С чистого листа

Дома у Стивена оказалось очень даже уютно. Мягкая мебель, шоколадного цвета гарнитур на кухне, полы с подогревом и домашний кинотеатр. Джеймс неловко помялся около входной двери, думая: стоит ли вообще сюда приходить? То есть, на шее у посторонних людей Баки жить не любил уж точно… Да и вообще на любой шее, даже родной. Будучи «калекой», как он себя называет, Джеймс Бьюкенен Барнс никогда не жил за чей-то счёт. С пятнадцати лет, Бак работал на радио, мог разгрузить пару грузовых машин, потом подрабатывал в ночную смену охранником, когда потерял руку, начал свою долгую и ненавистную работу в Бруклине на должности копирайтера. А потом, появился Зак. Дурная влюблённость, розовые мечты о прекрасном будущем, а затем это обернулось ежедневной болью, криками, запретами на работу… Но слепая вера в людей ещё никогда не приводила Джеймса к хорошему. И сейчас не привела. И теперь он стоит на пороге квартиры абсолютно незнакомого человека, мнётся с ноги на ногу и не знает куда бы ему провалиться. — Эй! Баки? — Стив улыбается забирает у него рюкзак с продуктами и захлопывает дверь. — Я пока разложу всё, а ты можешь вымыть руки и скинуть верхнюю одежду. -Проходи, — парень щёлкнул выключателем ванной комнаты и ушёл вглубь квартиры. Бак помялся ещё с секунду и поплёлся в ванную. После мытья рук и разглядывания своей побитой физиономии, Барнс дошёл до Стивена. — Почему ты решил мне помочь? — это был единственный вопрос который волновал Джеймса. Парень снял капюшон с лица, но кепку стаскивать не стал. Но видно, Стив не возражал. — Потому что тебе это было нужно, — пожал плечами блондин, расставляя пачки с крупой в шкафчике над плитой. — Спасибо, — смущённо буркнул мужчина. В кухне было очень жарко, но Баки не особо хотелось показывать новому знакомому отсутствие левой руки. — Расскажешь? — Стивен потрогал чайник и, нажав на кнопку включения, повернулся к Баки. — Почему однорукий калека с побитым лицом хотел сбежать от кучи бугаёв? — Джеймс горько усмехнулся и сел в близстоящее кресло. — Долгая и печальная история. — Тогда… Я могу начать сам наше знакомство. Баки улыбнулся чуть светлее. — Я не против. — И так, — Стивен достал две кружки и стал перебирать коробки с чаем. — Меня зовут Стивен Грант Роджерс, родился в Бруклине, живу здесь по сей день. Ни сестёр, ни братьев, только друзья, — в каждую кружку ушло по чайной ложке чая. Затем Роджерс залил всё кипятком, добавил холодной воды и отдал одну Баки. — Раздевайся. Тут жарковато. — И напугать нового знакомого? Нет уж, спасибо, — Барнс хмыкнул и улыбнулся краешком губ хозяину дома. — Ты навряд ли сможешь меня удивить, не то что напугать, Баки. Я хирург. Травматолог. Так что не стесняйся и чувствуй себя как дома. Баки поставил кружку на кофейный столик и стянул сначала куртку, а затем толстовку. Сразу дышать стало легче. Следом пошла и кепка и теперь Джеймс чувствовал себя как на ладони… Вернее, должен был чувствовать, но Стив так приятно и тепло улыбался, что Барнс разом растерял своё смущение. Взгляд нового знакомого мазнул по его лицу и Баки замер. Это не та тема, на которую хотелось разговаривать прямо сейчас. Но Роджерс только кивнул своим мыслям, отпил чай и продолжил рассказ. — Посвящаю самого себя работе сутками, неделями, годами. В отпуск ходил очень давно, ни жены, ни мужа, ни котёнка, ни ребёнка. — Нет желания? — Бака больше интересовала часть фразы про мужа, но он всё таки решил спросить другое. — Нет, очень даже есть, нет нужного человека. Все с кем я встречался были либо не готовы, либо не выносили моего графика работы. Последняя попытка, Джессика, сбежала быстрее, чем я успел приступить к ночной смене. Барнс хмыкнул. По рассказам и своему виду, этот мужчина был просто идеалом самого Джеймса. Он давно хотел свой двухэтажный дом с огородом и небольшим садом с качелями, двух-трёх детишек, собаку и любимого мужчину под боком. Но кто же мог воплотить эту высокую мечту в жизнь? Не родился ещё тот человек. Баки вздохнул и кивнул, подталкивая к продолжению знакомства. Стивен Роджерс интересовал его всё больше и больше. — Как я уже говорил, я был единственным ребёнком у родителей. Папа ушёл когда мне было четырнадцать и мама так и не вышла замуж. Жили бедно, но не жаловались. Подрабатывал, помогал маме чем мог, сейчас тоже самое. Единственная моя связь с миром это телевизор и мои друзья. Бак сочувственно посмотрел на Стивена, понял, что теперь его очередь и сделал ещё глоток. На языке остался приятный карамельный привкус. — Ну, мой черёд открывать душу. Начнём? — печальная усмешка снова касается обкусанных губ и Стив это прекрасно замечает, но только кивает и встаёт, чтобы налить им ещё по кружке и поставить на плиту гречку. Ужин. Джеймс повернулся к своему собеседнику и выдохнул: — Моё полное имя Джеймс Бьюкенен Барнс. «Баки» пришло от второго имени. Нас в семье всегда называли по второму имени. И всё на букву Б. У меня четыре младших брата и младшая сестра. И старшая. Так мы и росли. Бонни, я, Билл, Бекки, Брюс, Брендон и Бен. Папа редактор, мама журналист. Также как и ты я подрабатывал как мог, потом потерял руку, мы со старшей сестрой переехали сюда, а родня до сих пор живёт в Нью-Гемпшире. Работаю копирайтером, ненавижу это дело, но никуда больше не взяли с одной рукой. — А ты не пробовал петь или заниматься монтажом видео? Это должно быть интереснее работы с рекламой. Или пойти айти-менеджером? — Программистом пытался. Сказали печатаю в два раза медленнее чем все. Лёгкий намёк на инвалидность. Стив скрипнул зубами. Нельзя так обращаться с людьми. Нельзя указывать на особенности тела, нельзя так открыто хамить. Роджерс всегда шёл за своими принципами чести и вежливости и его дико раздражало отклонение от этих норм. — А куда ты обращался? — Компания, что в двух кварталах отсюда. А что? — Бак отпил из новой кружки карамельного чая и в непонятках посмотрел на Роджерса. Когда-нибудь, он скажет ему правду. — Просто интересно. Вдруг я там работал когда-то, — и, пылая ушами от стыда, Стив отвернулся к плите. — Так ты переехал сюда с сестрой? А где она? Джеймс вздохнул, посмотрел на свой телефон и увидел в сообщениях +1. С удивлением обнаружив, что сообщение доставлено до Бонни, Баки просветлел и открыл. «Долбанный засранец, если у тебя там не пожар, а то, что я думаю, я сверну тебе шею… А потом вкатаю твоего Зака в асфальт. Где ты?» — Стив? Ты не мог назвать адрес, кажется, ты скоро познакомишься с моей сестрёнкой.

***

К вечеру, мужчины порядком устали и Роджерс провозгласил, что пора бы лечь спать. -Но только после ужина, Баки. Возражений не нашлось. Но потом всё-таки пришли. — Я не могу занять твою комнату, Стив. Ты, как я понял, с большой такой, охрененно большой смены, устал и ещё возишься со мной. Не нужно. Я привык и к худшему. Последние слова осели глубоко внутри большого и доброго сердца Стива и кольнули достаточно ощутимо, чтобы из дружелюбного и милого голубоглазого парня, он превратился в наседку с комплексом врача. — Ты спишь здесь! Я так сказал и это не обсуждается, Джеймс, — и сказано было таким тоном, что Барнс не посмел вставить свои пять копеек. Комната Стива оказалась не менее уютной, чем остальная часть жилья. Большая, двухместная кровать, тумбочки по бокам, торшеры, шкаф с книгами, причём каждый жанр занимал отдельную полку и всё было расставлено по алфавиту, мягкий, цвета слоновой кости ковёр, тяжёлые кофейные шторы на окнах, широкий подоконник на котором лежал плед в зелёную клеточку и пустая кружка с налётом от кофе. К спальне примыкала ещё одна ванная, куда Бак не решился зайти, всё ещё ощущая себя нахлебником на чужой территории. Что же Зак вообще с ним сотворил? Как можно было поверить в то, что он изменится, что он вообще что-то чувствует по отношению к нему, Баки? Ежедневное мучение растянувшееся на долгих семь месяцев: пальцы — сжимающие горло до синяков и приступов удушья, до потери сознания, грубые толчки «на сухую» до крови, до крика из сбитой гортани, удары по лицу за «неповиновение». Как он вообще мог такое допустить? — Эй, Бак. Я принёс тебе тёплое одеяло, мазь от синяков, кружку горячего шоколада и тарелку гречки, чтобы не нагружать желудок перед сном. Баки? -голос Роджерса доходил до Барнса долго, слишком долго, Джеймс даже понять не успел кто это, как оказался в кольце сильных рук, которые прижимали к широкой груди, а широкие ладони поглаживали между лопаток. — Тише, тише. Всё хорошо. Больше никто не сделает тебе больно, обещаю. Обещаю, Баки, тише, — голос был приятный, бархатистый, нежно касался слуха и разливался по напряжённому телу волной тепла, заставляя расслабляться. Лёгкий поцелуй остался в волосах Баки, а руки подхватили под плечи и коленки, поднимая над полом. Мягкий матрас под собой, лёгкое касание большой ладони ко лбу… -ДЖЕЙМС! Бак дезориентировано посмотрел на Роджерса, впиваясь короткими ногтями в широкую ладонь и стараясь придти в себя, почувствовав одеяло и ласковое тепло под боком, Барнс на секунду прикрыл глаза. — Бак, а поужинать то надо, — жалобный голос привёл немного успокоившегося Джеймса в сознание, и он начал пунцоветь от корней каштановых волос, до ключиц. — Чёрт, прости, Стив. Чёрт, я… я… я не знаю, что это было. Просто вспомнил Зака и… — Не нужно. Всё в порядке. Я всё прекрасно понимаю, Баки. А теперь, — Роджерс на секунду повернулся к тумбочке, а затем вернулся уже с тарелкой гречки и горячим шоколадом. — Ужин.

***

Спалось просто ужасно. Баки ворочался, его подкидывало, колотила дрожь и снились дни, когда он только узнавал всю погонь сущности Зака. — Заки, какие у нас на сегодня планы? — Баки тянется, ощущая приятную ломкость в теле и улыбается сидящему перед зеркалом русому парню. Тот как-то странно улыбается, заставляя Барнса нахмуриться, а затем смотрит на него через зеркало. — Достаточно интересные, Джеймси. — П… Пожалуйста, не надо, — хриплый стон вырывается из напряженной грудной клетки. Зак хватает его за горло, сжимая так, что через пол часа расцветают синяки, прижимает к жёсткому матрасу, грубо входя и ухмыляясь на болезненный вскрик. Ведёт языком по ключице, кусает до капель крови на нежной коже и жестко вбивает в кровать. — Оста… Остановись, — пальцы сжимают простыни под собой, пот, крупными каплям, катится по лбу и шее. Чувствительную дырочку входа разрывает от очередного грубого толчка, низ живота сводит судорога боли. — ЗАК! — Джеймса подкидывает на кровати, парень судорожно выдыхает с испугом всматриваясь в темноту комнаты. Барнс слышит шаги босых ног по паркету и инстинктивно дёргается. Но это Стив. Блондин обеспокоенно смотрит на взмыленного и нервного Джеймса, садится на край постели и проводит широкой ладонью по тёмным, взмокшим волосам. — Баки? — Роджерс зовёт его на пробу, проверяя соображает ли его новый знакомый, а потом ничуть не удивляется когда дрожащее тело приникает к нему. Неловко ответив на объятие, Стивен целует Барнса в лоб и ложится рядом. — Всё хорошо. Всё хорошо, Бак. Я ведь тут, рядом.

***

На удивление Баки, со Стивом спалось просто чудесно. Никаких кошмаров, воспоминаний, страха. Только приятное тепло и чувство защиты. Из кровати совсем не хочется вылезать, они так бы и лежали в обнимку, если бы не услышали щелчок в замочной скважине, хлопок двери и… — Нет, ну вы посмотрите на них. Шладкая парочка, — Бонни стоит в дверном проёме спальни, скрестив руки на груди. На старшей сестре военная форма, в чёрных волосах застряла пара еловых иголок, а её излюбленная привычка коверкать это слово лучше всего будит ещё спящего Джеймса. — Бонни? — Баки зевает, опираясь головой о сильное плечо Роджерса и вытягивается как довольный кот, ещё не осознавая в каком интересном положении находится. Стив такой тёплый, уютный, так нежно обнимает его поперёк живота, приятно дышит за ухом. Джеймс разворачивается к нему лицом, блажено и сонно улыбаясь. — Стиив… — тихо тянет разнеженный Барнс, а потом резко меняется в лице, глядя как открываются голубые глаза напротив и чуть не падает с кровати. — СТИВ?! Роджерс следуя инстинкту ловит его за талию, уберегая от поцелуя с ковром и тяжело дышит от такого крика. А потом парни синхронно смотрят на хохочущую Бонни. — Гея?! — Бо… Ты знаешь мою сестру?

***

— Я свернула учения как только прочитала твоё SMS, Бак, — Бонни сидит напротив него, чувствуя, как горячий чай обжигает язык и внимательно сканируя каждый синяк, каждую царапинку. — Что случилось? Я подозревала что твой этот Зак, — Барнс кривится и высовывает язык. — Странный типок, но что он маньяк-садист, даже не думала, - Бонни поднимается со стула, садится на корточки около младшего брата и прихватывает пальцами за подбородок. Взгляд становится из сканирующего - злым, военная скрипит зубами. — Убью. — Не стоит. Роджерс чуть не роняет кружку от такого заявления и с грохотом ставит её на барную стойку. — Как это не надо?! — его голос сливается с голосом Бонни. — Я просто хочу забыть его, ребята, серьёзно. Начать новую жизнь и так далее. — Как ты начнёшь новую жизнь, если тебя ищут по всему городу его люди?! - слетает с языка Стивена. Гея прищуривается и испепеляет взглядом брата. — Какие такие его люди? — голос становится металлическим и больно лязгает по ушам. Стив вскидывает бровь, глядя, как Баки втягивает голову в плечи, прикусывая нижнюю губу. — Ба-а-а-а-а-ак, — угрожающе тянет брюнетка, длинные чёрные пряди падают на лицо. — Я тебе кое-что забыл рассказать… — Та-а-ак… — она буквально рычит. — И что же ты забыл мне рассказать, Бакичка? — Ну… Зак достаточно крупный бизнесмен. У него своя сеть магазинов оружия, «Гидра». — И звонил ты мне только когда мог не хрипеть, а по скайпу и фото только когда сходили побои?! — Гея хватает со стола полотенце и начинает скручивать его. — Б… Бонни, не надо! Бонни… АЙ! — Я сейчас же звоню нашим и вечером мы все вместе сядем и решим такую проблему как твой грёбаный-покойник-бывший-Зак!