Я буду рядом

Передо мной в небе ночном твой силуэт, Мне так легко и хорошо. Прошлого нет. Тихо стою, еле дыша, рядом с тобой, Чувствую вновь, чувствую нас... Снова живой. Сумишевский Я. Ты, как последний глоток вина

Пролог. Гроза Июнь 199 года от начала колонизации. Земля, Брюссель.       Гроза приближалась. Дороти с наслаждением вдохнула, пушистые ресницы мягко опустились, скрывая фиалковые глаза.       «Наконец-то! Этот стоячий зной уже невыносим! А гроза – это… Это прекрасно! Гроза – это разгул стихии, несущий обновление всему живому… Несущий жизнь. Что ж… Пусть грянет гром и посмотрим, куда нас зашвырнет очередной шторм!»       И внезапно поняла, что думает не о природном явлении, а о судьбе. Коварной и непредсказуемой.       «Ты обдумываешь и планируешь каждый шаг, просчитываешь каждую мелочь. И вот, когда желанная цель уже почти достигнута, она ставит тебе подножку, и ты летишь вверх тормашками и думаешь, а стоило ли тратить столько сил и эмоций, дабы получить классический «пшик». Обидно? Нет, скорее смешно. Именно смешно. Сколько ни прячь в рукаве козырь, но в решающий момент она выложит на стол джокера и все твои тузы будут биты. Впрочем, уж кому точно не стоит жаловаться, так это мне. Все, что случилось, было результатом моего выбора и моих ошибок. И, в конце концов, мне удалось выбраться из этой передряги между Землей и колониями живой и без потерь. Ну, если, конечно, не считать кузена Трейза, но мы никогда не были с ним особенно близки. Впрочем, после смерти родителей я ни с кем не была близка. Ни особенно, никак иначе».       При воспоминании о родителях привычно перехватило горло. Дороти зажмурилась и задержала дыхание, не давая рыданию вырваться. Они терпеть не могла сентиментальности.       После смерти Трейза полковник Уна возглавила Организацию безопасности Объединенных наций Земли. Служба и Маримайя занимали все ее время, кроме того, она не особенно разбиралась в финансовом управлении, а потому, не задумываясь, передала Дороти управление активами семей Бартон и Кушренада. Дороти к тому моменту уже распоряжалась солидным наследством Каталония и не менее солидным - рода Дэрмейл, унаследованным ею после кончины старого герцога и гибели Трейза. Но главная причина, заставившая мисс Каталония принять на себя столь тяжелые и ответственные обязанности, скрывалась не в опыте, а в одиночестве. После окончания война она словно выпала из жизни, потерялась в небытие между небом и землей, пытаясь нащупать почву под ногами. Любое занятие было лучше, чем безделье и депрессия. Так почему бы нет?       Порыв ветра принес первые капли. Вздохнув, Дороти скользнула в комнату, оставив дверь на балкон открытой. Она любила мерный стук дождя. Он успокаивал и навевал воспоминания о далеком детстве, когда она была единственным и самым обожаемым ребенком, чувствовала себя защищенной, счастливой и беззаботной. Когда ни о чем не нужно было думать, а просто жить и улыбаться каждому новому дню.       Тряхнув головой, она прогнала воспоминания и направилась к кровати. Поверх покрывала лежала стопка контрактов и отчетов. Откинувшись на подушки, Дороти принялась просматривать их, внимательно изучая цифры и условия. А ведь еще предстояло подготовиться к поездке. Не так давно она прикупила небольшое предприятие в колонии Х-81999 – секторе влияния рода Рабеба Вайнер. Предприятие обещало неплохую прибыль. И вроде все было в порядке и управляющий толковый, но Дороти предпочитала своими глазами увидеть и оценить происходящее. Особенно, если это касалось вверенных ей дел.       Гроза приближалась.       «Господи, как душно! Когда же закончится эта невыносимая духота?!!»       Набросив пеньюар, премьер-министр Объединенных наций Релена Дориан-Пискрафт подошла к окну и приоткрыла створку. Тонкая кисейная занавеска не шелохнулась - воздух за окном был таким же теплым и неподвижным, что и в комнате. Релена постаралась вдохнуть как можно глубже. Пахнуло озоном, откуда-то издалека донеслось глухое ворчание грома.       «Слава тебе, Господи! Еще один день я просто не переживу!»       Оставив окно открытым, она опустилась на пуфик перед зеркалом и принялась расчесывать волосы. Это был ее личный ежевечерний ритуал. Монотонные движения помогали успокоиться, расслабиться. Голова светлела, а мысли приходили в порядок. Вот только сегодня ее захватили не привычные думы о судьбе Земли и колоний, не поиск решений насущных проблем, а воспоминания.       195 год от начала колонизации. Год, изменивший все. Год, изменивший всех. Она была Реленой Дориан – дочерью министра иностранных дел Земной Федерации. Наивной школьницей дорогой частной школы Святого Гавриила. Обычной пятнадцатилетней девчонкой, мечтавшей о мире, любви и счастье. А потом она увидела падающую звезду.       «Что же я загадала тогда?» - по губам девушки скользнула грустная улыбка. Она часто пыталась вспомнить, но так и не смогла. А жизнь понеслась вслед за падающей звездой, пылая и круша. Мечты обращались в прах, восставали и снова развеивались по ветру. И лишь один якорь надежно удерживал ее в центре бушующего шторма, не давая сломаться под ударами судьбы – Хиро Юи - пилот гандама, террорист-смертник, не раз обещавший уничтожить ее, но так и не сдержавший обещание. Его горящие упрямством синие глаза навсегда лишили ее покоя. То, как он принимал навязанную ему судьбу, стало ее первым уроком мужества, уроком сопротивления, борьбы, сострадания и многого другого, о чем она, разумеется, не раз слышала, но смысл чего поняла только, взглянув в эти полные гнева и боли глаза. Сердце Вселенной - так назвал его Кватре. Четвертый умел читать души и очень точно выбирал слова. С того года ее сердце всегда билось в унисон с этим мятежным, решительным и безумным сердцем. И куда бы они ни шли, как бы ни стремились прочь друг от друга, в итоге судьба вновь и вновь сводила их вместе.       Да, тот год был тяжелым. Самым тяжелым. Школьница, она превратилась в преступницу и беглянку, затем в принцессу возрождающегося королевства Санк, в официального представителя Лонгфеллер и королеву Земли, в пленницу Белого Клыка, министра иностранных дел и, наконец, премьер-министра Объединенных наций. Едва закончилась война между Землей и колониями, как обрушился очередной кризис – попытка государственного переворота, затеянного Декимом Бартоном, которому никак не давали покоя лавры Дэрмейла и Трейза Кушренады. Переворот удалось предотвратить, благодаря Организации безопасности и, конечно же, пилотам гандамов. Впрочем, без жертв не обошлось. И каждая новая отнятая жизнь жгла ее совесть каленым железом.       Ее жизненный путь был тернист. Он должен был сломить ее, но не сломил. И все благодаря Хиро. Он стоял между ней и смертью. Человек, обещавший убить ее. Человек, из-за которого смерть никак не может дотянуться до нее.       После заговора Бартона минуло три года. Три года ежедневных усилий по сохранению мира, по укреплению связей с колониями, по решению споров, сглаживанию конфликтов. Три года бесконечных поездок, совещаний, встреч, переговоров, бессонных ночей, проведенных над обдумыванием законов и соглашений. Три года одиночества, тоски и глухого отчаяния. Три года без него. Хиро исчез. Точнее, не исчез, просто она не видела его. С того самого дня в бункере Бартона, когда он в очередной раз закрыл ее от пули своим телом. Его отвезли в госпиталь, откуда он пропал на следующий день, как обычно, не прощаясь и не оставив после себя даже намека на след. И все же он был здесь, на Земле, рядом с ней. Совсем рядом. Она чувствовала его присутствие, как голодный хищник чует добычу. Его горящий взгляд всюду следовал за ней. Не раз она оборачивалась, пытаясь поймать его, но… Разумеется, он был слишком хорош для такого дилетантского трюка.       Щетка плавно скользила по золотым прядям. На утро назначено важное совещание, и ей понадобится трезвая голова. Только вот эта самая голова пребывала в абсолютном раздоре с глупым влюблённым сердцем и никак не желала наслаждаться законным отдыхом.       «Господи, Хиро, ну почему ты такой упрямый? Почему лишаешь себя и меня возможности быть счастливыми? Неужели страдания доставляют тебе такое удовольствие, что ты никак не хочешь расстаться с ними?!!»       С внезапной злостью она отшвырнула щетку и тут же устыдилась собственной несдержанности.       «Еще немного – и я начну кидаться на людей, словно взбесившаяся собака! Немедленно возьми себя в руки, Релена Дориан-Пискрафт! Безответная любовь – не повод терять человеческий облик!»       «А небезответная? - подначил мерзкий внутренний голосок. – Ты любишь его. Он любит тебя. Ты это знаешь. И он это знает. Он всего лишь отказывается признать это».       «Вот именно – отказывается! – прервала поток провокационных мыслей Релена. – Он не хочет быть со мной. И что? Это же не конец жизни? Сколько в мире людей с разбитым сердцем, с безответной любовью, с потерянной любовью… И все живут как-то, не раскисают. Взять хотя бы леди Уну. По крайней мере, я точно знаю, что Хиро жив, а пока мы живы – жива надежда. У леди Уны надежды нет. И, тем не менее, она не отчаялась. Она нашла силы жить, руководить Организацией безопасности, воспитывать Маримайю. Я должна взять с нее пример. Жизнь прекрасна, а потому не стоит зацикливаться на неудачах. Однажды наступит день, когда разбитое сердце исцелится. А теперь - спать! Завтра действительно предстоит долгий и трудный день».       Подняв щетку, она аккуратно положила ее на столик и направилась к кровати. Скользнув под покрывало, Релена решительно закрыла глаза.       «Спокойной ночи, Хиро. Где бы ты ни был».       Дождавшись, когда в окнах ее спальни погаснет свет, Хиро бесшумной тенью выскользнул из сада, окружавшего резиденцию, и направился домой. Впрочем, «дом» было слишком шикарным названием для арендованной неподалеку конуры. Одна небольшая комната среди сотни таких же в самом обычном ничем непримечательном доходном доме, где живущие в принципе не интересуются даже именем соседа и это считается нормальным. Единственное окно, душ, туалет, кондиционер, минимум мебели и личных вещей. Нигде подолгу не задерживаясь, он привык не обременять себя лишним. Только удовлетворение жизненно необходимых потребностей, остальное - излишество.       Если что и умел в совершенстве первый пилот, так это становиться незаметным. Надвинув на глаза капюшон темной куртки, чтобы скрыть лицо, он без проблем добрался до дома. Коридоры встретили привычной пустотой и негромким эхом собственных шагов. Войдя в квартиру, Хиро бесшумно закрыл дверь и, сбросив ботинки, не раздеваясь, рухнул на постель, уже зная, что увидит во сне.       Ему снилась она. Снова. Он видел этот сон бессчётное количество раз, но каждый раз он был таким ярким и осязаемым, будто наяву.       Хиро скрипнул зубами, невольно сжав кулаки.       «Это гормоны. Самые обычные гормоны и ничего более, - в который раз внушил он себе. – Спи!»       Раньше эти гормоны забирала война, необходимость постоянно быть настороже, всегда готовым отразить нападение. Но война закончилась, и теперь этот безумный коктейль бурлил в крови, взывая к естеству, а Релена как назло становилась все привлекательнее, словно распускался цветок на заре. И это сводило с ума. Он ревновал ее к каждому, кто приближался. Ко всему миру. За то, что она принадлежала им, а не ему. За то, что они имели право приблизиться к ней, коснуться невзначай ее руки, говорить с ней, наслаждаться ее улыбкой, сиянием ее глаз, а он был лишен этого. Всегда быть в шаге, но не иметь права прикоснуться… Он почти сошел с ума. Почти. Но разум строго контролировал безумие тела. И только сны были ему неподвластны. И в этих безумных жарких снах она принадлежала ему. Только ему!       Сознание незаметно скользнуло за грань реальности, дыхание замедлило ритм…       Нежные ладони скользнули по плечам, пальцы впились в кожу. Ее тело содрогнулось от наслаждения, прижимаясь к нему, а горячие губы страстно выдохнули:       - Я люблю тебя.       - Я люблю тебя! – стоном отозвалось сердце.       - Я люблю тебя, - хрипло прошелестело в темноте.