***
— Я дома, — разуваясь у дверей, объявила Ханна, приехавшая со съёмок. — Ты рано, — выглянула из кухни Маргарет. — Проходи сюда, я кое-что тебе покажу, — с загадочной улыбкой проговорила женщина. Ханна, заинтригованная, поспешила к матери. Маргарет стояла спиной к двери, чуть склонившись над чем-то на подоконнике. — Всё готово, — женщина отошла на несколько шагов назад и взяла в руки фотоаппарат, висевший на шее. Несколько щелчков с разных ракурсов. — Ну как? — спросила она дочь. Ханна посмотрела на ягодный пирог, стоявший на окне. — Выглядит так, что слюнки текут, — ничуть не слукавила Ханна. Полгода назад Маргарет зажглась идеей написания собственной кулинарной книги. Раньше на это просто не было времени. Забота о детях и муже, привычка задвигать свои желания ради удобства семьи даже не на второй, а на десятый план, не давали Маргарет даже мечтать о таком, но теперь… Дон поступил и успешно учился. Ханна была уже достаточно самостоятельной, чтобы самой ездить на съёмки, и Маргарет внезапно поняла, что может выдохнуть и уделить время себе. Сначала она растерялась, даже не зная, чем себя занять, и вот в памяти всплыл тот давний разговор с мистером Джексоном. Собственная кулинарная книга — это казалось Маргарет практически сумасшествием, но чем больше она думала об этом, тем сильнее зажигалась этой идеей и потихоньку начинала планировать содержание, выбирать самые лучшие свои рецепты и придумывать новые. И вот спустя полгода рукопись была готова, и теперь Маргарет самолично создавала некое подобие портфолио своих блюд, чтобы уже со всем этим попытать счастья в издательстве. — Как только пообедаешь, то сможешь попробовать на вкус, — улыбнулась Маргарет дочери. — А где отец и Дон? — Дон обещал приехать после лекции, а отец снова чуть ли не круглые сутки смотрит фондовые сводки. Сидя дома, ожидая, когда срастётся перелом, Артур Беккер был невыносим. Не было и дня, чтобы он не кидал самые различные, иногда нелепые упрёки вернувшейся домой дочери. — Что, выкинул тебя твой Джексон? — с ухмылкой говорил отец. — А я тебя предупреждал, что наиграется он с тобой и поминай как звали. Они тебя ещё с этим Клейтоном до нитки оберут. Слушать такое было не просто неприятно, а до ужаса обидно, но любая попытка доказать отцу его неправоту заканчивалась грандиозным скандалом с битьём посуды и хлопаньем дверьми. За одним из семейных ужинов, который завершился именно так, Ханну даже стошнило от нервного напряжения и невозможности проглотить хоть кусочек под взглядом отца. А когда после этого он возмущённо выкрикнул жене: — Маргарет, свози её к гинекологу! Вдруг мы скоро станем бабушкой и дедушкой! Говорят, что этот Джексон спец по маленьким девочкам и мальчикам! — это было последней каплей. Услышав такое, Ханна наконец решилась. На следующий день они с матерью уехали, но не к гинекологу, а в банк. На имя Ханны открыли личный счёт и большую часть накопленных с гонораров денег перевели туда, оставив на семейном счету не более тридцати процентов. Ужин в тот вечер прошёл на удивление тихо после фразы Ханны, сказанной не по-детски серьёзным и уверенным тоном о том, что после хоть ещё одного слова, комментирующего её работу, действия её агента или Майкла Джексона, Артуру будет закрыт любой доступ к счёту семьи, и за все средства, что потрачены, будет требоваться подробный отчёт — на что, когда и где. Артур, конечно, возмущался и ворчал, но нападки, как на саму Ханну, так и на Майкла, прекратил. Артур увлёкся фондовым рынком, начал играть на бирже, покупая и продавая акции. Не сказать, что это приносило семье большую прибыль, но занимало внимание главы семейства. Перелом Артура уже давно сросся, но увлечение никуда не исчезло, и теперь он часто бывал на «Голливудской фондовой бирже», обрастая нужными знакомствами. Дон иногда ворчал, что такими темпами отец скоро спустит всё, что Ханна заработала за годы выступлений, но она готова была потерять пятьдесят и даже сто тысяч взамен на некое шаткое спокойствие в их доме. Хлопнула входная дверь, и прозвучал голос Дона. — Братишка! — выбежала на встречу ему Ханна, бросаясь на шею. — Ханна! — обнял её Дон. — Не ожидал тебя сегодня увидеть. Как дела? С тех пор, как Дон поступил, он переехал в общежитие колледжа и домой приезжал обычно только по выходным. Сама же Ханна даже на выходных могла быть на съёмках допоздна. Так что пересекаться, а уж тем более поговорить, им удавалось не часто. Ханна нервно дёрнула плечами, не желая жаловаться на неприятности на съёмках: — Всё неплохо, а как ты? Как учёба? — Тоже неплохо. Через три дня нужно сдавать первые работы, а потом мы хотим с несколькими друзьями поехать в домик на озере. — Куда-куда? — вышла сыну навстречу Маргарет. — Какой ещё домик на озере? — Домик родителей Питера, — начал объяснять Дон матери, видя, как нахмурились её брови и поджались губы. — Мам, не волнуйся. Нас там будет около десяти человек. В домике есть электричество, вода, полный холодильник еды. Мы просто хотим отметить окончание очередного семестра. — Ну, не знаю, сынок, — покачала головой Маргарет. — Я была не против, когда вы гуляли где-то здесь, но поездка к озеру… Одному… Дон посмотрел на сестру, устало вздохнул, обменявшись с ней понимающими взглядами, а потом просто обнял мать: — Мама, прекрати нервничать. Я уже давно взрослый и достаточно здоров и умён, чтобы не попасть в неприятности. — С этим сложно поспорить, когда твой сын чуть ли не на две головы выше тебя, — засмеялась Маргарет, убирая непослушный локон со лба Дона. — Хорошо, можешь ехать, но только если сдашь все работы на высокие отметки. — Неужели у кого-то ещё есть в этом сомнения? — иронично приподняв бровь, ответил он. — Никаких, — фыркнула Ханна, прекрасно зная, что тяга брата к учёбе и талант с младших классов школы не давали ему плохо учиться. — Хватит болтать, вперёд, за стол! — скомандовала Маргарет. Вечером Ханна привычно, как в детстве, устроилась на постели брата, наблюдая, как он рисует. В детстве они могли сидеть так часами, вдвоём в комнате, иногда ни о чём не разговаривая, а просто слушая музыку, думая и мечтая о своём. И вот в какой-то миг, с одного слова, с подпетой фразы любимой песни или с внезапного смеха от какого-нибудь воспоминания, начинался их разговор обо всём на свете: от разной чепухи до действительно важного и волнующего. Вот и сейчас, после получаса, проведённого в молчании, когда каждый был занят собственными мыслями и делами, Дон потребовал: — Рассказывай, что там не так? — Где что не так? — попыталась «сыграть в дурочку» Ханна. — Что не так с твоими съёмками? — не повёлся на это брат. — Я знаю тебя и знаю все твои повадки и гримасы, так что давай опустим тот эпизод, когда ты говоришь, что всё в порядке, и расскажешь, что не в порядке. Было только два человека, которые читали Ханну настолько точно и быстро — Майкл и Дон. Юлить и обманывать их было бесполезно, да и ни к чему, так как доверие к ним было практически абсолютным, и единственное, что могло заставить Ханну промолчать, это нежелание волновать и загружать своими проблемами других. Но тут деваться было уже некуда: Дон явно что-то заподозрил, так что точно не даст сестре уйти молча. — Если ты продолжишь молчать, я пущу в ход тяжёлую артиллерию, — кровожадно улыбаясь, предупредил Дон. — Считаю до пяти. Раз… — Только не щекотка! — взвизгнула Ханна, картинно пятясь ближе к стене и подальше от сидящего на стуле брата. — Хорошо, рассказываю. И Ханна рассказала о читке сценария и о том, что не сдержалась и пошла к мистеру Робинсону, и о том, чем закончился тот злосчастный разговор. Дон слушал не перебивая, но как только Ханна замолчала, покачал головой: — Мне этот ваш Джейсон даже на экране не понравился, — фыркнул он. — Ты смотрел сериал?! — удивилась Ханна: молодёжные сериалы про большую любовь это явно не его жанр. — Так, попадался на глаза, — пожал плечами Дон. — И мне кажется, что ваши продюсеры будут полными идиотами, если выберут этого напыщенного индюка, а не тебя, но ты правильно поступила, что не стала молчать. Я знаю, что ты можешь постоять за себя, что ты сильная и терпеливая, но давать себя в обиду и ломать себя… Было бы ради чего. — Ты предвзят. Какому старшему брату понравится, что какой-то парень пристаёт к его сестре, пусть даже и понарошку, — полушутя покачала головой Ханна. — И не говори, что не из-за чего. Роль в популярном сериале это не пустяки. — Но тебе нравится этим заниматься? Нравится роль? Ханна неопределенно пожала плечами. Ей нравилась та команда, что подписалась на работу над сериалом, и в свою героиню Ханна уже успела вложить много сил и времени, вдохнула в неё жизнь, стала отчасти ею самой. — Наверное, да. — Тогда не отказывайся от неё так просто, — Дон пересел на кровать. — Докажи этим продюсерам, что они без тебя не обойдутся. А сейчас… Дон повалил сестру на кровать, начиная щекотать. Ханна завизжала и закатилась смехом, когда пальцы брата добрались до самых её «щекотливых» мест.***
На закрытом банкете у Бретта-Ливингстона Стронга было немного людей и все они, в основном, были из мира шоу-бизнеса, поэтому Майкл чувствовал себя более-менее свободно, не ожидая внезапной толпы фанатов или атаки папарацци из-за угла. Да, он иногда ловил на себе любопытные взгляды, более смелые подходили и заводили разговор, предлагали выпить, но Майкл вежливо отказывался. Он ещё в детстве, вынужденный вместо сна в мягкой постели, просиживать как минимум полночи в ночных клубах, среди не совсем трезвых, а то и совсем не трезвых взрослых, в числе которых был и его отец, приобрел стойкое, чуть ли не до тошноты, чувство омерзения к пьяным людям и алкоголю, пожалуй, кроме нескольких марок вин, вкус которых ему нравился. Так что Майкл практически не пил. Сейчас, заняв удобное кресло, он рассматривал зал, наполненный гостями. — Ищешь её? — сам хозяин дома подошёл к Джексону, протягивая ему бокал вина. — Спасибо, — на этот раз Майкл не отказался от напитка. — Она здесь? — спрашивать кого-то другого было глупо. Бретт утвердительно кивнул, указывая на противоположную сторону комнаты. Там, казалось, откровенно скучая в окружении остальных гостей, сидела молодая женщина лет двадцати с небольшим. Майкл не мог назвать её особенно красивой, скорее, её внешность была необычной: длинные и заострённые черты лица, раскосые глаза, русые волосы, пышными локонами лежавшие на плечах, — ничего притягивающего взгляд, кроме манеры держаться. Она смотрела на всех так, словно была принцессой, а вокруг великосветские подданные, которым она дозволила быть рядом. Майклу даже стало любопытно, как она отнесётся к нему. Джексон подошёл к соседнему креслу, присаживаясь. — Добрый вечер, мисс Пресли, — поздоровался он. Она посмотрела на Джексона мельком, с удивлением, словно не ожидала, что он умеет разговаривать. — Добрый, мистер Джексон, — ответила она. — Не ожидала вас тут увидеть. Говорят, вы не любите вечеринки. — Иногда всё-таки нужно их посещать, — пожал плечами певец. — Но вы тоже выглядите скучающей. Лиза-Мария пожала плечами. — Все разговоры со мной, рано или поздно, сводятся к моему отцу. И неважно, считает собеседник его великим или ужасным, но он словно обязан обсудить его со мной. Никого не интересую лично я. — Но я могу помочь вам это исправить, — улыбнулся Майкл. — Бретт вам говорил о том, что я открываю свой продюсерский центр? Он рассказал мне, что вы хорошо поёте. Я бы хотел вас прослушать. — Да, он что-то говорил о демо, — кивнула она. — Но я совершенно не уверена… — Что хотите стать звездой? — продолжил Майкл. — Ещё будучи ребёнком, маленькой девочкой, я оказалась в свете славы своего отца. Я сталкивалась с папарацци чуть ли не на каждом шагу. Все они наперебой задавали мне различные вопросы: от того, какая моя любимая игрушка, до цвета трусов отца. Все они мечтали урвать хоть кусочек жизни великого Элвиса Пресли, — грустно улыбнулась Лиза-Мария. — Не уверена, что хочу вернуться к такому вниманию снова. — Мне это знакомо, — кивнул Майкл, вспоминая и своё детство. Потом они вспомнили ещё какие-то страшные и смешные случаи из детства и юности, а Лиза-Мария дополняла их ироничными комментариями. — А знаете, будучи малышкой я обожала группу Джексон 5, — улыбнулась она каким-то своим детским воспоминаниям. — Правда? — удивился Майкл, мысленно прикидывая, сколько в то время «малышке» было лет. — А сейчас? — Ну, есть неплохие песни, — хитро улыбнулась она и начала тихо напевать «Плохого». Майкл засмеялся. — Так чем живёт Лиза-Мария Пресли, сама по себе, а не в тени отца? — неожиданно спросил он. Ему хотелось больше узнать о ней. — Я? — растерялась женщина. Обычно она не была склонна к откровениям, но что-то в Джексоне было такое, что не хотелось отнекиваться или лгать. Он смотрел с искренним интересом, нет, не оценивал размер груди, не пытался выяснить, насколько правдивы сплетни вокруг неё. Просто сидел перед ней и слушал, иногда смеясь над не самыми удачными её шутками. — Да, — просто кивнул Майкл. — Сейчас я практически разведенная мать двоих детей. Не особо знающая, что делать дальше со своей жизнью. — Разведённая? — удивился Майкл. — Да к тому же ещё и мама? Она действительно выглядела очень молодо, так что заподозрить у неё наличие мужа, особенно бывшего, и детей было сложно. — Ошибка молодости, — пожала она плечами. — Не дети конечно. Просто первая любовь, желание доказать, что уже взрослая и сама вправе за себя решать. Когда чувства остыли, появилось желание освободиться от ненужного. Осуждаешь? — Нет, — покачал головой Майкл. — Личная жизнь — это самостоятельный выбор каждого, и никто не вправе осуждать. — Скажи это журналистам, — покачала головой Лиза-Мария. — Какой только чуши они не напридумывают. — Это точно, их фантазия поистине безгранична, — согласился Майкл. — Но давай не будем о них. — Да ладно тебе, — рассмеялась она. — Это бывает даже забавно. Например, некоторые уверены, что мой отец был с другой планеты, и он не умер, а просто улетел обратно к звёздам. — О, да! Тема НЛО у таблоидов одна из самых любимых. Моей родной планетой по их мнению является Марс. — И спишь ты в барокамере, — прыснула со смеху Лиза. — Это правда? — На ранчо множество комнат, но поверь мне, ни в одной из них нет барокамеры, — покачал головой Майкл. — Огромное упущение, нужно срочно обзавестись, — саркастично заметила она. Лиза-Мария оказалась обаятельной и с неплохим чувством юмора. Так что они проговорили практически весь вечер, не особо обращая внимание на любопытствующие взгляды остальных гостей. — Так что скажешь о моём предложении? — спросил Майкл, когда они прощались по окончании банкета. — Я подумаю, — улыбнулась она. — Позвони мне как-нибудь, — и записала свой номер телефона на салфетке. — Обязательно, — пообещал Майкл, убирая бумажку в карман и ловя себя на мысли, что ему уже не важно, примет ли Лиза его предложение о музыкальной карьере. Майклу просто хотелось продолжить с ней общаться.***
Привычная предсъёмочная суматоха сегодня нервировала Ханну особенно сильно. Все эти дни она старалась взять себя в руки. Репетировала перед зеркалом. Уговаривала себя, что Джейсон вовсе не так плох, как она привыкла думать. Он талантлив, красив и умеет быть весьма обаятельным парнем. Только вот помогало это мало. Ханну всё равно весьма ощутимо потряхивало от мыслей о предстоящей сцене — сцене первого поцелуя их экранных персонажей. Декорации школьного коридора, ряды ярко-синих ящиков и их шаги, гулким эхом отражающиеся от стен. Команда «Мотор!», и вот Ханна быстрыми шагами почти бежит по коридору. Сзади её нагоняет Джейсон, по сценарию хватает за плечо и довольно резко поворачивает в свою сторону. — Стой! Да подожди ты! — восклицает он недовольно. — Чего тебе?! — сейчас Ханна может не скрывать раздражение, что вполне подходит под эмоции её персонажа. — Ты недостаточно сегодня посмеялся надо мной?! Джейсон впивается в неё не менее раздраженным взглядом серо-зеленых глаз: — Хейли, я вовсе не смеялся над тобой… Эта валентинка не была шуткой. — С чего это мне тебе верить?! — фыркает она, сощурив глаза. — А вот с чего! — Джейсон довольно грубо толкает Ханну назад. Она послушно отступает и натыкается спиной на шкафчики. Джейсон нависает над ней и тут же наклоняется и целует. Ханна замирает, стараясь задержать дыхание, и машинально зажмуривается. — Стоп! Снято! — усиленный громкоговорителем голос режиссёра прервал эту психологическую пытку. Джейсон отстранился, а Ханна не удержалась, стирая ладонью невидимый след от поцелуя. Парень, заметив этот брезгливый жест, нахмурился. — Нужен ещё дубль, — объявил режиссёр. — Давайте после небольшого перерыва, — попросил Джейсон, уже нетерпеливо крутя между пальцами сигарету. Режиссёр посмотрел на актёра и махнул рукой, отпуская. Ханна была очень рада этой передышке. Уйдя с площадки, она не стала возвращаться к трейлеру, который делила с Дженни. Подруга сегодня чувствовала себя неважно, поэтому была раздражительной и капризной, то требуя, чтобы ей принесли шоколадный коктейль, то жалуясь, что она сегодня совершенно не в форме отыгрывать эту дурацкую роль и глупые сцены. Но Ханна знала, что как только придёт очередь Дженни, та оставит все свои капризы за дверью гримёрки и сыграет ровно то, что нужно по сюжету. Сейчас Ханна даже завидовала ей, потому что совершенно не была уверена, что ей хватит сил перешагнуть через собственные чувства. Наоборот, чем дольше это все тянулось, тем сложнее становилось, а ведь это лишь завязка отношений их героев. Она старалась взять себя в руки, ушла к декорациям школьного двора, которые пока не использовались. Здесь было тихо. Она начала ещё раз проговаривать текст сценария, который знала назубок. — Репетируешь, Беккер? — услышала она голос позади. Там стоял Джейсон, облокотившись на один из столбов арки, что венчали вход во двор. — Нас зовёт режиссер? — ответила вопросом на вопрос Ханна. — Ещё нет, — выдохнул он сигаретный дым, отчего девушка поморщилась, мысленно уже представляя, каково теперь будет с ним целоваться. — Не волнуйся, рыжуля, я захватил с собой мятную жвачку, — ухмыльнулся Джейсон, туша сигарету и выбрасывая её в сторону, и направился к Ханне. — Что тебе нужно? — отступая, спросила она. — Да ничего, — пожал он плечами. — Хочу предложить тебе помощь. Судя по сегодняшним съёмкам, тебе она не помешает, — ткнул он её носом в сегодняшнюю неловкую игру. — Я справлюсь, — гордо вскинув голову, ответила Ханна. — У меня достаточно опыта в игре… — Не сомневаюсь, — перебил Джейсон, продолжая приближаться к ней. — Но вот только в одном у тебя явно опыта не достаёт. Ханна сама не поняла, как оказалась в той же ситуации, что и её героиня в кадре, только вот вместо шкафчиков за спиной была холодная стена и никакой съёмочной команды рядом. Ханна мысленно похолодела и оглянулась вокруг в поисках кого-то из работников, но как назло, никого не было. — Джейсон, не говори глупостей, — постаралась улизнуть от парня Ханна, но он ловко преградил ей путь рукой. — Ладно тебе, малышка Ханна, — пальцы парня прошлись по щеке девушки, убирая локон за ушко. — Я подозреваю, что тебя ещё никто не целовал вне съёмочной площадки. Это очень странно, малышка, но я готов это исправить. Джейсон склонился над Ханной. Она дернулась, пытаясь уйти от поцелуя, но рука парня уверенно легла ей на шею, чуть сжав. Губы его смяли её, а язык проник в рот. Ханна замолотила кулачками по мужским плечам и груди, потом попыталась его оттолкнуть, но Джейсон наваливался всё сильнее и даже чувствительно укусил её за губу. В то же время свободной рукой парень прошёлся по талии девушки, спускаясь к юбке. Ханна сжала ноги, не давая парню двинуться ниже, а сама ощутила, как её буквально начинает потряхивать от страха, омерзения и злости. Она никогда не сталкивалась с таким видом грубости. Да, иногда ребята пошло шутили, иногда она ловила на себе откровенно раздевающие взгляды, а журналисты и папарацци из таблоидов пытались ответить на вопрос, встречается ли юная актриса с кем-нибудь? И сейчас, когда руки парня так нагло и по-свойски лапали её, поначалу это произвело на неё отупляющее действие: Ханна замерла, словно окаменела, даже вздох застыл на губах. Потом на смену страху пришла злость. — Не трогай меня, — прошептала она. — А то что? — мужские пальцы буквально впились в ягодицу, сжимая её, а сам Джейсон продолжал нахально улыбаться. — А вот что! Ханна одним движением схватила Джейсона за плечи и, заставив его склониться в её сторону, резко согнула коленку, метя парню в пах. Удар достиг цели, заставляя Джейсона согнуться от боли, а Ханне давая шанс выскользнуть и убежать. Она бежала, не останавливаясь, до самого своего трейлера. Вбежав в него так, словно за ней гнались, Ханна закрыла дверь и облокотилась о неё. — Ханна, что случилось?! — с удивлением посмотрела на тяжело дышащую подругу Дженни, которая сидела возле зеркала и до этого поправляла макияж перед съёмками. — Джейсон ко мне приставал, — сиплым голосом ответила Ханна. — Что? На съёмках? В кадре? — Да нет! — резко села на небольшой диван у стены Ханна. — По-настоящему, ещё и под юбку залез. — Вот ублюдок! — вскочила Дженни. — А ты что? — Что… Врезала ему между ног, как ты учила, и бегом сюда, — растерянно ответила Ханна. Перед глазами до сих пор стояла ужасная картина нависшего над ней Джейсона, с его наглой ухмылкой, от которой не ясно почему тают поклонницы сериала, а на коже ощущались его пальцы. Ханна машинально потерла шею, размышляя, что делать дальше? Обвинить Джейсона в домогательствах? Так у неё нет никаких доказательств, кроме собственных слов. Сделать вид, что ничего не случилось, но она даже не уверена, что сможет сейчас выйти на площадку, просто увидеть его, а не то, что играть с ним любовь. А если когда-нибудь потом он всё же зажмет её в каком-нибудь безлюдном закоулке студии? Ханна была почти уверена, что теперь для него это дело принципа. Ханна нервно передёрнула плечами и закрыла лицо руками, стараясь не разреветься. — Так, сиди тут, а я там гляну на обстановку, — скороговоркой произнесла Дженни, видя состояние подруги, и вышла из трейлера. Ханна судорожно выдохнула, приказывая себе собраться. Она понимала, что шансы остаться в шоу после случившегося сегодня у неё минимальные. Хотелось уехать отсюда. Она откинулась на спинку дивана, закрывая глаза. — Эй, ты как? — услышала она голос вернувшийся Дженни рядом с собой. — Не хочу на съёмки. Не хочу его видеть. — Я так и думала, — опустилась рядом на диван подруга, обнимая Ханну за плечи. — Я сказала, что ты плохо себя чувствуешь и сегодня к съёмкам не вернёшься. — Могла бы сказать, что не вернусь совсем, — буркнула Ханна. — Ну, уж ты с продюсерами сама разбирайся, — покачала головой Дженни. — Что могла, я для тебя сделала. И этот козёл, Джейсон, возражать не стал, видимо, какую-то вину за собой чует. — Или просто боится. — Ты сейчас домой? Может тебе такси вызвать? — Я справлюсь, — улыбнулась Ханна подруге. — Иди работай, а то подумают, что у нас тут эпидемия, — попыталась пошутить она. — Береги себя, птичка, — Дженни поцеловала Ханну в лоб, поднялась с дивана и выбежала из трейлера. Домой? Нет, Ханна определенно не хотела домой. Волновать маму, которая с полувзгляда поймёт, что что-то не так. Испытывать на себе подозрение отца, который может быть и эгоистичен, но наблюдательности ему не занимать. Он иногда напоминал Ханне паука, что запустил свою паутину во все уголки дома и теперь зорко наблюдает, кто попадется в его ловушку. Сегодня у Ханны просто не было сил, чтобы обходить эту «паутину» из саркастичных замечаний, упрёков и недовольных взглядов. Хорошо ещё, что Дона не будет дома. Он бы точно не отстал, пока не докопался до истины. Да и копать пришлось бы недалеко, так как брат уже знал суть конфликта. Ещё бы кинулся разбираться с ублюдком по-пацански. Нет, домой ей никак нельзя. Было только одно место, куда она могла поехать. Неверленд обладал особой аурой доброты, которая всегда помогала Ханне прийти в себя.***
Майкл приехал на ранчо только вечером, когда Ханна уже немного успокоилась и старалась вести себя как обычно, но Майкл всё равно заметил, что с Вьюрком что-то не так. — Что-то произошло, Ханна? И не говори, что это не так, не поверю, — Майкл недовольно сложил руки на груди, наблюдая за поведением девушки. — Я не хочу об этом говорить, — буркнула Ханна, отодвигая тарелку с ужином, к которому едва успела притронуться. Майкл удивлённо взглянул на неё. Чтобы Вьюрок что-то скрывала? Это было необычно... Пока он был в турне, они старались созваниваться как можно чаще и бывало разговаривали по несколько часов подряд: о концертах, съёмках, о том, как Артур принял обратно дочь, и как чувствует себя Дон, о том, что в школе снова контрольная, и у нее совсем не осталось друзей в классе из-за того, что там она появляется от силы раз в полгода. А тут такое отстранённое бурчание в ответ. Майкла это обеспокоило, но виду он не подал. — Пойдем погуляем, Вьюрок? — предложил он. Ханна пожала плечами, но из-за стола вышла. Они пошли по тропинкам Неверленда. Сумерки уже совсем опустились, и фонари с разноцветными гирляндами, опутавшие кроны ближайших деревьев, зажигались один за другим. Всё это Ханне напомнило вечер перед отъездом Майкла. Видимо, Майкл подумал об этом же, так как дорожка привела их к Колесу обозрения. — Прокатимся? — спросил он. — Давай, — согласилась Ханна. Колесо сделало полный оборот, а они всё ещё сидели молча. Майкл наблюдал за задумчивой и даже какой-то растерянной Ханной. Её нужно было как-то встряхнуть. Он почувствовал в кармане острый угол, что впился ему в ногу. Ну конечно… — Вьюрок, смотри, — он протянул ей кубик Рубика. Она взяла головоломку в руки и только тогда поняла, что это тот самый кубик Рубика, что она привезла с собой из Лондона: этот кубик ей подарил Робин. Из-за него они и подружились. Он не мог собрать ни одну сторону Рубика и со злости выбросил игрушку, а Ханна её подобрала и довольно быстро разобралась с головоломкой, немало удивив мальчишку. Когда она улетала в США на одной из сторон Робин написал прощальное послание, так она и узнала кубик. — Я думала, что потеряла его. — Нет, он был в танцевальном зале. Закатился за тумбу, на которой стоит аудиосистема, я утром его случайно обнаружил, — улыбнулся Майкл, наблюдая, как Вьюрок, немного подумав, начала ловко собирать грани кубика по цветам. — Как дела дома? — спросил он. — Всё как обычно, — пожала плечами Ханна. — Значит, ты не из-за этого расстроена? — больше утвердительно, чем вопросительно произнёс Майкл. — Боюсь, что работа в сериале для меня окончена. — Почему? «Потому что Джейсон — козёл», — мысленно ответила Ханна, при этом прекрасно понимая, что скажи она это вслух, Майкл не отстанет от неё, пока не доберется до правды. — Меня беспокоит, что я не смогу сыграть любовь, — Ханна почувствовала себя совсем неловко, выбирая эту полуправду. Это было второй причиной, по которой она не хотела пока играть любовные сцены ни с кем, особенно с Джейсоном. — Сложно играть в любовь, когда тебе это чувство незнакомо. — Неужели ты никогда не влюблялась? — удивился Майкл. Вьюрок определённо привлекала к себе внимание. Не могла не привлекать. И он бы не поверил, что за эти полтора года никто не попытался пригласить Вьюрка на свидание, заинтересовать её, похитить её сердце. От таких мыслей стало неуютно, пальцы сами собой сжали поручень до побелевших суставов. Что это? Ревность? Ханна опустила взгляд на кубик. Она влюблялась, даже хуже, она уже влюблена, только вот совершенно непонятно, что делать с этой любовью. С любовью к Майклу. Щёки ещё больше залил румянец, а пальцы так сжали бедную головоломку, что пластмасса заскрипела под пальцами. Майкл чутко отозвался на это, и его ладонь накрыла её. — Всё слишком сложно, — тихо прошептала она, смотря на их руки и ощущая тепло его ладони. — Чем больше я думаю, тем больше запутываюсь. — Тут я тебя понимаю, — абсолютно искренне согласился Майкл, пытаясь понять и собственные чувства. — Любовь — это очень важное, я бы сказал, всеобъемлющее чувство в этом мире: с первого крика младенца, когда его окутывает любовь матери, до взрослого чувства, которое может приносить как счастье, так и боль. Я знаю, что ты знаешь, что такое любовь. Я вижу это в твоих глазах. Думаю, тебе под силу наделить свою героиню этим чувством. Ханна смотрела на Майкла с горящими глазами, его слова проникали под кожу, трогали душу. — Спасибо, Майкл, — обняла его Ханна. — Мне кажется, что иногда ты слишком добр ко мне. — А мне кажется, что иногда ты волнуешься совсем без причины. Я знаю одно, если то, что ты делаешь, не приносит тебе удовольствия, если ты решила, что пора идти дальше… Решайся. — Даже если я рискую потерять прибыльное место в популярном сериале? — нахмурилась Ханна, мысленно представляя, как едко выскажется по этому поводу её отец. — Да, — кивнул Майкл. — Знаешь, сколько раз мне говорили, чтобы я не рисковал, не менялся. До сих пор говорят. Но если твоё сердце, твоя душа просят чего-то иного… Я помню, как ты устроила мне целый скандал, отстаивая желанную для тебя роль. Так что случилось сейчас? Смотря Майклу в глаза, Ханна снова захотела честно рассказать обо всём, что произошло сегодня. Она дособирала грань по цвету. — Мне кажется, что сегодня я совершила большую ошибку, — тихо начала Ханна. — Сегодня произошло… — слова застряли в горле. А если он подумает, что она сама виновата? И зачем её понесло в эти пустые декорации?! Майкл внимательно слушал, наблюдая, как целая гамма эмоций, от страха и злости, до смущения и растерянности, отразились на лице Вьюрка. Но вот она на миг закрыла глаза, резко выдохнула и натянула на губы виноватую улыбку. — Неважно, завтра позвоню Джону. Может, он найдет для меня что-то интересное. Спасибо, Майкл. — Не за что, — Майкл тоже улыбнулся, стараясь скрыть, как огорчила его эта недоверчивость Вьюрка, но, в конце-концов, она перестала быть ребёнком и имеет право на собственные тайны, даже от него. — По шоколадному коктейлю? — Пожалуй, да, — согласилась Ханна, первой выпрыгивая из кабинки, в очередной раз достигшей земли. — Наперегонки до дома? Кто последний, тот и готовит напиток! — На старт! Внимание! Марш! — скомандовал Майкл, с грустью наблюдая за убегающим вперёд Вьюрком.