Но губы ищут любви тепло.

«Если бы люди, общаясь, развивали в себе стремление понять, а не способность судить, они бы чаще танцевали на улицах и реже разводились в судах. »©Марк Гангор

Яркие лучи зимнего солнца заполнили собой весь дом «из чистого света». Стоит отметить, что большинство стен дома, о котором сейчас идет речь, буквально прозрачны. Лучи мягко скользили по белоснежному ворсистому ковру, расположенному перед большой двуспальной кроватью, которая так же, как и многие, попадающие под лучи солнца предметы, была бела, как утренний снег. Заглянувшее в это окно солнце, освещало невесомо порхающие пылинки, которые в лучах выглядели словно, золотая пыль, медленно оседающая на свернувшийся в шерстяное одеяло кулек, мирно сопевший на левой стороне кровати. Вторая половина кровати была пуста, лишь смятая простынь, подушка и уголок одеяла, который сейчас всецело принадлежал человеку, обладающему короткими светлыми волосами, выглядывающими из-под одеяла. Пока лучи все еще медленно исследуют комнату, человек на кровати начинает медленно шевелиться, пробуждаясь ото сна, плавно подтягивается в кровати, не отбрасывая одеяла. Протирая сонные глаза, окончательно прогоняя остатки сна, оглядывается по сторонам, попутно отмечая, что муж уже встал. Следующий поворот головы ввергает женщину в шок, поскольку она прямиком впивается взглядом в будильник, стоящий на прикроватной тумбочке. В голове молниеносно проносятся тысячи картинок: места, люди, города, страны, концертные площадки, после чего отброшенное шерстяное одеяло тревожит размеренное «плаванье» пыли по комнате. Не успев коснуться пола, женщина мчится к лестнице, ведущей вниз, где, как ей кажется, без капли сомнения, находится человек, который то ли нарочно, то ли по забывчивости не завел будильник вчера и не удосужился разбудить ее сегодня. Несмотря на то, что она катастрофически опаздывает в аэропорт, она все же решила поинтересоваться у супруга: — Что ты делаешь? – женщина перегнулась через перила, чтобы увидеть его. – Почему ты меня не разбудил? Сегодня же концерт в Москве? – Женщина заметила, как быстро она начала закипать, жгучая злость на мужчину рвалась из груди. Мужчина, в свою очередь, барабаня пальцами одной руки по блестящей поверхности барной стойки, неторопливо пил черный чай и услышав резкий громкий голос сверху, чуть было не выронил стакан из рук. Слегка наклонив голову, чтобы увидеть друг друга, он все также стоял с кружкой в руках и только спустя секунду, когда он разобрал смысл, сказанных ею слов, кружка громко приземлилась на столешницу, а мужчина, оббежав стойку и уставившись на наручные часы, побежал вверх по лестнице, где, недождавшейся ответов, женщины уже не было. Спустя некоторое время женщина вышла из большой роскошной ванной комнаты, которая, как и весь дом была абсолютно белая и лишь четыре ярких цвета разбросанных по всему дому, словно брызги акварели на белоснежном холсту. Направившись сразу к чемодану, дожидавшемуся на кровати, закинула пару вещей из гардеробной, отбросила несколько портпледов с костюмами на кровать, скинула махровый халат и стала одеваться. Надев светлые джинсы, белую рубашку и накинув на плечи голубую вязаную кофточку, обернулась к кровати, на которой все еще лежали не сложенные вещи, не успев поднести рук к вещам, коснулась руки мужа, который дозвонившись и забронировав места в самолете на рейс Рига – Москва, сразу же помчался помогать ей с вещами. — Дозвонился до аэропорта, мы еще успеваем. – тщательно и аккуратно складывая вещи в чемодан, сбивчиво дыша, произнес он. До всего времени, общими усилиями раскладывая вещи по чемоданам, она отстранилась, взглянув на супруга удивленным взглядом. — Скажи мне все-таки, а почему ты сегодня не разбудил меня? – Женщина присела на краешек, идеально заправленной, кровати, скрестив руки на груди пристально смотря на человека, который все еще возился с вещами, но заметив интерес женщины к себе, замешкался и, в конце концов, бросил, взглянув ей в глаза. — Я абсолютно забыл, что сегодня концерт. — Чувствуя себя, словно нашкодивший котенок, он отвел глаза, тем не менее, кожей чувствовал нарастающее в комнате напряжение, которое сопровождало их последнее время слишком часто. — Но тогда зачем ты так рано встал? – Голос женщины стал более жесткий и холодный. Ее выводила из себя эта ситуация, да и другие обстоятельства утра. — Вчера звонили из салона, я говорил тебе недавно, что проверка на днях нагрянула, ищут что-то в бумагах и видимо нашли. Надо было, чтобы кто-то присутствовал. — Я не понимаю, неужели сложно было разбудить меня? – Вновь принявшись за вещи, поскольку стрелки часов неумолимо неслись вперед, а надо было еще доехать до аэропорта. — Перестань, мы так задержимся еще больше. – Андрей уже закрывал чемоданы, когда заметил, что вот-вот начнется скандал. Женщина была уже готова начать повышать голос, кидая в его сторону колкие фразочки, но в какой-то момент на ее лице проскользнуло сомнение и единственное, что слетело с ее губ: — Ну да, сейчас мы всего лишь задержимся, ты же на этот раз не потерял пригласительное!?! — Ненамеренно вспомнив об этом, поток мыслей резко обхватил её разум, женщине казалось, что она потеряла счет времени, чего сейчас нельзя было допустить. — Слушай… — Нет-нет-нет, у нас нет времени возвращаться в прошлое и припоминать друг другу свои ошибки. – Женщина направилась из комнаты к лестнице, мужчина с чемоданами поплелся вслед за ней. — В любом случае. Мы еще успеваем, билеты ждут нас. – Подытожил мужчина, чуть не столкнувшись с ней, когда она резко затормозила и обернулась. Крепко схватившись за перила, вопросительно глядя на него. — НАС? – По буквам проговорив слово, она выжидающе взглянула на него, все ещё не двигаясь и, кажется, не дыша. — Ты собираешься ехать одна в аэропорт? Серега в Москве, Алексей там же, музыканты – тоже. Ты выезжаешь из страны одна. – он все так же стоял на месте, непонимающе глядя на нее. Она продолжила, спуская по лестнице, дабы не загромождать ему путь с тяжелыми сумками. — Я уже не пятнадцатилетний ребенок, которого надо опекать. Как будто я первый раз лечу в Москву! – Направилась к питомцу, французскому бульдогу, развалившемуся на диване. Разбудив и вдоволь повеселив его, как подарок, перед длительной разлукой, приподняла на руках, поцеловала сухой, после сна носик и направилась к выходу. Подойдя к машине, у которой уже стоял муж и складывал в багажник вещи, заметила, что маленькие, пытавшиеся не шуметь, но ненароком царапающие когтями по асфальту непоседы, уже оба на месте – провожают хозяйку. Виляя хвостами и прыгая на задних лапах перед ней, привлекая внимание к себе, трутся о штанины, в попытке донести до хозяйки, чтобы та опустилась и погладила их еще раз. Несмотря на азарт и веселье, которое они создали, в глазах их мелькает грусть и преданность. Чемоданы уложены, чехлы с одеждой размещены так, чтобы не помяться, багажник уже закрыт. А мужчина стоит у двери, к которой подходит женщина, как всегда, галантно открывает дверь и подает руку, слышит звук, открывающихся впереди красных ворот, неудостаивающийся взгляда голубых глаз, захлопывает дверь, машина медленно трогается с места, выезжая на дорогу, скрывается за ближайшими деревьями, растущими в соседнем двору. Глядя в след удаляющейся машины, поймал себя на мысли: «поссорились». Впрочем, последнее время в доме ссоры стали слишком частым явлением, и раздражались оба, сильно ругались и часто напоминали друг другу о былых ошибках. Бывало, из-за ссор закрывались в разных комнатах, кто-то мог уйти на побережье, а кто-то запросто улететь в другую страну. Медленно шагая в дом, не вызывал такого азарта у питомцев, которые любили его так же, как и обожаемую хозяйку, ведь он проводил с ними очень много времени и позволял не меньше, чем она. Покормив псов, огляделся по сторонам, окутанный мыслями и единственное, что заметил – недопитый чай, оставленный остывать. Присев на стул, и отхлебнув глоток чая, опять задумался об их отношениях. Раньше тоже все было не так гладко, она вспыльчива, словно молния, он – ее громоотвод. Золотая середина, удерживающая ее на одной стороне, не позволяющая бросаться в крайности. Всегда все решения принимала она, но лишь после того, как он, подобно весам взвесит все «за» и «против» и выдаст свой вердикт по тому или иному делу, только тогда она смело могла идти на риск или же просто принимала решения. И независимо от того, что зачастую говорила в интервью, очень дорожила его мнением и никогда не пыталась его обидеть. А он знал. Знал ее лучше всех, никогда не сомневался в ней. Знал, что в телевизоре не она, в телевизоре образ, образ женщины, который нужен зрителю. Никогда не обижался. Ни на ошибки в статьях, где в статье о «муже» фотография чужого, относительно конечно, человека. Даже, напротив, был рад, поскольку эта ошибка так ее веселила, каждый раз, видя эту ошибку, лишний раз убеждалась, что никто и никогда не узнает ее - настоящую. Надо поискать еще человека, который так же деликатно относится к своей личной жизни, личному пространству. Как и он, он не любил, когда лезли в их жизнь. Потому что это только их. Их победы, их падения, их счастливые моменты, которые они разделяют на двоих, как и горе, не позволяя друг другу оставаться в «пасмурные» времена в одиночестве. Какие-то мелочи, которые связывают, словно железный канат, и которые даже самым острым лезвием не выскоблить из воспоминаний. Эта тонкая потертая, еле уловимая, красная нить, связывающая их столько лет. Которая вряд ли уже порвется. «Этого уже не случится». Умело управляя огромной машиной, плавно скользя по рулю обеими руками, ведя машину в нужное место, практически не останавливаясь на светофорах, которые ярким красный цветом беспрестанно моргают, запрещая тем самым езду, игнорируя все правила дорожного движения, вжимая педаль газа почти в пол, останавливается лишь, пропуская людей на пешеходных переходах, а потом вновь разгоняется, дабы не опоздать на свой рейс. Спустя некоторое время, наткнувшись на пару патрулей, она все же добралась до аэропорта. Слишком рано…Слишком рано прибыла. К чему были эти упрёки. И так странно, из-за такой ерунды взбеситься. Раньше подобного не было. Было полнейшее понимание, словно одним целым были: одного хотели, одно и то же видели, одни и те же цели, словно гребли в одной лодке к намеченному курсу. И все это подогревалось всегда музыкой. «Музыка - наш общий язык.» Изначально все так и было, но со временем…со временем все изменилось, будто что-то пропало. Не стоит уже за кулисами, ожидая окончания концерта. Всегда ищет одни глаза, родные, которых почти не видно в темноте кулис, но все же замечает отблеск. Сколько бы тысяч людей не сидело бы, в битком набитом, зале. Как бы сильно они не пытались признаться ей в любви, какие бы невообразимые подарки не дарили и как бы преданы они не были, для нее – этой великой женщины, соединившей миллионы людей по всему свету, всегда был и оставался лишь один зритель – её спутник жизни, с которым они прошли и огонь и воду – ее самый взыскательный и при этом самый добрый зритель. Расположившись в бизнес-классе слегка задремала, а когда уже проснулась самолет совершал посадку.