Существует множество придуманных о похмелье стереотипов, которое Данил на все сто процентов испытывает прямо сейчас. Пульсирующая головная боль, вихрь в животе, чувствительные глаза — всё это дико гадит и не даёт покоя.
Со стоном Дане удаётся всего на чуть-чуть приоткрыть левый глаз. Даже если это причиняет неимоверную боль. Он быстро закрывает глаза, щурясь из-за яркого в помещении света: должно быть, прошлой ночью из головы совсем вылетело закрыть жалюзи. Не то чтобы он помнит само возвращение домой. В душе лишь теплится слепая надежда на то, что на этот раз он опозорился не слишком сильно.
Чей-то стон заполняет собой яркую комнату, и Кашину требуется несколько долгих мгновений, чтобы понять, что звук исходит не от него. Даня морщит лоб, что причиняет не меньшую боль, и невольно начинает задумываться о том, как много он, должно быть, выпил прошлой ночью. Вероятно, это его предел. Данил знает, что склонен перебарщивать — это своего рода компенсация за то, что он не пил так много в свои более ранние годы. Он снова стонет.
Снова чужой стон — и Даня резко открывает оба глаза. Разумеется, как только яркий свет заливает собой его зрачки, заставляя болеть всё в сто раз сильнее, его резко накрывает волной сожаления о последнем поступке. Он медленно поворачивает голову, и да, в постели рядом с ним лежит ещё одно тело.
— Блять, — бормочет человек рядом с ним, звуча подобно сирене для чувствительных ушей Дани.
Дане требуется ещё мгновение, чтобы понять, что вместе с ним лежит Тушенцов. И ещё пару минут понять, что под одеялом они полностью одетые. Ну, по крайней мере, он надеется, что хорошо провёл время. Жаль только, вспомнить ничего не выходит. Руслан переворачивается на бок, упираясь в него своим взглядом.
— Упс, — говорит Тушенцов, на чьём лице красуется виноватый взгляд: то ли из-за сожаления о сквернословии, то ли из-за похмелья.
— Привет, — говорит Даня, кивая. Сейчас он сожалеет ничуть не меньше, сильнее сжимая закрытые глаза и желая, чтобы пульсации в голове прекратились как можно быстрее. Рус встаёт с кровати и куда-то уходит, оставляя за собой в комнате только отзывающиеся эхом мягкие шаги.
— Вот, — мгновение спустя парень возвращается и протягивает с заинтересованным взглядом стакан воды и пару таблеток.
— Спасибо, — говорит Данил. Он медленно садится и, взяв две таблетки парацетамола, запивает их целым стаканом воды.
— Так, — начинает парень, — я, конечно, не уверен, но в голове сейчас ни одной мысли о том, как мы оказались у тебя и что мы здесь делали.
Данил облегченно выдыхает:
— Как и у меня, — отвечает он. — Но судя по огромной куче бутылок алкоголя и тому, как мы сейчас выглядим — а это ужасно, -то, скорее всего, мы переборщили со спиртными напитками.
Руслан ухмыляется и встаёт с кровати, направляясь на кухню. Скорее всего, он делает для них чай, и Данил полностью доверяет ему, чтобы он сделал это.
Потягиваясь и зевая, Даня сидит на кровати, чувствуя в голове переменные пульсации, которые уже через минуту смягчаются благодаря парацетамолу. Он перекидывает ноги через край кровати и протягивает руку, чтобы поднять с пола свой телефон. Поднявшись на ноги и, наклонившись за олимпийкой, он замечает под ней свёрнутый листок бумаги, а затем тут же его поднимает.
Согласно бумаге, хотя это более похоже на чек, всё ещё находящейся у него в руках, они побывали в баре на сумму почти десять тысяч рублей. Они испробовали все, что возможно в баре, согласно чеку. Ну, очевидно, что не только попробовали, поскольку в руках у него сейчас доказательство того, каким тупо пьяным Кашин был прошлой ночью, однако он понятия не имеет, зачем они это сделали.
Паника полностью им овладевает. Данил кладёт бумагу на кровать, торопливо собирая бутылки, и убирая их в пакет.
Пока Данил убирался от срача, в комнату возвращается Руслан, держа в руках две дымящиеся кружки.
— Оу, — говорит он, слегка печальным оттенком в голосе заставляя Дане остановиться и посмотреть на себя. Рус всё ещё в восхитительном беспорядке, его волосы торчат во все стороны, но, тем не менее, они в любом случае выглядят потрясающе. Его выражение лица мягкое.
— Эм… — блестяще формулирует Кашин. — Я… Ты помнишь что-нибудь из прошлой ночи?
— Не особо, — отвечает Руслан. — Я помню, как мы пришли в бар, но на этом всё. Скорее всего, там мы и набухались в щи.
— Да, — со вздохом отвечает Даня.
Кашин делает ещё один глоток чая и глупо смотрит на листок бумаги, невинно лежащий на незаправленной кровати. Руслан, должно быть, прослеживает за его пристальным взглядом, потому что мгновение спустя Данил уже тянется, пытаясь остановить его, но у Руслана слишком длинные руки — и вот парень уже держит перед собой проклятый листок бумаги.
— Вау, — говорит Тушенцов. — Ясно.
— Да, — говорит Даня, ещё крепче сжимая пальцами кружку.
— Ладно, — шепчет Руслан и аккуратно кладёт листок бумаги на край кровати. — Думаю, это останется между нами?
— …Между нами, — повторяет Данил. — Боже, я и в самом деле просто взял и потратил десять тысяч в пустую?
Короткая улыбка Руслана сменяется хмурым взглядом. Из-за этого желудок Дани резко скручивает.
— Я могу отдать тебе эти деньги даром, — говорит Руслан уже более тяжёлым тоном. — Ты только оставь мне свой номер карточки или киви, и я смогу тебе перекинуть их или отдать наличными.
Даня словно бы прирастает к месту. Он знает, что это глупо, но чувствует некую боль от внезапного изменения в поведении Руслана. Он всего лишь кивает, оставляя пустую кружку на прикроватном столике, берёт ручку и быстро записывает свой номер карточки на обратной стороне квитанции. Стоя спиной к Руслану, Даня быстро закрывает глаза, сильно сжимая их несколько секунд и пытаясь отбросить подальше все свои мысли и чувства, прежде чем повернуться и протянуть Руслану листок бумаги.
— Ну, я тогда пойду, — говорит Тушенцов. Руслан проходит мимо Дани, прежде чем тот успевает хоть как-то отреагировать.
На улице идёт снег, но, конечно же, ни пальто, ни малейшего представления о том, как ему не замерзнуть, нет. В кармане только сдохший мобильник да бумажник, где, он уверен, нет и десяти фунтов. Вздохнув, Руслан шагает по улице, надеясь найти хоть что-нибудь, где можно было позвонить кому-нибудь и его забрали.
***
Лиза зашла в своё излюбленное кафе, где раньше они так любили проводить время всей компанией.
Ребята брали кофе, половину вишневого пирога и садились за любимый круглый столик, возле углового окна. Зимой деревянное окно не редко пропускало холодный воздух, но ребята старались игнорировать это. Кашин безудержно рассказывал свои шутки и часто поглядывал на Неред, неловко отворачиваясь, если их взгляды пересекались. Руслан прижимал к себе Настю, сидя на широком диване и заботливо поправлял плед, который спадал и не полностью покрывал спину девушки. Порой, забываясь, Тушенцов начинал нашептывать ей что-то на ухо, от чего она начинала заливисто хохотать, а иногда краснела и утыкалась носом в его шею, стараясь не пересекаться взглядом с остальными и не слышать шуточки, по поводу их поведения.
Все знали, что Настя для Тушенцова — нечто большее.
В их компании не редко проводил время Юлик, который с восхищением смотрел на их пару. Потом добавилась Даша, которая с восхищением смотрела на забавного Кашина, который кидал восхищенные взгляды на русоволосую.
Но однажды с ним пришла Мидлер, и многое изменилось.
Взгляды стали слишком редкими, пока не пропали вовсе. И Лиза старалась радоваться за Кашина.
Ведь они всё так же покупали, уже один, большой вишневый пирог на всех, брали кофе и так же болтали, обсуждая последние сплетни и новости видеоблогеров. Всё так же смеялись над шутками и пародиями Кашина.
Они ощущали себя чем-то большим, нежели просто
семьей.
А потом не стало Насти.
Они пробовали еще несколько раз собраться. Пытались что-то обсуждать и вспоминать. Но именно в те дни, кофе был ужасный, а вишни, в пироге были особенно не вкусными. Кашин пытался рассказать о каком-то новом деле, но ребята больше не обсуждали это всё, как прежде.
***
Но сегодня Лиза проходила мимо. Случайно.
Ей нужно было забрать свою книгу, которую она забыла у Руслана, а одна из дорог, от его дома, ведет именно возле этого заведения. Русоволосая могла пойти другим путём, но ноги сами её понесли туда.
В конце концов, прошло время. И даже жгучая боль потери стала утихать.
Неред не собиралась заходить туда, но проходя мимо углового окна, заметила очертания, ранее гиперактивного мальчика, а сейчас вполне мудрёного парня, который когда-то бросал на неё
влюбленные восхищенные взгляды.
Лиза сделала шаг в сторону массивной дубовой двери и толкнула её вперёд.
За небольшой барной стойкой всё так же стоял Серёжа. Заприметив Лизу, он округлил глаза, но тут же заулыбался девушке.
— Давно тебя здесь не было, — парень стал протирать и без того идеально чистую поверхность, тряпкой. — Как всегда? Большой латте с корицей.
Она не смогла ничего ответить. Не смогла выдавить из себя ни слова, лишь утвердительно кивнула головой, и Сережа всё понял.
Забрав свой кофе, она хотела было уйти, но не смогла. Лизе показалось, что за спиной она услышала хохот Насти. Как раз со стороны того самого их столика. Она резко обернулась, но увидела там лишь Даню, который держал ладонями горячую кружку и о чём-то думал, устремив взгляд в гладкую, деревянную поверхность стола.
Они давно не разговаривали, как раньше. Не обсуждали бесполезные темы, не делились своими идеями. Они не перестали дружить и возможно, даже не отдалились. Просто чувствовали, что есть что-то, что не даёт им связать слова воедино, при виде друг друга.
— Данил? — она окликнула его и парень, не ожидая этого, слегка дернул плечами и направил на неё свой расфокусированный взгляд. — Не ожидала тебя здесь увидеть.
— Сам не думал, что смогу еще когда-то ходить сюда, — он убирает свою кофту с кресла, жестом приглашая девушку присесть.
— Тебя не было в офисе последние три дня и ты не отвечал на сообщения. — Лиза ставит свой стакан на стол и пытается делать как можно менее заинтересованный взгляд. — Леры тоже не было, — она добавляет это и только после того, как произносит фразу вслух, понимает, что не стоило этого делать.
Рыжеволосый игнорирует её, делая большой глоток всё ещё горячего напитка. Парень устремляет свой взгляд на улицу. Больше он не смотрит восхищенно на Неред. Больше он не боится встретиться с ней взглядом.
— Я расстался с Лерой, — произносит он в пустоту и делает ещё один глоток.
— Так бывает, — Лиза закусывает нижнюю губу, опуская взгляд. — Возможно, вам просто нужен перерыв.
— Нет, это окончательное решение. Я увидел их с Юликом. — стиснув зубы, произносит Данил. — Очередная девушка, которая мне нравится, целуется с моим бывшим лучшим другом. — смешок Кашина больше похож на истерический.
— Может ты всё не правильно понял? — кровь приливает к щекам девушки от воспоминаний об их с Юликом поцелуе.
— Я зашёл в комнату, когда они целовались. Как мне это понимать? — он поворачивается к девушке и выжидающе смотрит на неё. А у неё нет ответа, на этот вопрос. — Просто скажи мне, объясни, почему Юлик? Вот серьёзно?
— Дань, — громко выдыхает девушка, думая, что лучше бы прошла мимо и не заходила сюда. Не хотела она таких разговоров на ночь. — Это было спонтанно, — она явно оправдывает не Мидлер, а себя, за поцелуй с Онешко, о котором Данил знал. — Не горячись.
Данил берет свою толстовку и выходит из-за стола, направляясь к выходу. Парень не выдержал и сорвался. Он не хотел расстраивать Лизу, чтобы она снова плакала о нем.
Неред смотрела на уходящий силуэт парня, пока он не скрылся за дверью. Она пускает свои пальцы себе в волосы, и наклоняется над столом. Слезы сами по себе стекают по глазам, и она не может это остановить. Сердце сильно сжимается, нечем дышать. Такое странное чувство, что хочется провалиться сквозь землю.
