Alea est jacta

– Мадемуазель, пг'изнайтесь* честно – в ваших пг'едках были тг'олли. Иначе объяснить это… убожество я не могу! – экспрессивно всплеснув руками, Жан Морель выхватил заготовку и высоко поднял её, чтобы каждый в классе увидел неудавшуюся попытку сплести воедино однонаправленные чары. С помощью специальных очков-артефактов, по внешнему виду словно вышедших из книг о стимпанке, каждый имел возможность рассмотреть получившийся «клубок» нитей магии. – Начните с начала. И постаг'айтесь сделать, как надо. Наставник опустил перед Адой новый деревянный брусочек и двинулся дальше. В учебном классе из почти тридцати «тупоголовых неучей» одиннадцати-тринадцати лет месье Морель чёрным коршуном порхал над учениками, без всякого уважения в грубой форме указывая на ошибки детей. Надо сказать, что адептов первого-второго курсов, чьи занятия проходили одномоментно, он всё-таки жалел. Более старшим их приятелям могло достаться и указкой по «кг'ивым лапам, котог'ые почём зг'я суют в тонкое искусство аг'тефактог'ики». Тонкие «нити», ложившиеся вслед за нанесёнными на дерево рунами, (пока что детям доверяли только их, как наименее мозголомные) напоминали волоски из гривы единорога, такие же длинные и источающий свой, внутренний свет. Поправив артефактные очки, сползшие на самый кончик носа, Ада постаралась «протянуть» эту нить от одной руны к другой, не прерывая уже начатого рисунка. Но «нить» вновь сорвалась с подрагивающих пальцев. Певерелл устало выдохнула и на время отложила заготовку, чтобы немного передохнуть. Процесс создания самого простого не артефакта даже, а его пробника, отнимал очень много сил. Мало того, что требовалось чётко отмерять количество необходимой магии, так ещё и концентрация на процессе должна была быть почти запредельной. Иначе вместо «чистенькой» заготовки получался «мохнатый клубок» не пойми каких чар. Нереальным казалось то, что когда-нибудь можно будет обходиться без «опорных точек» в виде рун, проводников и направляющих, используя лишь голую силу, капельно напитывая ею изделие. Высший уровень, до которого пахать годы и годы. – Пг'охлаждаетесь, мадемуазель? – вкрадчиво спросил незаметно подошедший наставник, и Ада, ойкнув, торопливо вернулась к работе. Два часа во вторник, отведённые на факультатив для будущих артефакторов, шли своим чередом. Подцепить упущенную «ниточку» было сложно. Сосредоточенно нахмурившись, Ада постаралась отрешиться от реальности. Медитативные практики из разряда «избавиться от посторонних мыслей и сконцентрироваться на чём-то одном» неплохо помогали в этом деле. Вдох – шепотки учеников и звучный, наполненный праведным негодованием голос месье Мореля стали слышны сначала как через толстый слой ваты, затем полностью перестали быть различимы. Весь мир сузился до одной точки, до вытянутого бруска красного дерева. Любовно прикоснувшись к граням кончиками пальцев, Певерелл почти что играючи подхватила «нить» и потянула её дальше, до следующей руны. Всего пять точек, который нужно обойти-обвести, но, когда некромант закончила, едва удержалась, чтобы не растечься по столу самой настоящей лужицей, будто все кости разом вынули, и тело тут же превратилось в нечто желеобразное. Но плечо сжали крепкой хваткой – картинка перед глазами дрогнула, обрела чёткость, и реальность вновь стала значимой. Месье Морель взглянул с одобрением, и коротко кивнул, что можно смело посчитать за похвалу. Француз мог бы похвастаться редким даром – видеть талант в других. Не только врождённые способности, но и упорство, чтобы его развить. У девчонки было необходимое. Из всего класса, пожалуй, только двое-трое смогут стать настоящими артефакторами, но не потому, что другим не доставало таланта или стремления. Причина проще: большинство ниш в магическом мире заняты. Не каждый сумеет отдать лет десять-двадцать изучению того, что в будущем не принесёт ему денег, да и начинающему мастеру всегда трудно конкурировать с уже состоявшимися. Учитывая же продолжительность жизни магов… Полжизни можно впроголодь просидеть, ожидаючи, пока конкуренты не передохнут, а те в ответ будут стараться изо всех сил «завалить» коллегу. К сожалению, магическое общество – сословно, и, чтобы пробиться наверх, нужно обладать либо талантом с приставкой «сверх», либо связями и ветвистой родословной. Сам Морель, увы, не обладал ни тем, ни другим, потому и согласился на преподавание в Хогвартсе, когда понял, что лучшей перспективы попросту не будет. Но учил всегда на совесть, за семилетье вбивая в головы (иногда через задницу) знания за целую декаду лет. Единственный, пожалуй, минус факультативов был в том, что после них хотелось не просто есть, а ЖРАТЬ. Студенты, смущённо алея ушами, поодиночке или кучно то и дело ныряли в неприметную дверцу на кухне. Школьные домовики ничуть не удивлялись такому наплыву голодных ртов и исправно снабжали жаждущих пищей. Ещё бы, учитывая, сколько родители деток платили за год учёбы… Ада, кстати, как только узнала о Томе, сразу связалась с Диппетом и внесла оплату за обучение Реддла за все семь лет. Теперь школа уже не смогла бы расторгнуть контракт и выставить студента за ворота без диплома об окончании. Более распространённой, правда, была оплата по годам, так, чтобы в любой момент (после аттестационных экзаменов, конечно) адепта можно было забрать с обучения. Многие маги часто переезжали в поисках лучшей доли, иногда с континента на континент, и мало кто был готов отправлять свою кровиночку за океан. Обычной практикой считался перевод из школы в школу, так, чтобы получить азы, например, в Хогвартсе, а завершить обучение в Дурмстранге. Делалось это, дабы ученик приобрёл обширную и крепкую базу, которой и славилась английская школа волшебства. К сожалению, многие предметы попадали под запрет Министерства и для их изучения приходилось отправляться в другие места. Некромантию в Англии считали едва ли не мировым злом, и найти учителя здесь было практически нереально. Обыватели боялись состоявшихся магов Смерти, что, по мнению Адены, было глупостью. Опасаться стоило как раз тех, в ком дар только начал просыпаться, необученных и «сырых», способных наворотить такого, чего и Магистр не разгребёт. Так и с магами крови. По правде, правильнее было бы говорить «плоти и крови» – именно обладающие этим талантом становились лучшими целителями. Раньше, лет тридцать-пятьдесят назад, на таких мастеров в Мунго практически молились, а сейчас даже на порог не пускали, а уж о том, чтобы допустить до пациентов и речи не шло больше. Английские маги почему-то забыли: у силы есть, как минимум, два способа применения. Сцапав ещё один сэндвич, Ада с удовольствием съела и его. Домовики кормили от пуза, и немного переевшая волшебница не была уверена в своей транспортабельности, потому чинно сидела, дожидаясь, пока Долохов насытится и проводит до гостиной. Удачей оказались эти совмещённые факультативные занятия: в замке всё ещё можно было заплутать, а так верный друг не только провожал от пункта А до пункта Б, но и составлял компанию за трапезой на кухне. Ждать до ужина, хорошенько магически выложившись, было бы просто невозможно – голод ощущался чёрной дырой, медленно засасывающей в себя ливер. – У тебя хорошо получается. Думаешь, после Хога влиться в почётный круг артефакторов? – Ага, фамилия обязывает. У отца столько заказов, что пришлось отдельно обговорить временные рамки с каждым клиентом, – некромант тоскливо покосилась на блюдо с едой, но тяпнуть с него что-то не решилась. И так чувствовала себя готовым вот-вот лопнуть шариком. С прежней пустотой внутри и орущим дурниной желудком! Вкрадчиво, на самой границе сознания, шептала «та самая» сила. Если потянуться к ней, то изготовление безделушки не будет выматывать. Но и секрет «прекрасных зелёных глаз» тут же станет достоянием общественности. А прожить семь лет в окружении людей, которые тебя боятся… Так себе удовольствие. – Познакомишь как-нибудь? Встретить великого и ужасного вживую – приключение, о котором можно смело рассказывать потомкам, – Антонин веселился, не испытывая и капли пиетета перед отцом подруги. В сказки о «страшных некромантах» уже как-то не верилось. Вот живое доказательства ошибочности этих историй, сидит и хмуро зыркает исподлобья. Но никакой опасности нет, наоборот, даже, рядом с Адой по-особенному спокойно. Так, до полной уверенности – не предаст, не ударит в спину, не оставит в беде. А весь остальной мир может идти к чёрту. – Когда-нибудь, – взвешивая каждое слово всё же ответила Певерелл, – Он уже пережил стадию недовольства моим кругом общения. Так что сразу не проклянёт. Долохов, рассмеявшись, запрокинул голову. Предупреждение вовсе не пугало. В коридорах замка ещё с ноября было прохладно, а к январю без зимней мантии делать там было нечего, если не хочешь загреметь в Больничное крыло с простудой. Бодроперцовое зелье пили литрами, но всё равно дети на занятиях хлюпали носами. Перво-и второкурсники перебежками перемещались от обогреваемых классов до Большого зала и гостиных факультета. При всей своей монументальности о системе обогрева не позаботились ни маги прошлого, ни маги настоящего. Адене становилось дурно от одной мысли, в какой ситуации мог бы оказаться Том, не встреться они тогда в поезде. С минимум вещей в холодном шотландском замке… Аж зубы сводило от мифического холода. Поежившись, девочка запахнула поплотнее мантию и поспешила в гостиную. Мальчишки ушли на стадион смотреть квиддичный матч, который сама некромант считала игрой совершенно не логичной и не интересной. Но парней хлебом не корми, дай вволю поболеть за «своих», и не важно будет ли потом горло саднить так, что заклинания, как один, станут похожи на хриплое воронье карканье. Одно хорошо – сами же и вылечатся. Слизнорт учил Тома варить зелья не только от фурункулов. В замке стояла удивительная тишина, только со стадиона доносились азартные выкрики или разочарованные стоны болельщиков. Судя по последним, лидировал Слизерин – гриффиндорцы вопили очень уж эмоционально, так, как не позволяли себе «змейки», загнанные в сдержанность этикета. Но и он отходил на второй план, когда эмоции возобладали над разумом. Ада прибавила шаг, хотя почти и не видела дорогу из-за стопки учебников. Даже у сумок с чарами расширения пространства был свой предел, а некромант постоянно носила с собой слишком многое. Когда же очередной фолиант отказался исчезать в дамской торбе, Певерелл, тяжко вздохнув, сграбастала все выбранные книги и потащила их в спальню. После рождественских каникул преподаватели не только давали новый материал, но и вовсю гоняли по уже пройденному, который неожиданно выветрился за минувшие праздники, пришлось учиться больше обычного. А тут ещё и месье Морель подкинул всему факультативу «книги для лёгкого чтения». Одним таким фолиантом легко можно убить человека, если, даже с небольшой высоты, уронить ему на тыковку. Пыхтя и осторожно переставляя ноги, девочка приготовилась к долгому спуску в подземелья, но неожиданно всю её стопку книг кто-то подхватил заклинанием, избавив от необходимости тащить на себе весь этот груз. – Мисс увлеклась артефакторикой? – Флимонт Поттер смотрел на первокурсницу немного покровительственно, но доброжелательно. Сделав приглашающий жест, он двинулся вперёд, левитируя учебники перед собой. Адене ещё не настолько хорошо удавались эти чары, потому она только завистливо покосилась на парящие в воздухе книги и поспешила нагнать гриффиндорца. При большой желании сама Певерелл могла бы ими покидаться, но никак не доставить до места в целости и сохранности. – Да. Хочу пойти по стопам отца. «– Мой папа – ар-те-фак-тор! Самый-самый лучший! Подросток с необычными винного цвета волосами серьёзно кивает малышке, с трудом выговорившей всё ещё сложное для неё слово. – Хочу быть на него похожей!» – всплывает воспоминание из прошлой жизни. Она всегда гордилась отцом, чьё имя произносили практически с придыханием. – Даррэм, кажется? Не припомню такой фамилии, – парень задумчиво глянул на свою спутницу, об успехах которой упомянул месье Морель. Высказывание звучало, правда, примерно так: «Даже пег'вогодка сообг'ажает лучше вас, бездаг'и», но даже такой комплимент от наставника был за гранью возможного. Обычно эмоциональный чародей только ругался на студентов, перемежая английскую речь с французскими метафорами. Весьма не тривиальными, да. Флимонт не раз после слышал их уже от сокурсников. Ненормативная лексика, приправленная эксцентричностью, расходилось по Хогвартсу на ура. – Он предпочитает работать инкогнито, через лавку мистера Богинса, например. Papa** – тот ещё затворник. Поттер кивнул, принимая к сведению. На первокурснице была надета новая добротная мантия, парочка артефактов и выглядела она опрятной – а это лучше всего говорило об уровне заработка родителя. – Мой отец тоже занимается изготовлением артефактов. Правда, в его случае это просто хобби. Признаваться, что Поттер-старший просто одержим своей нелепой мечтой было стыдно. Особенно, почему-то, мелкой слизеринке. Будто их связывало что-то большее, чем пара встреч в коридорах замка. У входа в факультетскую гостиную девочка поблагодарила за помощь и отвесила немного неумелый книксен. Гриффиндорец ещё некоторое время постоял на месте, после чего поспешил покинуть подземелье. Нежелание идти на матч, в котором не играешь, обернулось последующим летом проверкой генеалогического древа семьи. В изломе бровей, в поджатых губах и резковатых чертах лица было столько… поттерского, что не проверить невозможно. Прижали Аду грамотно. Как не трепыхайся – сбежать не получилось бы. Трое расстроенных слизеринцев окружили свою жертву коршунами, алчущими чужой плоти. И кольцо их сжималось всё плотнее. – Могла хотя бы намекнуть… – разрумянившаяся мордочка Элис отражала вселенскую обиду на подругу, не соизволившую даже сообщить о надвигающемся дне рождения. Том смотрел с той же обидой, смешанной со злостью. «Его» праздник отмечали всей компанией после каникул, а кое-кто не потрудился предупредить о «своём». Неправильно это. Несп-ра-вед-ли-во. Долохов казался спокойнее остальных, но его стоило бы опасаться в первую очередь. Человек с шилом в одном месте, огорчённый отсутствием гулянки, которая просто должна была быть, способен выкинуть нечто из ряда вон. Он всегда выступал за любой кипиш, не важно, нарушались в нём школьные правила или нет. Певерелл смущённо потёрла переносицу. Почти инстинктивный жест, перенятый от Карея. Не говорить же, что просто забыла. Даже за шесть лет не смогла привыкнуть к «сдвинутым» на три месяца именинам. Она-то помнила их в пору золотой осени. И справляли всегда в саду, под специально натянутым навесом. Гуляли до поздней ночи, чтобы дождаться фейерверков, запускаемых взрослыми магами. Самое волшебное время из всех, когда семья – не только люди, связанные кровным родством – вместе. – Да, к слову как-то не приходилось… Ей не поверили. Даже Тео Яксли, обычно державшийся немного особняком от остальных, пожурил. А Малфой уже составлял «программу вечера». В компании таких чудесных, добрых и милых людей, улыбающихся совершенно по-акульи, шансов отвертеться не было. Под конец января для празднования на свежем воздухе ещё рановато, так что решено было собраться в обжитом уже классе в подземелье. Хогвартс изобиловал пустыми помещениями, которые предприимчивые студенты задействовали под свои нужды. Вот и компания слизеринцев использовала одну из заброшенных учебных комнат не так далеко от гостиной факультета. Тони и Ада облазили старый класс вдоль и поперёк, нанося мелками на камни простенькие рунические цепочки. Зато после можно было не опасаться замёрзнуть – знай не забывай напитывать древние знаки силой. Что характерно, руны Долохова не нуждались в подзарядке дольше, то ли лучший контроль сказывался, то ли «нейтральность» магии. Певерелл пообещала себе разобраться с этим как-нибудь на досуге. С помощью подкупленного старшекурсника удалось не только найти лишнюю мебель, но и перенести её в нужное место. Слизеринец, оценив облагороженный класс, трансфигурировал из стареньких учебных парт большой ковёр на пол, груду диванных подушек и невысокий чайный столик. С хитрой улыбкой Дэвид Блейк согласился подновлять заклинание время от времени. За дополнительную плату, конечно. Гуляли не то, чтобы шумно, но весело. Под мелодию из зачарованной шкатулки девочки успели перетанцевать со всеми мальчиками, которые, к счастью, оказались достаточно грациозны, чтобы не оттоптать партнёршам ноги. Певерелл «проставилась» по-полной: был и торт из магазинчика Фортескью, и домашние блюда прямиком с Цитадели. Английские маги сначала с некоторой опаской пробовали непривычные кушанья (большая часть которых составляли блюда русской кухни), только потом оценили, признав немного странными, но вкусными. Дома мама всегда сама готовила по таким праздникам, и Певерелл с охотой помогала ей. Почти традиция – на именины обязателен борщ и манник. Уютно шипела змейка Тома, без сомнений записанная всеми в общие любимицы. Никто уже не вздрагивал, когда та проползала мимо, заинтересовавшись игрой теней в углу. Реддл не скрывал от друзей питомца, равно как и своего дара говорить с ним, потому что, ну какие они друзья, если не смогут принять его всего? Со всеми достоинствами, недостатками и «тараканами» в голове. Слизеринцы, каждый из которых обладал своими секретами и заскоками, отнеслись к новости более чем спокойно. Ну змея, ну шипит на Реддла, а тот шипит на неё в ответ. Подумаешь. Не кусает, хлопот не доставляет и ладно. Ада сцапала проползающего мимо Нага, бережно удерживая гибкое тельце, приятно-прохладное на ощупь, и змейка тут же обвила руку. То, как пахло от человека ей нравилось. К тому же двуногий был добр, ещё тогда, когда только вылупившийся несмышлёныш тыкался в тёплую ладошку, а потом человек привёл говорящего и стало совсем хорошо. Змеёныш пригрелся под просторным рукавом мантии и решил остаться там, пока «его человек» не позовёт. – Очаровываешь даже змей? – Тони со смешком указал на встопорщившуюся ткань. Отсутствие инстинкта самосохранения у подруги как импонировало, так и пугало. Ответил ему Абрахас, немного манерно растягивая слова: – Нет, мой русский друг, просто родственная душа чует такую же. – Малфой, а если попрошу её заползти ночью в твою постель? – Не получится. Наша холоднокровная красавица слушается только Реддла. – А что мы говорили ранее о родстве душ?... В Долохова всё-таки прилетело заклинание, метко запущенное Томом, но второкурсник с лёгкостью уклонился от Жалящего. Дети шутили, играли в фанты и просто веселились. За толстыми замковыми стенами царил зимний холод, но в бывшей классной комнате поселилось лето. На долгие годы вперёд. До самого марта выбраться домой не получалось, потому, едва выдались несколько свободных часов, Ада сбежала в обитель страшных некромантов. И натурально обомлела, когда чем-то довольный Рори перенёс её в сад. С недоверием рассматривая только набирающие цвет деревья, девочка с трепетом коснулась ствола ближайшего. – Как?... – Мастер Мракс изобрёл удобрение, и мы засадили все выжженные земли. По тому же плану, что был раньше. К лету отстроим беседку, все материалы уже доставлены. Певерелл, буквально светящаяся от радости, стиснула домовика в объятиях и унеслась обследовать сад. Собственноручно уничтоженное великолепие, превратившееся в настоящие заросли, тяготило её. Как и не обжитый, ветхий замок. Но всем этим некромант собиралась заняться уже после окончания Хогвартса, когда появится тьма свободного времени. Почуявший прибытие хозяйки Даэ вскорости присоединился к девочке, под стоны домовика галопируя прямо по свежепосаженным цветам. Вместе с химером некромант ураганом пронеслась по своим владениям, успев изрядно набедокурить в саду, а потом, набегавшись, Адена долго висла на шее Марволо, болтая ногами и треща без умолку. Отъевшийся и оздоровившийся маг внимал счастливому монологу девочки, ради которой перелопатил десятки книг. Мракс упустил возможность воспитать своих детей, смотря на них лишь через призму былого величия, но одинокой девочке-некроманту, живущей в пустом замке вместе с мертвецом, творением предков и домовиком, он стремился дать всё, что сможет. В благодарность за обретённую семью. К тому же летом в Цитадели появится и его, Марволо, внук: змееуст хотел произвести впечатление и на него тоже. Ада показывала воспоминания, и Том Реддл (фамилия, от которой поднимался в душе один гнев) не был похож ни на отца, ни на мать. Одним духам ведомо, как он отреагирует на родственника, тем более на такого бесполезного, почти что сквиба. Певерелл недовольно засопела, когда поняла, что её не слушали, но взрослый разум и опыт, всё реже проявляющие себя, подсказали, о чём мог размышлять Марволо. Девочка разжала руки, и маг тут же опустил её на землю, с той же бережностью, с которой до того поддерживал. – Не переживай так, дедушка. Ему понравится. Мракс улыбнулся, неумело скривив губы. Лицо, всё ещё не привычное к подобным проявлениям чувств, искажалось совсем не симпатично, Марволо прекрасно знал это, но выражение Ады никогда не менялось. Она ценила (о любви было даже подумать страшно) его таким, каким старый маг и являлся – разбитым, лишённым смысла жизни человеком, потерявшим всё, что было когда-то важным. Только в Цитадели серая жизнь приобрела краски, а Судьба подбросила возможность хоть один раз поступить правильно. За учёбой, факультативами, редкими тренировками с Долоховым отдельно и всей компанией вместе, небольшими «междусобойчиками» и не опасными приключениями прошёл остаток учебного года. Ожидаемо, лучшим учеником стал Том Реддл, второе место в общешкольном рейтинге занял Абрахас Малфой. Остальные были не настолько успешны в учёбе, держась в крепких середнячках. Адене упорно не давалась трансфигурация – профессор Дамблдор оценки хоть и не занижал, но сокрушённо качал головой, ставя за практику очередное «Удовлетворительно». Даже Том, в чьём таланте преподавателя от бога не сомневался уже никто из друзей, не смог объяснить тех моментов, которые вызывали ступор и заставляли мозги кипеть. Певерелл понадеялась, что в следующем году ситуация улучшится. Из Хогвартса ехали вместе, заняв одно купе. Было тесно, но весело. Договорились не ограничиваться перепиской, но и собраться хотя бы пару раз на Косой Аллее, чтобы не только увидеться, но и закупиться перед следующим курсом. Все, за исключением Абрахаса, предвкушали каникулы. Малфой так хорошо прятал своё нежелание возвращаться, что никто из друзей не заметил. Дома мальчика никто не ждал – родители с сестрой оставались во Франции. Отец в письмах темнил, но слизеринец понимал, что возвращаться им, видимо, опасно. Минутное желание напроситься к кому-нибудь в гости было признано слабостью и отметено. Три месяца в пустом особняке – не такой уж большой срок. На вокзале школьников встречали. Ада крепко обняла Марволо в облике мистера Бёркли, а Тома забрал Рори под личиной Карея, сухим кивком поприветствовавший всю компанию. Мракс так же молча повёл девочку в магловский мир, взяв тяжелёнький чемодан в одну руку, другой подхватил под локоть волшебницу. Характерные шипящие нотки в его голосе не располагали к беседе в людных местах. Том не думал, что будет ещё счастливее, чем во время каникул в Китежграде, но сейчас, когда Карей забирал его с перрона, мальчик готов был прыгать от радости. Он никогда, никогда больше не вернётся в приют. Во всём белом свете, в котором раньше для мальчишки-оборванца не было места, нашёлся человек, которому он важен. Реддл одновременно хотел верить (и не мог), что опекун сдержит обещание. Страх оказаться отвергнутым был настолько сильным, что мальчик просыпался иногда по ночам и сразу тянулся к заветной тетради. Слова писались сами, складываясь в такие предложениях, которые и перечитать-то стыдно. Карей отвечал почти сразу. Успокаивал парой фраз и говорил идти спать. До Реддла далеко не сразу дошёл сам факт того, что, если на его почти истерику обращали внимание сей же момент, то и Певерелл хранил свою парную тетрадь где-то рядом. Когда слизеринец это всё же понял, страх ушёл. И сейчас, приоткрыв рот и восторженно глядя на остроконечный замок, мальчик не находил слов. Нет, Том знал, что его опекун – человек состоятельный. Но, матерь божья, целый замок! И огромный сад! Да тут же потеряться можно на раз! Мужчина (домовик под маскировкой) с тихим смешком подтолкнул Реддла в спину: – Осматривайся. Рори чуть позже покажет твою комнату. Слизеринец, заторможено кивнув, сделал первый шаг, после которого сорвался на бег. Здесь столько всего, что не только за три месяца, за всю жизнь, не обследуешь. И терять напрасно время не хотелось. Даже компания чрезмерно большой для обычного животного собаки не напрягала. Пёс будто присматривал за ним, следуя по пятам. Обвившийся вокруг шеи Наг шипел, недовольный качкой, но также обозревал окрестности. Благодаря постоянной магической подпитке змейка уже приобрела зачатки идентичного человеческому сознания, и теперь с интересом изучала новое место. Пахло хорошо, правильно. Так, как и дОлжно в гнездовище. Косая Аллея бурлила, наводнённая школьниками и их родителями. Ада рассчитывала быстренько закупиться необходимым, и возвратиться домой. Предстояло ещё познакомить (и утихомирить) двух змееустов, так что обязательно стоило посетить аптеку. И наведаться к знакомому «ищейке», так как осторожные расспросы среди призраков всё-таки принесли плоды. Спускать с рук смерть одного из семьи – последнее дело. Певереллы за своих мстили изощрённо и неотвратимо. Задумавшись, девочка подотстала от Марволо. Сильный удар, едва не закончившийся падением спиной назад, заставил отложить планирование дел и сосредоточиться на мире реальном. Чумазый мальчишка, выше неё практически на голову, убегал, прижимая к груди кошелёк с монетами, заранее вынутый, чтобы сразу расплатиться с лавочником. Некромант хищно оскалилась: тот, кто утащил вещь с магическим клеймом хозяина, явно не обладал большим умом. Подошедший Марволо, успевший заметить происшествие, с пониманием, каркающе рассмеялся. Идиота, стянувшего кошель, ничего хорошего не ждало. По законам ему могли как отрубить от одного до трёх пальцев, так и заставить отрабатывать долг вместе с «моральной компенсацией». А если вспомнить, каким талантом обладает милая девочка-ромашка… Пацан лет четырнадцати был грязным, в замызганной одежде и с волчьими, жёлтыми глазами. На загнавших в угол магов он смотрел с ненавистью. Почти час петляний по Косому и Лютному! И всё ради того, чтобы его прижали к стенке в воняющем помоями тупике. – Оборотень? Как интересно! – вервольф отшатнулся, шестым чувством поняв – вот эта малявка в школьной форме станет его смертью. То, что скрывалось под личиной ребёнка, заинтересованно рассматривало двуликого, а он чувствовал будто наяву, как эти самые бледные пальчики вонзают в его тело нож, наживую разрезая такую слабую человеческую плоть. – Дедушка, помоги мне, пожалуйста. Оба мага подошли вплотную, а оборотень, натурально оцепенев от ужаса, не мог и рукой пошевелить. Прохладная ладонь опустилась на лоб юноши, следом её накрыла другая, шершавая и большая. В голове зазвучали голоса, замелькали воспоминания. Тихо скуля, он понимал – маги за каким-то лядом просматривали его память. Видимо, развлекались перед тем, как убить. Самая изощрённая пытка длилась целую вечность, пока ощущение чужих касаний не исчезла с его взмокшего лба. Кто-то подхватил обмякшего оборотня под подмышки и взвалил на плечо, как мешок с картошкой. Потом – короткий разговор, смысл которого ускользал от измученного сознания. И, наконец, темнота. Он хотел бы не просыпаться. – Зачем он тебе? – Марволо с брезгливостью глянул на вервольфа, которого пришлось удерживать вертикально, чтобы не рухнул в помои. Усмехнувшись, Ада ответила: – Пригодится. В крайнем случае пущу на препараты и ингредиенты для зельеварения. Сходим за покупками завтра. Рори! Домовик, появившийся сразу после зова хозяйки, перенёс всех троих в замок. Оборотню выделили одну из тюремных камер на самых нижних ярусах. После столь топорного копания в мозгах тот должен был прийти в себя не раньше ночи. А там и поболтают по душам. Почти привычно изменив внешность (как же она устала от этого маскарада!), Певерелл отправилась искать Тома. Лето не несло с собой того отдыха, который светил всем её одногодкам. Несколько заказов «по профилю», обязательные визиты вежливости в светском обществе, на время учёбы сваленные на Рори, учёба под руководством Игнотуса и объёмное домашнее задание от месье Мореля гарантировали – пахать придётся поболее, чем в школе. А тут ещё и подвалившая «пушистая проблема». Застонав, Ада малодушно подумала: «Не сбежать ли к себе в комнату? Запереть дверь и…». Мысли оборвались с первыми звуками счастливого детского смеха. Некромант расправила плечи и легко шагнула вперёд. Её ждали. Ради такого можно выдержать всё, что преподнесёт Судьба.