Вьюрок

      Тело ныло. Мышцы горели от нагрузки, Ханне казалось, что она больше и шагу не сможет ступить, но это была приятная боль. Ханна заставляла себя тренироваться и репетировать до изнеможения. Тогда она просто не могла думать и для эмоций не оставалось сил.       Вопреки ожиданиям Майкла, да и своим собственным, после произошедшего в танцевальном зале Ханна не стала закрываться на все замки и отсиживаться у себя в комнате. Хотя такая мысль приходила ей в голову. Наоборот, на следующий день она пришла на репетицию и танцевала почти так, как прежде, принимая и чувствуя музыку, пусть пока не настолько сильно и остро, как раньше, но она уже ощущала это приятное покалывание на кончиках пальцев и дрожь внутри, толкающую её сделать следующее па. Стена, отделяющая её от музыки, начала рушиться, и теперь с каждым ударом сердца, что совпадало с ритмом, с каждым новым движением она продолжала рассыпаться по кирпичику. Ханна практически чувствовала себя прежней, пока звучала музыка, но вот стоило ей стихнуть…       Ханна растерянно рассматривала все вокруг, старательно избегая взгляда Майкла. Она вообще его избегала практически везде, кроме танцевального зала. Вот и сейчас, во время этой короткой передышки, она встала у зеркала, практически не двигаясь, рассматривая рисунок пола.       Майкл смотрел на неё со стороны. Ему не нравилась вся эта ситуация. Напугал ли он Вьюрка, расстроил или обидел, но она буквально не давала ему объясниться, то уходя к детям, что гостили на ранчо, то запираясь в своей комнате. Он помнил, что доктор Сандерс предупреждала не давить на Вьюрка в таких ситуациях, но, Господи, каким одиноким он почувствовал себя в прошлую ночь, когда Ханна сказала, что будет ночевать одна. Он так привык ощущать ее рядом, не только физически, но и душевно, что сейчас возникшая между ними дистанция не просто раздражала, она пугала. Он не знал, как подойти к ней, так, чтобы все не стало ещё хуже, но поговорить им было просто необходимо. Взгляд Майкла упал на бутылку с водой. Воспользовавшись тем, что остальные танцоры ушли на перерыв, он взял ее и подошёл к Вьюрку: — Хочешь пить? — протянул бутылку, повторяя ту фразу, что сказал ей в день знакомства.       Ханна вздрогнула и посмотрела сначала на бутылку, потом на самого Майкла и улыбнулась самыми уголками губ, вспомнив об этом же. Она, как и тогда, вскинула на него взгляд голубых глаз, в которых застыли печаль и растерянность. — Спасибо, — взяла она бутылку.       Пока Ханна пила небольшими глотками, Майкл встал рядом, так же, как она, опираясь спиной о зеркало. — Ты танцуешь.       Ханна кивнула, смотря куда-то в сторону. — Не думаешь, что нам стоит поговорить? О том, что случилось?       Вьюрок тут же опустила голову, а плечи ссутулились: — Прости, — прошептала она.       Майкл вздрогнул, непонимающе посмотрев на неё: «Что эта глупышка уже успела себе напридумывать?». Взяв девушку за плечи, он развернул её к себе лицом: — За что ты просишь прощения? — Я испугалась, — подавляя всхлип, ответила та. — Я не должна была так реагировать. Мне стыдно. — Это я должен просить прощения, — успокаивающе гладил Майкл ее по спине. — Это я тебя напугал. — Нет. — Ханна замотала головой, уже чуть ли не плача. — Я вообще не должна бояться, а уж особенно тебя. Это неправильно, ненормально. А ещё хуже, что я боюсь себя. Майкл устало вздохнул: — Я тоже боюсь. И себя, и тех чувств, что ты будишь во мне, — прошептал он, смотря ей прямо в глаза. — Они кажутся слишком сильными и накрывающими с головой. Штормовым океаном, в котором так сложно удержаться, и в этом нет ничего ненормального или постыдного. Запомни лишь одно: я рядом, и ничего плохого или того, чего бы ты не хотела, не случится. — Он нежно стирал пальцами дорожки слез, что успели прочертить свой путь по щекам. — Нам некуда торопиться, просто не убегай от меня, не отстраняйся. Хорошо?       Ханна медленно кивнула. Ощущала, как цепкие и холодные щупальца стыда и страха отпускают, а по телу снова разливается тепло и приятные мурашки. Просто смотря в глаза Майклу, она снова тонула в океане чувств, и желание, что лениво пробуждает её тело, заставляет сердце биться сильнее, а дышать глубже. И снова захотелось убежать, но Ханна почувствовала, как рука Майкла обнимает талию, прижимая к себе чуть ближе и тем самым пресекая попытку к побегу. Его пальцы, продолжив ласковое путешествие по её лицу, задевали губы и заставляли их приоткрыться. Все в ней замерло в ожидании поцелуя, и Ханна сама не знала, чего было больше: возбуждения или страха, — но сбегать больше не собиралась. Майкл наклонился к ней, сокращая и так минимальное расстояния между их лицами, но его губы вдруг резко сменили траекторию и осторожно коснулись лба, заставляя Ханну вздрогнуть ещё раз.       В тот же миг Майкл отстранился и отошёл на несколько шагов. Смотря на удивлённое и немного разочарованное лицо Вьюрка, он улыбнулся улыбкой мальчишки, который провернул удачную шалость.       Спросить Майкла, что это было, Ханна не успела: в зал вернулись танцоры. Репетиция продолжалась. До начала съёмок оставались считанные дни, и все должно было быть отточено до автоматизма, каждый шаг и жест, каждый поворот, и Ханне казалось, что даже дыхание должно подчиняться определённому времени. Майкл оказался весьма строг и педантичен. Он никогда не переходил на крик или оскорбления, но заставлял повторять, повторять и повторять, пока не получал именно тот результат, что видел у себя в голове. Это касалось всех и его самого, даже в большей степени, ведь он был центром шоу, центром этой вселенной. В таком отношении и Ханна впервые столкнулась с этой стороной его характера: он был категоричен и ждал от всех такой же отдачи, как и от себя самого. В детстве все помнилось иначе, ведь там они просто играли, а сейчас она стала частью команды, а не ребёнком. Иногда они работали по десять — двенадцать часов. Бывали моменты, когда Майкл и хореографы вдруг придумывали какой-нибудь новый элемент и все начиналось заново, но ни у кого и мысли не возникало жаловаться или возмущаться.       Когда они возвращались на ранчо, Ханна буквально еле доползала до кровати, но, с другой стороны, все это было ей знакомо и даже успокаивало. Никаких больше кошмаров и панических атак: на это просто не оставалось сил, — только волнение и предвкушение работы. И вот съёмки начались. В декорациях был отстроен просторный зал средневекового замка с камином, большими, в пол, арочными окнами, полом, что напоминал своим рисунком шахматную доску. Мебели появилось минимум: кресла подле камина, стол, несколько канделябров, — ничего, что бы мешало призракам танцевать.       Платье, в которое оделась Ханна, чем-то напоминало ей платье Сары из «Лабиринта», но было истлевшим, кое-где порванным, и в нём лишь угадывалась красота прежних дней. Вьюрок ждала своей очереди, когда гримёры доберутся до её лица и причёски, окончательно превращая в призрака, и чтобы не мешаться в довольно узком помещении гримерной, вышла в зал.       Ханна остановилась у одного из окон, в которое сверху лился холодный свет лампы, создавая иллюзию света луны, заглядывающей в окна. — Вьюрок, все хорошо? — Голос Майкла заставил её обернуться.       Он был одет как Маэстро: хозяин этого замка и всех призраков, живущих в нем. Ханна не могла отвести от него глаз. Элегантен и прекрасен в своей простоте: чёрные брюки и белая рубашка с небольшим жабо, заставляющая вспомнить о шестнадцатом или семнадцатом веке, — и вот он, ее принц, нет, король, без золота и драгоценных камней, сам по себе бриллиант, обладающий силой. Если бы Майкл сейчас одним взмахом руки вызвал настоящих привидений и заставил их танцевать, то она бы едва ли удивилась. — Я волнуюсь, — призналась Ханна. — Боюсь все испортить. — Глупости, — улыбнулся Майкл. — У тебя все отлично получается. — Ты так говоришь, чтобы успокоить меня, — замотала головой девушка. Майкл кивнул, соглашаясь: — Но это не значит, что это ложь. У тебя всё получится. Я вижу это, иначе бы просто не выпустил тебя на площадку, — добавил он шутливо.       Ханна глубоко вздохнула, понимая, что Майкл прав, но не могла подавить противный голос сомнения, что нарастал с каждой минутой. — Иди сюда, — протянул Майкл ей руку.       Вьюрок не знала, что он задумал, но без колебаний вложила свою ладонь в его. Он тут же притянул её к себе, заставив ойкнуть от неожиданности. Встав в позицию, он обхватил её за талию: — Потанцуем, Вьюрок? — спросил мужчина, смотря прямо в глаза.       Ханна медленно кивнула и сразу почувствовала, как нога сама делает первый шаг. Они заскользили по залу, так, словно делали это совсем недавно, хотя со съёмок того волшебного бала прошло уже больше полутора лет, но все было словно вчера. Они танцевали в полной тишине, лишь эхом слыша шум голосов и шагов трудящихся вокруг рабочих, не обращая никакого внимания на мир за этими картонными стенами. Вьюрок полностью погрузилась в сказку, что сотворил Майкл. Непонятый Маэстро в доме на отшибе, показывающий фокусы и рассказывающий страшные истории детям. Майкл, всемирно любимый, но такой одинокий. Непонятно откуда берущий силы творить добро и улыбаться этому миру, когда тот в ответ готов закидать его ложными обвинениями, словно камнями. Она почувствовала, как на глаза навернулись слёзы, а в груди все сдавило от грусти и нежности. Ханна споткнулась на шаге, нарушив рисунок танца и заставив Майкла остановиться, чтобы подхватить её. Он вздрогнул, не понимая, что случилось.       Он затеял все это, чтобы хоть как-то развеселить Вьюрка, заставить её хоть немного расслабиться перед съёмками, а похоже, сделал ещё хуже, и вот она стоит перед ним, чуть не плача. — Ханна, малышка? — обнял он её за плечи.       Хотел спросить, что её так расстроило, но не успел. Резким движением Вьюрок встала на цыпочки, хватаясь за его плечи, и вот её губы касаются его, и это не мимолётное прикосновение губ к губам, это поцелуй, который заставил все внутри напряжённо сжаться. Почувствовать ток желания, когда зубами она захватила и немного оттянула его нижнюю губу, когда она сама прижалась сильнее, а её дыхание обожгло кожу. Ладони перешли с плеч на шею, потом коснулись щёк, волос. Ханна потянула его к себе, даже не думая прекращать поцелуй, а лишь углубляя его. Заставляя все внутри пылать и желать большего, сжимать её талию сильнее, притягивая к себе плотнее. Слишком неожиданно, слишком чувственно, слишком быстро. Майкл практически зарычал, понимая, что сейчас совершенно не время и не место, что нужно остановиться, но как же неимоверно сложно от неё отстраниться. В тот же момент все прекратилось. Покашливание режиссёра рядом подействовало отрезвляюще: — Майкл, уже поздно менять концепцию фильма, если ты хочешь любовную историю, — шутливо сообщил он. — Как-нибудь в другой раз, Стэн, — в том же тоне ответил Майкл, всё ещё держа Вьюрка в объятьях. Она дрожала и спрятала лицо, уткнувшись ему в грудь. — Все хорошо? — шёпотом спросил Майкл, когда режиссёр отошёл в сторону.       Ханна кивнула, хотя чувствовала, как щеки продолжают гореть огнём, а сердце стучит оглушающее громко. — Мне надо идти.       Майкл молча разжал объятья. Его пальцы нежно заскользили по плечу к изгибу шеи, а губы коснулись виска. Эта ласка породила новые мурашки, но, как ни странно, заставила выдохнуть и успокоиться. Вьюрок отошла от Майкла назад, не поднимая глаз, боясь снова попасть в этот тёмный водоворот. Нужно сосредоточиться на работе. Она развернулась, спеша в гримерную с надеждой, что страшный грим призрака заставит её выкинуть все лишние мысли из головы. Этот поцелуй был консистенцией всех чувств, что она испытывала к Майклу. Её желанием дать ему понять, что он не один, что она всегда будет рядом с ним, будет на его стороне. Что она любит его. Хочет его.       От последней мысли щеки снова зажглись огнём. Желание, возбуждение, секс… Ханне казалось, что все это настолько далеко от неё теперь, и вот она чуть ли не сама набросилась на Майкла. Задумавшись, Ханна вздрогнула от прикосновения кисточки к лицу и резко выдохнула. — Мисс Беккер, сидите, пожалуйста, спокойно, — услышала она недовольный голос гримёра. — Простите, — тут же замерла Ханна, стараясь даже глубоко не дышать.       Ханна мысленно фыркнула. Майкл хотел отвлечь её от волнения из-за съёмок. Ему это удалось.Теперь нужно было снова собраться и перестать думать об этом поцелуе, о всех его поцелуях, перестать гадать, что будет, когда съёмка закончится и они уедут на ранчо вдвоём. — Эй, другим тоже нужно гримироваться, — вывел Ханну из задумчивости женский голос. Одна из танцовщиц, насколько Ханна помнила, звали её Мария, недовольно сложив руки на груди, стояла напротив. — Прости, — извинилась Ханна, тут же соскочила со стула и отошла в сторону. Она приблизилась к зеркалу в полный рост, что стояло неподалёку с другой стороны от столиков гримёров, чтобы оценить завершённый образ, и невольно услышала голос второй танцовщицы: — Мария, ты бы повежливей с девчонкой. Сама видела, как Майкл возле неё трётся. — И? Я ничего такого ей не сказала, на что «принцесска» могла обидеться. — Ага, только всем ясно, почему ты на неё зуб точишь, — с издёвкой продолжила та. — Раньше с Майклом спала ты, а теперь спит она. — Ой, заткнись, — фыркнула Мария. — Это было давно. А мы на работе, и надо работать. Если ты помнишь, Майкл не любит опозданий и задержек.       Ханна вздрогнула, ещё раз невольно посмотрев на Марию. В сложном гриме призрака, что на неё уже начали накладывать, трудно было оценить внешность, а на общих репетициях она слишком сосредотачивалась на танце, чтобы рассматривать остальных. Одно Ханна могла сказать точно: Мария отличалась высоким ростом, стройностью и гибкостью, и в ней угадывались латиноамериканские корни. Значит, Майкл спал с ней. Щёки опять загорелись, а в груди появилось неприятное чувство.       Ханна перевела взгляд на себя. Призрак, самый что ни на есть призрак с бледной кожей, огромными сине-чёрными синяками под глазами и паутиной в волосах. Что он в ней нашёл? Как он может её любить?       Ханну снова с головой накрыло сомнениями и страхом. Захотелось закрыться где-нибудь и не выходить, пока это все не закончится. Холод заползал под кожу, несмотря на то, что вокруг было тепло, даже жарко. Выскочив из гримерки, она растерянно посмотрела вокруг. — Эй, Вьюрок, прекрасно выглядишь, — к ней обратился один из танцоров, что знал её ещё в детстве. — А как я тебе?       Он крутанулся вокруг своей оси, а потом, сделав поклон, взял монокль, что цеплялся на цепочку к камзолу, и посмотрел через него, чуть хмурясь, словно действительно был викторианским сэром, смотрящим на всех свысока; это заставило Ханну засмеяться. — Вы сама элегантность, сэр призрак, — сделала книксен она, подыграв.       Мужчина подал ей руку. Ханна машинально вложила свою ладонь и осмотрелась: Майкл о чем-то беседовал со Стэном, вокруг сновали рабочие, поправляя и переставляя декорации, выставляя свет; группа актёров, что играла напуганных и рассерженных горожан, стояла немного в стороне, готовясь к съёмке; призраки ещё раз повторяли какие-то элементы из танца. Ханне вдруг стало стыдно за себя. Здесь собрались профессионалы, люди, готовые сделать что-то великое, удивительное, волшебное, а она приревновала Майкла и готова все бросить? Глупо. Она слишком много и долго работала, чтобы сейчас струсить. Да и была уверена, что Майкл, обеспокоенный её отсутствием, может прекратить или даже отменить съёмку. Нет, она не могла с ним так поступить, ни с кем из них. Сжав ладонь спутника чуть сильнее, шагнула в сторону площадки. Настала пора доказать себе, что она способна. Она призрак, но она его призрак, все остальное осталось там за дверьми гримерки.       Несмотря на все волнения и то, что ее потряхивало каждый раз, как срабатывала хлопушка, отсчитывавшая дубли, Ханна справлялась. С суетой вокруг, с танцем, с собственными страхами. Майкл украдкой наблюдал за ней, практически сам ощущая ее дрожь. Она сегодня удивляла его, и дело было не только в поцелуе, что казался подобным грому в безоблачный день, а в том, насколько она на самом деле сильная, его маленький Вьюрок. Клейтон однажды назвал её Фениксом, и теперь и Майкл видел воочию, что он имел в виду.       С каждым новым днём, с каждым новым па, казалось, в ее глазах зажигался огонёк, озаряя все вокруг, и чем сложнее был вызов, тем ярче он горел. — Ну что, готова? — показал Майкл в сторону крутящегося, подобно барабану стиральной машинки, кубу, обтянутому зелёной тканью. — Это сумасшествие, — замотала головой Ханна. — Призраки могут ходить по потолку и стенам, — пожал плечами Майкл, — но если ты не хочешь или боишься… — слегка подначивал её.       Он действительно не настаивал, и если бы Вьюрок сказала своё твёрдое «нет», если бы хоть на секунду он засомневался в том, что это безопасно в общем и для неё лично, что это каким-то образом ей не навредит, то сам бы не пустил её туда, но Ханна лишь улыбнулась: — Майкл, я не боюсь высоты.       Через полчаса Вьюрок кружилась и танцевала в этом кубе, и как выяснилось, волноваться больше пришлось самому Майклу: наблюдая, как Ханна, чуть пообвыкнув, достаточно ловко, не путаясь в страховочных тросах, прыгала по стенам и потолку вместе с другими призраками, он ловил себя на том, что сердце замирало каждый раз, когда ноги девушки отрывались от пола и она повисала в воздухе, напоминая марионетку. Отчасти он уже сам был не рад, что загнал Вьюрка в эту коробку. — Майкл, успокойся. Тросы и страховка надёжные, закреплены крепко, — подошёл к нему Стэн. — Она не выпадет оттуда, даже если сама этого захочет. — Что, так заметно? — выдохнул Майкл, заставляя себя отвернуться и посмотреть на режиссёра. — Что ты с неё глаз не сводишь? Как я понимаю, у вас с ней долгая история? Майкл просто кивнул. — Не волнуйся, вернём мы её в твои объятья живой и здоровой. А девчонка она хорошая. Талантливая и старательная. Люблю с такими работать. — Да, спасибо, — поблагодарил Майкл и снова перевёл взгляд на танцующих призраков. — Она прекрасна.

***

— Все хорошо, Вьюрок? — Майкл сам подхватил её на выходе из куба, когда окончились съёмки. — Тебе самому надо это попробовать! — Глаза Ханны горели восторгом. — Это круче любых аттракционов! Майкл засмеялся, искренне радуясь её такой живой реакции: — Возможно, мне стоит заиметь нечто подобное в Неверленде. Что ты думаешь про танцующих скелетов? — спросил он, загадочно улыбаясь. — Я не знаю, — только и смогла пожать плечами Ханна, но по лицу Майкла уже понимала, что он задумал что-то поистине фееричное. Такое, что никто ещё не делал.       Танцующий скелет. Майкл не шутил. И вот он стоит в странном костюме, похожем на костюм для подводного плавания, на который нацепили кучу шариков, напоминающих мячики для пинг-понга. — Выглядишь забавно, — фыркнула Ханна. — Ты ещё ничего не видела, — подмигнул Майкл.       Заиграла музыка, и началась магия. Магия танца, его энергетика. Энергетика Майкла завораживала и сносила с ног. На небольшом экране, куда через датчики передавалась информация, в трёхмерной плоскости в итоге начали двигаться смешные палочки, напоминающие попытку маленького ребёнка нарисовать человечка. Ханна ещё раз посмотрела на танцующего Майкла и перевела взгляд обратно. — Как это возможно?! — Это называется «Захват движения», — объяснил ей Говард, что сидел за монитором. — Благодаря тем датчикам, что ты обозвала мячиками, информация о движениях мистера Джексона передаётся в компьютер, и после обработки получится примерно это. — Он щёлкнул по нескольким клавишам, и вместо танцующих палочек на экране появилось изображение скелета. Да, ещё не слишком реалистичного и проработанного, но всё же скелета. — Это удивительно. Я снималась в «Лабиринте», там мы в основном играли с большими куклами. Хотя компьютерные эффекты там тоже были. — О да, я помню эту странную сказку, то-то, смотрю, лицо знакомое, — взглянул Говард на Ханну. — А так можно сделать только скелета? — Можно сделать все, что захочется или понадобится, — пожал плечами парень, сделав несколько щелчков, и из образа скелета уже танцевал огромный плюшевый прямоходящий заяц.       Ханна, не удержавшись, засмеялась в голос. Майкл тут же повернул голову на этот звук. — Что тебя так рассмешило? — спросил он, как только съёмка была закончена. — Заяц, — ответила Ханна, не сдержав смешок. — Тоже умеет танцевать. — Она указала на Говарда и монитор.       Парень явно смутился, оказавшись под пристальным вниманием, но отстранился, позволяя Майклу посмотреть. Тот несколько минут тоже смотрел на плюшевое недоразумение, что выполняло па танца, и сам не удержался от смеха. — Можно так и оставить, это будет самое фееричное и неожиданное, если среди призраков в готическом замке проявится это, — сквозь смех проговорил Майкл. — А что? Некоторые ведь боятся плюшевых игрушек, — тут же подхватила Вьюрок. К веселящимся им подошёл и сам Стэн, чтобы узнать причину. — Вы совершенно сумасшедшие, — покачал он головой. — Но давайте, пожалуйста, не отклоняться от первоначального плана. Боюсь, зрители не поймут ваш креатив. Майкл покачал головой: — Это всего лишь шутка. Ничего никто менять не собирается. Ну нельзя же быть таким серьёзным. — С тобой никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, — махнул рукой режиссёр. — Всегда готов выдумать что-то новое, из ряда вон. — Поэтому ты и взялся за эту работу, — пожал плечами Майкл, признавая его правоту.       Изначально «Призраки» должны были укладываться в пятнадцати—двадцатиминутный хронометраж максимум, но сейчас всё это разрослось вдвое, а то и втрое. Майкл понимал, что все решится на конечном монтаже, но ещё на начальном этапе запретил называть все это клипом. Над клипом так долго не работают, не вкладывают столько сил, денег и времени. Он хотел снимать и сниматься в кино, и это всё было ещё одним шагом к мечте.       За прошедшие несколько дней они чуть ли не ночевали на съёмочной площадке. Майкл несколько раз отправлял Вьюрка домой отдохнуть, но сама Ханна упрямо отказывалась, оставаясь рядом с ним, за что он был ей благодарен.       В перерывах между дублями Майкл успевал ещё посмотреть со Стэном отснятый материал, так что присесть или даже прилечь бывало банально некогда, иногда и перекусить не удавалось. Так что, когда Майкл сел в кресло, стоящее у камина, как самый настоящий хозяин замка, и закрыл глаза, через минуту он почувствовал, как кто-то подошёл.       «Да, конечно, нужно ещё раз уточнить правильный ракурс для следующей сцены». — Майкл усилием воли заставил себя поднять веки, и совершенно неожиданно перед глазами оказался сэндвич, протянутый чьей-то рукой. — Ты ещё сегодня не ел, — это был не вопрос, а утверждение. Майкл перевёл взгляд с бутерброда на протягивающую его Вьюрка. Серьёзная и даже немного сердитая, она все равно была милой, и Майкл невольно заулыбался: — Бунтуешь против своего хозяина? — приподнял он бровь. — Я воплощение хаоса и музыки и в принципе никому не подчиняюсь, — фыркнула Ханна в ответ, вкладывая сэндвич в его ладонь. — А вот если Маэстро упадёт в голодный обморок, то все призраки точно разбегутся.       Сама Ханна села прямо на пол возле его кресла и прислонилась к боковой спинке. — Спасибо, Вьюрок, — поблагодарил он, погладив ее по волосам. — Эй! Паутину снимешь, — отстранилась Ханна, невольно смущаясь.       Уже после своего внезапного поцелуя она обнаружила, что получила неофициальный статус новой пассии певца. Ещё повезло, что на площадку не пролезли вездесущие папарацци, иначе бы уже все таблоиды кричали о том, что они с Майклом пара. С одной стороны, что в этом такого: она любит его, а он её, но с другой… Вмешивать в их отношения весь остальной мир, что неминуемо полезет разузнавать какие-то скандальные или интимные подробности, не хотелось. Еще больше не хотелось, чтобы, не узнав, папарацци начали придумывать. Когда всё ещё шатко и непрочно. Нет, нужно быть аккуратнее. Сейчас им обоим просто некогда было даже задуматься, что ждёт дальше. С утра и до ночи они находились на площадке, а в те минуты или часы, что удавалось отдохнуть или даже поспать, явно было не до объяснений и выяснений, кто кому кем приходится.       Если Ханна играла в этом мини-фильме лишь одну роль и у неё уже шла кругом голова, то Майкл взял на себя целых пять основных персонажей, в том числе и роль толстого противного мэра города, который хочет изгнать странного чужака, поселившегося в старинном доме на окраине. Для этой роли создали не просто грим, а целый костюм, в котором Майкл ещё и умудрялся танцевать. Это было удивительно и комично, что такой грузный и нелепый толстяк вдруг помимо своей воли начинал двигаться и танцевать так, как умеет лишь Майкл.       Когда Майкл первый раз полностью перевоплотился в мэра и подошёл к Вьюрку, та его не узнала. — Прекрасная леди, я немного заблудился, — обратился к Ханне полный человек в строгом деловом костюме, заставив ее подпрыгнуть от неожиданности. — Простите, а куда вы хотите попасть? — отходя чуть назад, переспросила Ханна. — К примеру, в кафе, — ответил он. — Мне бы хотелось пригласить вас в кафе или кино. Ханна на миг опешила от такого самоуверенного подката. Да притом в костюме и полном гриме призрака она вряд ли могла быть привлекательной. — Простите, но я… — она замолчала, увидев, что незнакомец явно пытается сдержать смех. Покачала головой, совершенно растерявшись, но потом присмотрелась к человеку чуть внимательней: морщинистая кожа, обвисшие щеки, двойной подбородок, большой нос и мясистые губы, — она точно не видела его прежде, но встретившись взглядом, удивлённо моргнула, потом подошла чуть ближе: — Черт, Майкл! — выдохнула Ханна. — Напугал. — Прости, но ты не выглядишь испуганной, — пожал мужчина плечами. — Не думал, что ты так быстро догадаешься. Мне казалось, что я, наоборот, сделал все, чтобы никто не догадался. — Да, — согласилась Ханна, — но глаза, они тебя выдают. Твой взгляд нельзя спутать ни с чьим другим, — прошептала она.       Ей так хотелось коснуться его лица рукой, но она вспомнила о гриме, который накладывали не один час. Так что сцепила пальцы в замок и чуть отстранилась. Майкл улыбнулся, проследив за её движением. Он ждал окончания съёмок и суматохи, связанной с ней. Ждал, когда они смогут с Вьюрком остаться наедине без необходимости бежать куда-то. И тогда он наконец узнает, чего Ханна хочет. — Давай посмотрим, узнают ли остальные меня так же быстро? — в голосе Майкла зазвучал азарт шкодливого мальчугана, а никак не всемирно известной звезды.       И вот он уже ходил по площадке, задавая нелепые вопросы кому-нибудь из работников, заставляя тех хмуриться и подумывать, не вызвать ли охрану, но потом не мог сам удержаться от смеха, так что если голос Майкл умел менять буквально до неузнаваемости, то его смех, так же как и взгляд, нельзя было спутать ни с чьим другим. Ханна, стоящая чуть позади, старалась не привлекать внимания, давясь смехом в кулак.        Остановил их сам Стэн, правами режиссёра призвав к порядку. Съёмки продолжились и шли до поздней ночи. Когда они ехали на ранчо, Ханна уснула прямо в машине. Майкл улыбался, машинально перебирая ее волосы, что рассыпались по его коленям. В некоторых прядях ещё осталась искусственная паутина и следы белой пудры.       Съёмки подходили к концу, ещё два дня — и эта трехнедельная готическая сказка окончится. Было немного печально, но, с другой стороны, он мог гордиться собой и людьми рядом за то, что им удалось воплотить в жизнь что-то невозможное. Он гордился Вьюрком, что несмотря на все его страхи, влилась в коллектив и работала со стопроцентной отдачей. И похоже, пока она пугала других, будучи призраком, ее собственные кошмары утихли. Надолго ли?       Он надеялся, что навсегда. Ещё и её поцелуй. Вьюрок впервые проявляла инициативу, впервые не застывала на секунды, подобно статуе, задерживая дыхание, а потом буквально выталкивая воздух из лёгких. Она сама тянулась к нему. Хотела его. Думать об этом было странно и даже немного страшно. Майкл запретил себе желать ее, представлять Ханну в постели как-то иначе, чем просто спящей у него под боком. А теперь, похоже, сама Ханна хотела иного. И от одной мысли об этом тело пробивала дрожь, а сердце начинало стучать быстрее. Ему так хотелось склониться к ней и поцеловать, провести губами по нежному сгибу шеи, коснуться плеча. Позволить руке пробраться под кофту, коснуться ключиц, груди, спуститься вниз к животу и ещё ниже. Возбуждение игнорировало и доводы разума, и физическую усталость, оседая тяжестью внизу живота. Вьюрок нервно заёрзала во сне, захныкав. Ей явно снился кошмар, и на Майкла это подействовало лучше холодного душа.       Глубоко выдохнув, он покачал головой. — Вьюрок, проснись. — Он коснулся ее щеки. — Мы почти приехали. — Ум, я уснула? — жмурясь, спросила девушка. — Прости. — Все хорошо. — Майкл погладил ее по волосам. — Что тебе снилось? — Не помню, — посмотрела та на него.       Ее глаза все ещё были замутнёнными после сна, словно часть сознания продолжала находиться во власти сновидений. Все ее движения остались плавными и неторопливыми. Ханна подняла руку и поймала одну из стянутых в хвост прядь волос Майкла, пропустив локон между пальцами, коснулась щеки, заставляя склониться к себе ближе.       Майкл положил ладонь Ханне на лоб, проведя по волосам, его взгляд изучал каждую чёрточку лица. Как же хотелось покрыть его поцелуями, стереть губами практически невидимую дорожку от слез. Захватить губы в плен, ощущая, как пульс под тонкой кожей учащается, разнося желание по всему телу. Кончики пальцев с волос перешли на шею, коснулись скулы, очертили овал лица, спускаясь ниже к подбородку и губам. Ханна ощущала в этих нежных и, казалось, невинных прикосновениях нечто очень интимное и чувственное. То, что заставило сердце биться, а тело окатило волной жара. Когда она почувствовала прикосновение к губам, то они словно сами собой открылись навстречу. Чуть закусывая палец и касаясь его кончиком языка, словно пробуя на вкус, Ханна не разрывала зрительного контакта, будто изучая реакцию Майкла на ее действия. О! А реакция была! Его словно пробило током, желанием. Остро и болезненно, так что пришлось сжать зубы и закрыть глаза, впуская воздух через нос. Слишком долгое воздержание играет злые шутки. Прикусив губу до боли, до вкуса собственной крови на языке, Майкл резко выдохнул, за плечи поднимая Вьюрка со своих колен. Она замерла, оглушённая такой резкой переменной. Склонила голову, утыкаясь в согнутые колени. — Все хорошо, Вьюрок, — тихий шёпот Майкла на ухо. — Просто мы играем с огнём, а я совсем не уверен, что ты к этому готова.       Ханна лишь кивнула, сама стараясь унять бешеный пульс. Машина остановилась, глуша мотор, и глухой из-за перегородки голос водителя сообщил о том, что они приехали. — Спокойной ночи, Ханна. — Губы Майкла быстро коснулись затылка, заставляя вздрогнуть.       Майкл вылез из салона первым и пошёл к дому не оборачиваясь. Ханна попыталась унять дрожь, возвращая сердце к нормальному ритму, прислонилась лбом к стеклу двери. Майкл прав: она ещё не готова, — но коктейль из страха и желания пьянил, туманя голову, и каждый раз после таких ситуаций она чувствовала себя все более растерянной и неумелой, даже какой-то испорченной. Ей нужно было с кем-то об этом поговорить, и этим кем-то должен быть не Майкл. — Мисс Беккер? — Водитель аккуратно открыл дверцу машины, видимо, не понимая причины задержки. — Прости, задумалась. — Смутившись, Ханна спустила ноги на землю и вышла. — Спокойной ночи, — попрощалась она, заходя в дом.       Замерла в холле, вслушиваясь в тишину спящего дома. Наверное, Майкл, как и она, поспешил в безопасность собственной спальни. Поднявшись на второй этаж, девушка застыла у дверей спальни Майкла. Шагов не было слышно.       Он оберегал ее, поставив между ними преграду закрытых дверей, но почему-то Ханне казалось, что эта граница не тверже тумана. Стоит лишь протянуть руку… Кулачок замер в сантиметре от деревянной поверхности. — Не сегодня, — покачала она головой, резко развернувшись, и направилась к своей спальне.       Майкл, прислонившийся к двери с той стороны, буквально готовый открыть ее в тот же миг, выдохнул и сам не понимал, что в этом выдохе больше: облегчения или сожаления. Знал только одно: ночь будет бессонной, одной из тех ночей, когда спасает лишь холодный душ.