Сакура на краю вулкана

- Она в порядке, - ответила Маргарита, отдавая стаканчик горячего безвкусного кофе из автомата. Тадеуш слегка кивнул и снова прислонился затылком к холодной стене. Он сидел на высокой больничной кушетке, чувствуя, как жжёт ладонь и пульсирует болью левый бок. Однако внутри у него ничто не жгло и ничто не пульсировало. Всё словно покрылось корой застывшей лавы, - Пойдёшь к ней? – спросила девушка, но когда Натан внимательно взглянул на неё, поняла, что вопрос был не к месту. – Ладно, тогда я сама. Маргарита аккуратно прикрыла дверь, за что Тадеуш был ей благодарен. Звуки сейчас раздражали. Но Натан, который не мог этого знать, решил выяснить ситуацию до конца: - Только одного не пойму, если ты из него уже всё вытряс, то почему он жив? Ответом ему послужил полный неприязни взгляд и угрюмое молчание брата, который не мог сказать, что только благодаря просьбе светловолосой девушки, Эзра ещё имеет право дышать. - Вон в том шкафу не спирт стоит? – негромко поинтересовался Тадеуш, когда беспричинно обвёл комнату взглядом и заметил серый шкафчик с медикаментами. - Тебе ещё перед отцом отчитываться, так что нет, не спирт, - хмуро выговорил собеседник. Он сидел напротив, и стул был далеко не самым мягким предметом мебели, на котором побывала его пятая точка, но вокруг этого мысли вертелись в последнюю очередь. Натана думал о сказочном везении брата, который перепрыгнул большой ящик и смог получить не пулю, а след от неё, так как та только задела кожу. Если бы не этот чёртов ящик, то, возможно, с Тадеушем он бы сейчас не разговаривал. - У него же был шанс выстрелить второй раз, ты ведь не успевал, - заключил Натан вслух свою неожиданную мысль. - Для таких вещей и нужны телохранители. - Так вот, кто ему руку прострелил. А с Тонэ что? - Жоан подозрительно заторопился покинуть вашу помолвку, сразу после исчезновения Адалины, - Тадеуш прервал речь, потому что решил отпить немного из стаканчика. – Людей на парковку я отправил заранее, на всякий случай. Натан без сожаления вспомнил о прервавшемся празднестве, наблюдая за тем, как брат с отвращением кривит губы на слове «дерьмо». Видимо, кофе из автомата оказался совсем отвратительным. - Эзра сказал, где остальные наркотики? - Жоан сказал, - младший Моор помрачнел. – Он землю готов жрать, лишь бы наша семья потеряла влияние, ты же знаешь. А Эзра – хитроумный ублюдок, воспользовался этим желанием и сделал Жоана своим почти партнёром. Это его люди свистнули со склада контейнер и, конечно, они знали, когда сторожа напьются и когда никто из семьи уж точно не нагрянет в доки. Процесс контролировал Эзра, он же занимался всеми бумажками и прочим, с чем я предпочитаю не связываться. Поэтому некоторые вещи до меня так и не дошли. Всё началось тогда, когда я обнаружил отсутствие контейнера. - Эзру сразу начал подозревать? – Натан решил подойти ближе к сути вопроса. - Нет, я даже не стал обращать внимание на его частые отлучки в город, хотя уже тогда знал, что кто-то в семье сливает информацию. Когда услышал о самоубийстве Карин не от него, почти не задумался, почему этот гад сразу не сказал. Голова была другим забита. - Другой. - Повод для подозрений появился спонтанно, - невозмутимо продолжил Тадеуш. - Выяснилось, что Джилин, сестра Адалины, находилась в клинике Пакушо до самоубийства Карин. Лучше того, они были подругами, и Джилин видела Эзру хренову тучу раз. - Ну, навещал он твою бывшую подружку и что? – разумно заметил собеседник. - Ничего, его дело, ты прав. Но только никто этого не мог подтвердить. Персонал клиники, который хоть как-то соприкасался с Карин, либо погиб при недавнем пожаре, либо ничего ни о каком Эзре не слышал. Этих молчаливых свидетелей было меньше пяти человек. - А журналы посещения? Если в них что-то кто-то и отмечал, то тоже сгорели в пожаре, так? - Да. И это уже большой напоминает поджог. Хотя выяснить правдивость версии о плохой проводке мне так и не удалось. Оказалось, что Жоан Тонэ, сраный благодетель, пожертвовал кругленькую сумму на восстановление сгоревшего крыла клиники. - Хреново они сработали, скажу я тебе, - ухмыльнулся Натан. - Несколько месяцев в городе умирали люди из-за наркоты, которую так легко увели у меня из-под носа. Авторитет семьи подорван. Я понятия не имел, кто виноват и с какой стороны мне начать разгребать всё это. В конце концов, если бы не девчонка, которую мы откопали в вонючем подвале, я бы никогда в жизни не додумался выяснять настоящие причины пожара в Пакушо! Хреново сработали, говоришь? Уже смутно догадываясь тогда, только теперь Тадеуш смог собрать целостную картину произошедшего. Эзра не просто так сам ринулся на поиски сестры Адалины да ещё с таким рвением обследовал каждый притон. Нет. Он лично хотел убедиться, что все принявшие дозу умерли, а вместе с ними и придурок, купивший у Эзры наркотик за гроши. Убедился он в этом не полностью – Джилин осталась жива. Поэтому ему пришлось часто захаживать в палату к девушке, когда та очнулась, и любыми способами пытаться выяснить, знает ли она что-то. А девушка ведь знала, только не совсем то, что интересовало Эзру, скорее то, о чем он и подумать не мог. Джилин, обладающая хорошей памятью на лица и с подозрением относящаяся к улыбчивым незнакомцам, поведала своё знание сестре. Адалина, в свою очередь, опрометчиво, даже наивно заговорила об этом с Эзрой. Его агрессивная реакция, о которой Тадеуш услышал после, тоже навела на определенные выводы. - Ладно, контрольный вопрос. Почему эта двуличная скотина тебя ненавидела до такой степени, что затеяла весь этот цирк, да ещё и решила подмочить репутацию семьи? - Его отец, кто-то из наших с тобой далёких родственников, много лет назад гостил в нашем поместье. Насколько мне удалось выяснить, гостил он с размахом, и город стонал от его пьяных выходок. - Прямо как на твоё двадцатилетие, - с усмешкой произнёс брат. - Да ты уже сам дошёл до сути, - донесся недовольный ответ. – После его отъезда выяснилось, что он обрюхатил какую-то девку. Она родила с трудом, потому что баловалась наркотиками, а её возмущенная мамаша нагрянула к нашему отцу. Естественно, Адальбо обещал помочь, и поэтому через несколько лет Эзра с легкостью вошёл в нашу семью. Считай, неплохо устроился. Даже доказал, что вполне может занять место моей правой руки. Его мать, если верить слухам, завязала с наркотой и гулянками, но вскоре умерла. Думаю, она много хорошего могла рассказать сыну о подонке, изнасиловавшем её. - Грубо говоря, ты сначала был просто родственником этого поддонка. Более того, имел всё, что только мог пожелать, в отличие от бедного-несчастного Эзры, довольствовавшегося объедками. А потом стал прямым воплощением эгоизма в ту пору бурной молодости, когда к девушкам относился, как к пустому месту. - Думаю, он возненавидел меня окончательно после того, как я порвал с Карин. - А мстить решил после того, как она выбросилась из окна, - закончил за брата Натан, чьей сообразительности Тадеуш мог только позавидовать. – Получается, что Эзра окончательно свихнулся на твоей виновности, потому что Карин была такой же ни в чём неповинной овечкой, как и его мать, которую использовали и бросили с ребенком на руках. - Только ребенок у Карин не выжил, - холодно добавил собеседник. – Она вообще лишилась возможности иметь детей. По словам того же Эзры, Карин перед смертью бредила новой счастливой жизнью, а потом узнала о собственном бесплодии. - Ты виноват в том, что Карин стала наркоманкой? Что не смогла родить? Что не сможет родить? И в том, что она решила наложить на себя руки, ты тоже виноват? А не много ли грехов Эзра на тебя повесил? - В чём-то он прав, - устало проговорил Тадеуш. Весь его мощный внешний вид вдруг как будто лопнул, и молодой мужчина стал похож на большой мешок, который набили ватой. Натан видел брата таким едва ли не второй раз в жизни, поэтому не стал больше ничего выяснять. Он решил оставить Тадеуша наедине со своими тяжелыми выводами, хотя напоследок, уже стоя в проеме дверей, произнёс: - Тебе рано или поздно придётся поговорить с ней. Лучше рано. Старший брат как всегда опережал в своих догадках мысли младшего.

***

Уже было далеко за полночь, когда в бледно-жёлтом свете фонаря у панельных двухэтажек верхнего города остановился серый матовый автомобиль. Гул мотора плавно затих. В негромком щелчке открылись и закрылись передние двери. Послышались медленные шаги. - Элин, - он остановил её у невысокой кованой ограды. Свет фонаря оказался где-то позади, потому мужчина всматривался в её бледное уставшее лицо и практически не видел его. Сам он выглядел не лучше, хотя внутренне был до безразличия спокоен. - Может, поедешь домой? Мы завтра поговорим, - тихо предложила Элин, потому что безумно волновалась за него. Конечно, Маргарита убедила испуганную девушку, что с Тадеушем всё в порядке и он едва ли пострадал больше, чем сама Адалина. Но её не отпускало нервное чувство тревоги. - Скажи мне, Элин, разве человек при нехватке дыхания, хотя бы из инстинкта самосохранения, не попытается избавиться от того, что перекрывает кислород? Или он сразу грохнется в обморок? – ровно, совершенно без единой эмоции выговорил мужчина, полностью игнорируя её предыдущие слова. Девушка осторожно положила ладонь на холодное железо ограды, будто искала опору, и так же осторожно попыталась начать своё оправдание: - Но он ведь не заметил. - Зато заметил я. И тебе сильно повезло, что до него сразу не дошёл смысл твоей театральной выходки с потерей сознания, – тон его голоса стал выше на единицу, но эмоций в нём, как и прежде, было не найти. - Извини, - виновато прошептала она, - я так сильно испугалась и просто не подумала об этом. Решила, что нужно помочь. - Ты уже помогла, когда оставила в галерее лоскут от своего платья. - Я и не думала, что получится, такой шифон ужасно плохо рвётся, - с мимолётной улыбкой пробормотала Элин. Она предполагала, что когда вырвется немного вперед, то Эзра резко схватит её и с силой дёрнет обратно. С помощью этого ей бы удалось так стать на подол платья, что могла бы оторваться целая полоска. Но девушку со злостью ударили об стену, поэтому пришлось приложить немало усилий, чтобы одновременно с ударом оттоптать себе низ, натягивая тонкую ткань и пытаясь хоть немного отделить её от крепкого шва. Тадеуш окинул девушку долгим взглядом бледно-голубых глаз. Как теперь выяснилось, Адалина неоправданно рисковала в любом случае, за что заработала множество царапин и сильных ушибов на своей хрупкой спине. Заметь Эзра и эту выходку, он бы…впрочем, молодой мужчина не стал продолжать свою мысль. Последнего оказалось достаточно для начала того разговора, ради которого он окликнул девушку. - Теперь я понимаю, что значит твоя решительность, - негромко, даже, казалось, неуверенно произнёс Тадеуш, - и впервые я столкнулся с ней тогда, на крыше клуба. Именно в тот раз мне следовало послушать тебя и действительно сдержать своё обещание, чтобы не жалеть о собственной глупости. Не случись всей этой хрени сегодня, до меня бы так и не дошла простая истина твоих слов. Мы действительно из разных миров, и в своём я тебя видеть не хочу. На этот раз можешь мне поверить, не только я сам, но и никакая часть моей жизни тебя больше не коснется. Обещаю. Он слишком долго думал над своим решением, поэтому так лаконично высказал его вслух. Натан, наверное, ответит, что брат у него полный кретин, но так ничего и не поймёт. Потому что Маргарите повезло выбрать себе в мужья человека, который занимается легальным бизнесом. Который в ярости не калечит своих подчиненных. Который понятия не имеет, сколько ящиков с оружием стоит в четвёртом ангаре у причала. Лучше он будет тридцать раз кретином в глазах семьи, сотню раз последним уродом в глазах Адалины, но никогда не увидит у её виска дуло пистолета. Тадеуш сам для неё опасность, его жизнь для неё опасность, а взаимные чувства – самая большая опасность, какую только можно себе представить. Все эти элементы мужчина непременно уберет, уже убрал, потому что всегда умел решать свои проблемы. Элин смотрела на него широко открытыми глазами и не могла вымолвить ни слова. Только сердце говорило громко, надрывно, задыхаясь в своих тяжелых сжатых постукиваниях. А потом она увидела его широкую спину, и красные пятна на белизне рубашки, и руки в карманах. Девушка не знала, что в одном из этих карманов он со всей силы сжимает лоскуток зеленой ткани. - Это потому что я слабая, да? – вымолвила она вдогонку его удаляющейся фигуре, не понимая, почему по щекам потекли мокрые дорожки, а голос стал надрывным. Он услышал её слова и остановился в шаге от своего серого автомобиля. - Нет, Элин, это потому что я не такой сильный, каким кажусь. Между ними тягучей невидимой пеленой повисла тишина, но лишь на мгновение, потому что её неожиданно разорвал громкий выкрик: - Ты трус, Тадеуш Моор! - Что? – он резко развернулся, и фонарь осветил его удивлённое лицо. - Трус, - чуть тише отозвалась Элин и не смогла сдержать всхлипа. А когда закрыла побледневшими ладонями своё лицо, чтобы никто в мире не видел её слез, почувствовала, как сильные руки крепко прижимают к большой тёплой груди. Где-то в ней быстро билось оттаявшее сердце. Для него, чьи чувства так старательно укрылись под застывшим слоем лавы, чьи ощущения так тщательно отгородились стеной обсидиана, было невыносимо смотреть на то, как этой светловолосой девушке становится больно. Она не проронила ни одной слезинки, когда замирала от дикого страха в том чёртового погребе, не издала ни единого всхлипа, когда пару часов, уже в поликлинике, отходила от полученного шока. И то, что не смогли сделать все эти ужасные события, сделали его слова. - Я не могу защитить тебя от всего на свете, - почти виновато произнёс он, когда Элин немного утихла. - Я тебя тоже, - глухо донеслось снизу. Девушка всё ещё держала ладони у лица, а потому голос её был едва слышен. - Элин.. Она вдруг резко выпрямилась и положила ладони на его грудь. Покрасневшие, всё ещё блестящие глаза смело посмотрели в серьёзное лицо. - Я из-за тебя больше плакать не буду. - Постараюсь сделать так, чтобы ты выполнила своё обещание, - ответил молодой мужчина, осторожно проводя большим пальцем по её мокрой щеке. – И постараюсь не быть трусом, договорились? Элин согласно кивнула и неуловимо прошептала какие-то три слова, от чего большое сердце под её ладонями остановилось на пару мгновений, а затем с быстротой ниспадающих потоков лавы продолжило свой скорый ход. Пусть эта невысокая девушка, с волосами самых нежных тонов, какие только могут быть у цветущей сакуры, и не знала, во что выльется её непреодолимое желание быть рядом с мужчиной, чей характер напоминает самый опасный действующий вулкан на свете. Пусть. Зато точно знал он.