Моя Элис

      Эрвин Айсли с его чёртовыми, вновь окрасившимися в прозрачный глазами мог бы пойти куда подальше. И Элис бы ни на секунду не пожалела об этой утрате. — Вы хотите сказать, что я всего лишь часть вашего дурацкого плана? — возмущение проявилось скривленными губами.       Хотелось прокусить толстую мраморную кожу. Или хотя бы попробовать. Может быть, из-за дряни, бастующей внутри за право быть нужной без повода? — Ты же не глупая, — благодаря глухому свету лампы, ласкающему лицо мерзавца, мимолётная судорога губ (у нормальных людей — улыбка) получилась не так схожа с безумной.       Но Уильямс плевала на подхалимство.       Кто дал право этому эталону высокомерия на гадкие манипуляции? Похвалу, комплименты и прочие штуки может засунуть себе… — Вы должны объяснить мне, — пытливый карий взгляд исполосовал лицо врага, чья надменность распаляла жуткие чувства.       «Долг» к Эрвину Айсли? Ты не в своём уме.       До боли хотелось, чтобы следователь напортачил с историей, обронил лишнее слово, соврал так, чтобы не отвертеться. Но ничто в нём не указывало на вероятность осечки. — Уверен на сотню процентов, Джим хочет использовать сложившуюся ситуацию по максимуму. Один человек свёл его с моим отцом. Появилась возможность, которую он долго ждал. Я уже говорил, у Курта остались связи. Для Онигана обстоятельства и так складывались наилучшим образом, как внезапно нарисовалась… — Айсли склонил голову, —…фаворитка единственной помехи — Пита Саирса. Думаю, он почти сразу понял, как можно вплести тебя в историю. — Стоп, — Элис не ожидала от своего голоса такой твёрдости. — Вы сказали, что уверены. Чувство — вот на чём строится ваша деятельность?       Путь, по которому она решила пойти, встречал с распростёртыми объятиями, похожими на капкан с заточёнными остриями, и глазами, изгнавшими из себя жизнь. — Этого достаточно, по-вашему? Эрвин Айсли решил что-то, значит так и есть? Может до этого никто вам не говорил, так скажу я: ваше мнение не является истиной, — жестикуляция Уильямс, сопровождаемая скрежетом и лязганьем оков, дополняла образ взъерошенного арестанта в пыльной одежде. — А что же тогда? — мужчина размял пальцы руки, сжимающей спинку стула, по очереди отняв каждый из них. Белые и изящные.       Шкатулка откровенности Айсли бесповоротно захлопнулась, и Уильямс ощутила, как перед ней снова оказался мистер Угроза.       Завораживающий, отвлекающий, пускающий пыль в глаза сукин сын.       Он посмотрел на неё так, что захотелось схватить его за дурацкий низкий хвост и приложить несколько раз об стол. Вместе с этим пронзительным взглядом волна энергии окатила Элис-Джейн.       В любом случае, развивать тему Эрвин не собирался: было видно по тому, как заходили его желваки.       В воцарившемся молчании Элис слышала лишь своё желание сломать что-нибудь, а лучше всё человеку напротив, искренне надеясь, что он тоже слышит. — Я знаю, почему вы молчите, — не выдержала она. — Вы держите меня здесь, потому что идёте на поводу у своего сдвига. Несмотря на попытку — хотя я всё больше хочу называть это совпадением — препятствовать моей встрече с какой-то бандой вчера, вы просто сумасшедший в моих глазах, — их не разделяли десятки метров, как прошлой ночью в переулке, но Элис высказывалась так, словно между ней и Айсли целый стадион. — На вашем лице написано, с каким удовольствием вы мучаете меня. И я без понятия, зачем понадобилось отвозить меня в лес, но уверена, вас вела больная психика.       Она не могла (или не хотела) сбавить оборот, даже видя, как проступают вены на крепко сжимающей стул руке.       Говорить — не твоё, Элис-Джейн. — И да, Джим хотел помочь мне, хотел сделать как лучше. Чем он занимается, мне абсолютно всё равно.       Загадочный мужчина на миг стиснул челюсти сильнее, и мраморный гребень пальцев проскользил по металлу параллельно высокой фигуре, начавшей ход в сторону готовой драться не на жизнь, а на смерть Элис-Джейн.       Её враждебность можно было бы измерить вольтметром. Взъерошенная, мечущая глазами молнии арестант едва ли не рычала. Этот шаг ей был отлично знаком. Не нужно подсказок, чтобы вспомнить, как гад чуть не изнасиловал её в коридоре своей квартиры. — Ты не видишь или не хочешь видеть дальше своего носа. Джим не герой, а контрабандист. Как часто, интересно, контрабандисты выручают беспамятных девчонок? — слова — яд — вырывались из ненавистного рта. Эрвин обогнул стол. — Он даже не попытался узнать, были ли запросы о пропаже кого-то, похожего на тебя. — Откуда вам знать? — Если бы сделал, то нашёл то же, что и я, — следователь замолк, словно обдумывая что-то.— Беверли.       В ту же секунду Элис захлестнуло с головой и потащило на дно, кишащее размытыми образами и смешавшимися звуками. Портал в такое знакомое, но укрытое от неё доселе.       Ничего из того, что мелькало перед глазами, не могло собраться в единый сюжет. Но чёткое, будто вырезанное из камня имя…       Беверли Монк.       Проклятый сыщик. Что ещё ему известно? Глотнув первую за последнюю вечность порцию воздуха, Элис постаралась прийти в себя, как Эрвин уже опёрся на предплечье возле неё и глаза его поравнялись с девичьим. Острые плечи задержанной напряглись.       Подбородок Уильямс тут же задрала так, что заломило шею. Её ладони, сжатые в кулаки, готовились к обороне. Айсли находился настолько близко, что можно было прямо сейчас схватить его.       И расцарапать обжигающую кожу.       Почему именно он?       В мужской руке что-то мелькнуло. Но Элис (Беверли?) увела взгляд от точёного лица, только когда внимание ледяных очей переключилось на её кисти. Маленький ключ, словно созданный для длинных пальцев, уже вклинился в скважину. Механизм щёлкнул, и девушка перестала ощущать жар чужих рук. Как и холод металла.       Но чёртово напряжение никуда не делось, мутировав в решительность. Едва ощутив свободу, Уильямс поддалась порыву: вцепилась в рукав следователя одной рукой, а вторую запустила к его лицу.       За всё, в чём заставляет участвовать, что заставляет испытывать этот мерзавец.       Она успела вскользь полоснуть бледную щёку, когда была перехвачена. Мягко, словно никакого наказания за то, что она попыталась навредить ему, наступить не могло. — Ты знаешь, что бывает за нападение на полицейского во время исполнения обязанностей? — вкрадчивость мужского голоса не пугала. Элис сжала губы в полоску, еле контролируя вольные руки. — У меня может появиться законное право на ответ.       Удерживая одну её ладонь рукой, от которой не отцеплялась вторая, мужчина кивнул на что-то позади арестованной.       Проследила.       В верхнем углу совсем незаметно, едва отличаясь от тёмной стены, блестел маленький чёрный глазок. Но даже если кто-то мог за ними наблюдать, сейчас Элис было глубоко всё равно. Волновало лишь знание нерадивого полицейского. — Что ещё вам известно? — она оставила свою руку в захвате Айсли нарочно, будто в попытке удержать.       Понимала ли Уильямс, что собирается ступить на тропу, ведущую прямиком к разметке, уготованной Угрозой? Безусловно. Но голоса прошлого распаляли в арестованной одержимость владением информацией. — Я не успел ознакомиться с досье, — в голосе снова сквозила надменность. — Шин передал мне его недавно. Оно в машине.       Где же ещё.       Дешёвая манипуляция, банальная донельзя нажива, которую Эрвин Айсли показал, даже не скрывая крючок. Он мог быть лжецом в той же мере, в которой действительно обладал сведениями, но Элис не могла упустить такой шанс.       Договориться с ним как-нибудь потом за чашкой чая такая же вероятность, как покататься на живом драконе. — Я хочу посмотреть, — демонстративно разинула рот на блесну она. — Ты отдаёшь себе отчёт в цене информации? — мягко отпустив девичью руку, следователь отпрянул, но не избавил Уильямс от горького аромата-вакуума.       Она, только что почувствовавшая небывалую связь с прошлым, не имела ни плана, ни малейшей идеи, как обвести сыщика вокруг пальца. Существовала одна лишь навязчивая мысль, что у неё, если повезёт, получится приблизиться к пережитому и наконец вспомнить. — Да. ***       Мотнув головой, Элис вскочила и сию секунду нагнала Айсли. Длинный светлый коридор кончился очень скоро. Мимо прошли несколько сотрудников в форме, даже не моргнувших в сторону взъерошенной девушки и уверенно чеканившего следователя.       Через мгновенье позади осталась и стойка с секретарём. Уильямс по собственному желанию вышла из полицейского участка за своим похитителем.