Zero Hundred Hours

4 месяца, 1 неделя, 4 дня - Ты снова тут? – спросила Фиона, входя в палату с кучей пакетов и спящим Лиамом в руках. Микки хмыкнул в ответ, и она с опаской посмотрела на него. - Тебе не обязательно быть здесь все время, знаешь, мы можем присмотреть за ним. Сообщим тебе о любых изменениях, - она наклонилась и плотно сжала руку Микки, в которой тот держал ладонь Йена, и поцеловала своего недвижимого брата во взъерошенные волосы, - Ничего? - Ничего, - пробормотал Микки в ответ, - И я здесь не все время. Эти суки пускают меня только в часы для посещений, - хрипло сказал он, уставившись на сурового вида медсестру, подсоединяющую катетер Йена к свежему мешку с другой стороны кровати. - Правила есть правила, мистер Милкович, - ответила она, заканчивая замену и поднимая взгляд на Фиону, - Боюсь, никаких улучшений не наблюдается. - Ты не помрешь, если будешь повежливее, знаешь? – тихо сказала Фиона Микки, когда сестра поспешила удалиться из палаты и старшая Галлагер опустилась в кресло рядом с Микки, - Она просто делает свою работу. - Знаю, - промямлил Микки, - Я просто… - он умолк и удивился, почувствовав ободряющую руку на своем плече. - Я понимаю, - двое сидели вместе в тишине, слушали пиканье аппаратов и тихое, равномерное дыхание Лиама, пока тот спал на руках у Фионы. Микки не отводил глаз от лица Йена. Йен. Очнись, Йен, давай же! Ворвавшись в ОРИТ неделю назад, он был поглощен отчаянием и спешкой, готовый подраться с любым доктором, медбратом или охранником, который попытался бы помешать ему достичь своей цели, но ему удалось проскользнуть в двери незамеченным, ночная медсестра отошла со своего рабочего места, когда он промчался по коридору, проверяя именные плашки на дверях, пока, наконец, не нашел «Галлагер», накаляканное на входе в предпоследнюю палату. Только тогда он остановился ненадолго, неуверенный и испуганный, прежде чем вдернуть подбородок и тихо открыть дверь. Йен. Он лежал на кровати и выглядел меньше и уязвимее, чем Микки когда-либо мог себе представить: длинное тело под стандартным больничным одеялом голубого цвета и куча проводов и трубок вокруг. Микки медленно подошел к койке, с каждым шагом его ноги, казалось, все глубже увязли в зыбучих песках, и сердцебиение его было даже громче пикающего аппарата, неумолимо отражающего удары прекрасного сердца Йена. Когда в поле его зрения попал синяк на лбу, порез над левым глазом, громоздкие гипсовые повязки на руке и ноге Йена, дыхание его задрожало. Он выглядел таким хрупким, таким тонким, что Микки никак не мог уложить это в своей голове. Баланс сил между ними всегда склонялся в пользу Йена. В самом начале, когда он был лишь сообщником Мэнди, парень – ха-ха! – Микки был сильным, отморозком. А потом, в «день лома», день, когда Йен буквально и фигурально ворвался в проебанный мир Микки, последний даже понять не успел, как баланс уже сместился в сторону Йена. В тот день мир Микки изменился, и он стал слабым в первый раз в своей жизни. Йен не знал этого тогда – вероятно, не узнал и в последствии, но именно в этот момент он стал ведущим. Сквозь все эти не-такие-уж-и-случайные перепихи, случай со Светланой, его свадьбу, призыв Йена, рождение Евгения, Терри; в руках Йена была власть в их отношениях. Даже когда Йену поставили диагноз, и всем остальным казалось, что Микки был тем, кто держит все в своих руках, что Микки был тем, у кого хватит сил уйти, он не был, на самом деле. Йен был первой по-настоящему хорошей вещью в его жизни, и Микки не знал, как уйти от этого, не то что контролировать, поэтому и не был. Он ждал дня, когда Йен осознает, что его жизнь станет лучше без Милковича, и дождался. Прерывисто дыша, он наклонился к погруженному в кому телу, лежащему на кровати. - Йен? Я здесь. Фиона слегка пнула его по голени. - Чт-что? – заикнулся он, выходя из задумчивого оцепенения и поворачиваясь к ней. - Я говорю, ты чувствуешь себя нормально, ведь Мэнди вернулась в Индиану? – его сестра села на автобус на юг пару дней назад, когда они поняли, что не могут особо ничем помочь, оставшись. - Уверен, что не хочешь поехать со мной? – спросила она, крепко обнимая его на автобусной остановке. Он покачал головой, и она поняла. Не все поняли. Он не мог уехать, - Ладно. Я сказала Полу, что у нас семейные обстоятельства, надеюсь, этого будет достаточно, чтобы сохранить тебе работу, пока… - она умолкла, - Пока Йен не очнется, и ты не вернешься, - решительно закончила она. Он помахал ей на прощанье с улыбкой, не коснувшейся его глаз. - Да, - ответил он Фионе. - Она сказала, что дела у тебя там идут хорошо. Получил хорошее жилье, стабильную работу. Звучит так, будто ты там, где должен быть. Фиона говорила эти слова мягко, но Микки уловил скрытый смысл. Он знал, что его присутствие здесь вводило Галлагеров в замешательство. С одной стороны, они ценили, что кто-то постоянно был здесь, тогда как все они неохотно вернулись к работе, учебе и прочей ежедневной рутине, захватившей все их внимание, но с другой – они знали, что Йен бросил Микки несколько месяцев назад. Он не был уверен, насколько много им было известно, но они знали достаточно, чтобы задаться вопросом, будет ли правильным его присутствие здесь, если – когда – Йен, наконец, очнется. Микки не был глупым. Из расплывчатых новостей, иногда выскальзывавших из уст Липа, Дэбби и даже Фионы, он знал, что Йену становилось лучше. Он, в конце концов, принял свой диагноз, пошел на подработку в ебаный ROTC, пытался найти наилучший курс лекарств на консультациях с врачом. Лучше – без Микки. Он уяснил это. Разумеется, ему было лучше без Микки. Он не был удивлен, лишь благодарен за новости, высасывая каждую каплю информации, случайно оброненную ими, как будто он был в блядской пустыне, а эти кусочки знаний являлись единственными источниками воды. Он уедет, когда Йен продемонстрирует улучшения, но только тогда. До тех пор – нахуй их всех. Он, блять, никуда не собирался. - Мне там по душе, - признался Микки, удивляя самого себя, - Сменил ебаную обстановку, знаешь? Лиам начал извиваться на коленях у Фионы, и та встала, поудобнее располагая проснувшегося мальчика. - Я хочу принести ему пакетик сока из кафетерия. Хочешь чего-нибудь? – Микки покачал головой, когда они покидали палату, возвращая внимание на обездвиженное лицо Йена. Блять, он был красивым. Даже таким. Побитым, израненным, бледным. Эти веснушки. Эти волосы. - Ну же, Йен, ты нужен мне, - прошептал он, быстро, почти неслышно, - Пожалуйста, не оставляй меня вот так. ____________________ 4 месяца, 1 неделя, 4 дня Пиканье. Тепло. Микки. Тишина. Голоса. Тиканье. - Ну же, Йен, ты нужен мне. Микки. Тиканье. - Пожалуйста, не оставляй меня вот так. Микки. Я пытаюсь, Мик.