***
— Так какой у нас план? — спросила девушка, отстегивая ремень безопасности, когда они подъехали к особняку Каваллоне. Он координально отличался от поместья Варии — скорее, напоминал замок, в котором живет прекрасная принцесса и её принц, нежели молодой мафиози: дом был построен в средиземноморском архитектурном стиле, имел множество окон, небольшой садик у крыльца и несколько фонтанов на территории, которые, несмотря на достаточно прохладную мартовскую погоду, уже работали и вызывали восхищение у гостей. — Это бал-маскарад, — мечник достал коробочку из внутреннего кармана пиджака и протянул её девушке, — Думаю, разберешься, где твоя, а где — моя. Внутри лежали две маскарадные маски, явно сделанные на заказ. Девушка взяла в руки маску цвета розового золота, идеально подходившую к её платью, слегка покрытую блестками, украшенную кружевной тканью и небольшими блестящими камушками; сбоку на ней красовалось несколько мягких перьев того же оттенка. Она с удивлением и радостью посмотрела на мечника, примерила аксессуар и взвизгнула от восторга, поцеловав довольного друга в щеку, любуясь своим отражением в зеркале автомобиля. Скуало надел свою черную маску с перьями и вышел из машины, после чего открыл пассажирскую дверь и предложил Селесте руку. — Чуть не забыл, — насторожился он, сунул руку в карман и достал из него розовую атласную ленту, — Перевяжем запястье и закрепим с твоим клатчем для телефона, — мечник ловко обмотал руку девушки, задрав её белую полушубку по локоть, — Чёртов босс. — Он убьет нас, если.. — Никаких «если», Сэл. Скуало помог подруге выйти из машины и провел в дом — он посещал особняк Каваллоне далеко не в первый раз, они еще в школе часто бывали в гостях друг у друга, так что он прекрасно знал расположение всех комнат и приемных залов. Дино сразу заметил старого друга в толпе и подошел поздороваться, неожидав увидеть его в компании девушки. Скуало шепнул мустангу, что никто, кроме их двоих и некоторых друзей Селесты не должен знать о том, что она здесь. Хозяин дома незаметно кивнул, вежливо поцеловал руку девушки и отошел от них. Скуало велел подруге вести себя естественно и не робеть при встрече с кем-либо — сегодня она не неприступная девушка, вошедшая в зал под руку с боссом Варии, а обычный человек, приехавший на светскую вечеринку, к тому же, под маской, скрывавшей добрую часть лица, её никто не должен был узнать. Скуало крепко сжал ладонь Селесты, последний раз уверенно взглянув на неё, отпустил и отошел, чтобы не вызывать подозрений. Девушка принялась искать знакомые лица, волосы, но в толпе совершенно никого не было видно. — Привет, — раздался знакомый, теплый голос сзади, — Я думал, ты не приедешь. Селеста обернулась и встретилась глазами с Хаято. Он улыбнулся и протянул ей бокал с шампанским, нежно коснувшись ее вновь запылавших пальцев. Шатенка завороженно смотрела на друга, с которым целых два месяца общалась по сообщениям и видеозвонкам — сейчас он стоял прямо перед ней и завораживал своей улыбкой и такими добрыми светло-зелёными глазами, в которых хотелось спрятаться от всего мира. Внутри девушки все перевернулось: живот приятно скрутило, сердце бешено заколотилось, заставляя краснеть и часто дышать, она совершенно потерялась в своем сознании — как себя вести, что сказать, когда хочется просто упасть в обьятья человека и утонуть в них, забыть жуткого Занзаса, изнуряющие тренировки и гору документов. Селеста приоткрыла рот, стараясь вымолвить хотя бы приветствие, но не могла, в горле жутко пересохло, а бокал с шампанским безвольно болтался в её хрупкой ручке, готовый выпасть в любой момент. Гокудера рассмеялся, сжав кулачок подруги и закрепив в нем ножку хрустальной посуды, после чего поцеловал кисть ее свободной руки. Он осторожно коснулся своим бокалом бокала подруги, и звон, наконец, привел её в чувства. Она сделала глоток и недовольно поморщилась, чем вызвала новую усмешку парня. Рядом с ним было невероятно приятно — от него исходило тепло, которого никогда прежде девушка не ощущала. Среди настоящих мафиози, киллеров Варии, ни у кого не было такой энергетики. — Как ты меня узнал? — улыбнулась девушка, когда, наконец, игристое шампанское избавило её от сухости в горле. — Ну, а с кем еще мог приехать длинноволосый капитан Варии? — парень согнул руку в локте и предложил её девушке. Она неуверенно коснулась его, отдав пустой бокал официанту. — Никому ни слова, — шепнула она, — Обо мне знают только Скуало и Дино. — Босс хотел встретиться с тобой. — Если мой босс узнаёт, что я здесь, он свернёт мне шею. — Занзас ушёл на этаж выше сразу, как приехал. Вокруг него всегда вьётся парочка девиц, так что не переживай, он не скоро появится в зале. Он запретил тебе ехать на бал? Селеста вкратце рассказала парню как обстоят дела в Варии и чем она занималась последние два месяца, умолчав о своём провалившемся задании, пока они не подошли к Десятому. Гокудера представил девушку, шепнув, что её здесь не должно быть и чтобы Тсуна не распространялся этой информацией. Они мило беседовали, выпивали, общались с подходившими людьми, представив девушку под другим именем, прекрасно проводили время. Музыка стихла, и босс Вонголы, кивнув в сторону симпатичной девушки и улыбнувшись своей компании, покинул её. Гокудера предложил подруге руку, нежно поцеловал её кисть и вывел почти в центр зала. Вторая рука парня осторожно легла на тонкую талию Селесты, в то время как первая держала ладошку, поднимая ее вверх, на уровень плеч. Вновь заиграла неспешная музыка, и Хаято, властно прижав девушку к себе, закружился в танце, синхронно с другими парами, смотря исключительно в глаза своей спутницы. Он нехотя отпускал ее от себя во время различных движений, а потом снова, с удовольствием и небольшой грубостью прижимал к себе, заставляя партнершу краснеть. Она тяжело дышала, осматривая его лицо, прикрытое чёрной, как и его костюм, маской, крепко сжимала его плечо, краснела и звонко смеялась каждый раз, когда их лица оказывались на недопустимо маленьком расстоянии, постоянно отводя глаза в сторону, пока ее щеки наливались алым окрасом. Шаг, шаг, поворот. Финальные аккорды. — Не знал, что ты так хорошо танцуешь, — тяжело дыша вымолвил Хаято, по-прежнему смотря девушке в глаза, — Принцесса. — Давно уже нет, — девушка улыбнулась, но в ее взгляде читалась легкая грусть, из-за которой уголки её губ опустились. Хаято осторожно притянул растерянную Селесту за талию и мягко накрыл её губы своими. Шатенка тут же покраснела, прикрыла веки и сильнее сжала ткань пиджака на плече парня. Сердце бешено заколотилось, пальцы снова начали гореть и зудеть, раздались громкие аплодисменты. Девушка испуганной отстранилась и огляделась вокруг, убедившись, что поцелуем закончили танец все пары без исключения. Она смущенно прижалась к Хаято, положив свою голову на его плечо и, посмотрев в сторону, заметила босса. Он держал в руке стакан с алкоголем и безразлично смотрел в окно, не обращая никакого внимания на трёх девушек, пожирающих друг друга взглядом и в то же время что-то безумолку рассказывая брюнету. Ему буквально не давали прохода — он отошёл от троицы девиц, сцепившихся между собой, и на него сразу случайно налетела ещё одна — она долго извинялась, положив руку на грудь мужчины, пока он что-то не шепнул ей, совершенно не изменившись в лице, зато она сразу отошла от босса Варии, с опаской смотря ему в след. Он подошёл к хранителям и сел за столик рядом с ними, оглядев зал. Его взгляд остановился на девушке в розовом платье, она прекрасно прочувствовала на себе характерную для него одного ненависть. Он не мог узнать её. Селеста отвела глаза, стараясь не думать об этом. Запястье девушки неожиданно заныло, напоминая о случившимся в кабинете, сердце сжалось и, казалось, замедлилось, ожидая продолжения этого ужаса, но, когда шатенка снова посмотрела на босса, он спокойно что-то печатал в своем телефоне. — Ты так напряжена, — шепнул Гокудера прямо над ухом спутницы. Они все ещё стояли, обнявшись, — Ты боишься, что он узнает. Может, сбежим отсюда? — Пойдём, — согласилась шатенка, взяв партнера под руку, чувствуя в этом спасение, — Здесь слишком душно.***
Елена приняла протянутый бокал и, слегка взболтнув его, насладилась стекающими по стеклу тонкими бордовыми струйками. Мукуро знал, какое вино она любит, знал, когда она его любит, знал, что после него она расслабляется. Бал только начинался, и пока что никто не доставал с приглашениями на танец и занудным общением. Дети Тимотео всегда, без исключения, были в центре внимания на каждом официальном приеме. Некоторые звали их, просто чтобы самоутвердиться в глазах других гостей, показывая, что такие важные особы прибыли на их торжество, пытаясь таким способом получить расположение не только Варии и Вонголы, но и других влиятельных семей. Нередко люди отказывались от приглашений, узнав, что Занзаса и Елены не будет — если отказались они, то, значит, делать на таком празднике, совершенно нечего. Мукуро сперва раздражало такое внимание к его женщине — он старался оградить ее от всего мира, прожигал взглядом каждого, кто подошёл с просьбой подарить танец, психовал каждый раз, когда девушка соглашалась, но понимал, что ей нужно поддерживать статус, да и запирать ее в клетке и становиться неадекватным абьюзером в его цели не входило. Первое время ему было тяжело, он ни с кем не хотел делить своё сокровище, но, спустя несколько месяцев, с наслаждением наблюдал за изящными движениями Елены, танцующей с другими, за восхищенными взглядами мужчин и завистливыми — женщин, его забавляло, как они перешёптываются, не сводя глаз с его любимой, и как каждый раз осматривают его с ног до головы презрительными взглядами, когда она уверенной, безупречной походкой возвращается к своему иллюзионисту, нежно касаясь его щеки мягкими губами. Он обожал официальные приемы только за это. — Ты прекрасна, — шепнул он, не зная, себе или девушке, но она услышала его комплимент и кротко улыбнулась, сделав глоток бордового напитка и отвернувшись в сторону дверей, в которые без конца заходили пары, но тех, кого она ждала, все не было. Лене всегда было спокойнее, когда поблизости находится брат и его хранители. Никто, кроме них, не смог бы защитить ее сполна, и ни в ком она не была так уверена. Конечно, она сильнейший мафиози, неофициальный хранитель Дождя Варии, но все же — иметь рядом с собой подмогу, защиту, тех, кто жертвуя собой прикроет тебе спину, было намного приятнее и спокойнее, чем рассчитывать сугубо на себя. Елена не смотрела в глаза Мукуро — она с досадой вспоминала случившееся в лесу неделю назад и осуждала себя за то, что не смогла сдержать себя, за то, что не могла найти в себе силы признаться ему в этом, за то, что с каждым днём все сильнее желала повторить случившееся и довести дело до конца. Она запуталась в своих чувствах, не знала, как начать разговор с Мукуро, не знала, простит ли он её. Ее сердце разрывалось — в одной половине пробудились чувства шестилетней давности, не дающие спокойно спать по ночам и заставляющие краснеть и задыхаться при общении с Ураганом Варии, а вторая половина, наоборот, была наполнена ненавистью и презрением к самой себе. В ней шла самая настоящая война. Она даже пыталась расписать плюсы и минусы каждого из парней, и во всем отдавала предпочтение Бельфегору, но в то же время терзалась огромными сомнениями — Мукуро так усердно добивался её, они встречались достаточно долгое время, «А потом он сбежал на целых восемь месяцев» — постоянно повторял здравый смысл. Случившееся, по сути, можно назвать местью, сотворенной обстоятельствами. Иллюзионист чувствовал холод, проходящий между ними, пока они стояли у фуршетного столика, но не решался спросить, в чем дело. Если бы он был в чем-то виноват — девушка даже не заговорила бы с ним, значит, дело в ней. Парень наблюдал за парами в зале, пытаясь отогнать от себя глупые и плохие мысли, но совершенно точно знал, что что-то произошло. Он крепко сжимал ножку бокала, купался в своих раздумьях и даже не заметил, как к ним подошёл Бельфегор. Он поцеловал кисть Елены, от чего та волнительно засмеялась и слегка покраснела. Она попросила его не строить из себя джентльмена и улыбалась в ответ на его улыбку. Мукуро внимательно следил за действиями обоих — вот брюнетка неаккуратно поправляет волосы, не зная, куда ещё деть свои руки, перебирает цепочку на клатче, вот розовеют ее щеки, в то время как принц-потрошитель спокойно наблюдает за каждым ее движением, довольно улыбаясь. Он будто не замечал присутствия Мукуро. — Эй, ананасовоголовый, — обратился блондин, — Давно тебя не видел. — А должен был? — Мукуро полностью развернулся к парню, встав напротив него, рядом с девушкой. — Оставил Элен одну на целых два месяца, ши-ши-ши, как не стыдно, — язвил принц, опустив руки в карманы, — Не боишься, что украдут? — Кфу, ты, что ли? Не смеши, — парень шагнул вперёд, но брюнетка положила руку на его грудь, одарив Бельфегора презрительным взглядом. Она знала, к чему он клонит, и от мыслей о продолжении этого разговора ей становилось страшно. Она осторожно мотнула головой в отрицательном жесте, до крови прикусив губу. Она не была готова объяснять произошедшее, тем более, в такой обстановке. — Я уже это сделал. Лена почувствовала, как земля уходит из-под ног. Бешеный стук сердца больно отдавал в виски, в ушах слегка зазвенело, дыхание перехватывало. Она жмурилась от неприятных ощущений, заламывала ладони, прижимала их к груди, пытаясь сосредоточиться. Ком встал в горле, в носу защипало, казалось, она вот-вот заплачет. Девушка повернула голову в сторону Мукуро и столкнулась с его полным злости и непонимания взглядом. Она пыталась что-то сказать, но у неё не получалось вымолвить ни звука. Она крепко сжала рубашку на груди парня, и, почувствовав, как выпитое вино отдаёт в и без того забитую болевшую голову, потянулась вниз. Ее предали ее же коленки, подкосившиеся в самый отвратительный момент. Мукуро подхватил девушку, крепко держа ее предплечье, а второй рукой сжал подбородок, смотря в ее глаза, полные разочарования в самой себе. Она дотронулась до плеча парня, пыталась сфокусировать свой взгляд на нём, но стоявшие в глазах слёзы застилали пеленой. Она снова попыталась что-то сказать, но не нашла слов. Что она могла сказать в свое оправдание? Ничего. Девушка чувствовала, как давление в её нерадивой голове растёт, боль становится сильнее и от этого становится ещё тяжелее соображать. Нужно что-то сказать! Хоть что-нибудь! Она держалась из последних сил. Держалась за крупицы ускользающего от неё сознания. Он сказал ей что-то, но слова не достигли её. Она стремительно проваливалась в темноту. В комнате было свежо и прохладно. Елена, не открывая глаза, перевернулась на бок и сладко улыбнулась, нежась в мягкой постели, и не сразу сообразила, что что-то не так. За дверью слышались голоса, говорившие на повышенных тонах, но брюнетка не могла разобрать ни слова — голова немного кружилась, в глазах плыло, сознание потихоньку приходило в себя. Лена села на кровати, протирая виски, и начала вглядываться в интерьер комнаты, освещенной лишь слабым светом фонарей с улицы. Она медленно, но верно вспоминала случившееся — вот она садится в машину, вот обнимается с Дино, пьет вино вместе с Мукуро, а потом. — Это правда? — дверь неожиданно распахнулась, яркий свет больно ударил по глазам, в висках снова закололо. Иллюзионист сильно сжимал челюсть, скрипя зубами, и хмурился, смотря на девушку и пытаясь скрыть свое отчаяние. — Что он рассказал тебе? — Лена, прикрывая глаза рукой от ослепляющих коридорных ламп, смотрела за спину парня, на Бельфегора. — Что вы почти потрахались в лесу неделю назад. Девушка закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, и упала на кровать. Парни стояли в дверном проеме и давили на неё своим присутствием. Ну что она могла сказать, если Бельфегор уже обо всем известил хранителя Тумана? Чего они ждали? Ответов? Выбора? Скандала? — Да, это правда, — уверенно сказала Элен, посмотрев в глаза удивленному парню, — И что еще ты хочешь? — Хочу убить этого ублюдка, — Мукуро развернулся к принцу, сжав кулаки, на что тот довольно рассмеялся. Иллюзионист подошел к улыбающемуся блондину и кивнул ему в сторону лестницы. Бельфегор тяжело, но довольно вздохнул и отправился к выходу, скрестив руки за головой. Мукуро яростно посмотрел на ничего не понимающую девушку и ушел вслед за Ураганом. Елена подскочила с кровати, борясь с резко возникшей головной болью, убедилась, что ничего не оставила в комнате, и побежала за парнями. Она судорожно хватала иллюзиониста за руку, но он грубо вырывал её, просила его остановиться, поговорить, на что он лишь хмурился и даже не оборачивался, грозно прожигая спину Бельфегора своим взглядом. Впоследствии он обогнал его, оттолкнув от себя девушку, умолявшую его остановиться, яростно пихнул дверь, сшибив стоящих за ней людей, и вышел на улицу, поманив за собой принца, который поцеловал в лоб почти плачущую Елену и вышел следом. Сердце бешено колотилось, из глаз невольно полились слезы, девушка в ужасе придала руки к груди. Что сейчас будет? Как их остановить? Как объяснить Дино, почему его бал был сорван дракой на улице? Елена спустилась с крыльца, и, подходя к Мукуро, заметила, как он сжимает рукоятку пистолета у себя за спиной. Его костяшки побелели, он игнорировал голос любимой девушки, наблюдая за совершенно спокойным Бельфегором, стоявшем в десятке шагов напротив него. Уверенная улыбка принца и совершенное спокойствие невероятно раздражали его, подливали масла в огонь; ярость внутри бушевала, полностью затмевая сознание. Он не видел ничего вокруг, кроме этой чертовой улыбки и рук, опущенных в карманы брюк, не чувствовал, как Элен тянет его за руку, не слышал, как в стороне испуганно переговариваются парочки, вышедшие подышать воздухом. Он ощущал знакомый, родной аромат мятных сигарет и цветочных духов, её любимых духов, но в то же время видел белоснежные зубы Урагана Варии, который посмел притронуться к его сокровищу. Он был уверен, что Лена не виновата; он попросту не допускал таких мыслей. Он хотел заставить златовласого ублюдка перестать улыбаться, хотел, чтобы его девушка увидела, насколько он серьезен, насколько её любит. Он бы выпустил в соперника всю обойму своего пистолета, который уже направил на довольного принца, если бы его не сшибли с ног ударом в висок. Парень упал на бок, и постепенно начал приходить в себя: услышал знакомые голоса, увидел дрожащую Елену, мгновенно подскочившую к нему и что-то кричащую, смотря за его спину, но из-за тяжелого удара он лишь слышал, как пульсируют его вены, чувствовал теплые прикосновения и горячую кровь над губой, заполняющую его рот. — Он мог и тебя задеть, — прохрипел Занзас, наблюдавший за сидящей на снегу сестрой, — И не забывай, где мы находимся. Не позорься. — Что произошло? — Дино наклонился к Мукуро и посмотрел в его слегка шокированные, пустые глаза, после чего заметил лежащий рядом пистолет. Он взял его в руки и спрятал под пиджаком, чтобы не пугать собравшихся гостей. На его бал люди приезжали без оружия, — Все целы? — Тупица, — зашишикал Бел, вставший около босса, — Ты действительно думал драться здесь? — Вы оба — уроды, больные на всю голову, — прошипела девушка и, выхватив из рук брата свою куртку, ушла к парковке. Элен закрылась в своей машине, крепко сжимая руль, и уткнулась в него головой, в которой продолжали проноситься мысли, цепляясь друг за друга, не давая успокоиться и сосредоточиться. Она громко заплакала, откинувшись на спинку кресла и закрыв лицо руками — Мукуро показал, насколько серьезны его намерения, посеяв новую порцию сомнений в бешено колотившееся сердце девушки, в котором уже шла ожесточенная борьба двух сторон. Брюнетка кусала губы, обнимая себя за плечи, пытаясь унять тянущее чувство в груди, и плакала, срываясь на крик из-за полного непонимания самой себя — она окончательно запуталась. Что Мукуро хотел этим показать? Было ли это обычным порывом, импульсивным желанием самоутвердиться, или все же он хотел буквально отвоевать свою девушку? Хотелось бы получить ответы на все эти вопросы, но брюнетка больше не могла ни минуты находиться в этом ужасном месте — она завела машину и, аккуратно смахнув катившиеся слезы, тронулась с места, но ненадолго — сзади послышался глухой хлопок, недовольный вопль и мат. Элен вздрогнула — не хватало еще сбить человека на официальном приеме, будучи в легком, но алкогольном опьянении. Она с ужасом посмотрела в зеркало заднего вида и не увидела абсолютно ничего из-за темной тонировки. Сердце сходило с ума от страха и волнения, от только что пережитой истерики, еще чуть-чуть, и оно точно остановилось бы. Девушка уже видела прекрасную картину, где её лишают прав и осуждающий взгляд брата, которому пришлось расхлебывать эту проблему. Глаза защипало — потекшая от рыданий тушь попала прямо на слизистую, когда на ней вновь образовались слезы. Элен, предвкушая худший исход событий, вышла из машины, совершенно убитая, и, увидев Бельфегора, отряхивающего свою королевскую попку, облегченно вздохнула, облокотившись на машину. Принц поднял голову и ласково улыбнулся, подойдя ближе к девушке и пуская её в свои крепкие обьятья. — Куда ты собралась в таком виде, мин кэра? — шикнул он, поглаживая Элен по спине и слегка укачивая. — Подальше от вас всех, придурков, — девушка скрестила руки за спиной парня и положила голову ему на плечо. Эти обьятья были ей необходимы, как глоток свежего воздуха. Сердце успокоилось, тревога пропала, казалось, что все проблемы исчезли. — Поедем домой? — Поедем домой. Бельфегор отстранился от девушки и аккуратно, стараясь не причинить вреда своими огрубевшими пальцами, взял её за подбородок, заставив посмотреть на себя. Он нежно провел большим пальцем по следам подтекшей туши, удерживая её маленькое лицо в своих руках. Её кожа была такой горячей после пролитых слёз, а его ладони приятно-прохладными. Дождь и Ураган идеально подходили друг другу, успокаивая и убаюкивая одного и разжигая прекрасное чувство внутри другого. Он едва весомо коснулся губ девушки, переживая испортить момент, но Элен, улыбнувшись, чмокнула его в ответ, после чего снова прижалась к груди — ей было так спокойно рядом с ним. Принц любезно открыл пассажирскую дверь перед девушкой, а сам сел за руль, оповестив босса об их возвращении в особняк.***
Занзас убрал телефон в карман и прикрыл глаза, наслаждаясь вкусным напитком и приятной музыкой. Он не вникал в разговоры оставшихся хранителей, не обращал внимания на подходивших к ним девушек, спокойно наблюдал за танцующими парами и как обычно думал о делах, полностью погруженный в свои мысли. Его не интересовало абсолютно ничего, он просто хотел немного отдохнуть, выбраться из своего кабинета, сменить обстановку и увидеть что-то, кроме надоевших морд хранителей. Все эти беззаботные молодые парочки забавляли его — они так лучезарно улыбались, так страстно целовались, выглядели и вели себя лет на 16. Бал Каваллоне проводился в честь окончания школы Десятого Вонголы и его хранителей, а за компанию были приглашены и итальянские семьи с детьми-подростками, которым как раз в этом году предстояло поступление в академию мафии. Не то, чтобы Варии это мероприятие было интересно, но с Дино они находились в отличных отношениях; пожалуй, он был единственным человеком, которому доверял даже Занзас. — Ураган и Ураган, — усмехнулся Скуало, отпивая виски из своего стакана, — Невозможный союз. — Ну, Ску, не нужно ставить крест, — замурлыкал Луссурия, пихнув мечника, — Может, у них все будет хорошо. Ты сам говорил, у нашей Сэл покладистый характер. — Потому что её пламя спало мертвым сном, — мужчина нахмурился, — Я видел дымок, исходящий от её пальцев, сегодня перед отъездом, — Занзас, не поворачивая головы, посмотрел на хранителя, — Думаю, оно просыпается. У Лены было так же, я занимался её. воспитанием. — На тебе же и Сэлли. Крепись, — Луссурия встал с места и, похлопав мечника по плечу, скрылся среди танцующих пар. Скуало улыбнулся, о чем-то задумавшись. — Не говори, что ты влюбился в неё, — Занзас закатил глаза. Он знал этот взгляд, помнил еще с юношества, когда его единственный друг заинтересовался дочерью какого-то мафиози, но она была обещана другому. — Она станет второй Элен, — ответил Скуало, вглядываясь в зал, — Её уже запомнили после новогоднего приема. Уже на следующем балу парни начнут липнуть к ней, будем отгонять в два раза больше женихов. Сэл слишком наивная. Странно, что у нее Ураган, ей больше подходят гармоничные атрибуты. Будет сложно учить её справляться с гневом. Занзас молчал. Он прекрасно помнил слова отца, но совершенно не хотел вникать в них, не хотел разбираться в этом, не хотел осознавать, что они чем-то похожи. Его бесила одна мысль о девчонке, вечно маячащей под ногами, попадающей в неприятности, даже находясь в особняке, но он не мог избавиться от нее, потому что по своей глупости, гордости, совершил самую ужасную ошибку в своей жизни — представил её альянсу. С того самого момента она стала официальным членом семьи Вонгола, а в скором времени ей предстояло встать на одну скамейку с Элен и получить звание второго хранителя Урагана, среди «своих» — статус псевдохранителя. Сестра босса Варии почетно стояла за спиной Скуало, статус дочери Девятого Вонголы не позволял зачислить её в обычные отряды, а просто так находиться в Варии и быть никем — непозволительно. На данный момент Селеста была ученицей Дождя, и даже не подозревала, что как только пробудится её пламя, ей придется стать официальным лицом Варии, на равне с остальными хранителями. Занзас осознал, насколько глупым был его поступок, когда вмешался Тимотео — назад пути не было. Преступая через свою гордость, мужчине пришлось смириться с новым человеком в составе его подчиненных. Официальные документы, подтверждающие её «зачисление» уже были готовы и присланы Девятым с его печатью — пламенем посмертной воли, оставались только два последних элемента — пламя босса Варии и самой Селесты. Старик знал её семью, судьбу и не мог оставаться в стороне в такой ситуации. Никто никогда не предполагал, что девушка вообще окажется в Варии — она считалась мертвой долгие 12 лет, но все изменилось, перевернулось с ног на голову всего из-за одного звонка. Занзас встал с места, больше не желая слушать споры Скуало и Леви, и направился к выходу. От выпитого алкоголя, тяжелых размышлений и большого количества людей вокруг ему стало невыносимо душно. Он вышел на улицу и остановился возле журчащего фонтанчика, успокаивающего своими монотонными всплесками. Занзас закрыл глаза, наслаждаясь еще зимним холодом и ледяными капельками, попадавшими на его кожу с каждым порывом ветра. Все было идеально: тихо, спокойно, чистый лесной воздух приятно заполнял легкие. Босс редко выходил на улицу в своем поместье — внутри было слишком много работы. Занзас обернулся на большой особняк, к которому прежде стоял спиной, прекрасно понимая, что все не может быть настолько гладко. Раздался взрыв. Стекла на верхних этажах вылетели, обрушившись на припаркованные машины и некоторые прогуливающиеся пары, из окон рвалось пламя, на первом этаже послышалась стрельба. Интуиция не подвела его. Он знал, что это произойдет, знал, что Масстерони обязательно воспользуется возможностью истребить пару-тройку семей и навести панику, объявив о своих намерениях, поэтому заранее предупредил Дино о возможной опасности. Занзас, ухмыльнувшись, направился в сторону дома, доставая пистолеты с красными «Х» из нагрудной кобуры.***
Взрыв и стрельба в зале взбудоражили абсолютно всех присутствующих: родители забеспокоились за своих детей, а неопытные дети испугались за свои жалкие жизни. Хаято прижал Селесту к себе и рухнул с ней на пол, прикрыв их головы. Он что-то крикнул лежащему рядом с ними Ямамото, с которым еще пару минут назад они мило беседовали, не скрывая от него личность шатенки, после чего на корточках отошел от девушки, наказав ей спрятаться под стол, достал пистолет и скрылся в толпе. Селеста ненашутку испугалась, но не выстрелов, а ужасной толкучки. Скуало учил её, что делать в таких ситуациях, но после того, как рядом с ней начали замертво падать люди — подростки, чуть младше, чем она, спокойствие и адекватная оценка ситуации бесследно испарились, оставив после себя самое отвратительное, что могло быть в этой ситуации — панику. На Селесту нахлынули неприятные воспоминания из леса, лежавшие рядом фарфоровые куклы с пустыми глазами лишь усугубляли ситуацию. Её невозможно затошнило, звуки непрекращающейся стрельбы слышались в десятикратном усилении, сердце было готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Она спряталась под столик, полностью скрытый скатертью и, сняв маску, прижав коленки к груди, зажмурилась, стараясь просто успокоиться — сейчас это было самым важным. Пальцы на её руках запылали намного сильнее, чем несколько часов назад, но они не обжигали, лишь создавали неприятное ощущение, будто рвали нежную кожу, но среди полного хаоса Сэл совершенно не замечала этого. Она впилась зубами в коленку, как учил Скуало — причиняй себе боль, чтобы не терять контроль над сознанием, и сильно жмурилась, сдерживая слезы. Как же сильно сейчас ей хотелось прижаться к массивной, теплой груди босса, впиться в его пиджак и почувствовать себя в полной безопасности. На сердце сразу стало легче — она вспомнила, что Занзас был в зале, значит, совсем скоро Вария со всем разберется, ей нужно лишь подождать и не попасть в неприятности. Просто ждать. Сохранять спокойствие. Не терять контроль над сознанием и эмоциями. Тревога начала отступать, но стрельба и крики не затихали. «Либо все сбегут, либо все умрут», — пронеслось в голове девушки, и от этих мыслей паника снова накрыла её безжалостным, колючим пледом. Либо она останется одна, среди трупов и, возможно, врагов, либо сейчас её семья уедет подальше от эпицентра боевых действий. В нос вдарил запах гари, и это стало последней каплей — нужно как-то выбираться. Плевать на стрельбу, нужно скрыться в толпе и покинуть особняк как можно быстрее. Девушка осторожно вылезла из-под стола и побежала к выходу вдоль стен, спотыкаясь о трупы, расталкивая кричащих людей, но пробиваться среди паникеров было слишком сложно. Шатенку грубо схватили за локоть и, прижав к себе, закрыли рот рукой. Появилась мнимая надежда на то, что это кто-то из своих, но она быстро рассеялась, когда девушка, наконец, осознала, что ей не дают дышать. — Кажется, я поймал её, — раздался незнакомый голос среди стрельбы, ставший последним, что она услышала, — Идем к выходу.***
Враги были убиты. Занзас наблюдал за полыхающим особняком, который уже пол часа усердно пытались потушить, и ждал, пока его хранители полностью убедятся в полном уничтожении солдат Масстерони. Елена вылетела из подъехавшей машины и бросилась к брату, повиснув на его шее. Он, не сводя глаз с огненного зрелища, слегка обнял ее за талию, вслушиваясь в её беспокойный лепет о том, как сильно она переживала, и извинения, что их с Бельфегором не было рядом. Он лишь незаметно ухмылялся, благодаря ту сцену с Мукуро за то, что расстроенная Лена решила уехать домой незадолго до нападения. Он ни за кого не переживал, спокойно расправлялся с врагами и получал одно удовольствие от происходящего. Никакой тревоги за жизнь сестры. Хранители подошли к боссу, отчитавшись о полной ликвидации врагов и были готовы уезжать, но Занзас не шевельнулся с места — уж слишком сильно ему нравился вид полыхающего особняка. — Скуало! — подбежал обеспокоенный Дино и, оперевшись о коленки, пытался отдышаться. Сзади него волоклись его подчиненные, — Скуало, где... Где Селеста? — Дома, — не поворачиваясь, спокойно ответил босс Варии. Он знал, что при таком исходе событий она бы только мешалась под ногами. — Занзас, вот сейчас только не злись, — Дино по-прежнему стоял, согнувшись, и одной рукой держался за живот, тяжело дыша. Мужчина непонимающе повернулся в сторону хранителей и босса Каваллоне, — Дыши, спокойно, держи себя в руках. — Мусор, — Занзаса мгновенно накрыла ярость. Самая настоящая ярость. Он крепко сжал кулаки, изо всех сил стараясь держать в узде нахлынувшие эмоции. Все его спокойствие рухнуло, как карточный домик, — Кто её сюда привез? — Так, спокойно, спокойно, — Дино неловко выставил руки перед боссом Варии, — Я так понимаю, никто из вас не знает. Она ученица Скуало, не померла бы от шальной пули, мы её най... — Она — наше единственное слабое место, — прохрипел Занзас, оглядев стоящих напротив людей, которых был готов разорвать в клочья прямо сейчас, — Мусор, вы думали, я просто так запретил ей ехать на этот блядский карнавал? Скуало побледнел. Он ошарашено уставился себе под ноги, приоткрыв рот, осознавая, что натворил. Дыхание сбилось. Он должен был первым делом найти её, а не бежать развлекаться со слабаками-солдатами. Если с ней что-то случится — вся ответственность будет на его добрых плечах. Слова Занзаса с болью отдавали в груди. — Думаешь, её могли похитить? — Дино нахмурился. — Думаю, только это и могло быть их целью, — Элен обняла напряженную руку брата, посмотрев мустангу в глаза, — Андреа знает, что мы побежим её спасать. Беззащитную новенькую. Кто вообще додумался привезти её сюда в тайне от всех и оставить одну? — Я, — признался Скуало, нервно хрустя пальцами, по прежнему смотря себе под ноги. — Мне плевать, — Занас развернулся и уверенным шагом направился к своей машине, — Одним бесполезным мусором меньше. Он пытался оградить её от всего этого. Знал, что такой исход событий весьма вероятен. Он не хотел беспокоиться о том, что кто-то заберёт её среди суматохи, чтобы потом дергать за ниточки, угрожая прикончить ее. Он не хотел снова спать ее, не видел в этом никакого смысла, поэтому, лучшим решением было просто оставить ее дома, в полной безопасности, но и ей, и Скуало хватило дерзости ослушаться своего босса. За это придётся поплатиться. Своей жизнью и жизнью дорогого человека. — Занзас, она почти хранитель, ты не можешь просто оставить её, — вдогонку крикнула брюнетка, трясясь от холода и волнения, — Занзас! Черная машина выехала с территории. Бельфегор обнимал плачущую Элен, истерически кричавшую на все еще шокированного Скуало. Она билась головой о грудь парня, задыхаясь от слез и срываясь на крик. На неё свалилось слишком много за сегодняшний день.***
Мужчина крепко сжал девушку за подбородок и снова задал вопрос. Снова увидел ее довольную улыбку. Снова ударил. Из уголка губы кровь лилась тонкой струйкой уже не первый час, нос и бровь были разбиты. Мужчина уже больше суток пытался вытянуть из шатенки информацию, но за все время она не сказала ни слова: ни когда ее просили по-хорошему, ни когда оставляли порезы острым ножом на тонкой шейке, ни когда начали бить. Она ни разу не позволила им расслабиться, постоянно улыбаясь, показывая своё превосходство. Было больно, страшно, но она не смела показывать это внешне. Два дня назад, как только ее привели в подвальное помещение, она, приходя в себя, сквозь звон в ушах и больно пульсирующие виски, подслушала разговор своих. похитителей? Они обсуждали ее телефон, отданный в руки программистов, надеясь найти в нем жучок Варии первее, чем Вария найдёт их, переговаривались со своим боссом, который, как оказалось, был крайне недоволен похищением сестры Бельфегора, но, спустя время, все же похвалил своих людей, аргументируя это хорошим началом внутреннего конфликта. Она осознавала, что они в курсе, кто она такая, и всеми силами пыталась соответствовать статусу. У неё это, к слову, прекрасно получалось — она выводила людей из себя своим поддельным спокойствием. Андреа Масстерони знал, что Занзас не побежит спасать какую-то девчонку, и знал, что принц-потрошитель просто так не оставит свою сестру: он придёт, хотя бы чтобы позабавиться, убить пару десятков людей. Андреа не показывал своё лицо, Селеста ни разу не увидела его, вечно прожигая взглядом спину врага. Мужчина смеялся, что-то рассказывая ей о прошлом Варии, об их ужасных делах, но шатенка безразлично осматривала жуткую комнату, в которой находилась, совершенно не вникая в бесполезные речи мужчины. Голова слишком сильно болела, чтобы нагружать ее еще и бесполезной болтавней какого-то психа. Но, отдать должное, этот псих был очень даже умён. Спустя два часа после похищения он покинул штаб, в который привезли девушку, и скрылся в неизвестном направлении. Никто даже не узнал, что он был на балу: пригласительные ни с кого не спрашивали, а под маской человека совершенно не узнать. Дино понял свою ошибку слишком поздно. — Последний шанс начать говорить, — мужчина приставил кончик ножа под левую грудь девушки, — Я могу убить тебя, и мне ничего не будет. — Ты не знаешь, — сплюнув кровь и подняв голову начала Селеста, — почему твой босс сразу свалил отсюда? Мужчина нахмурился, сжав рукоятку ножа сильнее и слегка надавив, порезав платье. — Потому что как только сюда придёт мой босс, — она снова довольно улыбнулась, — Это место взлетит к чертям. Не потому что я так сильно нужна ему. Это дело гордости. Твоему жалкому боссу плевать на своих людей, какую бы лапшу он не вешал вам на уши. На самом деле, она была абсолютно не уверена в своих словах. Она боялась представить, что случится, когда обнаружится её пропажа, когда Скуало признается, что они ослушались босса. Брюнет раздраженно насупился, яростно дыша. Вены на его лице выступили, заметно пульсируя, нож в районе груди коснулся тёплой кожи ледяным лезвием, оставив очередной небольшой порез. Девушка шикнула от боли, но улыбка не сошла с ее губ. Мужчина яростно позвал напарника и, несколько раз ударив Селесту по лицу, приказал доставать препараты. Несколько игл больно вонзились в вены, заставив Селесту вздрогнуть. Она разлепила глаза, на которых, больно стягивая кожу, высохла кровь, и испуганно уставилась на катетеры. Возле неё ходили другие мужчины, в белой одежде, постоянно касающиеся ее рук. По прозрачным трубочкам стремительно приближалась жидкость разных цветов. Селеста дернулась, будто это могло что-то изменить, и по-настоящему запаниковала. В ее организм вводят непонятные вещества ярко голубого и розового цветов. Она с ужасом наблюдала, как жидкость приближалась к игле, намереваясь попасть в вену, и испуганно дергалась, пытаясь сделать хоть что-нибудь. Сердце забилось, больно отдавая в виски, в ушах зазвенело, она почувствовала, как слабеет. Сознание начало проваливаться, она отключалась и почти сразу приходила в себя, вновь ощущая боль от ран и осознавая всю никчемность своего положения. Она не знала, сколько времени в неё вливались непонятные растворы, но, очнувшись в один момент, заметила, что пакетики наполовину пусты. Эта гадость издевалась над ее сознанием, восприятием, вызывала галлюцинации, усыпляла и пробуждала одновременно. Мужчины неожиданно покинули комнату, оставив ее совершенно одну, наедине со своими воплощающимся страхами и болью. Она снова провалилась в сон. — Эй, ты еще живая? — как гром среди ясного неба раздался знакомый, ненавистный голос, сейчас казавшийся самым родным и любимым. Её челюсть грубо сжимали, слегка потрясывая голову. Девушка неуверенно открыла глаза, но ничего не увидела из-за застлавшей их пелены. В районе локтей неприятно покалывало и щипало, рука непроизвольно дергалась. Темный силует что-то искал в висящих на стене ящиках, переворачивал полки, содержимое которых с грохотом, больно бившем по вискам, падало на пол. Наконец он остановился, смотря на свои руки, после чего подошел к девушке и, больно сжав и без того болевшее запястье, ввел в вену новую иглу. Селеста дернулась от боли и закричала, но мужчина, державший ее, никак не отреагировал, лишь недовольно рыкнул и сильнее сжал пальцы. — Ты меня слышишь? — он вынул иглу и приблизился к лицу девушки, прислонив обе руки к её щекам. — Отпусти! — Селеста, плача, замотала головой, но он не позволил ей двигаться. Она заморгала, пытаясь избавиться от пелены в глазах, и посмотрела на проявляющийся силует, — Босс? — Не реви, — рыкнул он в ответ, отпустив ее хрупкое личико, полностью помещавшееся в его ладони. Она постепенно приходила в себя, чувствуя невероятную усталость, но начиная соображать, что произошло. Она видела лицо Занзаса перед собой, пока он расправлялся со стягивающими ее ремнями, и непонимающе хмурилась, пытаясь что-нибудь сказать — это очередная галлюцинация, или он снова пришёл спасать ее? Тревога стремительно отступала. От его неосторожных прикосновений по телу разливалось знакомое тепло, сердцебиение пришло в норму, мозг совершенно расслабился — она в безопасности. Он — рядом, значит больше никто не посмеет притронуться к ней. Он защитит, вытащит из этого холодного подвала. Его горячее дыхание обжигало замерзшую кожу девушки, теплые руки оставляли мурашки после своих прикосновений. Занзас сурово посмотрел в заплаканные глаза Селесты и грубо стер еще не засохшую кровь на её разбитых губах. — Бесполезная мелкая дрянь, — с долей отчаяния шепнул он, продолжая прожигать девушку взглядом, — Полюбуйся, во что вылилась твоя самодеятельность. Из больших глаз шатенки снова покатились слезы. Она опустила голову, громко всхлипнув и заламывая пальцы. Занзас грубо сжал ее подбородок и заставил посмотреть на себя. — Я сказал, не реви, мусор, — он невозможно злился на ослушавшуюся его девчонку. Эту мелкую девчонку, которая доставила ему столько проблем, — Ослушаешься еще хоть одного приказа — пристрелю. Он, прежде сидящий на корточках, поднялся и протянул руку Селесте. Она положила свою маленькую ладошку в его и встала, успешно повалившись на босса. Она сидела больше суток, вставая всего несколько раз не больше, чем на одну минуту. Коленки подкосились с непривычки, икры неприятно закололо, из груди вырвался расстроенный, испуганный вздох, напоминавший шипение. Занзас раздраженно вздохнул и резким движением взял девушку на руки. У него не было времени и желания слушать её истерики, медлить из-за её усталости и измотанности. Он взглянул на испачканное кровью лицо девушки и замер, приоткрыв рот. Он нахмурился, сквозь сжатые челюсти произнес какие-то ругательства. Он не ожидал, что на него нахлынут такие эмоции. Она так жалко прижималась к его груди, цепляясь за рубашку, пачкая её, дрожа и всхлипывая, жмурясь от боли действующих веществ в ее организме. Он знал, что она сейчас чувствует, знал, что в нее вводили, знал, как подействует противоядие, которое он вколол ей. Он бегал глазами по её хрупкому телу, осматривая порезы с запекшейся кровью, синяки от катетеров, разбитые бровь и губы, и ярость накрывала его с головой, шрамы на лице дрогнули. Он злился. На нее, на Скуало, на людей, которые сотворили это с ней. Она могла просто остаться дома, в тепле и уюте, могла просто выполнить самый элементарный приказ, но не стала. И сейчас она прижималась к груди своего босса, снова спасшего её от смерти, сжимала его рубашку своей маленькой ручонкой и тихо, чтобы не злить его, всхлипывала. Елена была права — чертова девчонка была его подчиненным, одной ногой — хранителем, а его обязанность, как босса, защищать свою семью. Он взбесился. Ему было наплевать на её жизнь, но с другой стороны — она вызывала самые мощные, незнакомые эмоции в груди мужчины — он хотел защитить ее. Избавить от страха и от боли. Потому что только он мог это сделать. Занзас, задумавшись, поднял правую руку, и на его указательном пальце вспыхнуло оранжевое пламя. Он осторожно коснулся им лба испуганной девушки и сосредоточенно ждал, пока такой же огонек появится у неё, под его прикосновением. Слабое пламя разгоралось на лбу шатенки. Оно убаюкивало, успокаивало, укутывало с головой самым мягким на свете пледом, окружало сердце невероятным уютом и теплом, разливающимся по всему телу. Девушка проваливалась в сон, но еще находилась в реальности: она лежала на сильных руках босса, крепко сжимающих её локоть и коленки, положив голову на его горячее плечо, с наслаждением тонкими пальчиками касалась неприкрытой груди мужчины через незастегнутую на последние пуговицы рубашку, не особо соображая, можно ли так делать. Она аккуратно обводила небольшой шрам по контуру и влюблялась в окутавшее её тепло, в грубые руки, прижимающие её к себе, в запах пороха, виски и смерти, навсегда отпечатавшийся в её памяти. Мужчина вышел из здания и передал уже сладко спящую девушку с огоньком во лбу в руки Скуало. — Что. Как. Как такое возможно? Она ведь. Она Ураган? — ошарашено спрашивал Бельфегор, подскочивший к мечнику. Хранители уставились на босса, ожидая объяснений. — У нее спящее пламя Неба, — раздраженно ответил Занзас и сел в свою машину, дав понять, что продолжения разговора не будет.***
Мечник сидел на кровати рядом с Селестой, уже несколько часов ожидая её пробуждения. Огонек погас почти сразу после того, как Занзас спустил её со своих рук, и всю дорогу она спала, посапывая, укутанная в куртку Скуало. По приезде домой Занзас сразу наткнулся на раздраженную Лену, которой даже не рассказал об операции. Она злилась на брата, на Бельфегора, на всех, потому что тоже хотела развеяться, и дико переживала за подругу и хранителей. Босс проигнорировал небольшую истерику сестры и ушел в свою комнату — уставший и злой. Он ничего не говорил Скуало по поводу их с Селестой самодеятельности, приведшей к таким последствиям, лишь уничтожал его взглядом, иногда поворачиваясь в его сторону. Они сами себя наказали. Бельфегор кивнул мечнику, доверяя ему сестру, и подошел к обиженной Элен, протягивая ей руки для объятий, желая её успокоить. Они испытывали нежность друг к другу. И он и она чувствовали это. Чувствовали связь между собой. Но из-за случившегося на балу, девушка не имела никакого желания контактировать с ним. Ни видеть, ни разговаривать, ни тем более касаться. С Мукуро она тоже не общалась — он снова пропал, не отвечал на звонки и не перезванивал. Элен отмахнулась от рук блондина и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, ушла в свою комнату. Селеста с трудом открыла опухшие глаза и осторожно коснулась лба, боясь снова почувствовать на нем пламя. Никто ей не рассказывал, что так бывает, поэтому случившееся оставалось чем-то таинственным для нее. Она прекрасно помнила возникшие галлюцинации под действием препаратов, и пламя Занзаса тоже списала именно на это. Скуало тихо сопел, облокотившись на спинку кровати, сидя в ногах девушки. Она все еще была в засохшей крови, затекшие мышцы невыносимо ныли, внутри плескались остатки успокаивающего тепла. Девушка осторожно встала с кровати и ушла в душ, по пути буквально срывая с себя когда-то красивое платье. Она не первый раз смывала с себя кровь, но каждый раз недовольно цокала, задевая ранку, вспоминая, как она была получена. Холодный подвал, ножи, удары, мерзкие незнакомые голоса. По телу пробегала дрожь. Девушка обмоталась полотенцем и вышла в комнату, не обращая внимание на сладко спящего Скуало. — Как ты? — спросил он, не сводя глаз с едва прикрытого тела подруги. — Отвратительно, — не удивившись и не смущаясь ответила она, спрятавшись за открытой створкой шкафа, — Босс нас убьет. Придушит голыми руками. — Я разберусь с этим, — мужчина медленно подошел к дверце, ожидая, пока Селеста появится из-за нее, подавляя желание вмешаться, — Прости меня. — Тш-ш-ш, — шатенка оделась и подошла к мечнику, прижимаясь к его груди, скрестив руки за спиной, вслушиваясь в размеренные удары его сердца. Она подняла голову, смотря прямо в глаза мужчины. Он упирался подбородком в её макушку, — Я сама виновата. Скуало улыбнулся самоотверженности подруги и ничего не ответил. Он знал, что она не станет во всем обвинять его или кого-либо другого, а спокойно возьмет всю вину на себя. Наконец, мечник понял, почему она — хранитель Урагана, имеет такое доброе жертвенное сердце, почему она так наивна. Он осторожно, затаив дыхание, коснулся большим пальцем её разбитой губы. Она положила руку на его ладонь и солнечно улыбнулась, сощурив глазки, как маленький лисенок, но это ничуть не успокоило мечника. Он замечал все больше ран на ее теле и чувствовал их на себе. Он не знал, какими словами описать свои чувства. Мечник осторожно наклонился к губам шатенки и едва весомо коснулся их, боясь причинить ей новую боль, выражая все свое сожаление через этот жест. Селеста взяла его лицо в свои маленькие ладошки и посмотрела в его серые глаза, окунувшись во все переполняющие его эмоции. Они понимали друг друга без слов. Дождь и Ураган. Идеальный союз, одобренный самой природой. Девушка неуверенно подтянулась к губам мечника, нежно чмокнув их. Скуало прикрыл глаза и, взяв девушку за подбородок, ответил тем же. Он знал, что из них получилась бы хорошая пара, хотел этого всем сердцем, но боялся. Боялся привязаться, боялся причинить ей вред, подвергать её опасности. Он — хранитель Варии, правая рука босса. Любовь для него под запретом. К тому же, он не знал, хочет ли она того же, прекрасно понимая, какие между ними близкие, но исключительно дружеские отношения. Эта минутная слабость могла все испортить. Скуало аккуратно касался губ подруги, не позволяя большего, ожидая её одобрения, чтобы двигаться дальше. Она первая отпустила его из своих объятий, чувствуя, что что-то не так. Это было не то, чего она хотела, чего подсознательно желала. В её сердце был оставлен огромный след в виде теплого, невероятно уютного пламени, запаха пороха, виски и смерти.