Вьюрок

      Голова болела и была тяжелой. Ханне в первые секунды даже показалось, что ее голову просто привязали к подушке — настолько тяжело было не то что ее поднять, а даже повернуть. Впрочем, открыть глаза оказалось не легче. Свет заставил зажмуриться и тут же застонать. Глубокий вдох и выдох, очередная попытка открыть глаза. На этот раз ей это удалось, и после пары секунд мир вокруг все же приобрел четкость. Ханна обвела взглядом незнакомую комнату, даже не сразу понимая, где она, и только вид спящего в кресле Майкла погасил вспышку страха, только вот не отвечал на вопросы, что происходит.       Посмотрев на прикроватную тумбу, Ханна заметила на ней стакан с водой и тут же почувствовала нестерпимую жажду. Она ни разу в жизни сильно не напивалась, пару бокалов вина — это был ее максимум, но сейчас больше всего на свете ее состояние напоминало ей похмелье. Неужели она вчера решилась погулять на славу?       Воспоминания были мутными и слишком рваными. Переборов тяжесть в голове, Ханна все же смогла сесть и взять стакан. Первый глоток избавил от сухости во рту, второй заставил сосредоточиться на вчерашнем вечере. Мария, клуб, остальные ребята и… Джефф. Образ рыжеволосого парня, что провожал ее цепким, холодным взглядом. Его близкое дыхание, пропитанное парами алкоголя, и руки на ее талии. Он поцеловал ее?!       Вспышка воспоминания вызвала мгновенную тошноту, сдержать которую казалось невозможно. Соскочив с кровати, Ханна стремглав помчалась в ванну. Рвало ее в основном водой, болезненно сжимая желудок и горло. Так и склонившись над унитазом, она почувствовала аккуратное прикосновение к спине и волосам.       — Не сдерживайся, — тихий голос Майкла позади заставил нервно вздрогнуть и, наоборот, напрячься всем телом. — Нет ничего хуже, чем пытаться остановить рвоту. — Он поглаживал Ханну по спине, когда ее скрутил очередной спазм.       Как-то запротестовать или заставить Майкла выйти Ханна просто не успела, да и даже если бы попросила, то вряд ли бы он послушал, так что ей просто пришлось смириться с тем, что он — тот человек, который имеет право держать ее волосы даже в такой щекотливой ситуации.       Прошло минуты две перед тем, как Ханна почувствовала, что позывов больше нет и отстранилась от унитаза, прислонившись спиной к противоположной стене. Майкл сел на пол рядом.       — Воды, — протянул он стакан.       Ханна сделала глоток, сполоснула рот и сплюнула в унитаз, закрывая крышку и нажимая рычажок слива.       — Полегчало?       — Немного, — поставила Ханна стакан на край раковины.       — А что вчера было? — спросили они хором и тут же нервно рассмеялись.       — Вьюрок, ты вчера явно была не в себе. Я не знаю, что произошло.       — Джефф попытался меня поцеловать.       — Он что?! Вот черт! Козел! — Ладони Майкла сжались в кулаки; он ударил пол рядом с собой. — Я сейчас найду его. — Он почти поднялся на ноги, когда следующее заявление Ханны заставило его замереть:       — Я вспомнила, что произошло со мной в особняке Стоуна.       Сказано это было спокойным, тихим голосом, словно Ханна заговорила о погоде или чем-то столь же неважном и обыденном. Только вот Майкл кожей ощутил, как по телу прошла дрожь. Он снова опустился на пол, наблюдая за Вьюрком, взгляд которой блуждал по обстановке ванной, не останавливаясь на чем-то конкретном.       — Вьюрок, — он попытался обнять ее, но Ханна отстранилась, и это движение было знакомым, она словно уходила в себя, отгораживаясь от окружающего мира.       — Не прикасайся ко мне, — пробормотала Ханна. — Я вообще не понимаю, как тебе не противно прикасаться ко мне после всего произошедшего? — сбивчиво, скороговоркой продолжила она, брезгливо взмахнув руками.       Майкл слушал это все с непониманием, словно разговор на незнакомом языке, смысл слов доходил с трудом и не хотел откладываться в сознании — настолько нелепо они звучали.       Глубоко вздохнув, он наклонился и взял лицо Ханны в свои ладони, не давая возможности отвести взгляд:       — Ханна, то, что произошло с тобой, ужасно, и больше всего на свете я хотел бы, чтобы этого всего не случилось в твоей жизни, но, увы, никто не властен над прошлым. У нас есть только настоящее и будущее, и в этом настоящем я вижу перед собой самую прекрасную, светлую, чистую девушку. Каждый раз, когда я держу тебя в своих объятиях, я готов молить высшие силы любых времен и конфессий, чтобы это не прекращалось, — Майкл выдохнул после этой тирады, на секунду замолчав, и самым серьезным тоном продолжил: — Я люблю тебя, Ханна Элизабет Беккер, больше, чем кого-то другого в этом мире, и хочу, чтобы ты прожила со мной все то время, что мне отведено в нем.       Да, это было завуалированное предложение выйти за него замуж. Вот так: без кольца и цветов, на полу в ванной комнате отеля.       Он почувствовал, как Ханна вздрогнула, посмотрела на него удивленным взглядом, видимо, понимая это так же, как и он. Втянув в себя воздух, она громко всхлипнула и заплакала. Нет, даже разрыдалась, как обычно плачут дети. Слезы очищают души, во всяком случае, так говорят. Майкл сам поднялся с пола и, взяв Ханну на руки, понес обратно к кровати. Он, держа ее в своих объятиях, не пытался успокоить, понимая, что некоторые вещи нужно выплакать, но следил, чтобы все не переросло в очередную истерику.       Слезы кончились, да и сил плакать не осталось. Вместо тяжелого кома, что давил на грудь, теперь внутри была пустота. Ханна не знала, сколько точно прошло времени: полчаса или несколько часов. Она встала с кровати, укутавшись в халат. Пользуясь тем, что Майкл отошел на пару минут к телефону, прошла в ванную. Больше не тошнило, но из зеркала на нее смотрела явно не первая красавица мира: растрепанные волосы, опухшее лицо, бледнее, чем обычно, а темные круги под глазами стали ярче. И это чучело Майкл называл самой прекрасной девушкой в мире? Воистину, любовь слепа. Решив хоть немного приблизиться к недостижимому идеалу, Ханна расчесала волосы, заплела в тугую косичку и умылась, надеясь, что горячая вода поможет вернуть на щеки хоть какое-то подобие румянца.       — Ханна? — Стук в дверь заставил ее подпрыгнуть от неожиданности.       — Все хорошо. Я просто приводила себя в порядок, — открыла она дверь, встав в проходе.       — А я принес завтрак. — Майкл кивнул в сторону подноса, стоящего на столе.       Тарелка с круассанами, несколько йогуртов, апельсиновый сок и кофе. Ханна подошла к подносу с опаской, смотря на всю представленную еду.       — Вьюрок, тебе нужно поесть.       — А если меня снова вырвет? — с сомнением посмотрела на Майкла.       — А если упадешь в голодный обморок? — парировал он, продолжая выжидающе наблюдать за ней.       Ханна нерешительно потянулась к одному из круассанов и, отщипнув чуть больше крошки, положила в рот. Майкл лишь устало вздохнул, не зная, как переспорить упрямую девчонку.       — Хорошо, пойду позвоню мистеру Атчисону, что не приеду сегодня на репетицию перед концертом, а возможно, и сам концерт стоит отменить.       Ханна прищурилась, пытаясь понять, насколько Майкл серьезен. Отменить концерт из-за нее?! Это казалось каким-то фарсом, но при этом она понимала, что при необходимости Майкл способен на все.       — Ем я, ем. — Она схватила с подноса стаканчик с йогуртом и стала торопливо запихивать в рот ложку за ложкой, не успевая даже толком глотать. — Только не отменяй концерт!       — Эй! Притормози! — одернул ее Майкл, боясь что она подавиться. — Мне бы и самому этого не хотелось, но оставлять тебя одну мне хочется еще меньше. Понимаешь?       Ханна поставила стаканчик обратно на поднос и кивнула. Все она понимала. Этот срыв — это именно то, чего боялся Майкл, да и доктор Сандерс, когда осторожно отговаривали ее от идеи ехать на гастроли. И вот вместо того, чтобы готовиться к концерту, Майкл нянчится с ней, словно с малым дитем. Чувство стыда и вины вцепились в нее бульдожьей хваткой, вызывая еще больший раздрай, от которого снова захотелось разреветься и заползти поглубже под одеяло. Вместо этого она взяла круассан и стакан сока, села на кресло перед столом и начала завтракать.       Майкл посмотрел на это все изучающе, но с долей сомнения, как на хорошо поставленный спектакль. Он понимал, что, не появись он на репетиции — это еще полбеды. Все же, это уже далеко не первый концерт и не первая страна в туре, и все вокруг начинало напоминать нескончаемый день Сурка. Обычно так и бывало под конец гастролей, когда от накопившейся усталости не удавалось полностью избавиться и сутки проведя в постели. Отмена же концерта всегда грозила как финансовыми неустойками, так и разочарованием поклонников, и последнее всегда беспокоило его намного больше денежных потерь. Речи о том, чтобы сегодня взять Вьюрка с собой, а тем более о ее выступлении, даже не заходило, и Майкл, и она это понимали.       Можно было попросить посидеть с Ханной кого-то из обслуживающего персонала отеля, но присутствие незнакомого человека вряд ли будет комфортным, а уж соблазн нажиться на новой сплетне и эксклюзиве для репортеров делали такой вариант глупостью.       — Не волнуйся, я могу посидеть и одна. Посмотрю телек, закажу кучу вкусняшек и больше никаких истерик, — самым простодушным тоном, с самым невинным выражением лица объявила Ханна. — Обещаю.       Майкл покачал головой, и дело было даже не в том, что он не верил Вьюрку, а в том, что она и сама не знала, когда и как ее снова что-то может напугать, расстроить или разозлить.       — Нет, — покачал головой Майкл. — Одна ты не останешься. Я что-нибудь придумаю…       Стук в дверь прервал их разговор. Майкл быстрыми шагами направился к входной двери.       За ней стояли мистер Атчисон и доктор Сандерс.       — Здравствуйте, мистер Джексон.       Майкл поморщился от такого обращения, но поправлять ее не стал.       — Рад вас видеть, Алисия, — посторонился он, пропуская их в номер.       — Доктор Сандерс? Здравствуйте. — Ханна выглянула в коридор, все еще держа стакан с соком в руках. — Только не говорите, что Майкл сдернул вас с того края планеты. Это глупо, — простонала она и, переведя взгляд на Майкла, добавила: — И было лишним.       — Зато мы решили проблему, как тебе не остаться одной, — улыбнулся мужчина, игнорируя ее ворчание.       — Здравствуй, Ханна, — улыбнулась доктор Сандерс. — Завтракаешь? Можно я присоединюсь? — подошла она к Вьюрку.       — Да, конечно.       — А мистеру Джексону, думаю, уже пора? — поворачиваясь в сторону Майкла, вежливо намекнула доктор Сандерс на то, что хочет остаться с Вьюрком наедине.       — Да, конечно, — выдохнул Майкл, еще раз осмотрев Вьюрка с головы до ног, словно стараясь убедиться в том, что она в порядке.       Оставлять ее, пусть и с доктором Сандерс, было непривычно. Видимо, это чувство тревоги отразилось в его глазах настолько ярко, что Вьюрок подошла к нему, обняла и взяла за руку:       — Я теперь в надежных руках, и ты можешь быть спокоен. — Она прижалась к нему на секунду, утыкаясь в рубашку и глубоко вдыхая. — Ты нужен им звездой, сверкающей, горящей, пленяющей на сцене. Они будут ждать и верить. Подумай, для кого-то из них это, возможно, единственный шанс увидеть тебя вживую, а я… Я буду тут и буду с тобой сегодня, завтра и еще много-много лет.       Майкл чуть отстранился, взял Вьюрка за подбородок и приподнял ее голову:       — Это я должен тебя успокаивать и говорить, что все будет хорошо, а не наоборот, — грустно улыбнулся он.       — Ты сегодня уже достаточно побыл «подушкой» для слез, — поморщилась Ханна. — Езжай, заставь их там всех визжать и падать без чувств. Пусть и Мария порадуется, ей же предстоит заменить меня?       — Тебя никто не заменит, во всяком случае, в моем сердце, — целуя Вьюрка в уголок губ, прошептал Майкл.       Нетерпеливое покашливание мистера Атчисона заставило Майкла выпустить Вьюрка из своих объятий.       — Пять минут, Хосе, и я буду готов.       Когда Майкл вместе с личным помощником вышли за дверь, Ханна облегченно выдохнула: все это время ее не покидала мысль, что Майкл может послать к чертям не только сегодняшний концерт, но и весь оставшийся тур. Раз он сделал это из-за нее раньше, она не была уверена, что не поступит так и сейчас.       —Так что произошло, Ханна? — держа в руках булочку и отщипывая от нее по кусочку, спросила доктор Сандерс.       — Я вспомнила, — выдохнула Ханна — произнести это получилось, как ни странно, спокойно, практически без эмоций. — Не скажу, что помню, все до мелочей, но достаточно, чтобы ощущать себя…       — Беспомощной? — помогла подобрать подходящее слово доктор Сандерс.       — Беспомощной, испорченной, грязной. Вчера меня охватил ужас от произошедшего, словно это случилось буквально только что.       — Те эмоции, что так долго сидели внутри, тот негативный опыт, который ты пережила, вырвался наружу, и теперь наша с тобой задача его проработать.       Ханна лишь устало вздохнула, понимая, что именно это и предстоит сделать: собрать по кусочкам все воспоминания и принять их, смириться с произошедшим. Она плохо представляла себе, как такое возможно, но ради себя, ради Майкла…       — Начни с начала, с первого, что ты помнишь, — подсказала ей доктор Сандерс.       Ханна села в кресло напротив, опустив стакан на поднос, разжав руку, словно это был сигнал к началу, и сказала:       — Первое, что я помню из того вечера — то, что, в принципе, помнила и раньше, это как я собираюсь на вечеринку: как выбираю платье, делаю прическу, наношу макияж. Мне не хочется туда ехать, но отец настаивает, а у нас только всё начало налаживаться. Мы начали походить на настоящую семью. Поэтому я и уступила ему.

***

      Майкл рассеянно смотрел на вид за окном автомобиля. Он сказал правду, теперь он спокойно мог оставить Ханну в отеле, зная, что доктор Сандерс не только найдет нужные слова, но и не даст случиться какой-либо непоправимой глупости. Думать о попытке Ханны навредить самой себе казалось бредом, но из головы не уходил образ вчерашней сцены в ванной, от которой до сих пор бросало в дрожь.       Разумом Майкл понимал, что сейчас ему нужно сосредоточиться на предстоящем концерте, но перед этим Джексон не мог отказать себе в акте справедливости. Стоило ему прибыть за кулисы и пройти в гримерку, первым распоряжением было найти и привести к нему Джеффри Дэвиса.       Майкл допускал, что парень, осознав, что натворил, мог уйти не попрощавшись, но каким удовольствием было посмотреть в его глаза и вышвырнуть отсюда самолично. Джеффри вошел в его гримерную, стараясь держаться уверенно и даже отчасти нахально, но Майкл, с самого раннего детства научившийся читать по лицам и по движениям тела человека о его настроении и даже желаниях, что особенно важно было в отношении с отцом, сразу понял, что вся эта бравада напускная.       — Здравствуйте, босс. Хотели меня видеть? — заговорил Джефф первым.       — Хотел, — пожал плечами Майкл. Ему удалось сохранить в голосе мнимое спокойствие, держать которое с каждой секундой было все сложнее. Стоило представить, как вчера этот парень прикасался к Ханне, обнимал ее, прижимался губами к ее губам, как ладони сами сжимались в кулаки. Майкл понимал, что молчание затягивается, поэтому откашлявшись, спросил:       — Как вчера погуляли?       — Что? — в голосе Джеффа ярче всего прозвучало удивление, видимо, он ждал любого вопроса, но только не про вчерашнюю вечеринку. — Ну, нормально. Если честно, я слегка перебрал, поэтому не особо ярко помню, но не волнуйтесь! — тут же оправдывающие начал он тараторить. — Это никак не скажется на сегодняшнем выступлении. Мне всегда говорили, что танцевать я могу хоть спящим, нужно просто поставить меня на ноги, — в шутливом тоне продолжил он, но, видя, что Майкл даже не улыбнулся, сам принял серьезный вид.       — Значит, перебрал. — Майкл сложил руки на груди и пристально посмотрел на собеседника. — И начал распускать руки… Тебя не учили манерам? И то, что когда тебе говорят «нет», это значит «нет»?       Джефф невольно отошел на несколько шагов назад — столько сдержанной угрозы и холода прозвучало в голосе. До него стало медленно доходить, по какому поводу босс решил встретиться.       — Мистер Джексон, это просто недоразумение. Говорю же, алкоголь в голову ударил… А она девчонка видная… сами понимаете, когда такая рядом задницей вертит…       Договорить он не успел, так как кулак со всей силой заехал ему в челюсть, заставив пошатнуться и схватиться за место удара, словно пытаясь удержать челюсть на месте.       — Эй! — Джефф поморщился, ощущая металлический привкус крови во рту и языком проверяя, целы ли зубы. — За такое я в суд подать могу!       — До или после того, как на тебя прилетит заявление о домогательстве или, скорее, попытке изнасилования? — Майкл потряхивал кулаком, костяшки заныли, но если надо, он готов был повторить еще несколько раз.       — Какое изнасилование?! — взвыл Джефф. — Да, прижал я ее немного в пьяном угаре, но, черт, даже тронуть не успел. Слушай, я понимаю, она твоя девчонка, но после той сцены за кулисами я подумал, что она из тех, кто не прочь повеселиться, вот и все.       Майкл почувствовал, как после этих слов этого идиота его снова затрясло. Второй удар уже был не по лицу, хотя сбить с него это глупое и нагловатое выражение очень хотелось.       Джефф согнулся пополам от растекающейся боли в животе. Несмотря на кажущуюся щуплость, Джексон бил достаточно сильно и хорошо поставленным ударом. На секунду захотелось ответить, даже ладони сжались в кулаки, но, черт, если за рыжую сучку еще могло и не прилететь ничего, кроме вот этих ударов, то вот что прилетит, если он вдруг изобьет самого Майкла Джексона?       Со свистом выдохнув и, медленно разогнувшись, Джефф поднял руки вверх в знак того, что сдается:       — Хватит! Хорошо? — отошел он на несколько шагов. — Каюсь, был не прав. Чужих девчонок трогать нельзя. Я все понял!       — Ни черта ты не понял, — рыкнул Майкл, сам отходя от парня. — Дело не в том, что она чужая или чья-то девчонка, а в том, что она тоже человек. Уважение? Личные границы? Тебе об этом никто не рассказывал? — взглянув в его сторону, Майкл лишь покачал головой, продолжая махать рукой, то ли пытаясь сбросить напряжение, то ли уменьшить боль от ударов. Если не привык драться, то и у самого кулаки будут болеть, это Джефф знал по себе.       Джефф лишь пожал плечами. Что он мог сказать? В клубах и барах всегда находились веселые девчонки, что были не против. Скромные недотроги и верные подруги, по его мнению, сидели по домам, а не шастали по вечеринкам. В мире же шоу-бизнеса все и вовсе превращалось в нескончаемый водоворот секса, выпивки и чего потяжелее. Да, оказавшись в труппе Джексона, он понял что и работать тут надо немало, но все эти сбрендившие фанатки, готовые отдаться просто за то, что вынесешь им носок их кумира… Грех было этим не воспользоваться, если ты нормальный, здоровый мужик.       На месте Джексона он бы каждый вечер устраивал настоящие оргии, но хрен там… Он был далеко не на месте Джексона, и это злило. Поэтому оттрахать его девчонку было бы неплохо, неплохо было бы поставить эту гордую сучку на колени, заставив сосать, хотя бы за ту выходку на репетиции, но кто ж знал, что она такая недотрога.       Джефф склонил голову, стараясь показать себя виноватым и испытывающим чувство стыда. Джексон славился своей добротой и милосердием, возможно, проявит его и сейчас.       — Документы о твоем увольнении уже готовы. Оплачен билет на самолет, — спокойным тоном объявил ему уже, по видимому, бывший работодатель. — Все причитающиеся тебе выплаты будут ждать тебя в офисе. Джефф сжал зубы до скрипа. Попав к Джексону, он воспринял это как первую ступеньку к собственному успеху, как трамплин. Все же танцевать у всемирно известного певца это не крутить сальто где-то на третьем плане в каком-то мюзик-холле или сниматься на подтанцовках в телешоу. Это некое признание твоего таланта.       — Мистер Джексон, возможно, вы дадите мне второй шанс? — смирив свою гордость, умоляюще попросил он.       — Мистер Дэвис, — перешел на официальный тон Майкл. — Вы достаточно талантливый и умелый танцор, но недостаточно хороший человек. А личностные качества зачастую играют большую роль. Прощайте.       Джефф рвано выдохнул, развернулся и уже подошел к двери, как был остановлен:       — И да, мистер Дэвис, напоминаю, что договор о неразглашении, что вы подписали, продолжает действовать в течении пяти лет.       — Катись к черту, Джако Вако, — рыкнул перед тем как хлопнуть дверью Джефф, понимая, что никакие мольбы и уловки не принесут уже никакой пользы. Оставались только глухая злость и ощущение собственной глупости, когда тебя не только обставили, но и не дали никакого шанса на ответную месть. Как бы он ни ненавидел Майкла, но попасть за решетку из-за него не желал.       Майкл поморщился от громкого хлопка двери. Это оказалось не так уж приятно. Не было ощущение восторжествовавшей справедливости. Скорее гадливости и ощущения, словно наступил в собачье дерьмо.       — Как прошло? — в гримерку вошел Хосе. — Он вылетел отсюда, как пробка из бутылки.       Майкл пожал плечами:       — Разошли данные мистера Дэвиса по всем агентствам с красным кодом.       — Губишь мальчишке карьеру?       — Он сам с этим великолепно справляется, — устало выдохнул Майкл. — Просто не хочу, чтобы он каким-либо образом оказался рядом со мной или Вьюрком. Во всем этом и так хватает талантливого дерьма.       Хосе фыркнул, но согласно кивнул:       — Будет сделано, босс.       — Хорошо, а теперь пора на прогон. Репетиция в разгаре, — хлопнув в ладоши и распрямляясь, поспешил к выходу Майкл.

***

      — Хорошо. Я поняла. Надо отпустить все произошедшее, просто принять, что эта хрень со мной случилась, и выдохнуть, — подойдя к шкафу и перебирая одежду, произнесла Ханна.       — Ты несколько все упростила, - пожала плечами доктор Сандерс. - Что ты делаешь? — проследила за ее действиями, понимая, что пациентка совершенно не слушает.       — Думаю, что надеть.       — Куда-то собираешься?       Ханна повернулась к доктору с немым удивлением, словно ответ на этот вопрос был самой очевидной вещью в мире:       — На концерт к Майклу.       — Стоп, Ханна, ты уверена? — нахмурилась женщина.       — А что в этом такого? — устало вздохнула она. — Я неплохо себя чувствую и не вижу причин, почему не должна идти. Скорей, наоборот: сидя в номере и минута за минутой прокручивая воспоминания, я скорее сойду с ума.       Доктор Сандерс не могла отчасти с этим не согласиться, но:       — А если ты там встретишь того парня, что стал триггером?       Ханна замерла с джинсами в руках, задумавшись: что будет, если она встретит Джеффа?       — Вряд ли он будет приставать ко мне у всех на виду. Да и вы сами говорили, что я больше не должна убегать от проблем? Вы были на концерте Майкла? — спросила Ханна, натягивая футболку с символикой труппы.       Доктор Сандерс отрицательно покачала головой, наблюдая за активными сборами Ханны и понимая, что вряд ли сможет ее переубедить:       — Что ж, возможно, это хорошая идея, — улыбнулась она.       — Ну, раз я получила одобрение, то вызываю водителя, — подошла Ханна к телефону.       Привычная закулисная суета, как это бы странно ни звучало, всегда действовала на Ханну успокаивающе. В этой суете не было бестолкового хауса. Все, кто работал за сценой и на сцене, четко знали каждый свою задачу и выполняли ее, и именно эта собранность внушала спокойствие.       Концерт уже начался, но Ханну без лишних вопросов пропустили внутрь. Главной проблемой скорее было пройти сквозь толпу фанатов и репортеров, что, хоть и остались за дверьми концертного зала, но все равно продолжали осаждать здание то ли в попытке попасть на концерт, то ли просто в ожидании появления самого Майкла или кого-то из его окружения. В данную секунду им повезло увидеть Ханну, но толпа только колыхнулась в ее сторону, не успев задать и вопроса; всего лишь несколько вспышек фотокамер успели запечатлеть ее до того, как она и доктор Сандерс скрылись за дверьми.       — Ух, так всегда? — выдохнула Алисия, нервно и немного ошарашено посмотрев на закрывшуюся за ними дверь.       Ханна лишь улыбнулась, пожимая плечами и понимая, что для человека, впервые окунувшегося в мир шоу-бизнеса, все вокруг кажется диким и сюрреалистичным.       — Босс уже на сцене? — спросила она у одного из работников.       — Да, уже прошла большая часть концерта, — ответили ей.       Ханна, и сама услышав песню, мысленно уже отсчитывала, какой это номер по запланированной программе.       — Вы можете подождать мистера Джексона в его гримерке, — предложил работник.       — Нет, лучше пойдем к сцене, — поблагодарила Ханна, указав доктору Сандерс в сторону коридора, ведущего к сцене. На границе кулис и сцены как обычно стояли танцоры, ожидающие выхода, техники, гримеры и костюмеры.       Некоторые из них, увидев Ханну приветливо улыбались, здоровались, расступались перед ней, пропуская вперед.       — А я думала, что ты заболела? — фыркнула Мария, смерив Ханну взглядом. — Нас заразить решила?       Хоть реплики, да и весь общий, вид женщины говорил о привычной заносчивости, но даже в этой подначке появились какие-то менее резкие нотки, словно она язвила, но только по привычке.       — Не волнуйся, та зараза, которой я заболела, вряд ли к тебе пристанет. Как известно, зараза к заразе не липнет, — так же беззлобно парировала Ханна.       Доктор Сандерс чуть нахмурилась, переводя взгляд с Ханны на Марию и обратно, потом улыбнулась, видимо, мысленно делая какие-то пометки. Начало нового номера заставило всех затихнуть и повернуть голову в сторону сцены. Первые ритмичные аккорды песни «Beat it». Номер на эту песню был одним из самых волнительных номеров для Ханны. Каждый раз, когда Майкл вставал на платформу и ее поднимали над сценой, а также над зрителями на длинном кронштейне, сердце пропускало удар. Поток воздуха, развивающего волосы и плащ, а также клубы дыма вокруг, смотрелись более чем эффектно, дополняя резкий, роковый звук мелодии. Площадка, напоминающая своим видом высотную люльку, пролетела над головами восхищенных зрителей, а Майкл, продолжая петь, все же не упускал возможности делать танцевальные движения на небольшой площади, то и дело чуть не перевешивался через перила, свешиваясь наполовину, и моментами казалось, что стоит как-то не так повернуться или руке соскользнуть, то произойдет непоправимое.       Но вот Майкл сделал круг над зрителями и уже можно было выдохнуть, так как площадка приближалась к сцене, где должна была начать снижение, чтобы он сошел на сцену, и можно было выдохнуть. Только вот, когда платформа подъезжала к сцене, зависнув над оркестровой ямой, вдруг резко пошла вниз, намного быстрее, чем это должно было случиться. Было видно, как Майкл, хоть и держащийся за перила, напрягся всем телом, вцепившись в них и стараясь устоять на несущейся вниз площадке, но все равно с последним резким рывком не удержался и упал, и в то же мгновение и сама площадка рухнула в оркестровую яму.       — Майкл! — закричала Ханна. Ее крик потонул в таком же всеобщем вскрике — всех, кто находился за кулисами, грома музыки, шума зрителей. Техники выбежали, устремились вниз к яме. Зрители же продолжали подпевать, еще не до конца понимая, что такое жесткое приземление не является частью.       Ханна и сама готова бежать к Майклу, и только рука доктора Сандерс, что неожиданно крепко и твердо удержала ее за плечо, не дала сдвинуться с места больше, чем на шаг.       — Стой! Ему сейчас помогут, а ты можешь помешать, — отрезвила она нарастающую панику девушки.       Ханне показалось, что прошла целая вечность, но на самом несколько секунд: музыканты продолжали играть, бэк-вокалисты петь, а она чувствовала, как мир вокруг становится темнее и словно выцветает. Одна мысль о том, что с Майклом могло случиться что-то плохое, ужасное, непоправимое, лишала рассудка. Сердце буквально остановилось под властью страха и, оборвавшись, рухнуло куда-то вниз, в бездну. Казалось, через секунду туда же отправится и сознание, но кто-то из рядом стоящих радостно крикнул:       — Он жив! С Майклом все в порядке!       Из завесы дыма вначале показалась рука, потом и вся фигура певца. Двое работников техслужбы, что уже спешили певцу на помощь, были остановлены уверенным движением Майкла. Он не просто уже стоял на ногах, но и продолжал петь, выбираясь из оркестровой ямы. По сюжету номера сейчас пришло время, когда должны выбежать на сцену Баттен для гитарного соло и еще несколько ребят-танцоров, изображающих враждующие группировки хулиганов. Все это должно было хоть немного отвлечь внимание от Майкла, давая ему передышку.       — Почему он не идет за кулисы?! Почему продолжает выступление?! — Ханна следила за ним, не отрывая взгляда.       Пользуясь тем, что большую часть внимания на себя действительно переключили танцоры и гитаристка, Майкл чуть отошел в сторону, к металлическим опорам, на которые крепились огромные экраны для трансляции. Было видно, что все движения даются ему с напряжением и даже некой скованностью. Когда он чуть пошатнулся, опираясь на одну из опор, двое работников сцены снова поспешили к нему и снова были остановлены немного неловким и нервным движением руки. Майкл несколько раз помотал головой и ровно в тот момент, когда проигрыш закончился, снова начал петь, и не просто петь, а еще и делать какие-то па, хоть и не так резко и живо, как в нормальном состоянии, но танцевать.       — Черт, что он творит?! — рыкнул мистер Атчисон, наблюдая за действиями Джексона, пожалуй, озвучив мысли всех стоящих за кулисами.       — Медики. Нужно вызвать медиков, — обернулась к нему доктор Сандерс. Она-то уж точно больше, чем все окружающие, понимала, что после такого падения отделаться просто испугом не просто удача, а чудо из чудес, и вряд ли оно случилось.       — У концертного зала всегда дежурят несколько машин «Скорой помощи», — понимающе кивнул мужчина. — Пойду приведу врача.       Ханна ощущала, как ее бросало то в холод, то в жар. Она следила за Майклом, мысленно умоляя его уйти со сцены, боясь отвести от него взгляд даже на миг, словно он тут же упадет без сил. Ей казалось, что каждый его шаг может стать последним. Мысли о возможных страшных травмах крутились в голове калейдоскопом. Эти шесть минут концертного номера были самыми длинными в ее жизни. Когда Майкл все же скрылся за кулисами и рухнул на ближайший стул, к нему тут же подбежал врач, рядом с которым суетился Атчисон, да и все остальные.       — Не толпитесь, — рыкнул доктор, осматривая и обрабатывая рану на лбу Майкла. — Мистер Джексон, вам срочно нужно в больницу.       — Еще пять песен, — не удержав гримасу боли, запротестовал тот.       — Какие, к черту, пять песен?! — возмутился Атчисон.— Надо срочно в больницу!       — Майкл, — Ханне удалось пройти к нему и, взяв за руку, она, тут же почувствовав, какая она холодная, хоть и влажная от пота, взмолилась: — Поехали в больницу. Не пугай меня, пожалуйста, — слезы набежали на глаза, и у Ханны просто не было сил вытереть их, так она боялась выпустить ладонь Майкла из своих.       Он услышал ее дрожащий голос, почувствовал горячую ладонь, сжимающую пальцы, словно очнувшись от транса. В голове до сих пор стучало то ли от звука битов, то ли просто пульсация крови.       Боль во всем теле нарастала с каждой секундой, и он сейчас был не уверен даже в том, что сможет встать со стула, не то что пойти на сцену. Как бы горько, обидно и стыдно ему ни было перед своими зрителями и поклонниками, что уже почувствовали задержку шоу и начали скандировать имя кумира, Майкл осознал, что концерт придется прервать.       — Я разберусь, — посмотрел в сторону сцены Хосе, — а вы позаботьтесь об остальном.       Мистер Атчисон быстрыми шагами направился на сцену.       — Сюда-сюда, — подзывал доктор санитаров с носилками, готовых унести Майкла в машину скорой помощи. — Осторожно, мистер Джексон, — поддерживал он Майкла, помогая лечь.       Тот не сопротивлялся. Мир кружился перед глазами, лишая ощущение пространства, а реальность уплывала, оставляя в темноте.       — Вьюрок?! — протянул он руку.       Тут же ее горячая ладонь обхватила его:       — Я тут. Я рядом и поеду с тобой, — успокоила она его, серьезно посмотрев на врача, который только согласно кивнул.       Когда носилки занесли в «Скорую», и Ханна села рядом, все так же стараясь не выпускать его ладонь из своей, с ней рядом села доктор Сандерс.       — Неужели ты думала, что я оставлю тебя сейчас одну? — ответила Алисия на ее удивленный взгляд.       — Спасибо, — поблагодарила Ханна, выдыхая немного спокойнее и снова переводя взгляд на Майкла.       Он лежал не двигаясь, закрыв глаза, и, кажется, дышать старался медленно и не глубоко.       — Все будет хорошо. До больницы недалеко, а там врачи. Они помогут, — не зная, кого она успокаивает больше: его или себя, прошептала Ханна.       Машина наконец-то поехала, оглушая всех вокруг сиренами, но никто в кабине даже не поморщился: все внимание было сосредоточено на звездном пациенте.

***

      Добрались они до больницы достаточно быстро, чуть больше, чем за полчаса. Но и этого хватило, чтобы Ханна ощутила непривычную для нее тошноту и слабость. Ее никогда не укачивало ни в транспорте, ни на аттракционах. Стоило ей, немного пошатываясь, выйти из машины, вслед за санитарами, что вынесли Майкла, как ее неожиданно замутило сильнее. Она остановилась в паре шагов от входа в больницу и несколько раз глубоко вздохнула.       — О, дорогая моя, думаю, тебе тоже стоит обратиться к врачу, — подошла к ней доктор Сандерс.       — Пустяки, — отмахнулась от нее Ханна. — Я просто переволновалась.       — Да-да, а еще что-то не то съела или выпила, чудная ты моя, «Алиса», — взяла ее под руку Алисия. — Мы сопровождали Майкла в больницу, а сейчас ты выглядишь чуть ли не бледнее его. Так что давай без лишних разговоров, найдем и для тебя врача, — потянула она Ханну в сторону входа.       Прошло не менее часа, как Майкла увезли на все возможные обследования, начиная от банальных анализов, заканчивая рентгеном и МРТ. Доктор Сандерс заставила так же Ханну обратиться к врачу и даже сдать анализы. Любая попытка девушки протестовать тут же была остановлена строгим взглядом и безапелляционным заявлением:       — Ханна, я все же твой доктор и должна о тебе позаботиться.       Так что теперь они ждали не только новостей о состоянии Майкла, но и результатов анализа. Ханна то ходила от одной стены коридора до другой, то замирала на минуту, потирая бинт в месте прокола, то снова начинала измерять ширину больничного коридора шагами.       — Интересно, что протрется быстрее: подошва твоих кроссовок или пол? — наблюдая за ней, задала риторический вопрос Доктор Сандерс. — Я ставлю на пол.       Ханна остановилась, резко выдохнув:       — Почему так долго? Вон уже мистер Атчисон успел приехать, — кивнула она в сторону личного помощника Майкла, сидящего на соседней скамейке и практически не поднимающего голову от блокнота и звонящего по сотовому телефону. Так что, стоило ему положить трубку после одного разговора, как менее чем через минуту мобильный начинал пищать, оповещая о новом звонке.       — Видимо, об отмене концерта и попадания Майкла в больницу уже стало известно, — прокомментировала доктор Сандерс.       Ханна лишь пожала плечами — карьера Майкла и что уже по этому поводу думают журналисты, поклонники и все остальные волновали ее намного меньше, чем сам Майкл. Волноваться об этом было работой Хосе, и она была уже благодарна за то, что двери больницы, а тем более палаты Майкла не осаждают толпы журналистов с камерами и фотоаппаратами.       Когда к ним подошел врач, Ханна сначала встрепенулась, но узнав в мужчине доктора, что осматривал ее, сникла.       — Мисс Беккер? — обратился он к ней, продолжая смотреть в карту в руках. — Пришли результаты ваших анализов.       — Уже? — удивилась Ханна.       — С особыми пациентами мы работаем как можно более расторопно, — улыбнулся врач так радушно и доброжелательно, что Ханна почувствовала себя неуютно и лишь могла промямлить:       — Спасибо.       — Так вот, — откашлялся доктор, — Мисс Беккер, можем пройти в мой кабинет…       — Нет, я не хочу уходить, — перебила его Ханна, боясь, что стоит ей только отойти, как появится врач с новостями о Майкле. — Если там не что-то смертельное и трагичное, то можете говорить тут.       — Нет, ну что вы, — улыбнулся доктор. — Ничего трагического, скорее даже наоборот — вы беременны.       — Я что?! — воскликнула Ханна удивленно, автоматически схватившись за живот.       — Беременны, — повторил он, снова мельком взглянув на результаты анализов, словно испугавшись, что ошибся. — Срок не менее двух недель, точнее вам скажет гинеколог после обследования.       Ханна продолжала молча ощупывать свой совершенно плоский живот.       — Спасибо, доктор, — поблагодарила она, видя, что врач продолжает молча стоять, ожидая от нее какой-то реакции.       Тот вежливо кивнул, понимая, что разговор окончен, и отошел в сторону. Ханна же развернулась к скамейке, чуть ли не наткнулась на протянутый стаканчик с водой:       — Попей — полегчает, — объяснила доктор Сандерс.       Ханна взяла стаканчик, бездумно отпила несколько глотков, продолжая крутить в голове мысль о беременности. Она еще не задумывалась о детях, особенно о своих.       — Как я понимаю, это не запланировано? — скорее подтвердила, чем спросила Алисия.       — Да, — только вздохнула Ханна, все еще находясь в осознании услышанного, как части чего-то реального, настоящего.       — Надо сказать Майклу.       — Да, — повторила Ханна еще раз, кажется, даже особо не вслушиваясь в сказанное.       Доктор Сандерс хотела сказать что-то еще, но тут в дверях появился врач.       — Вы сопровождали мистера Джексона? — подошел он к ним.       Ханна и доктор Сандерс тут же встали со своих мест, мистер Атчисон, отложив сотовый, тоже подошел к ним.       — Как он? — не выдержав и секундного молчания, спросила Ханна.       — С учетом такого падения, могу уверить вас, что все неплохо: сотрясение мозга средней тяжести, несколько трещин на двух ребрах, растяжение сухожилия на руке, вывих, который уже благополучно вправили. Пожалуй, самое тревожное это ушиб позвоночника. Чудом удалось избежать компрессионного перелома.       — Перелома позвоночника, — с ужасом повторила Ханна.       — Не волнуйтесь так, — поспешил успокоить ее врач. — Ушиб — не настолько серьезно, но, боюсь, мистеру Джексону в ближайшее время придется ограничить нагрузку. Ношение жесткого корсета, массаж и принятие обезболивающих по необходимости, и, думаю, через полгода физически он полностью восстановится.       — Можно его увидеть? — спросила Ханна.       — Да, конечно, но только не долго. Мистер Джексон сейчас на обезболивающих, и по-хорошему ему нужно отдыхать, но он и сам просил пропустить к нему мисс Беккер и мистера Атчисона.       Ханна немного нервно улыбнулась. Майкл оставался в первую очередь артистом, а это значит, что его волнует срыв концертов намного больше, чем ее личные волнения. Звонок сотового прервал разговор.       — Иди первой, — махнул Хосе Ханне, уже прикладывая трубку к уху.       Повторное разрешение не требовалось, и Ханна поспешила вслед за доктором. Она вошла в палату чуть ли не на цыпочках, затаив дыхание. Майкл лежал на больничной кровати. В одну из рук была воткнута игла капельницы, и весь вид мужчины был нездоровым. Глаза Майкл держал закрытыми, но когда услышал шаги, то тут же открыл их и даже улыбнулся:       — Привет, Вьюрок.       — Привет, — Ханна судорожно выдохнула, приказывая себе держаться и гнать от себя все ужасные мысли и воспоминания. Ведь последним, кого она видела вот так, лежащим на больничной койке, был Дон. Иррациональный ужас заползал под кожу, мешая дышать и думать. Слезы снова навернулись на глаза.       — Ну, малышка, со мной все в порядке, — увидев ее состояние, начал успокаивать Майкл. — Я жив и почти здоров. Доктор же тебе сказал?       — Да, конечно, — вытирая набежавшие слезы, глубоко вдыхая и выдыхая, ответила Ханна. — Что-то в последнее время я слишком плакса, — улыбнулась она. — Но ты меня напугал, — подошла Ханна и присела на край кровати. Взяв ладонь Майкла в свою, которая оказалась неожиданно прохладной, поднесла ее к губам, согревая дыханием.       — Почему ты сразу не принял помощь и не ушел со сцены? — задала она вопрос, что крутился на языке с самого первого мгновения, как Майкл шагнул за кулисы.       Мужчина чуть нахмурился, словно вспоминая:       — В первые минуты после падения я даже не почувствовал боли, лишь показалось, что удар выбил весь воздух из легких, но когда я встал на ноги, состояние показалось практически нормальным, а еще… — он замолчал на несколько секунд, — все это время в голове звучали слова отца: «Продолжай выступать, Майкл! Ты не можешь разочаровать зрителей!»       Ханна вздрогнула от этих слов, почувствовав, как мурашки пошли по спине. На лице Майкла на мгновение промелькнуло выражение маленького, одинокого ребенка, которого почему-то заставили играть во взрослую жизнь по достаточно жестким правилам. Ханне захотелось обнять его, дать понять, что он совсем не обязан быть таким сильным, настолько отдавать себя всем вокруг: поклонникам, журналистам, нуждающимся. Снять с него этот груз ответственности за весь мир, груз всемирной известности. Но также Ханна осознавала, что это невозможно.       Ханна прижала его ладонь к губам, оставляя на ней поцелуй. Майкл улыбнулся от этого ее жеста и нежно дотронулся до ее губ пальцами, перешёл на щеку и запутался в волосах. От этой ласки захотелось закрыть глаза и потереться, как благодарной кошке. Стук в дверь палаты и вежливое покашливание нарушило идиллию.       — Хосе, проходи, — перевел взгляд за спину Вьюрка, на дверь, Майкл.       — Я ненадолго, а то врач уже ругается, — по-деловому ответил мистер Атчисон. — Сегодняшний концерт пришлось завершить, и это привело к интересу журналистов, так что в прессу уже проникли какие-то слухи и сплетни. Предлагаю сделать официальное заявление о травме и досрочном завершении гастрольного тура.       — Завершить гастроли? — удивился Майкл, словно это было не самым очевидным решением.       — Да, Майкл, завершить. Сколько там осталось? Три страны и пять концертов, не считая сегодняшнего. Придется заплатить некоторую неустойку, но это ничто по сравнению с тем, что было заработано…       — Меня не волнуют деньги, — перебил его Майкл. — Главное — зрители, они ждали, купили билеты, верили, и теперь я их подвел.       — Я думаю, ваши поклонники предпочтут видеть вас на своих ногах, поющим и танцующим, а не в инвалидном кресле. Несколько отмененных концертов не такая высокая плата.       — Ты драматизируешь, у меня не перелом, а всего лишь ушиб, — продолжал упрямиться Джексон.       — Который требует не менее длительного и аккуратного лечения, — парировал Хосе, повторяя слова врача. — При том, я не уверен, насколько полезны множество перелетов для беременной, — кивнул он в сторону Ханны.       — А кто беременный? — перевел удивленный взгляд с личного помощника на Вьюрка Майкл.       — Ты ему не сказала?! — округлил глаза Хосе, чувствуя себя неловко оттого, что невольно ступил на личную территорию.       — Не успела, — пискнула Ханна, все это время сидевшая на диванчике у стены и следившая за их разговором.       Мистер Атчисон лишь устало вздохнул, взглядом показывая, что он думает о всей этой ситуации.       — Майкл, подумай хорошенько. Продолжение тура просто невозможно, даже для тебя. Это слишком глупо и опасно. В конце-концов, когда ты оправишься от травмы, мы можем сделать серию концертов в этих странах, в качестве извинения перед твоими поклонниками.       Майкл просто кивнул, казалось, не особо и слушая его слова. Все его внимание, как и мысли, сосредоточились на только что сильно удивившей его новости.       Хосе Атчисон еще раз перевел взгляд с Майкла на Ханну, которые не отрывали взгляда друг от друга и, казалось напрочь забыли о его присутствии. Он махнул рукой:       — Разбирайтесь сами, — и вышел за дверь палаты, прикрыв ее.       Ханна беременна. Он станет отцом. Сначала Майкл почувствовал, как мурашки побежали по коже, потом, за ними, волной прокатился жар. Сердце застучало быстрее, и воздух в легких сжался в упругий комок, который никак не хотел покидать грудную клетку. Хоть врачи и запретили ему волноваться, но в данную минуту он был взволнован сильнее, чем перед любым своим выступлением, сильнее, чем когда-либо в жизни. Глубоко вздохнув, чтобы взять себя в руки, он внимательно посмотрел на Вьюрка, будто пытаясь увидеть признаки беременности.       Ханна все так же сидела на диване. Нервно сцепив пальцы и закусив губу, она смотрела на него, как провинившийся ребенок, которого поймали на шалости.       Вот именно: ребенок. Вьюрок едва перешагнула порог детства. В некоторых штатах Америки она и вовсе считалась несовершеннолетней, и… самой стать матерью? Звучало это несколько дико, хоть беременность и в более раннем, подростковом возрасте, не была редкостью среди школьников, но это не означало, что все это было нормальным. Да и мало кто из девушек был рад неожиданному «подарку» от избранника. Незапланированная беременность скорее вызовет страх и неверие и будет восприниматься как помеха светлому будущему. Вот и Вьюрок, недавно пережившая травму и только начинающая жить нормально, возможно, совсем не рада такому событию.       Это, пожалуй, было именно то, чего он боялся из-за их разницы в возрасте. Он зрелый мужчина, нет-нет, но задумывающийся о собственной семье, детях (а он всегда хотел много детей по примеру собственной семьи), и она — еще совсем юная женщина, вчерашняя девочка, которая должна думать о поступлении в колледж, дальнейшей учебе, путешествиях, а не о пеленках и бутылочках. Майкл не мог сказать, как бы он чувствовал себя, будь на месте Вьюрка кто-то другой, но сейчас ему казалось, что вся его дальнейшая жизнь, вся их дальнейшая жизнь зависела от ее ответа на очень простой вопрос, задать который было совсем не просто:       — Ты не рада этому?       — Нет! Да! Не знаю! — выпалила практически без пауз Ханна. Потом выдохнула и медленно повторила: — Не знаю. Я растеряна. Около часа назад я даже не знала о своем интересном положении, — неосознанно она положила руку на живот. — Конечно, я уже не маленькая и понимаю, что от секса бывают дети, — щеки Вьюрка вспыхнули румянцем смущения. — Просто не задумывалась о ребенке сейчас. В моей голове просто нескончаемым потоком крутятся мысли о всем, что касается младенцев, беременности, родов. Подгузники, бутылочки, молоко, коляска и кроватка. А если я не смогу нормально родить? А если что-то случиться с ребенком из-за того, что я принимала таблетки?       — Стоп! Стоп! Стоп! — прервал ее Майкл тоном, которым обычно останавливал ход репетиции, если что-то шло не по плану. — Все то, что ты перечислила, все эти страхи — они абсолютно нормальны, если не веришь мне, то можем позвать доктора Сандерс. Но вот если только ты хочешь сделать…       Ханна тут же соскочил с дивана и практически подбежала к кровати Майкла.       — Аборт?! Ты с ума сошел! Я растеряна, напугана, но не собираюсь делать аборт! — Ханна была не на шутку возмущена. Осознав, что она практически кричит на Майкла, закрыла себе рот рукой, чем вызвала у того смешок. Выдохнув, продолжила уже спокойнее: — Только вот боюсь, — она замолчала, дождавшись, пока Майкл снова стал серьезным и даже чуть нахмурился, но сама не удержалась и хитро прищурившись, еле сдерживая улыбку, произнесла: — боюсь, тебе, как честному человеку, придется на мне жениться.       Майкл рассмеялся и покачав головой:       — Вьюрок, если ты вспомнишь сегодняшнее утро, то поймешь, что я тебя уже опередил. — Он взял ее ладонь в свою, сплетая пальцы, а второй дотянулся до ее щеки: — Я люблю тебя. Ханна Элизабет Беккер, согласишься ли ты стать моей женой?       Ханна глубоко вздохнула. Все вокруг ощущалось таким зыбким, практически нереальным. Она не удивилась бы, проснувшись в эту секунду в кровати и осознав, что сегодняшний день был лишь сном — слишком уж много событий. Ладонь Майкла, греющая ее, его вопросительный взгляд заставили скинуть с себя ощущение иллюзорности и поторопиться с ответом:       — Да, конечно, «да». — Ханна тут же почувствовала, как Майкл потянул ее на себя, заставляя наклониться. Попытка запротестовать была прервана поцелуем. Жарким, нежным. Этим волшебным ощущением прикосновения его губ к ее, где возникший ток дает искру, посылая по телу огонь, и с жадностью разгорающегося пожара пожирающего все остальное: страхи, сомнения и даже боль, — делая их мелкими и неважными.       — Только давай вернемся домой, в Неверлэнд? — прошептала Ханна, стоило поцелую прерваться.       — Моя Венди хочет домой, — улыбнулся Майкл. — Так тому и быть. Как только меня выпишут, мы вернемся в Неверлэнд, — пообещал он.