Почему твоя любовь причиняет мне боль?

Она смотрела на меня своими большими грустными глазами и была похожа ни то на потерявшуюся в лесах нифму, ни то на большую уставшую корову. Последняя мысль вызвала у меня приступ смеха, который я попытался ловко скрыть, вполне удачно имитируя бурный кашель. - Все в порядке, лорд Дуглас? – обеспокоенно спросила Констанс, даже хотела привстать с дивана, видимо, чтобы заботливым жестом похлопать меня по спине, но я взмахом руки остановил ее. - Не стоит беспокоиться, дорогая, я в порядке. Она кивнула и, бросив на меня свой проницательный взгляд, отвернулась, и, глядя куда-то в сторону вдруг тихо спросила: - Как давно Вы с ним спите? От неожиданности я снова закашлялся, но на этот раз уже не было нужды в притворстве, я подавился этим проклятым виски, забрызгав свою новую рубашку. Белую как крылья ангела и отглаженную, и стоящую, разумеется, целое состояние. Когда я с самого утра наполнил свой бокал и предложил Констанс выпить для поднятия настроения, она посмотрела на меня с легким осуждением, но нотаций читать не стала – просто попросила стакан воды. Зря я считал миссис Уайльд такой простушкой, она, видимо, обладала этой типичной женской интуицией, которая способна на многое. - С чего Вы это взяли, Констанс? – я не мог просто взять и сказать ей, что это началось это с тех пор, как он перестал спать с ней. Смотрел на ее бледное округлое лицо в обрамлении темных кудрей, вздернутый аккуратный носик, потом с каким-то злорадством отметил для себя, что ее, в общем-то, красивые черты стали расплываться, как акварель на рисунке неопытного художника. С годами она, вероятно, станет толстой, а если и дальше решит дарить Оскару детей, то станет восседать на диване как неподвижная глыба. - Не притворяйтесь, пожалуйста, что не понимаете, о чем идет речь. Думаете, я ничего не замечаю, да? После знакомства с Вами он стал сам не свой. Видимо, больше не удовлетворяет твои потребности, вот ты и злишься, подумал я, внутренне усмехаясь. Конечно же он не свой и уж тем более не твой, милая Констанс, потому что со дня нашей первой встречи Оскар стал моим. Мы принадлежим друг другу, и никто не в силах разрушить этот священный союз, даже смерть. - Не понимаю только, что он в Вас нашел, - продолжала мисс Уайльд, наконец глядя мне в глаза. В них светилась решимость, но я встретил ее взгляд с холодной насмешкой и жалостью, потому что определенно выходил победителем в этой нашей битве. Во мне он нашел то, чего никогда не смог бы найти в этой женщине, такой покорной, преданной, скучной. Я был его музой, его вдохновителем и любовью, а она просто матерью его детей. - Вы же такой поверхностный, избалованный, тратите свои деньги, деньги моего мужа. Мешаете ему работать, - продолжала Констанс, наверное, все эти жалобы копились в ней одинокими ночами, когда она вынуждена была ждать возвращения Оскара, пока мы с ним предавались всем порокам и наслаждениям. В этом самом домике, даже на этом диване, где она сейчас сидит, неловко поджав ноги. Бедняга. Она замолчала. - Ну же, продолжайте, мисс Уайльд, - усмехнулся я, - мешаю ему работать, отвлекаю от творчества и от вас. - Дело не только во мне. Оскар любит своих детей больше всего на свете. И эта любовь никогда не сравнится с тем ненормальным влечением, которое он испытывает к вам. Но вы такой эгоист, что никогда этого не поймете. Мне стал немного надоедать этот разговор, но как только я решил его закончить, как в прихожей раздался шум, а через пару минут Оскар Уайльд собственной персоной вошел в гостиную. Он улыбнулся мне, уже готовый что-то сказать, но, увидев свою жену, сначала растерялся. Правда самообладание сразу же вернулось к нему: - Здравствуй, Констанс. Не ожидал, что ты приедешь, - сказал он, подходя к ней и легонько целуя в щеку. Я как-то тоже не ожидал, что мисс Уайльд заявится без предупреждения и мне придется выползать из томной постельной неги, одеваться и выслушивать ее ревнивые претензии и попытки воззвать к голосу моего разума. - Я хотела сделать сюрприз. - Смею заметить, что он удался, - хихикнул я, но Оскар бросил в мою сторону предупреждающий взгляд, как бы давая понять, что сейчас мне лучше воздержаться от шуток. Черта с два, мой дорогой. - Оскар, нам с мисс Уайльд очень интересно, кого ты выберешь, меня или ее? – лукаво спросил я, вызвав страх и отвращение в глазах Констанс, которая, видимо, не ожидала, что я вдруг озвучу наш милый диалог. Видимо, для нее я теперь окончательно превратился в демона, который был послан из ада, чтобы разрушить их брак и утащить ее мужа в бездны преисподней. Но не в моих правилах что-то утаивать, тем более, когда мне так скучно. Он совсем не предвидел такого поворота событий, мой бедный добрый Оскар, его так трудно удивить, что мне приходится стараться изо всех сил, чтобы увидеть, как он теряет свое дьявольское остроумие и хладнокровие. - Судя по всему, в мое отсутствие у вас был замечательный диалог. Мисс Уайльд посмотрела на мужа и сказала с мольбой в голосе: - Пусть он уйдет. Пожалуйста. Пусть никогда больше не появляется в твоей жизни, в нашей жизни. Это ее собственническое «нашей» вызвало во мне вспышку ревности, потому что я ни с кем не был намерен делить своего любимого, ни с его женой, ни даже с детьми. - Ну так что, Оскар? Ты не ответил на мой вопрос, мне начинает казаться, что все твои признания в любви были ложью, - вздохнул я и бросив взгляд на Констанс, с удовлетворением заметил, что бедняга при этих словах вздрогнула, как если бы мы стали целоваться у нее на глазах. Наверное, он не говорил ей о любви со дня свадьбы, не иначе. - Зачем ты так, Бози, - грустно сказал мой любимый, наблюдая за тем, как я все разрушаю, словно капризный ребенок, которого решили наказать и оставить без послеобеденного десерта. То ли еще будет, я ведь только вошел во вкус. - Как так? Между прочим, это мисс Уайльд первая завела такой разговор, если хочешь знать. Он посмотрел на жену, но та молчала, преисполненная какого-то достоинства, чем вызывала у меня все больше раздражения, которое скоро станет невозможно скрывать. Да, что поделать, мне трудно сдерживать эмоции. Я ждал, что Оскар велит ей отправляться домой, а пока не спеша прогулялся до заветного шкафчика, где мы хранили алкоголь, чтобы налить себе еще виски, потом достал еще один бокал – для любимого гения, думаю, ему сейчас явно не повредит. Констанс посмотрела с явным неодобрением, когда ее муж без тени сомнений взял из моих рук бокал: - И вы каждый день так с утра расслабляетесь? – только и спросила она язвительно. - Не только так, - простите меня силы небесные, но, когда мишень так близко, невозможно удержаться. Оскар смутился, а Констанс, кажется, была уже на грани, еще чуть-чуть и точно попытается убить меня на месте. Ее невысказанная ненависть словно бы придавала мне сил, заряжала энергией похлеще, чем элитный виски, который я залпом допил и поставил пустой бокал на столик рядом с креслом. - Ах, пожалуйста, Бози, лучше ничего не говори сейчас. - Может мне вообще уйти, чтобы не мешать вам? – от алкоголя кровь прилила к лицу, стало так жарко и душно в этой комнате, такая концентрация ненависти, что мне перестало хватать воздуха, легкие горели огнем. Констанс посмотрела на меня так, чтобы стало понятно, что она думает об этом моем вопросе, ждет не дождется, когда я уйду и оставлю их. Как будто от этого Оскар снова впадет в то безумие, в котором пребывал, когда женился на ней. - В таком случае я сейчас же возвращаюсь в Лондон, - холодно сказал я и вылетел из дома, попутно задевая все подряд, так клокотала во мне злость, что хотелось убивать. Да как он посмел вообще? Я так был поглощен своим гневом, меня просто трясло, что не заметил, как Оскар догнал меня уже у ворот, резко разворачивая к себе. Попытался оттолкнуть его от себя, но он держал крепко, поэтому, сопротивляясь скорее для вида, чем всерьез еще некоторое время, я замер в его объятиях, уткнувшись куда-то в шею. Вдыхая чудесный аромат лаванды, который источал его шелковый шарфик. Надо будет сказать Оскару, чтобы избавился от него, ведь он же совершенно безвкусный. Так мы и стояли на дорожке, обнявшись,он гладил мою спину и в его руках я как-то сразу успокоился, хотя где-то там внутри еще пылал огонь гнева. Поэтому, целуя его, я с особым наслаждением впился в его теплые мягкие губы, кусая почти до крови. - Почему твоя любовь причиняет мне боль? – вздохнул он, отстраняясь, и я ощутил какую-то особую обреченность в его голосе. Как будто он стоял на краю пропасти в ожидании, когда я собственноручно столкну его вниз. - Если тебе это не нравится, то просто дай мне уйти, - сказал это как можно более безразличным тоном, чтобы он не догадался о том, как все внутри меня мгновенно заледенело от его слов. Вдруг я уже настолько его измучил, что он от меня устал и готов коротать свой век в обнимку с милой Констанс, которая ему еще с десяток ангелочков подарит, лишь бы он никуда от нее не ушел. Интересно, она сейчас внимательно наблюдает за нами из окна, прячась за шторой или считает себя выше всех этих подглядываний? - Я хотел бы сказать тебе, чтобы ты не появлялся в моей жизни никогда, но не могу. - Почему? Он замолчал, глядя на меня пристально, серьезно и с какой-то особенно болезненной нежностью, словно осознавая, что, выбирая меня, он обрекает себя на неминуемую гибель. - Потому что я люблю тебя. И всегда буду любить, что бы ты ни сделал. Это моя самая величайшая радость и самое большое наказание. - Что за вздор, не можешь ты не драматизировать - я закатил глаза, чувствуя сладкий как мед вкус победы (один ноль, дорогая мисс Уайльд), а потом выдохнул, - и я тебя люблю, Оскар. Больше всего на свете. И никогда не оставлю. От моих последних слов он вздохнул, как будто не мог понять, то ли это самое чувственное признание, то ли пытка.