный свет в окнах Стеллы придавал Эльгу сил. Уверенность, что нужно во всем разобраться, поговорить, получить прощение, гнала вперед — видения той ночи преследовали его, мешая спать, есть, думать о чем-то, кроме задранной по пояс юбки… Стелла не спала. Эльг еще издали увидел ее сидящей на балконе, что-то пишущей при свете луны. Он бесшумно подлетел ближе, надеясь приземлиться незамеченным у Стеллы за спиной. Не получилось — сшиб крылом горшок фиалок. — Ах! — Стелла вскрикнула, обернувшись. — Эльг, я не… — Не ожидали меня увидеть? — Да. Я как раз пишу вам письмо. Стелла опустила глаза. Сквозь ночную сорочку отчетливо виднелись очертания ее груди, темные соски, затвердевшие на прохладном ветру, просвечивали сквозь ткань. Накинутый на плечи платок не прикрывал глубокий вырез. Эльг поспешил отвернуться. — Я надеюсь, вы вернулись не затем, чтобы просить то, от чего отказались, — голос Стеллы звучал размеренно, спокойно, но сколько же разочарования в нем скрывалось. — За тем, — Эльг слишком поздно опомнился. Слова Стеллы задели его, и ему хотелось ответить ей тем же. Стелла вспыхнула, губы сжались. Эльг опустился на пол у ее ног, и тогда Стелла горько улыбнулась. Возможно, она хотела что-то сказать, но промолчала, только опустила взгляд к лежащему перед нею листку. Та глупая ночь изменила привычные границы их общения. И Стелле уже не было смысла изображать из себя лишь королеву. И Эльгу — преданного слугу. Разделенный на двоих стыд сблизил их. — Раз уж вы писали мне письмо, то, может быть, прочтете? — Нет. — Стелла поспешила скомкать листок, и он отправился к другим комкам неудавшихся писем. Стелла щелкнула пальцами, превращая бумагу в лепестки. — Оно все равно не получилось. Я лучше так скажу… — Она отвернулась, скрывая покрасневшее лицо. — Эльг, я знаю вас как честного человека. Великодушного. Я надеюсь, что вы… — Буду молчать. — Да. Стелла благодарно взглянула на Эльга и вновь отвернулась. Шло время, и, наверное, нужно было улетать. Только не хотелось. Совсем. — Простите меня, Стелла. — За?.. Эльг, не нужно, забудьте! В конце концов, это я виновата перед вами, но я буду вам благодарна, если эта тема будет закрыта навсегда. Эльг пожал плечами. В общем-то, он хотел говорить не о том. — Я прилетел из Подземной страны. Стелла вопросительно изогнула бровь. Она явно не понимала, почему Эльг еще тут, зачем говорит о путешествии… — Навещал могилу невесты. Эльг почувствовал, как рука Стеллы легла ему на плечо. Стелла сочувствовала его горю. — Лучше б она вышла замуж за другого! Тогда хотя бы осталась жива… Стелла, а вы уверены, что Баккар знал, что вы живы? Стелла не ответила. Нет, конечно, Баккар мог этого не знать. Тогда — мог. А ведь он был королем, он был обязан продолжить род. Баккар не предавал ее, Баккар выполнял долг. Эльг надеялся, что Стелла это понимает. — Моя вера в нашу любовь была моей опорой, Эльг. Тысячи лет… А потом… Потом Элли открыла мне правду. И опора рухнула. Тысячи лет, Эльг… С тех пор как Пакир похитил меня из Хрустального дворца, я ничего не слышала о Баккаре. На земле не знали про Мир Облаков, после гибели Атлантиды я не представляла, где смогу найти Торна… Вернуться к родным я не могла, узнать об их судьбе — тоже, только верила… Верила, что однажды, что вот-вот. И так десять тысяч лет… В Мире Облаков я была любимой дочерью, графиней, невестой прекрасного юноши, а на земле?.. Вера, Эльг, не давала опускать руки. Стоило подумать, что вот я, Стелла, никто и ничто, что магия моя не всесильна, что родных у меня нет и чужая я всем, кроме отражения в зеркале, стоило только подумать, что мне не для чего жить, как… Вспоминался Баккар… И снова появлялся смысл. Это вера, Эльг, тебе ведь тоже знакомо? Эльг кивнул. Знакомо… Он тоже верил. Что спасет отца, что вернется за Маирой и сыграет с ней свадьбу, что отомстит проклятому маршалу Хоралу, на худой конец. Последнее выполнил. Вот только смысл от того не потерялся. Эльгу по-прежнему было ради чего жить. Может, и смысл всей жизни в новых мечтах и целях? «Я буду твоей опорой», — хотел сказать Эльг, но не сказал. Он почувствовал невыносимый и жгучий стыд за недавнее свое поведение. Минуты назад, когда Эльг заговорил о Маире, он чувствовал исходящую от Стеллы поддержку. Стелла, прекрасная Стелла всегда и всем дарила свою помощь, готовность помочь. Что тогда в Орлиной башне она поддерживала Элли, что сейчас Эльга. Но кто был готов помочь ей самой? Тогда, той самой безумной ночью, Эльг не должен был стоять столбом и не должен был улетать. Он должен был поддержать Стеллу. Остановить ее истерику, выслушать, успокоить, а он!.. Повел себя как последний идиот! Как теперь все исправить? Он поднялся на ноги, а Стелла неожиданно обхватила его за талию и прижалась головой к животу. Эльг положил руку ей на плечо, поначалу он думал, что Стелла отшатнется, но она так и сидела, обнимая его, а он наконец осмелился погладить ее по голове. Он помнил Стеллу другой. Помнил величественной. Помнил пьяной и полной похоти. А теперь увидел и третью Стеллу — простую женщину, человека со слабостями, способного грустить и сомневаться, совершать ошибки и жалеть о них. Эльг думал, что готов хоть на край света пойти по велению Стеллы-королевы. Но ради новой Стеллы… не уйдет никуда. Всегда будет подле, оберегать и заботиться, и не молчаливой покорной тенью, а верным плечом, на которое всегда можно опереться… Только бы Стелла не отказала ему в этой надежде. — Сегодня чудесная ночь, — Эльг прервал долгое молчание. — Стелла, как вы смотрите на ночной полет над Стелларией? Стелла подняла на Эльга восторженно округлившиеся глаза: — А можно? Ваши крылья поправились настолько, чтобы выдержать нас двоих? — Да. Стелла поднялась на ноги, скинула с плеч платок. Эльг распахнул крылья. Несколькими ночами спустя, расположившись на лугу среди душистых трав и порхающих бабочек, они любовались звездами. — Ты не представляешь, каким красивым был Мир Облаков. Сколько в нем было цветов и оттенков… Сколько самых чудесных животных… А еще у меня были крылья. — Крылья? — Эльг изумился: неужели Стелла тоже когда-то умела летать в небесах? — Да. Мама и папа подарили мне крылья, когда я повзрослела. Конечно, во время первых полетов за мной присматривали братья, а потом… Баккар. Они пристегивались к одежде — эти крылья, но слушались точь-в-точь как твои. Магия… Жаль, что я так не умею. А не то полетали бы наперегонки, — Стелла попыталась рассмеяться, но вышло неловко. — Зато у вас есть мои крылья, Стелла. И они всегда будут ваши. Стелла не ответила. Эльгу показалось, что вдали мелькнуло зеленое облако, но прежде чем он успел предупредить Стеллу, та заметила: — Элли и Аларм еще долго в Розовой стране не появятся… Как думаешь, Эльг, зачем они, ну… устроили все это? Эльг не знал. Не посмеяться же Элли захотелось над подругой, в самом-то деле. Стелла покачала головой: — Так глупо… Эльг, я ведь давно живу в Волшебной стране, народ Мглы давно знаю, но почему, просто почему я не догадалась раньше, что Тарган — внук Баккара? А ведь даже в голову такое не приходило… Эльг не знал, что ответить. Убедившись, что зеленое облако исчезло, он растянулся на траве, придвигая поближе корзинку с грушами. Стоило ему поднять голову, как он видел мечтательную улыбку Стеллы — ее взгляд по-прежнему был обращен к звездам. Эльгу хотелось рассказать ей о скалах своего Хрустального острова, про похожий с высоты на цветок Коралловый архипелаг, но… он не решался прервать ее размышлений. Поэтому он молча впился зубами в грушу, и липкий сок тотчас заструился по его лицу. — Эльг, ты ешь как ребенок. — Она протянула руку, скользнула пальчиком по подбородку Эльга, собирая липкие капли. Глаза ее сияли. И Эльг рискнул. Схватил губами палец, нежно облизывая и лаская. Стелла дернулась. — Не надо, Эльг. Не делайте этого, очень прошу. И тут же растянулась на траве рядом со смутившимся Эльгом. Лицо ее было обращено вверх, и потому она не видела (или все же видела?), как смотрит Эльг на открывшуюся в глубоком вырезе грудь. Но, как бы ни хотелось ему дотронуться до прекрасного тела, Эльг не стал рисковать. В конечном итоге, это ведь будет неправильно, да? По крайней мере, сейчас. — Еще полетаем, — прошептала Стелла звездам. — Еще полетаем. Она перевернулась на живот и тоже занялась грушей. На небе перемигивались звезды. Ночная Стеллария была тиха и молчалива. Эльг уже не помнил Стеллу величественной. Он знал ее другой: ласковой, мудрой и понимающей, танцующей в ромашковом поле и восторженно взвизгивающей во время ночных полетов, прекратившихся несколько месяцев назад. Пролетая над садом, Эльг заметил растянутые между деревьев зеленые стяги с приветствием Хранительницы и Белого рыцаря — Аларм и Элли ожидались на выходных. На лужайке была подготовлена сцена и загадочный домик для малышни. Эльг едва удержался, чтобы не заглянуть внутрь, хотя со слов Аргута знал, что домик — театр, в котором на крутящемся подиуме установлены разные декорации для больших тряпичных кукол. В разбитых рядышком клумбах сонно качали соцветиями гвоздики и розы Савара, разбуженные шелестом крыльев Эльга. В крохотном, огороженном блестящими валунами пруду плавали кораблики, забытые маленькими Болтунами, с которыми Эльг успел посоревноваться минувшим днем. Окна дворца были темны. Эльг взлетел выше, приглядываясь: спит Стелла или ждет его возвращения? Он давно научился влетать в окно бесшумно, не роняя горшки и не путаясь в шелковых занавесках, вот и в этом раз он аккуратно приземлился на покрытый паласом пол. Стелла спала. Ее золотистые волосы разметались по подушке, сползшая в сторону простынка открывала полную грудь с темными сосками, руки прижимались к животу, а на отекшем пальце под светом луны ярко сияло кольцо. Очевидно, взгляд Эльга потревожил ее сон, Стелла приподняла голову, улыбнулась, указывая на живот: — Такое чувство, будто он крылышками щекочет. Эльг усмехнулся. Пока Стелла стыдливо прикрывала нагое тело простынкой и смущенно объясняла, что хочет оставаться для Эльга красивой, без растяжек и нездорово синеющих под тонкой кожей вен, он укладывался рядом, подбираясь ближе к Стелле и кладя ладонь на ее круглый живот. Сын (или все же дочка?) почувствовал присутствие отца и толкнулся. Эльг улыбался. Несколько лет назад, отправляясь вместе с Элли и Алармом в Розовую страну, мог ли он представить, что не только задержится здесь надолго, но и превратится из воина-скитальца в соправителя королевы Стеллы? А улетая на следующий день, взбешенный и полный отвращения, мог ли знать, сколько лет понадобится, чтобы выстроить эти — столь хрупкие вначале и крепкие сейчас — отношения? По капельке, днем за днем и ночь за ночью, общаясь во время полетов и долгих молчаний на балконе, они научились друг друга понимать и поддерживать… А знал бы кто, в том самом полузабытом начале, сколько времени понадобится, чтобы перестать избегать Элли, решивший таким жестоким способом помочь влюбленному Эльгу и одинокой Стелле устроить личную жизнь? Это сейчас Эльг чувствовал благодарность, но тогда… Тогда даже Стелла не общалась с Элли несколько месяцев, пока им всем вместе не пришлось пережить некоторые приключения (но это уже совсем другая история). Вероятно, выражение лица Эльга выдало его мысли, потому что Стелла усмехнулась, глаза ее хитро блеснули: — Может, им тем же ответим? — Как? — Ну… у них есть дочка и сын. У нас тоже вот-вот появится наследник… Понимаешь, к чему я клоню? Эльг кивнул. Почему бы и нет? Но до этого еще много-много лет. А пока… Он уложил голову Стеллы себе на грудь, поцеловал в макушку. — Люблю тебя, — честно признался он. Стелла фыркнула: — Да ладно, а то ж я не заметила. Ладонь ее скользнула по животу Эльга, привычно нырнула между ног, погладила яйца и вялый член. — Не надо, не возбуждай. — Хочу. Это мой штурвал большого чешуйчатого корабля. Без него я боюсь потеряться в открытом космосе. Откуда взялся космос в голове Стеллы, Эльг не знал. Может, просто причуда беременной? Вскоре Стелла уже спала, так и не убрав руки с его члена. Эльг повозился, устраиваясь удобнее. — Люблю тебя, — послышалось ему сквозь сон. — Эльг.