Danchou

      Ошибки быть не могло: они оба видели своими глазами трупы. И обычно уравновешенная, а теперь дёрганая, растерянная Мачи перед ним была тому доказательством. Кто знает, почему Хисока пощадил её, ограничившись связыванием аурой-жвачкой.       Больше у Куроро никого не осталось. Он был благодарен Хисоке, что тот, по крайней мере, не оставил его ни с чем.       Мачи стеснялась своих переживаний, избегала смотреть Куроро в глаза, насупленно прятала их по углам, словно была раздражена. Он должен был успокоить её, им обоим сейчас нужна была трезвость мысли.       Его руки целомудренно сомкнулись вокруг её плеч за спиной. Мачи напряглась.       — Данчо? — выскочило у неё нервное, и она впервые поймала его взгляд.       Повинуясь безотчётному страху, Куроро толкнул на неё свою ауру и распространил по границам её тела в виде кэн, словно это было его собственное. Пока она в его руках, она в безопасности. Её у него не отобрать.       Мачи почувствовала, вздрогнула. ___________       Быть под прямой защитой босса, самой непосредственной, было удивительно: в каком же он сейчас состоянии, что позволяет себе такое? Будь это кто-то другой, Мачи оскорбилась бы и ударила. Но босс в этом жесте был настолько естественным, что это хотелось принимать.       Ему сейчас невероятно больно, поняла Мачи. Это его личный промах, он никогда не будет считать по-другому.       — Не смей винить себя, — сказала она ему между головой и плечом.       Он усмехнулся, горько.       И тут Мачи поняла, что ей действительно некуда было приткнуться. А теперь, так близко к боссу, становилось лучше. Это странное ощущение — греться в чужой ауре…       Это она не смогла остановить Хисоку. Она была той, кто мог. Кто лучше всех его знал, кто должен был добить вдруг проснувшееся сердце, предугадать, что оно не стерпит поражения и выпустит многократно усиленную жажду крови. Второй атаки чьей-то местью такой силы Паук не вынесет, первый удар босс принял на себя, но теперь он больше не был целью.       Мачи должна была понять это в ту минуту, когда Хисока был в её руках. Она тогда дрогнула — и ненавидела сейчас себя за эту слабость.       Ребята… Вы никогда меня не простите и будете правы. Прости хотя бы ты, босс.       — Нам нужно уходить, — проговорил он спокойно, всё ещё не отпуская.       Он сам на неё вышел, стоило ей только покинуть здание Арены. Сама бы Мачи его не отыскала: если босс хотел скрыться, ему не было в этом равных.       Теперь пустая подворотня выдавливала их из себя, гнала дальше.       — Ты ранен, — с удивлением вспомнила Мачи.       Хисока достал его ударом ещё на Небесной Арене, и рана эта даже издалека выглядела тяжёлой. Просторное пальто на нём сейчас скрывало всё.       — Не стоит беспокоиться, я перевязал. Сейчас нет времени, — выдержке босса можно было позавидовать. Сколько же крови он потерял, пока бегал в толпе?       — Как только почувствуешь себя хуже — говори, — буркнула Мачи, чувствуя, что её лишают шанса быть полезной. После того, как она оказалась недостаточно сильна и дальновидна и это стоило жизни Отряду Фантомов… Босс ещё и пренебрегал её помощью.       — Хорошо, — мягко улыбнулся он ей в ухо.       Ей не хотелось верить, что все эти тела принадлежали им. Но то, как сильно не в себе был босс, подтверждало это. К сожалению, подтверждало.       — Держись как можно ближе и обязательно в поле зрения. Это приказ, — напряжённо обронил он.       Мачи кивнула и наконец-то слабо положила руки ему на бока в ответ на объятие. Но босс всё равно вздрогнул.       Чёрт, рана. Мачи совсем забыла.       — Прости, — смутилась она и отпрянула, словно обжёгшись о него.       Хороша поддержка, похвалила себя Мачи. Боссу и так непросто, ещё и она со своей неаккуратностью. Его кэн сорвался с неё вместе с тактильным контактом.       — Он не будет меня искать, он будет искать тебя, — вдруг поняла Мачи. — Он должен будет убедиться, что ударил, куда нужно, — она осеклась. Сейчас она словно ковыряла его душу грязными ногтями.       — Я догадывался, — он улыбнулся снова, чуть склонив вперёд голову, и сунул осиротевшие без Мачи руки в карманы. — Но я не могу потерять ещё и тебя, поэтому будет лучше, если ты будешь на виду. Я не прощу себе, если ошибусь ещё раз. Это не первый мой неверный вывод насчёт Хисоки.       Босс словно знал о произошедшем между ними с Хисокой. Это было около года назад - случайность, которая никогда не повторялась. Хотя иногда дёргало: пробивало пульсом по оси от ног до головы, когда тот появлялся рядом. Но Мачи нельзя было упрекнуть в несдержанности. Кроме того случая.       Нет, босс не мог знать.       Только если Хисока не сказал ему сам.       «Подонок», — Мачи непроизвольно стиснула кулаки.       — Отправляемся, — скомандовал босс.       Она ещё ощущала вокруг себя тепло данчо.       Тем временем они двинулись по улице, не ускоряя шаг и не привлекая внимание, она — чуть впереди босса, как он велел.       — Данчо, — не оборачиваясь, тихо окликнула Мачи. Он молчал. — Куроро. — Никто из них почти никогда не называл его по имени. Краем глаза она увидела, как тот вздрогнул, опомнившись. Его не убранные сегодня ничем волосы мазнули кончиками по лицу — туда-сюда. — Ты так и не сказал, куда мы идём.       — До отплытия корабля осталось совсем немного, — серьёзно начал он. — Я расскажу тебе свой план чуть позже. А сейчас нам нужно позаботиться о маскировке и затем попасть на борт: с этим могут возникнуть проблемы.       — Какие могут быть проблемы при учёте тех способностей, что ты показал на Арене? — удивилась Мачи и сжала зубы. Она стала слишком разговорчивой. С каких это пор она позволяет себе сомневаться в боссе?       Даже в таком состоянии и таких обстоятельствах он не переставал думать о работе. Уважение заполнило её сердце до краёв. Босс был прежним, ничему его было не сломить. Мачи должна у него учиться. Они справятся. Они выполнят задуманное, даже оставшись вдвоём, а потом воссоздадут команду. Это им по силам.       Почему-то сразу захотелось отречься от этих мыслей. Мачи словно предавала ими остальных.       Она снова почувствовала раздражение на себя за то, что нормально не ответила на его объятие. Ей никогда не приходило в голову, что он на самом деле мог нуждаться в физической нежности. Босс выглядел человеком, женатым на работе, единственным посторонним интересом которого было чтение. Их шуточки по поводу его несуществующей личной жизни кончились ещё в юности; он всегда был слишком серьёзен, чтобы производить впечатление того, которому не чужд поиск романтики. Даже в перерывах между встречами Отряда — все были уверены — босс распродавал награбленное и готовил новый план. И только. Мачи силилась представить женщину, которая могла бы его заинтересовать, но не могла. И всё же сказать, что босс асексуален, было нельзя. От него шла такая бешеная энергетика, что будь Мачи чуть проще и знай его меньше, непременно попала бы под его обаяние и утонула в нём. Искренность, уверенность, надёжность Куроро хлестали во все стороны, заражали других. Поэтому за ним хотелось идти, поэтому они все шли за ним. Его имя было чёрным, но излучал он свет. Наверное, так и родилось на самом деле прозвище Люцифер, а не было дано членами Геней Рёдана всего лишь в ответ на возникшее у босса пристрастие к символизму во внешнем виде и к религиозной литературе.       Она почувствовала, как босс прыснул в стороны эн: осторожно, ощупывая, проверяя, нет ли слежки. Мачи сделала то же самое, чтобы он поберёг и так немало растраченные силы.       Бедные, какие-то восточные кварталы вокруг сменялись торговыми, более оживлёнными, вскоре в воздухе запахло морем. Мачи уже убедилась, что они направляются прямо в порт, когда босс внезапно завернул в подъезд одного из наиболее приличных зданий.       Это оказалось отелем, они поднялись в, как оказалось, заранее занятую им комнату. Мачи удивилась: разве он не жил в последнее время в здании Небесной Арены, в VIP-номере как один из Мастеров Этажа?       Не останавливаясь, Куроро прошёл на балкон и замер там, куда-то вглядываясь. Когда Мачи оказалась рядом, стало понятно, что здесь понадобилось боссу: с этой высоты прекрасно просматривался огромный корабль в форме кита, качающийся в порту, где для него было оборудовано специальное место. Куроро вернулся в комнату и взял из тумбочки, похоже, заранее приготовленный бинокль. Сейчас Мачи впервые заметила, что он прихрамывает. Пока босс молча наблюдал в бинокль, как люди партиями прибывают и погружаются на корабль, она стояла рядом на балконе, положив руки на поручень, и соображала, не предложить ли лечение, пока они всё равно ждут.       — Данчо, мне нужно осмотреть тебя, — наконец не выдержала она. — Потом возможности может не представиться.       — Мгм, — не отрываясь от бинокля, согласился он.       Солнце здесь припекало, и Мачи ушла с балкона, присела на большую кровать — либо нетронутую, либо убранную персоналом. Стоило ей остаться одной, как внутри подкатывал страх. Им было не привыкать терять товарищей, но чтобы сразу всех… Страшно, что такое вообще могло произойти.       Босс на ходу скинул пальто — под ним оказался лишь голый торс, наспех перемотанный живот и яркая краснота бинтов на правом боку. Сейчас босс показался усталым как никогда, измученным и ещё более бледным, чем обычно.       — Как тебе будет удобнее? — осведомился он.       — Ложись на бок, чтобы рана была вверху. Я срежу бинт. Здесь есть аптечка?       — Не знаю. Нужна?       — Анестетик.       — Я потерплю.       — Тогда терпи, — согласилась Мачи.       Но стоило ей раскрыть рану, при всех предосторожностях в виде остановки кровотечения Мачи едва не опустила руки. Рваная, серьёзная, тяжёлая. Ей стало по-настоящему страшно за босса. Без помощи он долго не протянет, нужно сшивать немедленно, и нужны серьёзные медикаменты от воспаления. Антибиотики, сильные обезболивающие. Как он вообще без всего этого до сих пор дотянул?       — Данчо, тут всё плохо. Аптечка нужна, и немедленно. Ты не промывал?       Он помолчал всего секунду.       — В минибаре должно быть спиртное.       Мачи отыскала в комнате деревянный ящик-сейф, присела возле и открыла дверцу. Среди маленьких цветных бутылочек она остановилась на водке.       Осторожно плеснуть на рану не получилось, часть впиталась в кровать, и теперь в комнате пахло крепко, остро. Данчо держался, только морщился и сжимал кулаки. Потом он резко сорвал со лба маскирующую повязку — без видимой цели, просто в продолжение купирующих боль движений.       — Я приступаю к сшиванию, будет совсем невмоготу — грызи подушку. Это надолго. Постарайся не шевелиться.       Спустя время у Мачи уже кружилась голова от количества сделанных стежков на теле босса, её укачало собственное нэн. Куроро был одним из самых приятных пациентов — исключительно терпеливым. Он еле слышно постанывал лишь иногда, когда Мачи резко стягивала края раны.       — Не двигайся, иначе снова откроется внутреннее кровотечение, — серьёзно предупредила она. — Ты можешь умереть.       Босс кивнул, держась за рану поверх швов. Он был уже весь совершенно мокрый, едва не зелёный от количества перенесённой боли.       — Я в аптеку.       — Нет, — отрезал он.       — Ты хочешь умереть?       — Я не умру. Купим всё необходимое по дороге на корабль. Ни шагу из номера, — зыркнул на неё Куроро.       — «Это приказ»? — передразнила она его. — Данчо, ты вообще в своём уме?       — Да. Это приказ.       Чувствуя одновременно злость и неловкость, Мачи набрала номер на стационарном телефоне. Здесь должна быть дежурная аптечка, возможно, в ней найдётся хоть что-то… Ей ответили с рецепции и пообещали предоставить медика в ближайшее время.       Куроро по-прежнему держался за бок и терпел с закрытыми глазами. Её способность сшивала ткани, но не заживляла. Мачи присела в кресло в ожидании стука в номер.       Тот раздался не раньше, чем через двадцать минут. «Отвратительный сервис», — подумала Мачи, и не пустила медика и на порог: взяла аптечку и хлопнула дверью.       Из нужного нашлась ампула цефтриаксона и какое-то не известное ей обезболивающее в таблетках. Дождавшись, пока он запьёт последние водой из мини-бара, Мачи развела лекарство и попросила босса разрешить ей снять ему брюки.       Он без лишних слов расстегнул их сам и перевернулся на живот, а стянуть их его сил уже не хватило. Мачи пришлось действовать самой.       Показались плотные ягодицы. Она сглотнула. Паук на его спине смотрел на неё укоризненно.       Лекарство было введено, брюки вернулись на место, а чувство неловкости, словно она зарвалась, осталось.       — Спасибо, Мачи, — проговорил он чуть бодрее. — Когда можно будет вставать?       — Боль должна стать глуше, но совсем не пройдёт — это и к лучшему, это поможет тебе быть осторожнее. Тебе бы отлежаться хотя бы пару часов, а лучше день-два. И нужны ещё лекарства.       — На корабле будут, — отмахнулся босс. — А отлёживаться некогда.       — Пару часов, — повысила голос Мачи.       — Я всё понял, — чуть привстал он, чтобы перевернуться, и застонал. — Я доверяю тебе, — выдохнул он.       Мачи взяла из аптечки градусник и присела рядом, чтобы сунуть ему под мышку.       Было видно, что его, как человека исключительно увлекающегося, утомляли все эти бытовые манипуляции. Телесное имело мало значения для Куроро.       Она устроила градусник между его развитыми мышцами плеча и груди. Хисока был выше и крупнее данчо, но фигура последнего тоже впечатляла.       — Тебе придётся вернуться на пост вместо меня. Смотри за всем, что погружают на корабль, и кто это делает.       Мачи кивнула и нехотя вышла снова на солнце, вцепившись в бинокль.       В комнате почувствовался всплеск ауры. Чисто ради проверки она оторвалась от наблюдения и заглянула туда. Данчо лежал с книгой способностей в руках и сосредоточенно листал её.       Он вопросительно посмотрел на высунувшуюся Мачи. Та убедилась, что он в порядке, посторонних нет, и вернулась к наблюдению.       Через минуту произошёл более мощный всплеск ауры. Мачи поколебалась, стоит ли снова наведаться, чтобы данчо не перебарщивал с использованием нэн. Свои приказы босс ставил выше своей жизни, так что нарушение их по умолчанию не допускалось, но Мачи решила, что именно сейчас его фирменному занудству потакать не время. Он как раз материализовал какую-то ленту и пытался сидя перевязать ей себя одной рукой. Во второй он держал книгу.       Мачи молча подошла и помогла.       — Спасибо. Давно хотел опробовать эту способность, но не представлялось возможности, — охотно пояснил он. — Всё, что обвязано этой лентой, излечивается на восемьдесят процентов за восемь минут. Условие — если сможешь выдерживать всё это время усилившуюся в восемь раз боль. Предыдущий хозяин способности сошёл с ума, пытаясь отрастить себе новую руку. Но не умер. Так что мне повезло, способность сохранилась!       Видимо, все эмоции Мачи на этот счёт отразились на лице, потому что данчо расплылся в ободряющей улыбке и поспешил добавить:       — Если что-то пойдёт не так, просто сорви её с меня или закрой книгу. Мне некогда тратить время на отдых, я должен использовать все возможности.       Усилить в несколько раз боль, от которой даже невероятно терпеливый данчо только что стонал? Не лучшая идея.       — Может, тебя связать? Чтобы не покалечился.       Данчо подумал и согласился. Он разлёгся на кровати, раскинув руки в стороны — в одной по-прежнему была раскрытая книга, Мачи быстро опутала их нитями ауры и стянула под кроватью. Теперь данчо был распят на одеяле, нити блестели на его руках. Мачи замерла, разглядывая эту картину, а затем нашла полотенце, скрутила в жгут и сунула ему между зубов. Вот чёрт, это напоминало какую-то сцену из порнофильмов.       Куроро показал глазами на книгу, очевидно, намекая, что ту тоже нужно примотать к руке. Мачи покачала головой. Так, если он потеряет самообладание и выпустит её, то действие способности рассеется — и к лучшему.       Совсем переступая грань, Мачи осторожно залезла на кровать и села ему на ноги, выше колен: чтобы придерживать их и иметь быстрый доступ к книге и повязке одновременно. Взгляд данчо пошёл поволокой — успел ли он уже активировать способность? Нет, вряд ли. Значит, это из-за действий Мачи. Она напряглась.       Наконец повязка чуть сильнее засветилась нэн, босс зажмурился и мгновенно вспотел. Мачи смотрела на его вцепившиеся в книгу пальцы. Пока ещё он был в себе. Не прошло и полминуты, как из его глотки раздался медленно набирающий громкость рык, а из-под плотно сжатых век показались слёзы. Рука всё ещё держала книгу — значит он был готов терпеть. Мачи опустила ладони ему на живот — на повязку, чтобы чуть что стянуть. Босс запрокинул голову, не прекращая рычать. Сколько же он выдержит? Мачи осторожно ободряющее гладила его живот сквозь нэн-ткань, испытывая бешеную жалость и то и дело бросая взгляд на книгу: не отпустит ли.       Прошла минута. Боль заставляла данчо выгибаться в спине, Мачи клала руку в перчатке ему на вздымающуюся грудь, успокаивая, и поглаживала, сама того не замечая. Нити ауры впились ему в напряжённые руки.       — Уже две минуты, — сообщила ему Мачи.       Данчо выглядел уже совершенно измученным, волосы прилипли ко лбу, пальцы на книге подрагивали. Забыв уже о приличиях, Мачи с нажимом поглаживала его грудь, шепча мысленно: «Держись».       Вдруг он открыл глаза — слегка покрасневшие — и в панике бросил взгляд на Мачи и на книгу. Та поняла без слов.       Новая нить ауры примотала всё-таки книгу к его ладони, Куроро снова зажмурился, выжимая из себя все силы на борьбу с болью.       Босс, какой же ты псих, мысленно выругалась Мачи. Теперь обе её руки держали нити нэн, и касаться его стало не так удобно.       — Данчо… Куроро, — попробовала она погладить его голосом. — Осталось три минуты.       Проклятие, ну и способность. Мачи до сих пор не отпускало ощущение, что этой чудовищной болью он наказывает себя за то, что не уберёг Отряд. Что ему так легче, это словно искупление. И если так, то пусть. Скорее всего, физическая боль сейчас с болью в его душе всё равно не сравнится, даже даст ему немного отдохнуть.       Но с виду так сказать было нельзя. Данчо выл сквозь полотенце во рту — приглушённо, но всё равно достаточно громко, чтобы Мачи пробирала дрожь. Он морщился, крест на лбу искажался. Оставалась минута. Мачи чувствовала себя так, словно мучения босса передаются ей, словно это в её порванном боку раскалённое пекло.       Тридцать секунд.       Десять.       Босс обмяк, задыхаясь. Жуткое нэн отпустило.       Мачи убрала свои нити и быстро освободила его живот и бока от повязки, но это не требовалось — та исчезла в её руках, стоило книге выскользнуть из его пальцев.       На месте свежезашитой ей раны остался тонкий красный шов-шрам. Восемьдесят процентов. Значит, внутри ещё не до конца, но достаточно, чтобы за его жизнь можно было не переживать.       Он не разминал бывшие связанными руки, не поднимался и не разговаривал. Материализованная книга исчезла. Мачи слезла и подобралась к его лицу, осторожно вытащила из его зубов полотенце и промокнула им лоб, чтобы пот не заливал глаза. Потом промокнула шею.       — Спасибо, — не открывая глаз, хрипло прошептал данчо.       Рядом валялся чудом не раздавленный давно забытый градусник. Мачи убрала его на тумбочку. Она не знала, что ей делать дальше, но оставлять босса одного не собиралась. Он не глядя пощупал шов и слабо, но удовлетворённо улыбнулся, продолжая восстанавливать дыхание. Он дышал ртом.       Когда страшное было уже позади, Мачи поняла, что так долго находиться рядом с полураздетым боссом, бывшим совсем недавно привязанным нитями её нэн, таким отчаянно дышащим, таким сильным, способным такое вынести и теперь почти полностью здоровым и благодарным ей — нельзя. Он слишком привлекателен, даже измученный и мокрый с ног до головы. Чёрт. Уже некоторое время Мачи, оказывается, смотрела только на его губы.       Им придётся провести много времени наедине. Они единственные, кто остались в живых из Геней Рёдана. Ей нельзя этому поддаваться. Нужно ли это боссу?       С его приоткрытых в нехватке воздуха губ вот-вот сорвётся следующий приказ, это будет — вернуться к посту наблюдения. Но пока он ещё не пришёл в себя, пока…       Мачи наклонилась и тронула его нижнюю губу своими, инстинктивно не перекрывая ему поток воздуха. Брови Куроро взметнулись вверх, он открыл глаза.       — Мачи? — прохрипел он, непроизвольно мешая ей движением рта.       Она отпрянула, села, отвела взгляд. Духота комнаты стиснула её со всех сторон.       — Прости.       Он молчал. Прежде чем собраться с духом и встретиться со взглядом босса, Мачи успела выругать себя за несдержанность, за непрофессионализм. Какого мнения теперь о ней босс? Она разозлилась на себя.       Он смотрел с любопытством, потом закрыл глаза и улыбнулся:       — Это жалость, да?       Мачи застыла в удивлении и не нашла, что сказать. Она думала только о том, как тянет к себе его улыбка: через все неловкости.       Так и не получив ответа, данчо потянулся, выгнулся, растёр плечи. И всё это — не открывая глаз. Словно сдержанно красовался. Впрочем, тщеславие было ему чуждо, и соблазнением это выглядело, скорее всего, только в увлажнённых пережитым глазах Мачи. Он же — просто разминался.       Она усилием воли заставила себя оторвать взгляд. Сквозь доносящийся с улицы шум порта стал пробиваться шум моря, в комнате постепенно стало меньше света, словно там, за окном, загибалась престарелая лампочка. Запахло грозой.       — Шторм, — блаженно протянул севший на кровати и медленно подтянувший под себя ноги босс. — Посадку пока прекратят.       Это значило: задание временно отменено.       Он положил ей руку на плечо:       — Отдохни.       Его мягкий, всегда негромкий голос словно пробрался Мачи под одежду, пощекотал затылок. Она поняла, что ей не двинуться, это оцепенение с себя не сбросить.       Я жду, что он снова меня обнимет, как тогда, догадалась Мачи.       Между тем кровать чуть облегчала под ней, подтолкнула: Куроро спрыгнул и отправился в душ.       Наваждение спало.               _______________